ь.  Но  она  же
актриса, в конце концов, а не базарная торговка.
   - Яночка, послушай меня, - ласково заговорила Ира. - От твоего сидения на
площадке никакого толку, тебе скучно, и  ты  все  время  копаешься  в  своих
грустных мыслях. Руслан занят, он не может уделять тебе много  внимания,  но
он видит твое состояние и очень переживает. Это мешает  работать  и  ему,  и
Наташе, потому что у них обоих за тебя  душа  болит.  Давай  поедем  вместе,
поболтаем, пообедаем где-нибудь вкусненько. И Наташке поможем, она еще вчера
говорила, что собрала вещи для  химчистки  и  уже  вторую  неделю  не  может
отнести - времени нет. Вещей много,  ей  одной  их  не  дотащить,  а  Андрей
Константинович все последние днц сначала тобой занимался, а теперь вообще...
А, Яночка? Поехали?
   Яна тяжело поднялась со стула и кивнула:
   - Ладно, поедем. Может, так и правда будет лучше. Они  вдвоем  подошли  к
Наташе, которая с сердитым лицом что-то  объясняла  актерам,  готовящимся  к
съемке следующего эпизода.
   - Натулечка, мы с Яной решили вместе уехать, - бодро начала Ира.
   Наталья подняла на них непонимающий взгляд, сняла очки.
   - Куда это вы собрались?
   - Твои вещи в химчистку отвезем, хочешь? Подумай, что еще нужно  сделать,
мы все сделаем. Мне одной будет скучно, и Янке скучно тут сидеть,  а  вдвоем
будет веселее.
   - Хорошо, - коротко кивнула Наташа, - спасибо, ты меня очень выручишь.
   Она отошла на несколько шагов, подняла с  пола  сумку,  достала  ключи  и
деньги.
   - Вот, возьми. Вещи для  химчистки  в  прихожей,  в  стенном  шкафу,  три
большие сумки. Имей в виду, они тяжелые, там, кроме легких вещей,  все  наши
куртки, две дубленки, пальто и Андрюшин  плащ.  На  кухне  найдешь  пакет  с
лекарствами, он стоит на столе рядом с холодильником, его надо отвезти Люсе.
Сможешь?
   - Смогу, - буркнула Ира. - Если твоя сестрица такая больная  и  не  может
жить без этих лекарств, то  могла  бы  свою  ненаглядную  доченьку  за  ними
прислать, а не ждать, когда ты сама их привезешь.
   - Ира, это не обсуждается. Люся - моя сестра, какая бы она  ни  была.  Ей
шестьдесят три года, она нездорова, и давай будем с этим считаться.
   - Ладно, - вздохнула Ира. - Что еще сделать?
   - Я бы хотела, чтобы ты съездила к Андрюшиной маме. Он уже неделю  у  нее
не был и теперь неизвестно когда сможет ее навестить. Посмотри,  что  там  с
продуктами, купи все  необходимое,  она  же  ничего  тяжелее  буханки  хлеба
поднять не может.  Да,  и  еще:  если  будешь  проезжать  мимо  какой-нибудь
кулинарии, купи пару салатиков и кусок жареной рыбы, а Лешке утром не успела
ужин приготовить, только с обедом управилась. И смотри,  чтобы  салаты  были
без картошки, ладно?
   - Есть, мой генерал! - шутливо отрапортовала Ира. - А где Руслан?
   - Пошел куда-то уединяться и думать.
   - Мы не будем его искать, ты сама ему скажи,  что  Яна  со  мной  уехала,
хорошо?
   -  Хорошо,  -  рассеянно  откликнулась  Наталья,  мгновенно  переключаясь
мыслями на предстоящую съемку.
   По дороге Ирина беспрестанно болтала, пытаясь растормошить и  разговорить
Яну, но безуспешно. Яна сидела молчаливая и угрюмая, обхватив себя руками за
плечи, словно отгородившись от всего  мира.  Она  немного  оживилась  только
тогда, когда они сдали вещи в химчистку и направились к Наташиной сестре  на
одну из дальних окраин Москвы.
   - Ты сестру Натальи Александровны за что-то не  любишь?  -  спросила  она
Ирину.
   - А за что ее любить? - ответила Ира вопросом на вопрос. - Самовлюбленная
эгоистка с непомерной самооценкой. Да еще и графоманка в  придачу.  Уже  сто
лет пишет роман-эпопею, считает себя гениальным писателем,  всем  окружающим
печень выедает своей  гениальностью  и  непонятостью.  Та  еще  штучка!  Вот
погоди, сама увидишь.
   Ира сестру Натальи ненавидела люто,  но  старалась  по  мере  возможности
этого не демонстрировать, ограничиваясь лишь колкими и едкими замечаниями  в
ее адрес. Впрочем, столь же люто она ненавидела всех, кто посмел  когда-либо
огорчить или обидеть Наташу. А уж больше, чем  Людмила,  Наталью  не  обижал
никто, в этом Ира была стопроцентно уверена.
   - А маму Андрея Константиновича ты любишь? - продолжала Яна свой странный
допрос.
   Зачем мне ее любить? Я же ей  никто.  Но  она  мне  жутко  нравится.  Она
классная тетка, веселая, жизнерадостная,  ни  к  кому  не  пристает  и  свой
проблемы старается ни на кого не вешать, в отличие от  Людмилы.  Только  она
очень больная Старенькая уже.
   - А Наталью Александровну? - не отставала Яна.
   - Люблю. Она для меня - вс„, понимаешь? Вс„ и все.  И  мать,  и  отец,  и
старшая сестра, и подруга. Я даже своих  двоих  мужей  так  не  любила,  как
Наташку. Мужья у меня были - полные козлы, между прочим, -  весело  сообщила
Ира. - Один меня бил, другой изменял по-черному. И  оба  пили.  Вот  повезло
мне!
   - Зачем же ты за них замуж выходила?
   - Зачем, зачем... В первый раз  -  дура  была,  девятнадцать  дет  всего,
хотелось свободы, хотелось от Наташки  оторваться,  она  же  меня  в  ежовых
рукавицах держала, то  нельзя,  это  нельзя...  Ну,  сама  понимаешь.  Через
несколько месяцев я от него сбежала, к Наташке вернулась.
   - А второй муж?
   - Со вторым мужем другая история. Но это неинтересно. И вообще это все  в
прошлом, чего сейчас обсуждать?
   - Но ты его любила, когда замуж выходила за него? Любила ли? Ира мысленно
усмехнулась. Когда находишься внутри ситуации,  чувствуешь  одно,  а  потом,
когда проходит время и оглядываешься назад, видишь все совсем по-другому.
   - Конечно, любила, - уверенно ответила она.
   - А потом что? Разлюбила или как?
   - Это он первым меня  разлюбил,  по  бабам  начал  таскаться.  Я  терпела
какое-то время... Знаешь, у него родители были очень хорошие, мне с ними так
славно жилось! Они все видели, все понимали насчет своего  сыночка,  поэтому
всегда были на моей стороне. И потом, мне уходить-то особо некуда было,  мою
комнату в коммуналке к тому времени заняли, там Людмила с дочкой поселилась.
Незаконно, конечно, но не выгонять же их на улицу, правда? Вот и терпела.
   - Почему же ты ушла? Другого нашла?
   - Да нет, какого там другого... Ушла, когда поняла,  что  дальше  терпеть
бессмысленно. К  этому  времени  нашу  коммуналку  как  раз  расселили,  мне
досталась отдельная квартирка, так что было куда уйти.
   - Когда это случилось?
   - Чуть больше года назад, в апреле. Я как раз в  Кемерово  приезжала,  ты
знаешь об этом. Вернулась, собрала вещи и ушла. А с чего это тебя моя личная
жизнь так интересует?
   На  самом  деле  Ира  была  убеждена,  что  Яна  задает  свои  вопросы  с
одной-единственной целью: прощупать, насколько  обоснованна  ее  собственная
ревность. Ведь вбила же себе в голову, дурашка, что между  Русланом  и  Ирой
что-то есть, и носится со своей ревностью как курица с яйцом.
   Яна последний  вопрос  проигнорировала,  ничего  не  ответила,  но  через
некоторое время снова вернулась к интересующей ее теме:
   - Ира, а ты влюбчивая? Легко влюбляешься?
   - Я-то? Еще как легко! За пять минут. Из-за этого все мои беды.
   - Какие? - голос Яны стал настороженным.
   - А! Я вечно влипаю в какие-то отношения, с которыми потом  не  знаю  как
развязаться. Я же не только влюбляюсь быстро, но и  обратно  развлюбляюсь  с
такой же скоростью. А отношения-то уже возникли... В общем, у меня с любовью
одна морока получается.
   - И пока замужем была, тоже влюблялась?
   - Естественно. От собственной натуры ведь не убежишь никуда.
   - И как?
   Напряжение в голосе Яны возросло, и Ире стало смешно. Вот дурочка, небось
сопоставила две даты - приезд Иры в Кемерово, ее встреча с Русланом  и  уход
от мужа. И решила, что это неспроста.
   - Ну что - как? Тебя интересует, изменяла ли я  мужу,  когда  влюблялась?
Нет, не изменяла.
   - А почему?
   Господи, да что она пристала! Хочет выяснить, было ли у  Иры  с  Русланом
что-нибудь? Ведь они, строго говоря, встречались тогда, когда она  еще  была
замужем...
   - Случая не было, - сердито отпарировала Ира. -  Для  супружеской  измены
нужны три условия: чтобы я хотела, чтобы он хотел и чтобы было где. Все  три
условия не каждый день складываются, их надо целенаправленно создавать, а  у
меня на это запала никогда не хватало. Еще вопросы будут?
   - Да, я еще хотела спросить...
   - Ну валяй, спрашивай.
   - А вот если бы эти три условия сошлись, ты ушла бы от мужа?
   - Я? - Ира от души расхохоталась. - Я что,  больная?  Да  ни  за  что  на
свете! Отношения с любовником - это одно, а желание  или  нежелание  жить  с
мужем - совсем другое. От мужей уходят не потому, что заводят  любовника,  а
потому, что жить с ним больше не хотят.
   - Но это же безнравственно.
   - Да что ты говоришь? Спасибо, просветила, а то я не знала. Вот влюбишься
в кого-нибудь, изменишь своему Руслану, тогда я готова эту проблему обсудить
с тобой еще раз.
   Они подъехали к дому, где жила сестра Натальи.
   - Ну как, со мной пойдешь или в машине посидишь? -  спросила  Ира.  -  Я,
пожалуй, лучше останусь здесь, - неуверенно  ответила  Яна.  -  Если  сестра
Натальи Александровны такая неприятная женщина, то зачем мне...
   - И это правильно, - одобрила Ира. -  Лишние  отрицательные  эмоции  тебе
совершенно ни к чему. Я быстро, даже в квартиру заходить  не  стану,  только
лекарства отдам - и бегом назад. Мне от  общения  с  Людмилой  тоже  радости
мало.
   Людмила, похожая на высохшее дерево, с высокомерной снисходительностью на
некогда красивом, а сейчас покрытом  глубокими  морщинами  лице  приняла  от
Ирины пакет с лекарствами, царственно кивнула и захлопнула дверь прямо перед
ее носом, не удостоив ни словами благодарности,  ни  предложением  зайти.  И
слава богу, думала  Ира,  спускаясь  в  лифте  вниз,  -  чем  меньше  с  ней
общаешься, тем меньше гадости оседает на дно души.
   Теперь они двинулись в ту часть города, где жила мать Ганелина.  По  пути
зашли пообедать, Яна постепенно оживилась и набросилась на Иру  с  вопросами
об известных актеpax, с которыми той довелось сниматься, об их личной жизни,
привычках и особенностях характера, об их поведении во время  съемок  и  вне
съемочной площадки. Кто на ком женат, кто с кем спит, кто много пьет, а  кто
"зашился" или закодировался, у кого какие квартиры и загородные дома. Ира не
любила сплетничать о собратьях по профессии, но чего не  сделаешь,  лишь  бы
Янка перестала быть мрачной!
   К матери Андрея Константиновича Яна тоже решила не  заходить,  дождалась,
пока Ира выйдет со списком  покупок,  и  весело  зашагала  рядом  с  ней  по
проходам между  прилавками  огромного  супермаркета,  находившегося  в  пяти
минутах езды. Они доверху  нагрузили  продуктами  и  разными  хозяйственными
мелочами две тележки, распихали  все  по  фирменным  магазинным  пакетам  и,
сгибаясь под тяжестью покупок, побрели к машине.
   - Теперь бы еще кулинарию найти -  и  можно  считать,  что  программу  мы
полностью выполнили, - с удовлетворением произнесла Ирина.
   Она опустила пакеты на асфальт, полезла за ключами от  машины  и  в  этот
момент заметила какой-то белый листок  на  лобовом  стекле,  подсунутый  под
стеклоочиститель.
   - А вот и любовное послание от  парковщиков.  -  Она  вытащила  листок  в
полной  уверенности,  что  увидит  на  нем  проставленное   время   парковки
автомобиля.
   Это была фотография, сделанная на кладбище.  Ухоженная  могила,  красивое
надгробие с надписью: "Бесчеревных Николай Филиппович, 1965 - 1999 гг.".

Глава 14

   - Детка, ты в бога веришь?
   - Умеренно, без фанатизма. А что?
   - В церковь ходишь?
   - Нет.
   Н-да, девушка оказалась несовременной в религиозном  плане.  Нынче  модно
кичиться своей верой, знать все религиозные праздники и непременно  посещать
храмы. А Юля подкачала.
   - Но ты хотя бы крещеная?
   - Да нет же, Витя, - в ее голосе зазвучало усталое  нетерпение.  -  Я  же
еврейка, какие могут быть крестины?
   - Жаль, - он непритворно огорчился, - я хотел сегодня в церковь сходить.
   - Ну так сходи, в чем дело?
   - А ты как же?
   - Домой поеду, нет проблем.
   - Нет, я так не хочу, - возразил Виктор. - Я хочу побыть с  тобой.  Давай
вместе поедем, прогуляемся,  там  место  очень  красивое.  И,  кстати,  есть
неплохое заведение со столиками на улице. Посидим, поужинаем. Потом я  зайду
в храм, а ты меня на улице подождешь, будешь пить кофе  со  своими  любимыми
пирожными.
   - Хорошо, - Юля  повела  хрупкими  плечиками,  что  на  ее  языке  жестов
означало недоумение. - Только я не понимаю, почему надо ехать куда-то. Рядом
с твоим домом полно церквей, зайди в любую, помолись, свечку поставь. Или  у
тебя именно в том храме какое-то дело?
   Вопрос Виктору не понравился. Вот уже третий  день  он  присматривался  к
своей  новой  подружке,  пытаясь   выискать   в   ее   поведении   признаки,
свидетельствующие о том, что их встреча и  знакомство  не  были  случайными.
Порой ему казалось, что какая-то реплика Юли выдавала ее с головой, и сердце
у него обрывалось, но уже  через  секунду  она  произносила  слова,  которые
говорили об обратном. Та встреча с Русланом произошла в воскресенье, сегодня
уже среда, а он так и не разобрался в Юле. Подстава это или нет? Проще всего
было бы спровоцировать ссору, разругаться с  девушкой  и  расстаться  с  ней
навсегда, избавив себя тем самым от возможного соглядатая. Но Виктор не мог.
Не хватало силы воли отказаться от ее гибкого горячего тела, от ярких темных
глаз, прожигающих его в самые острые  моменты  насквозь,  от  ее  прохладных
гладких волос,  приятно  освежающих  его  разгоряченную  грудь.  Он  мучился
подозрениями и страстно хотел ее.
   Вопрос же Юлин, на первый взгляд совершенно обычный и вполне оправданный,
не понравился ему потому, что выбор храма действительно  был  обусловлен  не
религиозными, а деловыми соображениями.  В  этот  храм  ходит  Гелик  ремис.
Причем ходит каждый день, если находится в Москве. Если кому-то нужно  найти
Гелика, то достаточно лишь занять пост возле  церкви,  и  Гелик  обязательно
пройдет мимо. Либо  утром,  либо  днем,  либо  вечером,  но  он  обязательно
появится.
   - В этом храме есть одна икона... Ладно, не  буду  тебя  грузить,  ты  от
этого далека, все равно не разбираешься. Короче, я раз в месяц хожу  туда  и
ставлю свечку именно этой иконе. Она удачу приносит. Я  давно  заметил:  как
схожу в храм, постою перед иконой, так  ближайшие  несколько  сделок  удачно
пройдут. У меня на днях большая сделка намечается, одну  квартиру,  кажется,
удастся толкнуть, она на нас уже три года висит - дорогущая, никто  покупать
не хочет. Теперь вот покупатель появился, если  не  сорвется  -  я  прилично
заработаю. Поэтому мне обязательно надо сегодня к иконе сходить, поняла?
   Из всего сказанного ровно половина была ложью, но  вторая  половина  была
все-таки  правдой.  Квартира  -  трехкомнатная,  с  евроремонтом,  в   доме,
расположенном внутри Садового кольца, - была выставлена на продажу  еще  три
года назад и с тех пор существенно подешевела, но  желающих  ее  купить  все
равно не находилось. Беда была в том, что хозяева вложили огромные деньги  в
евроремонт, сделали полы с подогревом, напичкали квартиру встроенной мебелью
и  дорогой  техникой,  увешали  эксклюзивными  светильниками,   дополняющими
замысел дизайнера. Естественно, что  в  продажную  цену  входила  не  только
стоимость жилплощади как таковой с учетом престижности  района,  но  и  цена
ремонта и оборудования. Но оказалось  не  так-то  просто  найти  покупателя,
которому понравился бы такой дизайн и  который  захотел  бы  выложить  такие
бешеные бабки - фактически тройную цену квартиры. А переплачивать  за  чужой
вкус, потом все выбрасывать и переделывать по-своему желающих  отчего-то  не
было. Вторая же беда состояла в том, что эта  Роскошная  хата  находилась  в
невзрачном  доме  старой  поcтройки,  с   убогим   подъездом,   обшарпанными
лестницами,  без  мусоропровода,  без  консьержа  и  даже  без   собственной
охраняемой автостоянки. И люди, в принципе готовые жить  в  такой  квартире,
совершенно не хотели жить в таком доме. И самим противно,  и  гостей  стыдно
приглашать.
   Два дня назад, в понедельник, кажется, дело  стало  налаживаться.  Виктор
показывал квартиру покупателю, тот долго пристально изучал  каждый  предмет,
начиная от мебели и заканчивая укрепленным в специальном  углублении  феном,
одобрительно хмыкал, задавал массу вопросов, потом сказал, что завтра придет
с женой. Во вторник с десяти утра до пяти вечера Виктор снова торчал в  этой
квартире. Покупатель обещал приехать к десяти, но появился только около часа
дня в сопровождении капризной дамы с визгливым голосом, и  все  началось  по
новой. Полки, дверцы, краны, ковровые покрытия,  стеклопакеты,  светильники,
ручки... И уже уходя, покупатель заявил, что  его  все  устраивает,  но  ему
нужно показать квартиру еще раз. Дело, видите ли, в том, что эта квартира  -
подарок их сыну к свадьбе. Половину подарка оплачивают родители  невесты,  и
потому они тоже должны принять участие в выборе. Сегодня,  в  среду,  Виктор
снова показывал злосчастную "трешку". Покупатели взяли тайм-аут - два дня на
размышления, и в пятницу обещали дать  окончательный  ответ.  Виктору  очень
хотелось, чтобы квартира  наконец  продалась.  Его  интерес  был  понятен  и
поддавался нехитрым арифметическим  обсчетам:  хозяева  давно  уже  жили  за
границей, после двух лет попыток  получить  за  квартиру  полную  цену,  они
махнули на все рукой и заявили в агентстве,  что  их  устроит  сто  двадцать
тысяч  долларов  вместо  первоначальных  двухсот  пятидесяти.  Агентство  же
выставляло квартиру за двести тысяч, надеясь восемьдесят  тысяч  положить  в
карман. Поскольку за двести квартира тоже не продавалась,  объявленная  цена
плавно сползла до ста семидесяти. Виктору же сказали, что в  принципе  можно
идти на торг и снизить цену еще тысяч на десять-пятнадцать,  лишь  бы  сбыть
этот лежалый товар с рук. Агентство должно получить не меньше тридцати тысяч
долларов чистого  навара,  то  есть  цену  можно  опускать-максимум  до  ста
пятидесяти, а если Виктору удастся спихнуть квартиру дороже,  то  разница  -
его. Вот за эту разницу он и бился, желая непременно  довести  переговоры  с
покупателем до стадии оформления сделки.
   Но к посещению храма все это не имело никакого отношения.
   С того места, где они  сидели  с  Юлей,  отлично  просматривался  вход  в
церковь и даже часть улицы, по которой должен был  идти  Ремис.  Виктор  изо
всех сил тянул время,  мучительно  долго  изучал  меню,  потом  обстоятельно
обсуждал его сперва с Юлей, потом с официанткой, потом неторопливо ел. Ремис
появился в  тот  момент,  когда  Виктор  доедал  последний  кусок  молочного
поросенка. Виктор постарался запомнить всех, кто следом за ним вошел в храм,
и поднялся.
   - Я пойду, детка, а ты закажи себе кофе со  сладким  и  подожди  меня.  Я
недолго.
   В церкви он быстро отыскал глазами  Ремиса  и  начал  изучать  всех,  кто
оказывался в непосредственной близости от него. Да, так  и  есть,  вот  этот
парень шел за Геликом по улице, а теперь стоит метрах в двух от него, сзади,
чтобы не попадаться на глаза, и протирает взглядом  дыру  на  спине  Ремиса,
обтянутой синей рубашкой из тонкого вельвета.  Народу  в  храме  много,  вот
Гелик, помолившись перед иконой, стал медленно  пробираться  вглубь,  парень
так же медленно просачивается за ним следом. Ремис поставил свечи  еще  двум
иконам,    перекинулся    несколькими    словами    с    проходившим    мимо
священнослужителем и двинулся к выходу. Парень шел за ним  как  приклеенный,
но четко соблюдая безопасную дистанцию. Виктор злорадно  ждал,  когда  Гелик
спустится с крыльца. Он знал, что Ремис обязательно обернется и осенит  себя
крестом, стоя лицом к храму, так делают все верующие. И окажется лоб  в  лоб
со своим преследователем. Но парень, видно, был опытным, ли