ей не удалось, возбуждение, вызванное испугом и  напряжением,  не
ослабевало, но все-таки за два часа она сумела немного отдохнуть и когда
встала, то собственное отражение в зеркале ее  порадовало.  Глаза  стали
ясными, кожа порозовела. А когда еще через два часа Лариса Томчак  выхо-
дила из дома, выглядела она по меньшей мере лет на  восемь  моложе,  чем
была на самом деле. Глаза ее сияли, губы готовы были раздвинуться в оба-
ятельной улыбке, ноги в изящных закрытых туфлях, казалось,  порхали  над
тротуаром. Выходя из подъезда, она пожалела о том, что  оставила  машину
возле поликлиники и теперь ей снова придется  ехать  на  метро,  но  она
быстро утешила себя мыслью о том, что Дербышев наверняка приедет на сво-
ем "мерседесе", так что возвращение домой поздно вечером не  превратится
в проблему.
   Возле выхода из метро на станции  "Академическая"  она  Дербышева  не
увидела, хотя было уже четверть девятого. Лариса отошла в сторонку и ос-
тановилась, размышляя, ждать ли ей до половины девятого или  гордо  раз-
вернуться и уйти. Пожалуй, гордость тут ни при чем, решила она,  она  же
не в любовницы к нему собирается и уж тем более не в жены. Ей нужно поз-
накомиться с ним и осторожно выяснить, не знает ли он, кто был отцом На-
таши Цукановой, а ради этого можно и подождать, и даже  не  до  половины
девятого, а гораздо дольше. Потому что если окажется, что это  Стрельни-
ков изнасиловал когда-то беспомощную пьяную девчонку, то она раз и  нав-
сегда избавит своего мужа и себя саму от этой  мужской  дружбы,  которая
многие годы стоит у нее поперек дороги, не давая свободно вздохнуть.
   - Лариса? - услышала она совсем рядом чей-то голос.
   Прежде чем обернуться, она успела подумать, что голос этот совсем  не
похож на тот, который был записан на автоответчике.  Неужели  кто-то  из
знакомых? Теперь Славке обязательно расскажут. Неудачно.
   Она осторожно повернулась и увидела молодого человека, немного стран-
ного на вид, но в целом очень симпатичного. То, что он, несомненно, при-
надлежит к сексуальным меньшинствам, было ясно ей с первого же  взгляда,
к ней на прием и таких приводили. Почему-то несмотря на множество публи-
каций и активную разъяснительную работу, большинство продолжает  считать
нетрадиционную сексуальную ориентацию признаком  психического  заболева-
ния. Парень, стоящий рядом с ней, был рослым  и  широкоплечим,  в  узких
брючках из тонкой дорогой кожи, облепляющих скульптурно-мускулистые  но-
ги. Волосы стянуты сзади в хвост, брови выщипаны в изящную ровную  дугу,
все лицо покрыто толстым слоем жидкой пудры, правда, очень качественной,
которая в глаза не бросается при первом же взгляде, тем более  в  сумер-
ках, зато позволяет скрыть грубоватость мужской кожи, даже гладко выбри-
той. Наметанным взглядом Лариса заметила следы карандаша для  губ.  Нет,
мальчик явно не трансвестит, он не стремится выглядеть женщиной. Он про-
сто хочет нравиться своим партнерам. И что же ему надо, интересно знать?
Бывший пациент? Тогда откуда  такая  фамильярность?  Для  пациентов  она
всегда была Ларисой Михайловной.
   - Лариса? - снова повторил забавный молодой человек, вглядываясь в ее
лицо.
   - Что вам угодно? - вполне нейтрально ответила она.
   - Простите, вы ждете Виктора Дербышева?
   - Да.
   - Слава Богу, я успел! - улыбнулся молодой человек. - Я  так  боялся,
что вы не стали ждать до половины девятого и уехали. Меня  прислал  Вик-
тор. Видите ли, у него внезапно изменилась ситуация, переговоры, на  ко-
торых он должен присутствовать, затягиваются, и уйти с них он  никак  не
может. Вот он и послал меня встретить вас и проводить к нему домой, а он
подъедет, как только освободится. Он и фотографию вашу  мне  дал,  чтобы
мне легче было вас найти.
   Лариса кивнула. Что ж,  Виктор  Дербышев  оказался  человеком  обяза-
тельным, это уже хорошо. Только что за странная фраза насчет  "проводить
к нему домой"? Ближайшая к дому Дербышева станция метро  -  "Октябрьское
поле", а вовсе не "Академическая", где она, Лариса, в данный момент  на-
ходится. Если Виктор с самого начала собирался приглашать ее  домой,  то
зачем назначил встречу в  этой  части  города?  Но  спрашивать  об  этом
нельзя, ведь если  номер  абонентского  ящика  она  получила  в  брачном
агентстве, то узнать домашний адрес не могла ни при каких условиях.
   - Хорошо, идемте. Или мы едем?
   - Нет, идем. Это совсем рядом, на соседней улице. Кстати, меня  зовут
Алик.
   - Очень приятно. Мое имя вы, кажется, знаете.
   Лариса плохо понимала, о чем можно разговаривать с этим Аликом,  ведь
знакомиться с ним она вовсе не собиралась. Но, с другой стороны, он ока-
зал любезность Виктору, примчался встретить ее, так что хранить  ледяное
молчание тоже как-то неправильно.
   - Вы работаете вместе с Виктором? - вежливо спросила она.
   - Нет, мы с ним просто друзья.
   Молодой человек поймал быстрый взгляд, который кинула на него Лариса,
и легко рассмеялся. Смех у него был звонким, как и голос.
   - Знаю, знаю, о чем вы подумали! Нет, мы  действительно  друзья,  без
всякой двусмысленности. Да вы не бойтесь, Лариса, с тех пор как  за  это
отменили статью, мы вообще перестали это скрывать. Да, я такой, и счаст-
лив этим. Можно даже сказать, я этим горжусь. В моей жизни много  друзей
и много любви, а ведь не каждый нормально ориентированный мужчина  может
этим похвастаться. Согласны? Вот хоть Виктора возьмите. Вы, конечно, еще
совсем не знаете его, но поверьте мне, он - один из  самых  невезучих  в
любви людей. Прямо рок какой-то над ним висит. Ну не везет человеку -  и
все тут. И красивый, и деньги есть, и здоровье - а вынужден прибегать  к
услугам брачного агентства. Вот ведь парадокс!
   Возле, палатки, торгующей овощами и фруктами, Алик остановился.
   - Виктор просил кое-что купить, - извиняющимся голосом пояснил он.  -
Он-то был уверен, что освободится сегодня часов в семь, а то и раньше, и
все успеет подготовить, чтобы принять у себя гостью.  А  эти  переговоры
все планы ему сломали.
   Он купил крупный желтоватый виноград, несколько плодов манго,  гроздь
бананов и ослепительно оранжевые апельсины. Лариса с одобрением отмечала
эти приготовления. Видно, Дербышев - приличный мужик, не скупится на то,
чтобы сделать  свидание  приятным,  даже  если  оно  окажется  первым  и
единственным. Мелькнула предательская мысль о том, что, может быть,  та-
ким необычным способом у нее завяжется внебрачный  роман.  Конечно,  все
это делается совершенно с другой целью, но кто знает...
   Идти действительно оказалось недалеко. Минут через десять они подошли
к многоэтажному кирпичному дому и поднялись на третий этаж. Алик  достал
из кармана ключи и отпер дверь.
   - Прошу вас, проходите, - пригласил он. - Виктор  просил  извиниться,
если что не так, он здесь не был около двух недель.
   - Разве он здесь не живет? - удивилась Лариса.
   - Сейчас - нет, но это временно. Дело в том, что у него есть еще одна
квартира, там сейчас делают ремонт, и Виктору приходится пока жить  там,
чтобы следить за ходом работы. Вы же понимаете, разве можно рабочих  ос-
тавлять без присмотра? Они такого наремонтируют, что потом стен не  дос-
читаешься.
   Лариса с облегчением вздохнула. Вот, значит, в чем дело.  Теперь  все
встало на свои места. Может быть, та женщина, с которой он на днях  при-
ходил домой, вовсе не любовница его, а просто какая-нибудь родственница,
которая помогает убирать, мыть, выносить мусор. Когда идет ремонт, такой
работы всегда много.
   Она цепким взглядом окинула квартиру. Неплохо, совсем  неплохо.  Ухо-
женное жилье, всюду чувствуется аккуратность и вкус. Алик  предложил  ей
пройти в комнату и устраиваться поудобнее, а сам отправился  хозяйничать
на кухню. Лариса уселась на мягкий, обитый велюром  диван  и  попыталась
сосредоточиться. Все-таки задача перед ней стоит не самая простая:  вте-
реться в доверие к человеку и заставить его говорить  о  своей  покойной
жене. Ну пусть не о жене, расписаныто они не были, но ведь  столько  лет
прожито вместе!
   На стене, напротив дивана, висела большая, вставленная в рамку фотог-
рафия Дербышева: он и еще какой-то мужчина стоят рядом, одетые в костюмы
для верховой езды, и держат под уздцы лошадей. Впрочем, определение "ка-
кой-то мужчина" было явно надуманным, это лицо Лариса  прекрасно  знала,
оно мелькало на телевизионном экране почти каждый день. Известный  поли-
тик, депутат Государственной думы. Да, ничего себе знакомства у  Виктора
Александровича.
   Скинув туфли и забравшись на диван с ногами, Лариса Томчак снова вер-
нулась мыслями к тому, ради чего затеяла всю эту  историю  с  письмом  и
знакомством: к Стрельникову. Даже если окажется, что отец Наташи Цукано-
вой - не он, то, может быть, он стоял рядом? Видел, знал,  что  происхо-
дит, и не защитил несчастную девчонку, которую банально подпоили на  но-
вогодней студенческой вечеринке. Господи, самое главное, чтобы  виновни-
ком не оказался Томчак. В любом другом случае она свернет шею этому оба-
ятельному деспоту, этому эгоистичному тирану, виновнику стольких  проли-
тых ею слез. Она снова стала вспоминать...
   ...Была прекрасная летняя суббота, солнечная и теплая. Они давно  уже
планировали эту поездку на дачу вместе с друзьями. В том  и  был  смысл,
чтобы непременно ехать вместе. Предполагалось, что товарищ Славы поможет
ему сделать кое-какую работу по ремонту дома, требующую совместных мужс-
ких усилий и специальных навыков, которых у Славы как раз не было,  а  у
его товарища были. Поездка несколько раз откладывалась, потому что очень
трудно было подгадать так, чтобы оба  мужчины  были  свободны.  Наконец,
выбрали день. У жены приятеля на субботу падал день рождения, и было ре-
шено ехать на дачу часов в двенадцать дня,  быстро  сделать  необходимые
ремонтные работы, а дамы в это время приготовят стол, после  чего  можно
будет с чистой совестью начинать праздновать до вечера  следующего  дня.
Идея понравилась, и к ее воплощению обе семьи готовились всю неделю.
   В субботу около одиннадцати утра позвонил Стрельников.
   - Надо срочно подготовить устав Фонда развития и поддержки гуманитар-
ного образования, - сказал он голосом, не терпящим возражений. - Сколько
времени тебе понадобится?
   - Как срочно это нужно? - уточнил Томчак.
   - Сегодня вечером документ  должен  лежать  на  столе  у  заместителя
премьера. Возьми ручку и запиши, какие моменты должны быть отражены...
   Минут двадцать Стрельников диктовал по телефону свои требования к до-
кументу.
   - Когда будет готово?
   Томчак посмотрел на часы. Было пять минут двенадцатого.
   - Часам к трем, - вздохнул он безнадежно.
   - К трем я пришлю машину, чтобы забрали документ.
   Лариса стояла рядом, молча слушая весь разговор.
   - Ты с ума сошел? - тихо спросила она. - Мы же в двенадцать  выезжаем
из дома.
   - Ларочка, ну что я могу сделать? Он мой начальник, и я должен выпол-
нять его поручения. Вы поезжайте без меня, отдыхайте на природе. Я быст-
ро сделаю этот устав и примчусь к вам. Давай позвоним ребятам, попросим,
чтобы они заехали за тобой и взяли в свою машину. Тогда мне не  придется
ехать к вам на электричке, и в четыре часа мы уже будем все вместе."
   Он позвонил друзьям, но те решили проявить солидарность и не захотели
ехать на дачу без него.
   - Подумаешь, выедем не в двенадцать, а в три, - спокойно заявили они.
- Зато вместе.
   Томчак кинулся к компьютеру и принялся за работу.
   Примерно через час снова позвонил Стрельников, он, оказывается, забыл
еще какие-то пункты. К половине третьего документ был готов. Томчаку уже
приходилось делать уставы, все эти файлы были у него в компьютере, и  он
смог брать из них и перетаскивать в новый устав целые куски. В три  часа
звонка от Стрельникова насчет машины не было. В четыре - тоже. Его рабо-
чий телефон не отвечал, а по домашнему отвечала Люба и растерянно  гово-
рила, что понятия не имеет, где Володя. Сотового телефона у  него  в  то
время еще не было, и что теперь делать, Томчак  не  понимал  совершенно.
Друзья проявляли достойное похвалы благородство, нервозности не  выказы-
вали и спокойно отшучивались в ответ на извинения Вячеслава:
   - Да ладно, Слав, не бери в голову, ну через час  поедем,  подумаешь,
большое дело. Зато праздновать слаще будет.
   Но проходил час, потом еще один, а Стрельников так и не звонил. Нако-
нец Лариса не выдержала.
   - Ты хотя бы понимаешь, что происходит?! - заорала она. - Мы человеку
день рождения испортили. У нее праздник, а она с самого  утра  сидит  на
чемоданах, ждет, когда твой ненаглядный Стрельников соизволит  тебя  от-
пустить из своих цепких лап.  Они  нам  одолжение  сделали,  согласились
ехать на нашу дачу, чтобы помочь тебе с ремонтом, хотя им куда  интерес-
нее было бы провести праздничный день совсем по-другому. Они  бы  гостей
позвали или сами куда-нибудь сходили. А у них  даже  отпраздновать  дома
нечем, они же не готовились, думали, что проведут выходные с нами за го-
родом.
   - Лара, - с тоской твердил Томчак, - ну что я  теперь  могу  сделать?
Володька сказал, что вечером документ  должен  лежать  на  столе  у  от-
ветственного чиновника. Я не могу его подвести. Он на меня положился. Ну
как я могу сейчас бросить все и уехать?
   - Да ты на часы посмотри, исполнительный ты мой! Уже восьмой час! Ка-
кой ответственный чиновник? Какой документ? Все уже водку пьют по  баням
да по ресторанам, один ты как идиот веришь в сказки, которые тебе вешает
на уши твой Стрельников!  Господи,  Славочка,  -  она  заплакала,  -  ну
сколько же это может продолжаться? Почему он все время ставит тебя в по-
ложение, когда ты вынужден оправдываться перед другими? Ну ладно - я.  Я
твоя жена и все снесу. Но дело же касается других людей,  наших  друзей,
которых мы привязали, которым испортили праздник. Если  ему  так  срочно
нужен этот проклятый устав, то почему бы ему не сесть и не написать  его
самому? Не умеет? Ума не хватает? Или ему интереснее в это время  где-то
развлекаться?
   - Лара, пожалуйста...
   - Да что я, ты не меня уговаривай, а ребят.  Могу  себе  представить,
что они сейчас говорят о нас с тобой, сидя в своей квартире рядом с уло-
женными сумками.
   Около девяти вечера Томчак наконец нашел в себе силы в очередной  раз
позвонить товарищу. Голос у того был сухим и напряженным.
   - Ребята, вы простите, что так получилось... Мы вам праздник испорти-
ли, - пробормотал Томчак.
   - Да уж, - неожиданно резко ответил приятель.  -  Моя  красавица  уже
второй час рыдает в спальне, не знаю, как  ее  успокоить.  Веселый  день
рождения вы ей устроили. Спасибо вам, век не забудем.
   И швырнул трубку.
   Больше в тот вечер Лариса с мужем не разговаривала.  Они  молчали  до
полуночи, потом улеглись спать. А Стрельников так и не  позвонил.  Ни  в
этот день, ни на следующий, в воскресенье.
   В понедельник, придя на работу в институт, Томчак твердо решил  отно-
шения с Владимиром не выяснять и ничего у него не спрашивать. Он  считал
это для себя унизительным. Около десяти утра  забибикал  телефон  прямой
связи с ректором.
   - Не разбудил? - послышался в трубке веселый голос Стрельникова.
   - Нет, - сдержанно ответил Томчак, не отреагировав на привычную Воло-
дину шутку, которая всегда казалась ему дурацкой, но никогда не  раздра-
жала.
   - Где документ? Я долго буду его ждать?
   Томчак, в соответствии с принятым решением, ничего колкого  не  отве-
тил, только коротко бросил:
   - Сейчас принесу.
   Через минуту он был в кабинете ректора. Стрельников  бегло  проглядел
двадцатистраничный документ и кивнул.
   - Так, сюда нужно добавить еще...
   Томчак Молча записывал в блокнот, никак не комментируя происходящее.
   - Кажется, все, - подвел черту Стрельников. - Давай быстренько  пере-
делай, чтобы в течение часа документ был у меня.
   Так же молча Томчак вышел из кабинета.
   Он был не из тех людей, которые, сталкиваясь с невыполнимым заданием,
заявляют об этом. Он был из тех, кто быстро принимает меры к тому, чтобы
задание стало выполнимым.
   В его компьютере, стоящем на столе в служебном кабинете, сделанного в
субботу устава не было, ведь он работал  дома.  О  том,  чтобы  записать
текст на дискету и принести с собой, он как-то не  подумал,  уж  слишком
зол юн был и на Стрельникова, и на ни в чем не повинный  устав.  Вносить
необходимые поправки и дополнения в текст и отдавать его машинистке  пе-
репечатывать заново - времени нет. Напечатать двадцать страниц - это ра-
боты не на один час. Значит, надо срочно ехать домой,  сбрасывать  текст
на дискету, везти на работу и заканчивать документ  здесь.  А  служебную
машину Томчак с самого утра отпустил в автосервис менять подкрылки...
   Он проявил чудеса настойчивости и оперативности, уговорив кого-то  из
сотрудников института отвезти его домой и обратно на личной  машине.  Он
успел сделать новый вариант устава Фонда. Ровно через час с папкой в ру-
ках он входил в приемную ректора института.
   - А Владимир Алексеевич уехал, - сообщила Томчаку  секретарь  Наталья
Семеновна. - Его сегодня уже не будет.
   Вячеслав Петрович посмотрел на часы. Прошел ровно час, минута в мину-
ту. Неужели он не успел сделать  документ  вовремя,  и  Володе  пришлось
ехать с пустыми руками?
   - Давно он уехал? - спросил Томчак дрогнувшим голосом.
   - Давно, минут сорок назад. Он поехал в  аэропорт  встречать  ректора
Новосибирского университета. Потом повезет его в гостиницу,  потом  обе-
дать... Ну сами понимаете. Так  что  Владимир  Алексеевич  будет  только
завтра.
   Вечером у него болело сердце, да так, что ему казалось, будто он уми-
рает, Лариса металась по квартире в  поисках  лекарств,  потом  вызывали
"неотложку".
   - Господи, как я его ненавижу, - шептала сквозь зубы Лариса, наблюдая
за тем, как жидкость из шприца переливается в вену на руке  ее  любимого
мужа. - Как я его ненавижу... Когда-нибудь я его убью...
   ...На кухне забавный женоподобный Алик гремел посудой, в комнате было
тепло и уютно, и Ларисе вдруг стало  удивительно  хорошо  в  этой  чужой
квартире. Ей предстоит приятный вечер в обществе  красивого  элегантного
мужчины, который будет за ней ухаживать, говорить  комплименты,  угощать
шампанским. Давно ей не приходилось флиртовать, и  она  с  удовольствием
думала о предстоящей встрече.
   - Лариса, налить вам что-нибудь выпить?
   - Да, будьте добры, - откликнулась она, - что-нибудь легкое.
   Она не хотела пить, но знала, что от вина делается необыкновенно  хо-
рошенькой, глаза начинают сверкать, а щеки покрываются  нежным  и  очень
красивым румянцем, который делает  ее  значительно  моложе.  Лариса  по-
чувствовала, что одна нога затекла, и стала менять позу, чтобы сесть по-
удобнее. Пришлось опереться одной рукой о диванную подушку, но рука сос-
кользнула по гладкому велюру, и пальцы Ларисы  оказались  глубоко  между
диванными подушками. Кончиками пальцев она почувствовала что-то твердое.
Нащупав предмет, вытащила его. Это был  серебряный  Купидон  с  луком  и
стрелой. "Надо же, - с улыбкой подумала она, - кто-то из подружек Дербы-
шева потерял. Симпатичная вещица, необычная. Я таких и не  видела.  Хотя
нет, видела. Точно помню, видела именно такого".
   Лариса повертела серебряную фигурку в пальцах и вдруг заметила на об-
ратной стороне гравировку. В комнате царил полумрак, верхний свет не го-
рел, а мягкого освещения от торшера и бра было недостаточно, чтобы разг-
лядеть тонкие крошечные буквы. Она поднесла фигурку к самым глазам и по-
мертвела. "Миле от Володи с любовью". Да, конечно, она видела такого Ку-
пидончика на этой похотливой сучке Миле, когда Стрельников явился с  ней
на сорокапятилетие Гены Леонтьева. "Значит, она была здесь,  -  подумала
Лариса. - Вот почему следователь так упорно спрашивал, не знаем  ли  мы,
что могла делать Мила у метро "Академическая".  Я-то,  идиотка,  думала,
она с Любашей встречалась. Любочка, дурочка наивная, к колдунам ка