з или пытался уличить в неверности? Нет  и
нет. Он всегда вел себя по отношению к ней как мужчина, а она  позволяет
себе чисто бабские выкрутасы. Ну и что ему теперь делать? Каяться и  со-
чинять новую ложь?
   - Я был дома, - упрямо произнес Латышев. - Да, я  солгал  вам  насчет
Ольги, она не была у меня в тот день. Но все равно я был дома.
   - Один?
   - Да, один.
   - А зачем надо было приплетать сюда Емельянцеву?
   - Вы же требовали, чтобы кто-нибудь подтвердил.
   - А подтвердить никто не может, конечно, - скептически усмехнулся Се-
луянов. - Послушайте, Латышев, мне почему-то кажется, что вы были  в  то
утро возле Кунцевского загса. Я ошибаюсь?
   - Ошибаетесь, я там не был.
   - Там видели вашу машину. Вы можете как-нибудь это объяснить?
   Марат помертвел. Черт возьми, кто мог его видеть? Ведь машину он  ос-
тавил довольно далеко от площади, на которой находится загс. И  кажется,
из его знакомых никто в этом районе не живет. Кто же мог видеть?
   - Почему вы думаете, что это была именно моя машина?  -  он  старался
говорить спокойно, но получалось у него не очень хорошо.
   - Потому что зеленый "форд", госномер Т 308 МК, зарегистрирован в ГАИ
как машина, принадлежащая именно вам,  Латышеву  Марату  Александровичу,
1969 года рождения. Ваши комментарии?
   - Никаких комментариев. Это ошибка.
   Марат говорил то, что считал нужным говорить, но чувство у него  было
такое, будто пол под ногами горит. Признаваться нельзя, иначе  вскроется
его близкое знакомство с матерью Турбина и начнутся ненужные  разговоры.
Вероника Матвеевна попросила привезти ее к загсу. Ее на регистрацию, ко-
нечно, не позвали, а ей очень нужно было там быть. Она, конечно, не ска-
зала Марату, зачем, но он и без того догадался, хотя и  промолчал.  Нет,
признаваться никак нельзя, но и не признаваться в  такой  ситуации  тоже
нельзя. Надо срочно что-то придумывать.
   - Да нет, Марат Александрович, не ошибка, - говорил  ему  оперативник
тихо и как будто даже укоризненно. - Так что уж давайте выбирать одно из
двух: либо вы были рядом с тем местом, где совершено убийство, либо  да-
вали свою машину тому, кого наняли сорвать бракосочетание Элены  Бартош.
Так что вы выбираете?
   Марат долго собирался с духом" Выхода не было. Он  постарался  быстро
настроить себя на роль страдающего, покинутого  любовника.  Но  все-таки
какая же сволочь засекла его машину в Кунцеве? Найдет - ноги поотрывает.
   - Да, я был там, - наконец произнес он с глубоким вздохом. - Был.  Ну
и что?
   - Действительно, ну и что? - согласно кивнул Селуянов. - Ну были -  и
были. Зачем надо было это скрывать  и  приплетать  сюда  еще  несчастную
Емельянцеву? Хоть ее пожалели бы, ведь заставили девушку врать,  да  еще
так неумело. Так что вы делали тринадцатого мая в Кунцеве,  Марат  Алек-
сандрович?
   - Вам не понять, - сухо откликнулся Латышев. - Вас когданибудь женщи-
ны бросали?
   - Еще как, - усмехнулся Николай. - И что из того?
   - И вы спокойно отходили в сторону, смирялись, переставали надеяться?
   - Поконкретнее, пожалуйста, господин Латышев, если можно, - поморщил-
ся оперативник. - Мы говорим о вас в данный момент, а не обо мне.
   - Я надеялся. Вы понимаете? Надеялся, до самой последней минуты ждал,
что случится чудо, что Эля одумается и вернется ко мне. И даже в день ее
свадьбы я продолжал надеяться, поэтому и приехал туда, в Кунцево.  Смот-
рел издалека, как они выходят из машины, как входят в загс. И все не ве-
рил, что это конец. Хотел увидеть своими глазами, как они будут выходить
оттуда уже супругами. Думал, пока не увижу - не уеду. Пока  не  увижу  -
буду надеяться. Вот, собственно, и все.
   - А почему вы сразу мне этого не рассказали?
   - А вы сами рассказали бы кому-нибудь о таком? - ответил Марат вопро-
сом на вопрос. - Это же слабость, сладкие слюни. Не по-мужски как-то.
   - Ну что ж, вам виднее. Скажите, а ваша  подруга  Емельянцева  знает,
где вы были тринадцатого мая? Вы же должны были объяснить ей свою стран-
ную просьбу.
   - Какую просьбу? - не понял Латышев.
   - Солгать и составить вам алиби. Как вы ей это объяснили?
   - Никак, - равнодушно откликнулся он. - Попросил, и все.
   - И ее это устроило?
   - Вполне. Ольга мне доверяет...
   От разговора с Селуяновым остался неприятный осадок.
   Марат понял, что Николай ему не верит, хотя виду и не подает,  кивает
согласно, поддакивает сочувственно. Но ведь не докажешь ничего. Ну  сов-
рал, ну Ольгу приплел, но покаялся и признался. Иди пойми, врет или нет.
   Марат проскочил поворот на дорогу, по которой можно было подъехать  к
даче со стороны ворот, и проехал чуть дальше. Он хотел заехать со сторо-
ны калитки, через которую ходили напрямик к озеру.
   Заглушив двигатель, он аккуратно запер машину и достал ключ от замка,
на который запиралась калитка. Дача была обнесена высоким забором, и за-
мок на калитке был отнюдь не игрушечным. Латышев шел через заросли мали-
ны, глубоко вдыхая вкусный прохладный воздух и привычно оглядывая огром-
ный участок. В последний раз он был здесь в конце прошлого  лета,  когда
не было еще этого хилого философа, когда позади был упоительный месяц на
Балатоне, а впереди - вхождение в клан Бартошей. Тогда он приезжал  сюда
совсем с другими чувствами и смотрел на  кирпичный  двухэтажный  особняк
совсем другими глазами. Глазами  будущего  собственника.  Он  уже  тогда
знал, что Бартош затеял переезд в Калифорнию, и готов был на все,  чтобы
уехать с ним. Даже если для этого придется жениться на его дурочке  доч-
ке. Хотя хорошенькая, спору нет, но дура непроходимая. С ней  двух  слов
сказать не о чем. То ли дело Ольга, с которой он мог после  занятий  лю-
бовью часами разговаривать, оставаясь в постели. Но Ольга - не тот вари-
ант, на который можно делать ставку. На ее плечах он в рай не въедет.  А
на Эле - запросто. Тамила, женщина прямая и циничная, еще год назад ска-
зала ему:
   - Имей в виду, Маратик, уезжает только наша семья,  а  не  вся  фирма
вместе с персоналом. Ты можешь уехать с нами  только  в  качестве  зятя.
Больше никак. И забудь о том, что Пишта высоко ценит  твои  способности.
Это здесь, в России, то, что ты умеешь, - на вес золота. А в Штатах  это
может делать любой начинающий менеджер.
   В первый раз Марата такие разговоры покоробили, даже обидели. Он при-
шел в "Голубой Дунай" мальчишкой, заканчивал школу, а по вечерам  прихо-
дил в офис мыть полы и протирать мебель, в пять утра вскакивал, чтобы  к
восьми часам, перед самым началом уроков, успеть забросить сумки с  про-
дуктами, купленными на рынке. Начал с мальчика на побегушках, потом пос-
тупил в институт на вечернее отделение, а днем работал у Бартоша, осваи-
вал на практике экономические премудрости, стоял за спиной  у  бухгалте-
ров, пытаясь разобраться в тонкостях баланса, носился по  всему  городу,
пристраивая рекламу и отыскивая покупателей, выполнял  массу  поручений,
сначала мелких, а потом все более серьезных. Он боготворил Иштвана, счи-
тал его своим наставником и искренне полагал, что жизнь его, Марата  Ла-
тышева, отныне навсегда связана с "Дунаем". Правда, это не помешало  ему
два года назад прочитать в глазах Тамилы  недвусмысленный  намек.  Намек
был понят правильно, и ожидаемые от него действия совершены  на  хорошем
уровне и с должной долей тактичности. Супруга шефа осталась довольна,  и
надо отдать ей должное, свиданиями не злоупотребляла. Они встречались  с
тех пор регулярно, но не часто, примерно раз в месяц.
   Когда Тамила начала настойчиво рекомендовать ему в  жены  свою  дочь,
Марат расценил это как желание закрепить подле себя молодого  любовника.
Но, познакомившись с Эленой поближе, он понял, что Тамила руководствует-
ся не столько своими сексуальными желаниями, сколько стремлением  прист-
роить девочку в хорошие руки.  Она  трезво  оценивала  весьма  невысокие
умственные способности Элены и боялась, что та приведет в семью  что-ни-
будь уж совсем неподходящее, став жертвой охотников за  состоянием.  Что
ж, так оно и случилось в конце концов. Марат винил в этом  только  себя:
не надо было тянуть, надо было сразу после возвращения с Балатона тащить
девчонку в загс. Но уж очень не хотелось. Бартош постоянно  хвалил  его,
называл своей правой рукой, подчеркивал высокое положение Марата в  фир-
ме, и он, глупец, надеялся, что Бартош без него не уедет.
   Еще как уедет!
   Эля носила подаренное им кольцо, и Латышев считал, что никуда она  от
него не денется. Принципиальное согласие девушки было получено, а  поже-
ниться они всегда успеют, можно прямо накануне отъезда.  Самое  главное,
думал он, чтобы Эля не узнала про предстоящий отъезд.  Иначе  все  может
сорваться. Во-первых, она обязательно начнет об этом рассказывать, и тут
же отыщутся желающие занять его, Марата, место. А во-вторых, эти же  са-
мые желающие, добиваясь своего, вполне могут объяснить девчонке,  что  и
сам Марат добивается того же с той же целью - уехать  вместе  с  богатым
тестем. А если среди них найдется доброжелатель, который  захочет  поко-
паться поглубже, то вылезет на свет Божий связь Латышева с матерью  Эли.
Тогда и говорить больше будет не о чем.
   Он помнил, как прибежал тогда к Тамиле, и она полностью согласилась с
его аргументами. Но все-таки она была невероятно циничной особой.
   - Давай называть вещи своими именами, дорогой, - сказала она,  лениво
потягиваясь под тонким одеялом. - Не о таком муже для Элечки  я  мечтаю.
Для жизни в России ты - идеальный вариант. Молод, но  старше  ее,  хорош
собой, преуспеваешь. И меня вполне устраиваешь. Лучше тебя я здесь  вряд
ли что-нибудь найду для нее. Но Калифорния - это совсем  другое,  согла-
сись. Для тамошней жизни ей нужен совсем другой муж, и  я  уверена,  что
смогу его подобрать. Весь вопрос в том, чтобы благополучно увезти ее от-
сюда. Нужно продержаться еще полтора года. За это время она не должна ни
выйти замуж, ни забеременеть. Ты меня понял? Поэтому я делаю  ставку  на
тебя. Сделай ее своей женой - и до отъезда я буду спать спокойно.  Потом
мы возьмем тебя с собой, в Штатах ты дашь ей развод, и  я  займусь  уст-
ройством ее жизни. Услуга за услугу - ты сохраняешь мне Элю, а мы  выво-
зим тебя отсюда. Кстати, дорогой, а почему ты не можешь уехать сам?  Де-
нег не хватает? Ты же прилично зарабатываешь у нас.
   Бог мой, она так и говорила: у нас. Не "в фирме", не "у  Иштвана",  а
"у нас". Поистине, Тамила Бартош никогда не следила за своей речью, поз-
воляя собеседнику полностью обозревать весь спектр ее истинных представ-
лений и намерений. И даже человека, который когда-нибудь станет мужем ее
единственной дочери, она называла не иначе как "что-нибудь".  Что-нибудь
неподходящее. Что-нибудь приличное.
   Но вопрос о деньгах Марату не понравился. Их у него действительно  не
было. То есть были, конечно, и вполне достаточно, чтобы купить  билет  в
Штаты и жить какое-то время в приличной гостинице. Но и только.  А  ведь
для того, чтобы сразу купить хороший дом  и  открыть  собственное  дело,
деньги нужны совсем другие. ТАКИХ у него не было. Они могли бы быть, ес-
ли бы... Если бы он не играл. Он ничего не мог с этим поделать. Он давал
себе слово, он клялся, зарекался, мучил себя, но снова и снова  шел  иг-
рать. Но в фирме Бартоша об этом никто не должен был  знать,  иначе  его
выгнали бы в три секунды.
   В тот раз они с Тамилой пришли к единому мнению: нужно скрыть от Эле-
ны близкую перспективу отъезда. Тамила пообещала  тщательно  следить  за
тем, куда и с кем ходит ее дочь, и контролировать все ее знакомства.  Да
не уследила все-таки. Хотя кто мог ожидать  таких  непредсказуемых  пос-
ледствий от вполне невинного похода вместе с подружкой в институт на эк-
замен...
   К сожалению, Тамила узнала  о  предстоящей  свадьбе  слишком  поздно.
Приступ бешенства прошел довольно быстро, уступив  холодному  трезвомыс-
лию. В этот раз уже она сама примчалась к Марату.
   - Этот парень плохо на нее влияет, - заявила она. - Он понимает,  что
никакими законными путями мы не можем им помешать. За оставшиеся две не-
дели я не успею предпринять ничего, чтобы его скомпрометировать и заста-
вить Элю отвернуться от него. Она влюблена как кошка и слышать не  хочет
о том, чтобы подождать со свадьбой. Остается только надежда на  то,  что
мне удастся их быстренько развести. Ты мне должен будешь помочь в этом.
   Они уже тогда составили вместе целый план, в соответствии  с  которым
молодых супругов можно будет рассорить намертво, чтобы  оформить  развод
до середины декабря. Теперь, когда регистрация брака перенесена  на  ме-
сяц, можно попытаться использовать это время с  толком.  Все-таки  наде-
яться на развод глупо, а вдруг сорвется? Если  молодой  муж  узнает  про
отъезд, его клещами от Эли не оторвешь, и никакие ссоры тут не  пройдут,
он на провокации поддаваться не будет, любое дерьмо  сожрет,  да  еще  и
спасибо скажет. Самое главное - не давать им быть наедине.  Слава  Богу,
Эля пока не беременна, так не надо искушать судьбу. Береженого Бог бере-
жет.
   Латышев наблюдал за домом, сидя на скамеечке под  развесистым  дубом.
Он видел Элю и ее жениха, которые на веранде пили кофе, и знал совершен-
но точно, что они его не видят. Он много раз проверял: из дома эта  ска-
меечка не видна, она надежно скрыта густой  листвой,  хотя  и  находится
совсем близко. Наконец он встал и неторопливо поднялся на крыльцо.
   Ему не были рады. Ни Эля, ни Турбин даже не старались это  скрыть,  и
хотя Эля восприняла его появление как  что-то  совершенно  естественное,
просто немножко несвоевременное, как раннее возвращение родителей с  ра-
боты, когда у тебя в комнате молодой человек, то Турбин видел  в  Марате
соперника и нервничал. Латышев явно демонстрировал, что он на этой  даче
свой, бывал здесь неоднократно, знает, что где лежит, и даже имеет  свой
комплект ключей от дома, ворот и гаража.
   Эля, одетая в длинную легкую юбку с шестью высокими разрезами и  шел-
ковую майку-топ на тонких бретельках, оказалась с приездом Марата в  до-
вольно пикантной ситуации. Он видел, что и одежда ее,  и  позы,  которые
она принимала, были рассчитаны на то, чтобы показать больше,  чем  спря-
тать. Все это делалось, конечно же, для Турбина, но выходило, что и  для
Марата. То и дело  она  ловила  на  себе  насмешливый  взгляд  Латышева,
скользящий то по ее обнажившейся в разрезе полной ноге, то  по  ложбинке
между грудями, которая открывалась каждый раз, когда девушка чуть накло-
нялась вперед. Эля ловила его взгляды и смущалась, а Турбин - Марат  ви-
дел это - наливался яростью.
   - Эленька, подай, пожалуйста, сахар, - попросил Марат.
   Когда она подала ему сахарницу, он взял ее так, чтобы задержать  руку
Эли в своей руке.
   - А где кольцо? - спросил он, поставив сахарницу на стол и  продолжая
одной рукой удерживать ее за запястье, а другой - ласково поглаживая  ее
ладонь.
   Эля смешалась.
   - Кольцо? - пролепетала она, в то же время укоризненно глядя на Латы-
шева.
   - Боже мой, деточка, неужели ты думаешь, что наш с тобой роман  явля-
ется тайной хоть для кого-нибудь! - с усмешкой воскликнул Латышев,  даже
не глядя на Турбина, словно его здесь и не  было.  -  Так  где  все-таки
кольцо? Почему ты перестала его носить? Оно же тебе так нравилось.
   Марат играл не по правилам, но ему не было противно.  Он  боролся  за
свою жизнь, сытую, обеспеченную, красивую. И ради  этого  он  готов  был
унизить эту глупенькую девчушку, у которой не хватает ни интеллекта,  ни
жизненного опыта, чтобы достойно выйти из сложившейся ситуации и  поста-
вить Марата на место. Ольга бы на ее месте  знала  что  делать.  Латышев
буквально услышал спокойный голос своей подруги, произносящий: "Я носила
твое кольцо ровно столько, сколько ты мне нравился. А теперь я собираюсь
замуж за другого, ты больше не  являешься  моим  любовником,  поэтому  я
больше не ношу кольцо, которое ты мне подарил. У тебя есть ко  мне  пре-
тензии? Против этого возразить было бы нечего. Но то - Ольга,  а  это  -
Элена. Элена так ответить не может.
   - Вы представляете, - внезапно обратился он к Турбину, - эта глупышка
думает, что вы обидитесь, если она будет носить это кольцо.  Я  надеюсь,
вы не считаете, что вы были ее первым мужчиной?
   - Я бы не хотел обсуждать этот вопрос, - сухо ответил Турбин.  -  Эля
станет моей женой, и мне совершенно безразлично, что происходило с ней в
незапамятные времена.
   - Вот видишь! - торжествующе улыбнулся Марат, снова  поворачиваясь  к
Эле и не отпуская ее руку. - У твоего приятеля правильный взгляд на  ве-
щи. Из прошлого женщины нужно извлекать полезный опыт, а  не  повод  для
трагедии. Верно?
   - И какой же опыт, по-вашему, я должен извлечь из того факта, что  вы
когда-то были близки с Элей? - по-прежнему сухо спросил Турбин.
   - Вы можете спросить меня, как нужно за ней ухаживать, что  нужно  ей
дарить, где ей нравится отдыхать, какие гостиницы она предпочитает,  ка-
кие рестораны, курорты, казино. А я вам все расскажу,  ничего  не  утаю,
честное слово, - рассмеялся Марат. - И вам удастся избежать тех  ошибок,
которые в свое время сделал я.
   - Например?
   Марат с удовольствием отметил, что его план удается: Турбин  втягива-
ется в разговор на невыгодную для себя тему.
   - Например, я повел ее  в  бутик  Балансиага,  она  полдня  примеряла
платья и шубы, подбирала к ним аксессуары, а в результате так  ничего  и
не выбрала. Оказывается, она терпеть не может стиль Балансиага, считает,
что он ей не подходит, но не хотела меня расстраивать и  не  сказала  об
этом сразу. Мы убили несколько часов на этот бутик,  вместо  того  чтобы
заниматься любовью или загорать на пляже. А выяснилось, что нашей девоч-
ке нравится Версачи.
   С этими словами Марат обнял стоящую рядом Элю за талию, крепко прижал
к себе, а потом стал вертеть как игрушку, поглаживая то по спине, то  по
животу.
   - Наша девочка, оказывается, не носит строгие элегантные костюмы, по-
тому что наша круглая попка не влезает в узкие юбки, а наш  пышный  бюст
теряет всю свою привлекательность, когда его затягивают  в  пиджак.  Да,
Эленька? Поэтому наша красавица  предпочитает  все  свободное  и  сексу-
альное, чтобы доступ к телу был всегда открыт. Ну-ну, не красней, детка,
в том, что девушке нравится секс, нет ничего плохого. В  твоем  возрасте
это нормально, не нужно этого стесняться. Я надеюсь, твой приятель соот-
ветствует твоим запросам?
   Марат умышленно уже во второй раз назвал Турбина не женихом, а  прия-
телем. Это тоже было одним из кирпичиков того здания, которое  он  начал
возводить, приехав сюда. Показать Эле, что не воспринимает  Турбина  как
реального соперника, не ревнует к нему, не видит в нем  серьезной  опас-
ности. Тогда Эле легче будет вернуться к нему, потому что он, Марат,  не
считает ее связь с Турбиным изменой. Просто  их  отношения  на  какое-то
время прервались, и не прервались даже, а  временно  приостановились,  а
дальше все снова будет по-прежнему. У нее не должно быть  чувства  вины,
она слишком молода и глупа, чтобы с этим справиться.
   - Марат, перестань, - со слезами в голосе попросила Эля, пытаясь выр-
ваться из его крепких рук.
   - Да почему же? - искренне удивился Латышев, еще крепче прижимая ее к
себе. - Я же о тебе забочусь, дурочка. Да, кстати, - он  снова  повернул
голову в сторону Турбина, - имейте в виду.
   Эля любит жить в пятизвездных отелях. Ей очень нравится, что там каж-
дый день меняют не только белье и полотенца, но и купальные халаты,  при
этом халаты и полотенца, заметьте себе, подобраны в тон. И еще, выбирай-
те гостиницы не с полным пансионом, а только с  завтраком  и  обедом,  и
чтобы непременно шведский стол. Никаких европейских завтраков, у нее  по
утрам аппетит зверский, если, конечно, вы ночью как следует  стараетесь.
Ну, я надеюсь, вы будете стараться?
   Он мерзко ухмыльнулся и подмигнул Турбину, который  при  этих  словах
сделался пунцовым от злости.
   - Так вот, - пр