акая  -  смотреть  страшно.
Ладно, еще не вечер. Ближе к ночи наша клиентура пойдет  косяком.  Между
прочим, я сама сглупила. Могла бы сразу сообразить, что она не возьмет.
   - Почему?
   - Тот тип, с которым она пришла, - это полковник Павлов из  МВД.  Мне
его Ариф показывал.
   - Ну ты и дура, - разозлился парень. - Какого же черта ты за ней  по-
перлась? Ты хоть что-нибудь соображаешь?
   - А что, по-твоему, полковники милиции со шлюхами не путаются? -  ог-
рызнулась брюнетка. - Тоже мне, идеал советской морали.
   "Значит, его фамилия Павлов. И даже полковник. Учтем, -  отметил  про
себя Галл. - И еще какой-то Ариф. Это тоже учтем. Интересно, что эта де-
вица ей предлагала? Наркотики? Вряд ли, сбытчики  стараются  иметь  дело
только с проверенной клиентурой. Скорее всего,  что-нибудь  противозача-
точное, презервативы или таблетки".
   Телефонный звонок раздался, едва Настя  переступила  порог  квартиры.
Звонил Гордеев, сильно встревоженный.
   - Как ты, деточка? Оклемалась?
   - Более или менее.
   Настя взяла аппарат и прошла с ним в кухню, плотно притворив за собой
дверь. Она опасалась, что на лестнице возле квартиры могут оказаться лю-
бопытные уши.
   - Все сработало. Тебя провожали. Трудно пока сказать, кто это  -  сам
или подручный. Но до подъезда он тебя довел. Так что с этим порядок, все
идет по плану.
   - Слава Богу, не зря мучилась.
   - Теперь вот что, Анастасия. Одну я тебя на ночь не оставлю.
   Не хватало еще, чтобы тебя "неотложка" увезла. Возражений  не  прини-
маю, но имеешь право выбирать. Кого к тебе прислать?
   - Не надо никого, Виктор Алексеевич. Обойдусь.
   - Ты плохо слышишь, Анастасия? Я сказал, ты имеешь право выбирать,  а
не решать. Решаю я. Так кого?
   - А эту, из ресторана, нельзя? Она в вену с первого раза попадает.
   - Эту нельзя. Ее видели. Может, Захарова?
   - Только не Захарова, - поспешно, даже  чересчур  поспешно,  ответила
Настя.
   - Коротков тебя устроит?
   - Устроит. Только жалко его дергать. У него страстный, но  ограничен-
ный во времени роман.
   Колобок, похоже, рассердился.
   - Знаешь что, дорогая, ты эту благотворительность  прекрати.  У  меня
романы нашего Тристана в одном пикантном месте уже  сидят.  Всех  денег,
как говорят, не заработаешь, всех женщин не перелюбишь. Так что не валяй
дурака.
   Коротков приехал грустный, его массивная фигура словно уменьшилась  в
размерах, широкие, обычно развернутые плечи поникли.
   - Неужели так серьезно? - сочувственно спросила Настя.
   - Очень. Не знаю, что с этим делать. Просто болезнь какая-то.
   Для влюбчивого Юры Настя всегда была наперсницей, плакательной жилет-
кой и спасательным кругом одновременно. Если роман заканчивался  неудач-
но, она буквально за уши вытаскивала Короткова из  депрессивной  ямы,  в
которую он каждый раз собирался сваливаться. Настя и  сама  видела,  что
случай с Семеновой - особенный. Обычно Юра в разгар очередного увлечения
бывал радостно воодушевлен, глаза горели, работа спорилась, у него слов-
но крылья вырастали. А в этот раз он был подавлен и разбит, будто  тащил
неподъемную ношу. Настя не смогла бы точно определить, какое  чувство  в
ней берет верх - сочувствие или белая зависть. Ей были недоступны любов-
ные переживания ни в виде окрыленности, ни в виде тоски.  Нежная  привя-
занность - самое большое, на что она считала себя способной. Может быть,
когда-нибудь, думала она, это случится и с  ней.  Ведь  случилось  же  в
юности, но только однажды, больше десяти лет назад. И с тех пор ни  разу
не повторилось. Наверное, у компьютера  на  двух  ногах  не  может  быть
сильных эмоций. Такая, видно, у нее судьба.
   - Как себя чувствует сердечный друг Александр Евгеньевич? - поинтере-
совался Юра.
   - Резину тянет. Ни да, ни нет, а гораздо сложнее. Принципиальное сог-
ласие дал, но просил еще несколько дней, чтобы собрать деньги.
   - Судя по его передвижениям, он и не пытается их собрать. Не по  слу-
жебному же телефону он решает свои вопросы. Разве что из дома звонит. Но
скорее всего, просто поручил кому-то. От руководящих замашек так  просто
не отвыкнешь.
   - Хорошо, значит, схема пока работает. Будем ждать, когда Галл явится
по мою душу и за рукописью.
   - Не боишься?
   - Боюсь. Ужасно боюсь. Особенно после сегодняшнего укола. Где вы  та-
кую медсестру выкопали?
   - Колобок постарался. Он знает про твои хворобы.
   - Все-таки трудно играть вслепую. Одни догадки.  Просто  удивительно,
как это мы ухитряемся "в цвет" попадать. Ой, не сглазить бы. -  Она  то-
ропливо постучала по деревянной табуретке.
   - Ася, можно нескромный вопрос?
   - Валяй.
   - Когда Захаров здесь ночевал...
   - Ну?
   - У вас было что-нибудь?
   - Почему тебя это интересует?
   - Колобок сказал, что ты просила на  сегодняшнюю  ночь  кого  угодно,
только не Захарова.
   - Колобок - старый болтун и сплетник. Поставь чайник, пожалуйста.
   - Так было или нет? - Юра зажег газ на плите.
   - Что ты пристал? Было. И не было.
   - То есть?
   - Тебе не понять, у тебя сердце очень нежное. А у меня -  деревянное.
Сколько ни стучи - одни глухие звуки. Да, мы спали вместе. Но это - все.
   - Ничего себе! А что еще должно быть?
   - Перестань, Коротков. Неужели ты думаешь, что я должна влюбляться  в
каждого, кто переспит со мной из спортивного интереса?
   - Но ведь не только он с тобой переспал, но и ты с ним. Тоже из инте-
реса?
   - Тебе это так важно? Сахар мне не клади.
   - Важно. Я в себе пытаюсь разобраться. Не сердись, Ася.
   Поговори со мной об этом, пожалуйста.
   - В таком случае давай будем говорить о тебе.
   Но поговорить им не удалось. Снова позвонил Гордеев.
   - Анастасия, тебя предупредили, что вся квартира нашпигована микрофо-
нами?
   - Нет. Зачем?
   - Затем, чтобы не нестись, ломая ноги, задерживать каждого, кто порог
переступит. Может, тебя сначала проверять будут. Поняла?
   - Да.
   Настя не торопясь допила чай, поставила чашку на блюдце, громко и от-
четливо произнесла:
   - Спасибо вам, товарищи, за благородство. Обещаю больше вас  не  сму-
щать.
   - Ты что? - удивился Коротков. - Крыша поехала?
   Настя расхохоталась.
   - Они нас слушают. Ты представляешь? Тут же Колобку донесли про  наши
альковные разговоры. А я его старым болтуном и сплетником обозвала!  Во-
обще-то зря он меня предупредил. Теперь за каждым словом  придется  сле-
дить.
   - Ерунда. Он прав, так лучше для дела.
   - Для какого дела? Если Галл явится меня убивать, он устных коммента-
риев давать не будет. Молча сделает свое дело и уйдет.
   - Молчание - тоже сигнал. Не считай всех дураками.
   - Я не считаю. - Настя вдруг всхлипнула. - Я  боюсь,  Юрка,  я  смер-
тельно боюсь. Господи, если бы ты только знал, как мне страшно.
   Ночь они провели без сна, прислушиваясь к звукам на лестнице,  вздра-
гивая каждый раз, когда начинал гудеть лифт. Утром Коротков ушел. В  те-
чение дня никто не звонил  в  квартиру,  никто  не  пытался  выяснить  у
жильцов, где живет Лариса Лебедева. Настя вышла в магазин, купила молока
и хлеба и сразу вернулась. Гордеев строго-настрого  приказал  как  можно
меньше бывать на улице - кто знает, какой  несчастный  случай  придумает
убийца. Квартиру они подстраховали крепко, но обеспечить  Настину  безо-
пасность на улице у них не хватало возможностей. Когда  Настя  вернулась
из магазина, Гордееву сообщили, что "хвоста" за ней нет.
   Никто не появился ни в этот день, ни на следующий. Галл  не  проявлял
интереса к шантажистке. Операция оказалась под угрозой срыва. Похоже бы-
ло, что "в цвет" они не попали.
   Галл был достаточно сообразителен, чтобы понять, что номер  телефона,
по которому он звонил заказчику, не был ни его домашним,  ни  служебным.
Он зашел в два-три магазина около дома Павлова и убедился, что это  сов-
сем другая АТС. На какие цифры начинаются телефоны в Министерстве  внут-
ренних дел, он знал и без того.
   Галл позвонил, услышал автоответчик, коротко произнес:
   - Я буду звонить в 22.15, - и повесил трубку.
   Дальнейшее было делом техники - отследить заказчика с места работы до
дома и квартиры, где установлен телефон. С этим  Галл  справился  легко.
Павлов позвонил в дверь, а не открыл ее своим ключом, и  это  вселило  в
убийцу уверенность, что он действует правильно. Ровно в 22.15 он  позво-
нил из ближайшего автомата, сообщил, что все готово, договорился о пере-
даче задатка, дождался, когда Павлов уйдет. Внимательно  огляделся  вок-
руг. Дом, куда он собирался зайти, стоял прямо на Садовом кольце,  возле
Курского вокзала. Шумное место, и в квартире наверняка тоже нет  тишины.
Что ж, тем лучше.
   Галл бесшумно поднялся по лестнице, он терпеть не мог в ответственные
моменты пользоваться лифтами: вдруг застрянет, и  это  нарушит  все  его
планы. Он постоял перед дверью, еще немного  подумал,  потом  решительно
нажал кнопку звонка.
   - Кто там? - почти сразу же откликнулся голос из-за двери. По-видимо-
му, хозяин еще не ложился.
   - Я от полковника Павлова.
   - Что вы хотите?
   Голос хозяина был с легким кавказским акцентом. "Видно,  это  и  есть
Ариф", - подумал Галл.
   - Откройте, пожалуйста. Мой голос есть у вас на автоответчике, вы мо-
жете проверить. В 22.15 я разговаривал с полковником. Он дал мне ваш ад-
рес и просил обговорить кое-какие детали.
   - Подождите.
   Шаги хозяина удалились от двери. Через некоторое время щелкнул замок.
Молниеносным движением Галл втолкнул Арифа в прихожую и захлопнул дверь.
Тот опомниться не успел, как одна рука гостя оказалась у него на  горле,
другая крепко держала его сзади за волосы.
   - Ты - Ариф?
   - Да, - выдавил он.
   - Знаешь, кто я такой?
   - Да.
   - Тем лучше. Рассказывай, быстро.
   - Что рассказывать? - прохрипел Ариф.
   - В какую игру играет твой полковник? Я тебя пока так подержу, но мо-
гу и больно сделать. Хочешь, чтобы было больно?
   - Отпустите меня, я же задыхаюсь...
   - Потерпишь. Ну?
   - Я ничего не знаю. Отпустите.
   - Слушай меня внимательно, Ариф. Ты знаешь, кто я  такой.  Поэтому  у
нас с тобой два варианта. Или ты умрешь прямо сейчас, или я избавлю тебя
от полковника, а ты за это поможешь мне исчезнуть. Уедем туда, где  вой-
на, у тебя там наверняка друзья есть или родственники. Там нас  не  най-
дут. Будешь говорить?
   - Буду, только отпустите.
   - Нет. Говори.
   Ариф Муртазов хотел жить. И приходилось выбирать - жить ему в спокой-
ной Москве, но рядом с Павловым, или в воюющем Карабахе,  но  без  него.
Павлов становился для Арифа с каждым днем все обременительнее и опаснее,
он требовал все больше денег, а теперь затевал уже  второе  убийство,  и
Арифу это совсем не нравилось. В последние два дня  он  много  думал  об
этом. Его дело - бизнес, в прошлом незаконный, в нынешнее  время  вполне
легальный, но именно бизнес, а не "мокрые" дела. Связываться с убийства-
ми он не хотел категорически.
   Великий грех - жадность, часто думал Ариф. Павлов пожалел денег,  об-
манул девочку - и вот какие теперь из-за этого неприятности. Разве  нес-
частные десять тысяч стоят того? И он, Ариф,  поддался  этому  непрости-
тельному греху, обрадовался, когда Павлов сказал ему, что за прекращение
уголовного дела не обязательно платить деньгами, а можно отслужить верой
и правдой, расплатиться преданностью и взаимовыручкой, а деньги - что ж,
они всегда деньги, если понадобится - заплатит потом. Сколько уже Павлов
из него высосал? На десяток уголовных дел хватило бы, не то что на одно.
И гоняет его, как мальчика на побегушках.
   Ариф, собственно говоря, уже принял решение, остался  лишь  последний
шаг. Он не сомневался, что гость выполнит свою угрозу, но  тогда  он  не
доберется до Павлова, даже если все ему рассказать. Смерть  Арифа,  даже
случайная, будет Павлову сигналом об опасности, и он сразу же примет ме-
ры. Значит, есть шанс остаться в живых, по крайней мере пока.
   И Ариф выложил все: про диссертацию, про Филатову, про Энск, про кар-
точки.
   - Зачем нужно убирать журналистку?
   - Она что-то знает. Она его шантажирует рукописью.
   - Рукопись - не признание в убийстве. Что конкретно она знает? Почему
твой полковник ее боится?
   - Я не знаю. Правда, не знаю. Он думает, что она знает все.
   - А что думаешь ты? Насколько она опасна?
   - Клянусь, не знаю больше ничего! Он мне не рассказывает. Дает  пору-
чения - я выполняю. Я у него в долгу.
   - Мы все друг у друга в долгу. Он тебя от одного срока  спас,  а  под
другой подставил. За соучастие в двух убийствах  дадут  больше,  чем  за
твое вонючее золото. Согласен?
   - Да. Отпустите меня.
   - Рано. Ты еще не все сказал. Какие поручения  он  тебе  давал  после
убийства Филатовой?
   - На похороны сходить, послушать, что говорят.
   - Еще что?
   - Сведения о Филатовой собрать.
   - До убийства?
   - И до, и после, когда уже дело возбудили.
   - Зачем?
   - Хотел ее давним любовником прикинуться.
   - Получилось?
   - Да.
   - Что еще?
   - За бабой из уголовки последить. На всякий случай.
   - Что за баба?
   - Каменская Анастасия Павловна. Про нее говорят, что  хваткая  очень,
хорошо соображает. Павлов ее боялся, хотел выяснить,  нельзя  ли  ее  на
чем-нибудь зацепить.
   - Зацепили?
   - Она в отпуск уехала.
   - Выходит, ничего не нашла. Если бы заподозрила что-нибудь, не уехала
бы.
   - Мы тоже так решили.
   - Но она как уехала, так и вернется. Как раз ко второму убийству пос-
пеет. Об этом вы подумали?
   - Нет. Тогда шантажистки не было. Мы думали, она обычная журналистка.
   - Ладно. Так что эта Каменская?
   - Ничего особенного. Обыкновенная, незаметная. Ни кожи ни рожи. С му-
жиками не путается. На такую никто не позарится.
   - Замужем?
   - Нет, и не была. Детей нет. Живет одна.
   - Выгодная невеста, - хмыкнул Галл. - Еще раз повтори, почему  Павлов
ее боялся.
   - У него на Петровке свои люди есть, они рассказывали, что она - уни-
кум, распутывает самые хитрые дела.
   - Что ж она это дело не распутала, если она такой уникум?
   - Павлов ей мозги запудрил. Сам лично к ней ходил.
   Галл нутром почуял несостыковки. Если Каменская такая умная, то  Пав-
лов никогда не смог бы запудрить ей мозги. Для этого Павлов должен  быть
на порядок умнее ее. А Павлов - дурак, очень хитрый и самоуверенный,  но
дурак, в этом Галл уже убедился. Так, может быть,  нет  никакой  феноме-
нальной Каменской, все это сказочки про белого бычка, неясно, правда,  с
какой целью. Следовательно, Павлов чего-то недоговаривает своему  дружку
Арифу. Любопытно, кто кого обманул? Павлов - Арифа? Или  самого  Павлова
ловко обманула эта Каменская? Но так или иначе, дело об убийстве Филато-
вой должно быть закрыто. Любым способом. Нельзя  допустить,  чтобы  его,
Галла, искали. А если полковник Павлов так глуп, что дал  себя  провести
какойто бабе из уголовки, так пусть за это поплатится. Начальничек, мать
его!
   Он чуть ослабил хватку, дав Арифу возможность повернуть голову.
   - Предупреждать тебя не буду, сам все понимаешь. Запомни: вы  с  пол-
ковником меня не достанете. А я вас - в шесть секунд. Ты знаешь,  что  я
не шучу. У него есть оружие?
   - Кажется, есть.
   - "Кажется" меня не устраивает. Выясни точно. Завтра позвоню.
   Галл вышел из подъезда и неторопливо двинулся в сторону метро. В  его
голове уже почти сложился план. Теперь надо заняться этой рыжей.
   Гордеев вторую ночь подряд проводил на работе. Душа его изболелась за
Настю, особенно после разговора с Коротковым. Как же она, бедная,  боит-
ся! Все-таки не женское это занятие. Но, с другой стороны, она так  кра-
сиво, так лихо вписалась в комбинацию, как вряд  ли  сумел  бы  мужчина.
Гордеев мысленно похвалил Володю Ларцева, который, составляя  психологи-
ческий портрет Павлова, советовал не давить на него и не торопить. Когда
пытаешься взять кого-нибудь нахрапом и даешь  на  размышление  считанные
часы, всегда есть опасность, что тебя не воспримут всерьез. Давишь,  уг-
рожаешь, спешишь - значит, позиции твои  слабоваты  и  ты  боишься,  что
жертва спокойно пораскинет мозгами и сообразит, что у  тебя  против  нее
ничего нет и ты на самом деле не так уж  страшен.  Типичный  способ  на-
чальственной "давиловки": крик, натиск,  оскорбления  -  и  вот  уже  ты
чувствуешь себя виноватым и начинаешь оправдываться, хотя грехов на тебе
вовсе не так много. У профессионального руководителя Павлова такая логи-
ка должна была сработать. И она сработала. Если человек держится спокой-
но и уверенно, дает тебе время подумать, значит, "компра" у него на  ру-
ках серьезная.
   Гордеев вел свою партию, тонкую, сложную, вел практически  на  ощупь,
наугад. Когда ему сообщили,  что  объект  "встретил"  Павлова  у  минис-
терства, дошел за ним до дома, где живет Ариф Муртазов, побывал у  Арифа
и двинулся в сторону проспекта Мира, где обитает Лебедева, он вздохнул с
облегчением. Наконец-то, после двухдневного сбоя, схема снова  заработа-
ла. Знать бы еще кто он - этот объект. По всем признакам - убийца. А ес-
ли нет? Или убийца, но не тот?
   Половина первого. Настя, наверное, опять  не  спит.  Бедная  девочка!
Сколько же ей еще ждать, пока Галл соберется к ней в гости. Нервы у  нее
на пределе.
   Гордеев связался с теми, кто наблюдал за объектом.
   - Сидит на подоконнике в подъезде напротив нашего.
   - Он там ночевать, что ли, собрался?
   - Не могу знать, ваше благородие. Пойти спросить?
   - Пойди помоги ему. Пусть поспит немного.  Ребятам  тоже  надо  отдых
дать.
   Галл сидел на подоконнике в подъезде, напротив того,  в  который  два
дня назад вошла Лебедева. Он прикидывал, как лучше узнать номер ее квар-
тиры. Раньше ему не приходилось этим заниматься, информация всегда быва-
ла достаточно полной. Это и понятно: никто и ничто не  должно  связывать
его с жертвой несчастного случая. Их не должны видеть вместе, и  уж  тем
более он не имеет права "светиться", наводя справки. Таков был непрелож-
ный принцип.
   Но в этот раз его заставили работать по-другому. Правда, и ситуация в
этот раз для самого Галла другая. Если все пойдет, как  он  задумал,  то
пусть его видят, все равно потом не найдут.
   Он услышал шум мотора. Из-под арки во двор въехала машина,  притормо-
зив у подъезда, где жила рыжая. Из машины  вышел  мужчина,  сделал  нес-
колько неуверенных шагов в сторону подъезда, схватился за стену и  оста-
новился. Видно было, что он сильно выпил.  Машина  уехала,  а  пассажир,
видно, раздумав идти домой, дополз, качаясь, до скамейки и сел, обхватив
голову руками.
   Галл легко соскочил с подоконника и быстро сбежал вниз.
   - Что, дружище, худо тебе?
   Он постарался вложить в голос как можно  больше  теплоты  и  участия.
Пьяный кивнул.
   - Может, проводить?
   - Не надо. Не пойду туда. Опять орать будет, сука  драная,  весь  дом
перебудит.
   - Так и будешь до утра сидеть?
   - Зачем до утра? Протрезвею чуток, чтобы не качало, и пойду.  Она  на
запах не реагирует, а как видит, что шатаюсь, - прямо звереет.
   - Жена, что ли?
   - Ну. Гадина рыжая. Ненавижу!
   - Погоди-ка, у тебя жена - красивая такая, рыжая, ноги  длинные?  Это
она на тебя орет?
   - Не, с ногами - это Лариска из сорок восьмой квартиры. А моя  -  мо-
чалка рваная. Ты чего, мужик, - пьяный подозрительно посмотрел на Галла,
- ты Лариску не знаешь? Не местный, что ли?
   - Почему, местный. Из вон того подъезда. Недавно переехал.
   - Как же ты Лариску не знаешь? - продолжал сокрушаться пьяный.  -  Ее
все мужики знают, кто в этих домах живет. У нее  машина  шикарная  была,
иномарка. Она ее раз в неделю здесь, во дворе, сама, своими наманикюрен-
ными руками мыла. Представляешь? Баба - и машину моет. Мечта, а не баба.
   - А муж что же? Не помогал? - как можно безразличнее спросил Галл.
   - У-у, она с ним давно развелась. Машину уже после развода купила.  А
весной - тюк! - и нет машины. Теперь не моет.
   - Угнали, что ли?
   - Разбила. Баба есть баба, что ты хочешь. Теперь ни мужа, ни  машины.
Ну-ка погля