епорядочек, верно? Если мужчина  несет  су-
мочку, значит, где-то рядом должна быть  его  дама,  а  дамы  я  никакой
что-то поблизости не наблюдаю. Глаз у меня наметанный, и я его сразу под
узду взял. Чья, спрашиваю, сумка? Где хозяйка? Он хлипкий оказался, стал
плести, что нашел на улице и теперь заходит во все учреждения  подряд  и
спрашивает, не потерял ли кто сумку. Короче, обычная песня,  все  ворюги
ее поют, когда их с поличным поймаешь. Вы же свою сумочку не теряли и не
забывали нигде?
   - Нет, конечно, - Лера немного успокоилась и даже  постаралась  улыб-
нуться как можно приятнее. Этот мужчина ей начинал  нравиться,  от  него
исходило какое-то спокойствие и невозмутимость, но не мрачная,  а  весе-
лая, каждую секунду готовая взорваться шуткой и  смехом.  -  Я  принесла
сумку в анатомичку и поставила рядом с собой на пол. Мне кажется, я  еще
несколько минут назад ее видела.
   - Ну, насчет нескольких минут вы, пожалуй, преувеличиваете, - покачал
головой работник милиции, - с момента кражи прошло как минимум минут де-
сятьпятнадцать, а то и все двадцать. Но это и понятно,  вы  же  занимае-
тесь, время бежит незаметно.
   - Спасибо вам. - Лера протянула руку,  чтобы  взять  сумочку,  но  не
тут-то было. Мужчина держал ее крепко и отдавать, судя по всему, не  на-
меревался.
   - Одну минуточку, - строго сказал он. - Я не могу вернуть  вам  сумку
просто так. Мы должны с вами проехать в отделение и оформить все  офици-
ально.
   - Что оформить? - не поняла Лера. - Это же моя сумка, я могу это  до-
казать. В ней мои документы.
   - Я верю вам, верю, - успокоил ее работник милиции. - Но ведь вор со-
вершил преступление, и он должен быть привлечен к ответственности. А для
этого мы должны определить размер похищенного, его стоимость, понимаете?
От этого зависит квалификация содеянного и объем вменения.
   Она, конечно, ничего этого не понимала, потому что не знала таких по-
нятий, как "квалификация" и "объем вменения". Но не показывать же такому
симпатичному мужчине, что она неграмотная!
   - Да, конечно, - она с серьезным видом кивнула, - я понимаю. Мне нуж-
но сдать препараты...
   - Мы подождем.
   Лера сдала поднос с препаратами, получила назад свой студенческий би-
лет и вернулась к мужчине с ее сумкой. Тот терпеливо ждал возле двери.
   - А где остальные? - спросила она, оглядываясь.
   - В машине, - коротко ответил он. - Пойдемте.
   До отделения милиции добрались быстро. Задержанного воришку  везли  в
одной машине, а Леру посадил в свой "жигуленок" мужчина, задержавший во-
ра. Помещение милиции девушке сразу не понравилось. Оно было холодным  и
некрасивым, стены выкрашены масляной краской, на полу драный линолеум, а
сразу от входа открывался вид на зарешеченную "клетку", где  с  угрюмыми
лицами сидели какие-то неопрятные мужчины и даже одна  женщина.  Женщину
Лера узнала, это была молодая цыганка, частенько  отирающаяся  в  сквере
между медицинским и химико-технологическим институтами  и  отлавливающая
доверчивую молодежь, желающую узнать о своих грядущих радостях и  непри-
ятностях.
   - Эй, красавица! - тут же встрепенулась цыганка при  виде  девушки  и
быстро затараторила: - Заскучала я здесь, навыки теряю. Дай погадаю  те-
бе, бесплатно погадаю, денег не возьму, ничего  не  возьму,  всю  правду
скажу, что было, что будет, что у тебя сейчас на сердце и чем беда  твоя
закончится.
   Она вскочила со скамьи и протянула руки через решетку. Из окошка  тут
же выглянул дежурный майор с усталыми глазами.
   - Уймись, Зема, дай спокойно работать. От тебя грохот, как от тракто-
ра.
   - Ай, начальник, неправду ты говоришь! -  возмутилась  цыганка.  -  Я
разве тебя беспокою? Я тебя не беспокою, я хочу хорошей девушке  помочь,
беда у нее великая, а как с ней справиться - она не ведает. Молодая она,
неопытная, жизни не знает, вот и обманули ее. Я всю правду ей скажу, она
меня еще благодарить будет. Иди сюда, красавица, дай ручку.
   Лера испуганно отшатнулась. На мгновение глаза ее встретились с  гла-
зами цыганки, и ей показалось, что она падает в пропасть. Глаза не  были
страшными, вовсе нет, они были яркими и блестящими, большими,  обрамлен-
ными длинными густыми ресницами. Но почему-то они буквально парализовали
девушку. Она даже забыла, где находится и зачем сюда пришла.
   - Давай ручку, давай, не бойся, денег не прошу, золота не прошу, сама
за решеткой сижу, плохого тебе не сделаю...
   Голос цыганки, бормотавшей свою скороговорку, доносился словно  изда-
лека.
   - Валерия Геннадьевна! - раздалось прямо у нее над ухом.
   Лера очнулась.
   - А? Что? Мужчина, который привез ее в милицию и которого звали  Вла-
димиром, стоял рядом и крепко держал Леру за плечо.
   - Валерия Геннадьевна, идите со мной, - строго и  отчетливо  произнес
он.
   Лера послушно поднялась следом за ним на второй этаж. Ноги  были  как
ватные, перед глазами все плыло. В маленьком кабинете,  где  уже  сидели
два человека, Владимир помог ей снять шубку и усадил за стол.
   - Никогда бы не подумал, что вы так легко поддаетесь  внушению,  -  с
улыбкой сказал он. - На будущее имейте в виду, вам нужно - цыганок обхо-
дить за три километра, а лучше - за пять. Они вас обдерут как  липку,  а
вы и заметить не успеете. Зема только начала с вами разговаривать, а  вы
уже поплыли. Через полминуты вы бы догола разделись и потом долго  удив-
лялись бы, что это такое с вами произошло.
   - Ничего я не внушаемая, - сердито ответила Лера. - Просто у меня был
тяжелый день, я устала, а тут еще сумочку украли,  я  перенервничала.  Я
цыганок не боюсь.
   - Не обманывайте себя, - вступил в разговор  один  из  незнакомых  ей
мужчин, - усталость не имеет к этому отношения. Это особенности психики,
природные особенности, они или есть - или  их  нет,  а  усталость  может
только сделать их более или менее острыми. Вы поддаетесь  внушению,  это
совершенно очевидно, поэтому вам следует быть более внимательной, только
и всего. Если бы вы знали, сколько обобранных цыганами людей к нам  сюда
приходит! И люди-то все приличные, образованные, интеллигентные, не  ка-
кие-нибудь там недоумки. Доценты, профессора. Кстати, должен  вам  заме-
тить, что большинство людей поддается внушению, а вот тех, кто не подда-
ется совсем, очень мало. Так что не думайте, будто с вами  что-то  не  в
порядке.
   Это Лере совсем не понравилось. Она такая, как все?
   Еще чего не хватало! Никогда и ни в чем она не будет такой, как  все.
Никогда и ни в чем. Вот кончится вся эта тягомотина с сумкой,  она  вер-
нется домой, возьмет книги по психологии и психиатрии  и  сама  займется
изучением проблемы. Если окажется, что она действительно внушаемая,  она
переделает себя. Если нельзя переделать, то можно по крайней  мере  нау-
читься вести себя так, чтобы все думали, будто она внушению не  поддает-
ся. Никогда Лера Немчинова не будет принадлежать к  большинству.  Потому
что большинство - это народ, а народ - это быдло, в этом Лера была убеж-
дена твердо, даже не подозревая, насколько безнравственна такая мысль. А
она всегда и во всем будет особенной, неповторимой, единственной.
   - Ладно, начнем, помолясь, -  вздохнул  Владимир.  -  Саша,  доставай
бланки, будем оформлять.
   Сашей звали как раз того сотрудника, который только что объяснял Лере
насчет цыганок. Он достал из ящика стола какие-то бланки и стал задавать
вопросы. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, адрес, место уче-
бы...
   - Теперь описываем содержимое сумочки. Кстати, сама  сумочка  сколько
стоит?
   - Она дорогая, - с вызовом ответила Лера, которую вся ситуация  стала
уже раздражать.
   - Я вижу, - усмехнулся Саша. - "Мандарина Дак" - фирма не из дешевых.
Чек не сохранился?
   - Нет, конечно. Я же не знала, что понадобится.
   - Ладно, не страшно, можно запрос сделать в  фирменный  магазин,  они
скажут цену. Дальше пошли. Паспорт, он, к сожалению, продажной  цены  не
имеет. Очки солнцезащитные фирмы "Кристиан Диор", ну эти уж точно  стоят
не меньше миллиона. Правильно?
   - Миллион двести, - сказала она сухо.
   - Отлично, так и запишем. Еще одни очки, со светлыми стеклами.  Опра-
ва... сейчас посмотрим... так, фирмы "Карл Лагерфельд".  Эти,  наверное,
еще дороже?
   - Полтора, - коротко бросила Лера, с ужасом думая о том, что если они
будут оценивать стоимость каждого предмета в ее  сумочке,  то  процедура
займет уйму времени. Это ее никак не устраивало, потому что  дядя  Слава
сказал, когда она с ним разговаривала по телефону после неудачной попыт-
ки сдать зачет, чтобы она вечером позвонила Игорю.  "Позвонила"  в  этом
случае означало, что ей скорее всего разрешат прийти. Игорь ждет ее, она
ему нужна, а ей приходится сидеть в этом вонючем отделении и вспоминать,
что сколько стоит. Чего ради? Кроме того, ее слегка грызло чувство неко-
ей неловкости перед этими скромно одетыми милиционерами каждый раз, ког-
да приходилось называть отнюдь не маленькую цену того или иного  предме-
та.
   - Набор косметики фирмы... фирмы "Макс Фактор". Сколько он стоит?
   - Я не помню, - быстро ответила Лера. - Недорого. И потом, я его дав-
но покупала.
   Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и она  уже  готова  была
утверждать, что все ее имущество не стоит и трех рублей.
   - Ладно, - снова покладисто откликнулся Саша, - уточним.  Кошелек  из
кожзаменителя красного цвета...
   Она открыла уже рот, чтобы поправить его, потому что кошелек  был  не
из кожзаменителя, а из самой что ни есть натуральной кожи, причем  очень
дорогой, но остановилась. Незачем затягивать процедуру. Что толку  уста-
навливать правильную цену? Вещи ей вернут, а какой там будет "объем вме-
нения" - ей наплевать.
   - Деньги в размере... раз, два, три... - он начал методично  пересчи-
тывать купюры, - в размере шестисот восьмидесяти семи тысяч пятисот руб-
лей. Ничего себе живут современные студенты!  Так,  это  купюры.  Сейчас
посчитаем монетки.
   Саша щелкнул замком на том отделении кошелька, где хранились  монеты,
и на стол вместе с металлическими деньгами выпало кольцо.
   - Ого! Кольцо в кошельке носите? Почему не на руке? - спросил он.
   - Я в анатомичке занималась, там нужно перчатки  надевать,  а  кольцо
мешает, - объяснила Лера. - Оно дешевое, это стекляшка.
   - В кошельке почти миллион, а на руке стекляшка, - недоверчиво  пока-
чал головой Владимир, хранивший  до  этого  полное  молчание.  -  Дай-ка
взглянуть, Саня.
   Он взял кольцо и поднес его поближе к свету.
   - В первый раз вижу, чтобы на стекляшке делали огранку "эмеральд".  И
играет отлично. Нет, Валерия Геннадьевна, не стекляшка это, а бриллиант.
А лгать нехорошо. Зачем же вы так?
   - Мне надоело все это, - с вызовом заявила Лера,  -  вот  и  соврала,
чтобы побыстрее закончить. Подумаешь! Можете написать в  своем  дурацком
протоколе, что украденное имущество оценивается в сто рублей, и отпусти-
те меня. Я ни на что не претендую.
   - Мне это нравится, - внезапно подал голос третий сотрудник,  который
пока в разговоре не участвовал, - мадам ни на что не  претендует.  А  на
что вы, уважаемая, вообще можете в этой ситуации претендовать?  Не  надо
делать нам одолжения, мы, между прочим, поймали вора, который вас  обок-
рал, а могли бы и не поймать. Вам хочется побыстрее отсюда уйти,  у  вас
дела, вы торопитесь, а представьте себе на минутку, что вор ушел с вашей
сумочкой и вам пришлось бы просиживать часами и сутками под дверьми раз-
ных кабинетов, восстанавливая свои украденные документы. Вы знаете,  ка-
кие очереди в паспортный стол? А со сберкнижками вы  вообще  намучаетесь
не один месяц, банк - это не милиция.
   - Тише, Витя, - успокаивающе сказал Владимир, - тормози,  не  наезжай
на девушку. Прояви снисходительность, она действительно  перенервничала.
А вам, Валерия Геннадьевна, я вот что скажу. Мы, конечно, можем написать
в протоколе все, что угодно, в том числе и то, что похищенное у вас иму-
щество не стоит ломаного гроша, а в кошельке было две  копейки.  И  пос-
кольку то, что у вас взяли, никакой цены не имеет, вора можно  отпустить
за малозначительностью содеянного. Ну вот как будто бы он коробок спичек
спер. И завтра этот милый человек снова выйдет на промысел. Вы, я  смот-
рю, не очень-то испугались потери, видно, деньги в сумочке у вас не пос-
ледние и без куска хлеба вы не останетесь. А что, если следующей жертвой
окажется пенсионерка, у которой после кражи не останется ни  рубля?  Вам
ее не жалко? Вы, конечно, можете  мне  возразить,  что  этот  вор  -  не
единственный во всей Москве, их по городу десятки тысяч бегает, и будете
правы. Пенсионерку и без него есть кому обокрасть. Но если мы все  будем
так относиться к преступникам, то на улицу выйти будет невозможно. В са-
мом деле, какой смысл вообще ловить преступников, если всех все равно не
переловишь, верно? Пусть себе грабят, насилуют, убивают. Вас не  смущает
такая логика?
   Логика Леру не смущала, ее эгоизм не был способен на обобщения, но ей
все равно стало неловко, как будто ее уличили в чем-то постыдном. Влади-
мир говорил объективно правильные вещи, и не  соглашаться  с  ними  было
неприлично. Не объяснять же им, что их "объективно  правильные  правила"
годятся для них самих, обычных и ничем не примечательных людей, но никак
не подходят и не могут иметь никакого отношения к ней, Лере  Немчиновой,
особенной и ни на кого не похожей.
   - Извините, - пробормотала она, - я действительно  очень  устала.  Вы
правы, кольцо дорогое, это золото с бриллиантом.
   - Сколько оно стоит?
   - Я... не знаю.
   - Как это вы не знаете?
   - Это подарок.
   - Тогда придется спросить того, кто вам его подарил. Поймите же, сто-
имость должна быть установлена точно. Может быть, человек, сделавший вам
подарок, сохранил чек или сертификат на кольцо. В крайнем случае он  мо-
жет сказать нам, где его приобрел, и мы сделаем запрос в этот  ювелирный
магазин и получим официальную справку о его стоимости.
   Лера молчала, сцепив пальцы рук на коленях и глядя  в  пол.  Сказать,
что кольцо осталось от матери? Можно, но как быть с  надписью?  Конечно,
кольцо мог подарить маме отец, отсюда и надпись, но тогда эти милиционе-
ры пойдут к деду и спросят его, не сохранился ли ценник, а дед  им  ска-
жет, что никакого кольца с бриллиантом у мамы не было. Нет, это  не  го-
дится.
   - Этого человека нельзя спросить, - наконец произнесла она.
   - Почему?
   - Он умер.
   - Когда?
   - Недавно. Пару недель назад. Его убили.
   - Он был вашим женихом?
   - Ну... да. А что? - с вызовом спросила она, поднимая глаза.
   - Ничего, - Саша пожал плечами. - Будьте добры назвать его имя и  ад-
рес.
   - Зачем?
   - Мы поговорим с его родственниками, попросим их поискать в его вещах
чек на кольцо...
   - Его имя Барсуков Александр.
   - Так, Барсуков... - повторил Саша, записывая. - Где проживал?
   Лера запнулась. Адреса она не знала. Барсуков всегда приходил  к  ней
домой, тогда как она у него не бывала ни разу, хотя он и  приглашал.  Но
ей не хотелось идти, ей не нужны были ни родители поклонника, ни, в сущ-
ности, он сам. Ей нужен был слуга, преданный и готовый на все, а к  слу-
гам в гости не ходят.
   - Я не знаю точного адреса, где-то в районе "Коломенской".
   - Ну и поколение! - снова заговорил третий сотрудник, имени  которого
Лера не знала. - Парень считается женихом, делает такие подарки,  а  не-
веста даже адреса его не знает. Хорошо еще, хоть имя не забыла.
   - Да ладно тебе. - Владимир опять попытался ее защитить, и Лера испы-
тала к нему что-то вроде благодарности. - Ничего  страшного,  найдем  мы
адрес. Вы говорите, вашего жениха убили?
   Лера молча кивнула.
   - А уголовное дело возбудили?
   - Да.
   - Может быть, вы знаете фамилию следователя? Он же наверняка вас доп-
рашивал.
   - Его фамилия Ольшанский.
   - Костя-то?!  -  почему-то  радостно  воскликнул  Владимир.  -  Костя
Ольшанский? Из городской прокуратуры?
   - Да, кажется... - неуверенно ответила Лера. Она точно помнила и  фа-
милию, и то, что прокуратура, куда ее вызывали, была  именно  городской,
но вот насчет имени не была уверена.
   - Ну тогда все просто. Позвоним Косте и узнаем адрес  Барсукова.  Нет
проблем.
   "Есть проблемы, - угрюмо думала Лера, вспоминая разговор в милиции по
дороге к метро. - И еще какие проблемы. Знали бы  они...  Неужели  нена-
вистный дед был прав, когда предупреждал меня, что кольцо  принесет  мне
несчастье? Нет, не может быть, не может, дед не может быть прав никогда,
потому что он подонок и убийца, а подонки и убийцы не бывают правы".


   Глава 9

   Настя Каменская бывала у родителей нечасто. Жили они на другом  конце
Москвы, а свободного времени у нее было не так уж много. Однако  с  того
дня, как генерал Заточный дал ей задание изучать обстановку в  милицейс-
ких вузах города, Настя приезжала к ним вот уже в третий раз.  Ее  отчим
Леонид Петрович был ценнейшим кладезем информации, ибо  преподавал,  как
известно, как раз в одном из таких вузов. Более того, он познакомил Нас-
тю со своими коллегами из других институтов, и те охотно делились с  ней
своими знаниями, посвящая в невидимые постороннему взгляду  хитросплете-
ния внутривузовской жизни. Проведя в таких беседах не один час, она ста-
ла куда лучше представлять себе, как можно  поступить  в  институт,  как
можно получить оценку на экзамене, за что можно оказаться отчисленным  и
как этого избежать, что происходит во время  несения  службы  в  дневное
время и особенно по ночам, как складываются отношения слушателей и  офи-
церов в тех случаях, когда у института есть общежитие, и  в  тех,  когда
общежития нет. Откуда берутся внебюджетные средства и на что они тратят-
ся, по каким принципам подыскиваются подрядные организации для  проведе-
ния строительства и ремонта зданий и помещений. Много, в общем, любопыт-
ного она узнала. Идея собирать информацию не через слушателей,  а  через
сотрудников института оказалась правильной. Слушатель - человек занятой,
молодой и пока еще недостаточно умный, он мало посматривает по сторонам,
ибо озабочен в основном своими личными проблемами и не понимает, что ре-
шить их, замыкаясь в кругу самого себя, все равно нельзя.  Он  не  умеет
обобщать и анализировать то, что видит и слышит, даже если видит и  слы-
шит очень многое. Человек же взрослый зачастую больше смотрит именно  по
сторонам, потому как давно уже  понял,  что  решение  практически  любой
проблемы сильно зависит от того, в какой среде, в каком мире  он  живет,
по каким правилам и закономерностям этот мир существует.  Взрослые  люди
намного лучше молодых понимают необходимость приспособления к существую-
щему  порядку,  потому  и  изучают  этот  самый  порядок,  молодости  же
свойственно считать себя и свои потребности  центром  вселенной,  вокруг
которого должно вращаться все остальное.
   Из вороха полученной информации Настя скроила десятка два разных  ги-
потез, продумала способы проверки каждой из них, в соответствии с  заду-
манным составила анкеты, и теперь в трех  московских  милицейских  вузах
другие сотрудники управления  собирали  необходимые  сведения,  заполняя
толстые книжечки анкет. Пройдет, наверное, не один месяц, пока  все  эти
анкеты не окажутся заполненными. Потом  их  передадут  в  вычислительный
центр, где все сведения из анкет будут переводиться на машинные  носите-
ли. Потом Настя составит таблицы-задания для программистов, где  укажет,
какие сопряжения ее интересуют в первую очередь. И только после этого на
ее стол лягут огромные километровые рулоны распечаток, из которых  будет
видно, как ответы на вопрос 18 сопрягаются с ответами на вопросы 6,10  и
13. Будет проведен первый этап анализа, потом последует еще  одно  зада-
ние, потом снова анализ и  снова  задание.  Такую  работу  Настя  любила
больше всего на свете, она готова была сидеть над  таблицами  сопряжении
днем и ночью, она не боялась цифр и умела с ними разговаривать и застав-
лять рассказывать раз