стя. - Расскажите  нам,  пожалуйста,  все,  что
знаете о ней.
   - Не так уж и много, - пожала плечами Андреева. -  Во  время  поездки
мы, конечно, постоянно общались с ней, Но Тамара была не очень-то разго-
ворчивой. Такая, знаете ли, вся в себе.
   - А почему с вами поехала именно она?
   - Ее порекомендовало агентство.
   Из кухни донесся звонкий голосок:
   - Мам, можно я макароны кетчупом полью?
   - Нет, Павлик, тебе кетчуп нельзя! -  крикнула  Андреева  и  виновато
улыбнулась гостям.
   - Значит, до вашего обращения в агентство вы о Тамаре  Коченовой  ни-
когда не слышали? - уточнила Настя.
   - Нет.
   - Тамара не упоминала, с какими еще агентствами она работает?
   - Кажется, нет... Но я, признаться, не обращала на это внимания.  Мне
это было неинтересно.
   На кухне что-то грохнуло и следом раздался визг. Андреева вздрогнула,
но с места не двинулась. Теперь уже слышался оглушительный рев.
   - Вы не посмотрите, что там случилось? - удивился Тарадин.
   - Я и так знаю. С подоконника утюг свалился. Опять Светланка ерзала и
крутилась, вот и задела локтем. Это у нас случается через день.
   - Но она же плачет. Вдруг ушиблась?
   - Если бы ушиблась, она бы не так плакала. Я своих спиногрызов  знаю.
Это она просто испугалась. Ничего, пусть привыкает, что есть вещи, с ко-
торыми нужно справляться самой. Вы спрашивайте, пожалуйста, не обращайте
внимания.
   - Припомните, может быть, Тамара рассказывала вам о  своей  работе  -
куда ездила, где переводила. Конференции, симпозиумы и так далее.
   - Да, вы знаете, было такое. Я сказала ей, что мой муж  -  врач-орто-
пед, ученик самого Илизарова, а она ответила, что  видела  Илизарова  на
международном симпозиуме в Новосибирске, там была целая бригада перевод-
чиков из Москвы. Мы, конечно, больше о талантливом медике говорили, зна-
ете, две бабы собрались - так они будут внешность обсуждать, а не  науч-
ные проблемы.
   Андреева легко и заразительно рассмеялась. В это время на пороге ком-
наты возникла живая белокурая кукла с заплаканным лицом.
   - Когда папа придет? - требовательно вопросила кукла.
   - Папа придет утром, он дежурит, - невозмутимо отозвалась хозяйка.  -
А что случилось? Зачем тебе папа?
   - Он меня пожалеет, - сердито заявила кукла по имени Светланка.  -  Я
плачу, плачу, а ты не идешь.
   - Хорошо, детка, ты поплачь до утра, а там  и  папа  вернется  с  де-
журства. Иди, пожалуйста, за стол и все доешь. И проследи, чтобы  Павлик
не трогал кетчуп.
   Маневр отвлечения девочки от собственных страданий был проведен ловко
и незаметно. Требуемую долю жалости малышка не получила, но  зато  ей  в
руки дали оружие, позволяющее осознать собственную значимость,  -  право
контроля над старшим братом, роль маминой помощницы. Она моментально по-
веселела и вприпрыжку помчалась обратно на кухню с радостным криком:
   - Павлик, не смей трогать кетчуп, мама тебе не разрешает!
   Тарадин не смог сдержать улыбку.
   - Вы опытный педагог, - заметил он. - У вас, наверное, большая  прак-
тика?
   - Огромная, - кивнула женщина. - Я с девятнадцати лет в детском  саду
работала, а когда стала расти по административной линии, так своих  трое
появилось; У меня с детьми никогда проблем не было.
   - А у Тамары? Вы ведь возили ребятишек, как она с ними общалась?
   - Вы знаете, не очень успешно. - Андреева покачала  головой.  -  Было
видно, что она детей не любит и общаться с ними не умеет. Она и сама это
знала, даже как-то пожаловалась мне, что у нее контакты с детьми не  по-
лучаются. Ну, не то чтобы пожаловалась, она вообще ни на что не  жалова-
лась, просто заметила, что уже второй раз едет с детской группой, а  по-
нимать ребят так и не научилась. В первый раз,  кажется,  она  ездила  с
гимнастами из детской спортивной школы на какие-то соревнования.  Помое-
му, в Дюссельдорф, если я ничего не путаю.
   - О своей личной жизни Тамара ничего не рассказывала? О семье?
   - Нет, в этом смысле она была замкнутой, со мной не делилась.
   Разговор с сотрудницей Министерства социальной защиты не прошел  зря.
По крайней мере было понятно, куда двигаться дальше, где еще искать сле-
ды Тамары Коченовой.
   Женщина сидела на ступеньках лестницы и плакала, тихонько всхлипывая.
Юрий Оборин уже собрался было пройти мимо нее к лифту, но остановился.
   - Что у вас случилось? - участливо спросил он. - Я могу вам помочь?
   - Я очки разбила, - пролепетала женщина горестно. - Я не могу без них
идти по улице.
   Она подняла заплаканное лицо и протянула ему раскрытую ладонь, на ко-
торой лежала оправа вместе с осколками стекол.
   - Не знаю, что теперь делать.
   - Сильные стекла? - спросил Оборин.
   - Минус семь с половиной. Я без них все равно что слепая.
   - Пойдемте. - Он решительно потянул женщину за руку. - Вам нужно  ус-
покоиться, а потом я провожу вас до ближайшего метро.  Там  в  подземном
переходе есть лоток "Оптика", купите себе новые очки.
   Она жалко улыбнулась, но послушно встала и  пошла  следом  за  Юрием.
Крепко придерживая ее за локоть, Оборин довел женщину до своей квартиры,
пропустил в дверь и сразу направил в ванную.
   - Умойтесь, у вас краска потекла.
   Через пару минут незнакомка неуверенным шагом,  легко  касаясь  стен,
вернулась в комнату. Если бы не беспомощное выражение лица и  не  напря-
женно сощуренные глаза, она была  бы  довольно  привлекательной.  Оборин
увидел, что черты у нее четкие и правильные, длинная. Хорошей формы шея,
округлые покатые плечи. Женщина села в кресло и, закинув ногу  на  ногу,
расслабленно откинулась на мягкую спинку. Юра по достоинству  оценил  ее
изящные щиколотки и красивые колени.
   - Как же вы так неосторожно?
   - Тетка какая-то налетела сзади, торопилась на автобус. Я не удержала
равновесие, и вот... - Она растерянно развела руками.  -  Знаете,  самое
обидное не это. Я хотела доползти до ближайшего автомата, позвонить  му-
жу, чтобы забрал меня, иду и спотыкаюсь, я же под ногами ничего не вижу,
за стену дома держусь. А тут мужчина какой-то, с  виду  приличный,  меня
увидел и как начал гнать: вот, молодая, напилась с утра пораньше, еле на
ногах стоит, шатается, пьяница, проститутка, и все в таком  роде.  Народ
на меня оглядывается, тут же бабки нашлись - любительницы  покритиковать
молодых, заголосили хором всякую мерзость. Я не  выдержала  и  расплака-
лась. Представляете? Совсем растерялась, так мне обидно стало, горько, я
и разревелась. Сразу же тушь потекла, глаза защипало, в общем...  -  Она
махнула рукой. - Не вижу ничего, слезы душат, вот и зашла в подъезд. Си-
жу, реву, что дальше делать - не знаю. Со мной в первый раз такое.
   - Вы в первый раз очки разбили? - удивился Юрий.
   - Да нет, разбила-то не в первый, но у меня всегда в  сумке  запасные
были. А вот в последний год я все никак не соберусь вторые очки сделать.
Сначала нервничала, боялась, что  разобью  единственную  пару,  а  потом
как-то привыкла, даже и забывать стала, что запасных нет. Вот,  допрыга-
лась. Далеко до вашего метро?
   - Минут десять средним шагом. Хотите чаю? Может быть, вы голодны?
   - Хочу чаю, и есть тоже хочу, - впервые улыбнулась женщина, и  Оборин
заметил превосходные ровные зубы. - Но мне ужасно неудобно  вас  затруд-
нять. Хотя до метро я без вашей помощи все равно  не  доберусь.  Давайте
знакомиться, что ли? Меня зовут Ольга. А вас?
   - Юрий. Сосиски будете?
   - Я буду все. - Ольга рассмеялась. - А как вы выглядите, Юрий?
   - Нормально. - Он пожал плечами. - Типичная средняя внешность. Вы по-
сидите здесь, пока я поесть приготовлю?
   - Возьмите меня с собой на кухню, - попросила она. - Я же почти ниче-
го не вижу, так хоть разговаривать с вами буду.
   Он снова крепко взял ее под локоть и осторожно повел на кухню.  Ольга
была так близко, что Оборин чувствовал запах ее духов, тяжелый и  дурма-
няще сладкий. На миг его кольнуло острое чувство нежности к этой  взрос-
лой женщине, которая оказалась в зависимости от него и нуждалась  в  его
помощи и поддержке.
   - А вы в самом деле меня не видите? - спросил он, усадив ее на  табу-
ретку и доставая кастрюльку для сосисок.
   - Очень плохо, - призналась она. - Вместо лица - какой-то  расплывча-
тый розовый блин. Вы, наверное, красивый.
   - Ничего подобного, - сердито отозвался он. - Я уже  сказал,  у  меня
самая обыкновенная внешность. Чем вы занимаетесь, Оля?
   - Я медсестра. А вы?
   - А я наполовину юрист.
   - А на вторую половину?
   - Неизвестно что. Вообще-то я аспирант юридического факультета, через
год закончу диссертацию, а что потом - понятия не имею. То есть понятно,
что я останусь на своей кафедре сначала преподавателем, потом. Бог даст,
доцентом. Но точно так же понятно, что на эти деньги нормальный  человек
прожить не сможет. Уйду в адвокатуру, наверное.
   - А почему не в фирму? Они юристов с руками отрывают и платят хорошо.
   - Да кому я нужен в фирме-то? - презрительно скривился Оборин,  -  Им
нужны цивилисты, хозяйственники, специалисты по договорам. А  у  меня  -
уголовное право.
   - А переквалифицироваться нельзя? Это же, наверное, несложно.
   - Ох, Оленька, ну  что  вы  такое  говорите!  Представьте  себе,  что
врач-окулист решит переквалифицироваться в дерматолога. Пойдете вы к та-
кому врачу? Будете доверять его профессионализму? А ведь обе  дисциплины
в одном институте изучают. И у нас точно так же. Когда выбираешь специа-
лизацию, то начинаешь  углубленно  изучать  ту  отрасль  права,  которую
чувствуешь лучше всего, к которой у тебя душа лежит.  Тогда  все  в  ра-
дость, тогда никакая зубрежка не нужна, потому что ты внутри себя ощуща-
ешь общую логику отрасли права, и все само собой укладывается в голове и
запоминается. Человек должен заниматься тем, что ему  интересно,  только
тогда из этого будет толк. А если менять квалификацию с расчетом на  за-
работок, то новую отрасль никогда не освоишь на уровне  мастера,  так  и
останешься подмастерьем на всю жизнь. Вам хлеб белый или черный?
   - Черный. А позвонить от вас можно?
   - Конечно, сейчас я принесу телефон.
   - Юра, если не трудно, захватите из комнаты мою сумку, в ней записная
книжка.
   Оборин принес телефонный аппарат  и  сумку.  Ольга  достала  записную
книжку и поднесла ее к самым глазам, поворачивая страницы к свету и нап-
ряженно вглядываясь в мелкие цифры. Потом она опустила голову, приблизив
лицо к кнопкам и почти касаясь их чуть длинноватым носом, и набрала  но-
мер.
   - Анна Георгиевна? Это Ольга. Извините меня, пожалуйста, но я сегодня
до вас не успею доехать. Нет, никак не получается, я до  пяти  часов  не
успею. Когда можно подъехать? Завтра? Отлично, завтра, с десяти до  две-
надцати. Спасибо вам.
   Она повесила трубку и горестно вздохнула.
   - Ну вот, к зубному опять не попала. Целый год собиралась, все до от-
пуска откладывала. Боюсь, завтра у меня духу  не  хватит.  Сегодня-то  я
настроилась...
   - Вы боитесь зубных врачей? - удивился Юрий.
   - До обморока...
   - Вы боитесь зубных врачей? - спросил он так удивленно, словно  меди-
цинские работники какие-то особенные и не должны бояться своих  же  кол-
лег.
   Конечно, она боялась зубных врачей, но при этом помнила, что красивые
зубы - одно из ее несомненных достоинств, и посещала  стоматолога  регу-
лярно, хотя перед каждым визитом два-три дня  ходила  сама  не  своя  от
страха перед возможной болью.
   - До обморока, - честно призналась Ольга Решина.
   - Значит, вы сейчас в отпуске?
   - Ну да.
   - Едете куда-нибудь?
   - Уже съездила, две недели гостила у родителей, теперь до  конца  от-
пуска буду в Москве.
   - И много осталось гулять?
   - Пять дней, - вздохнула она. - Все хорошее быстро кончается.
   Они поели, выпили чаю с шоколадно-вафельным тортом. Исподтишка наблю-
дая за Обориным, Ольга прикидывала, насколько "трудным"  он  может  ока-
заться. Та легкость, с которой он привел ее к себе  в  дом,  могла  быть
следствием легкомыслия, и в этом случае окрутить его будет несложно.  Но
если это проявление уверенности в себе и сознания собственной силы и не-
уязвимости, то борьба может оказаться нелегкой и долгой. С первого  раза
может и не получиться. Без очков она действительно не видела его лица  и
не могла наблюдать за мимикой, по которой можно было судить о  том,  как
он расценивает сложившуюся ситуацию и что думает о ней, Ольге. Скорее бы
надеть очки, чтобы начать хоть как-то ориентироваться.
   - Простите, Юра, я вам надоедаю, но мне очень тяжело без очков.  Про-
водите меня, пожалуйста, до метро, - попросила она.
   - Конечно, - спохватился он. - Пойдемте.
   Он помог ей надеть куртку и, крепко держа под руку, вывел из  кварти-
ры. По улице они шли медленно. Ольга и в самом деле почти ничего  толком
не видела и чувствовала себя крайне неуверенно, то и дело спотыкаясь  на
неровном асфальте и все сильнее прижимая к себе  руку  Оборина.  Наконец
они спустились в подземный переход, и Юрий подвел ее к стенду с очками и
оправами.
   - Девушка, - обратился он к продавщице, - что у  вас  есть  на  минус
семь?
   - Минус семь? Только вот эти.
   Продавщица сняла со стенда и протянула ему нечто совершенно нелепое.
   - Но это же мужская оправа. А женских нет?
   - Я же сказала, молодой человек, на минус семь - только эти.
   - Нет, это ужасно, - решительно сказал Оборин, возвращая очки. - Жен-
щина не может это носить даже под страхом смерти. А если поменьше диопт-
рии? Оля, можно поменьше?
   - Конечно, - торопливо согласилась она, - какие угодно, лишь бы  хоть
что-нибудь видеть.
   - Тогда покажите, какие есть приличные  женские  очки,  -  потребовал
Юрий.
   Продавщица почему-то сразу подобрела и кинулась перебирать висящие на
горизонтально натянутых веревках оправы.
   - Вот очень хорошая оправа, стекла минус пять. Вот эта  тоже  модная,
минус четыре. Примерьте, я вам зеркальце дам.
   Ольга надела очки минус четыре. Сразу заломило глаза и резко заболела
голова - стекла были сцентрованы не по ее мерке.
   - Нет, эти совсем не годятся. Дайте что-нибудь Другое.
   - Попробуйте эти.
   - Сколько здесь? - спросила Ольга, беря протянутые очки в очень  сим-
патичной оправе.
   - Минус три с половиной.
   Эти очки оказались лучше, расстояние между центрами было  подходящим,
и хотя они не давали полной коррекции, но от них зато не болели глаза.
   - Годится, - кивнула Ольга. - Сколько они стоят?
   Продавщица назвала цену, и Ольга полезла в сумочку за кошельком.
   - Ой, а книжка-то! - испуганно охнула она. - Юра, я забыла у  вас  на
столе записную книжку. Вот растяпа! Как же быть? Я без нее как без рук.
   - Ничего страшного, - с улыбкой ответил Оборин, - вернемся. Вы же все
равно уже всюду опоздали.
   Пока все получалось так, как она задумала. Она должна была оставить у
него записную книжку и добиться, чтобы он пригласил ее зайти к нему  до-
мой снова. И он пригласил.
   Обратный путь до дома, где жил Оборин, они проделали уже веселее, да-
же в слабых очках Ольга видела значительно лучше, чем вообще без них.
   - Я вам доставила столько хлопот, - виновато говорила она по  дороге.
- Но вы очень меня выручили. Просто не знаю, что бы я без  вашей  помощи
делала. Позвольте мне хотя бы купить что-нибудь к чаю.
   Это было рискованным, но необходимым шагом. По реакции на  эти  слова
она должна понять, хочет ли Юрий, чтобы она задержалась у него в гостях,
или намеревается только отдать ей записную книжку и прямо с порога  раз-
вернуть обратно.
   - Ну что я за хозяин, если буду позволять гостье покупать продукты, -
смеялся Оборин, останавливаясь возле киоска, на витрине которого  заман-
чиво сверкали блестящие обертки шоколада, кексов и пачек печенья.
   Ольга незаметно перевела дух. Кажется, все получается.
   Оборин не заметил, как быстро пролетело время. Новая знакомая  оказа-
лась на удивление приятной собеседницей. Кроме того, теперь,  когда  она
перестала болезненно щурить глаза и с лица ее сошло выражение  беспомощ-
ности и неуверенности, он понял, что она невероятно привлекательна. Юрий
с удивлением вспоминал свой недавний порыв пригласить в гости новую  мо-
лоденькую аспирантку. Как он мог заинтересоваться  юной  глупышкой?  Вот
Ольга - совсем другое дело. Женственная, зрелая, умная.
   Он включил все свое обаяние, стараясь ей понравиться и боясь, что она
вот-вот посмотрит на часы и соберется уходить, и с радостью замечал, что
ей, кажется, тоже нравится быть в его обществе. Во всяком случае на часы
она не смотрела. Они подогревали чайник уже в четвертый раз, а  разговор
все не иссякал. Внезапно Ольга поднялась.
   - Наверное, мне нужно уходить.
   - Почему? - огорчился Юрий.
   - Потому что ситуация в том виде, как она выглядит  сейчас,  является
неприличной. Ее надо или развивать, или прекращать.
   Оборин отлично понимал, что она имеет в виду, но все равно глупо пов-
торил:
   - Почему? Что неприличного в том, что люди познакомились и мирно  бе-
седуют за чашкой чаю?
   Ольга помолчала, отошла к двери и облокотилась спиной на косяк.
   - Потому что вы слишком мужчина, Юра, чтобы с вами можно было  просто
мирно разговаривать. Мне становится трудно с вами, поэтому мне лучше уй-
ти.
   Он почувствовал, как сердце ухнуло и  заколотилось  где-то  в  горле,
встал и медленно подошел к ней. Ему хотелось прикоснуться к  Ольге,  об-
нять ее, но на руках словно гири повисли.
   - Не уходите, Оля. Я не хочу, чтобы вы уходили, - тихо сказал он.
   Заниматься делами Тарадина два дня подряд Настя не могла, у нее  было
очень много текущей работы. Спасибо Короткову, он действительно  накопал
много полезной информации и щедро поделился ею, так что на утреннем опе-
ративном совещании Насте удалось избежать бледного вида, но рассчитывать
на такую удачу дважды уже нельзя, да и перед  Коротковым  неудобно.  Так
что новосибирской конференцией медиков и юными гимнастами Владимир Анто-
нович занимался один.
   Он связался сначала с Министерством здравоохранения, потом долго доз-
ванивался в Новосибирск, уговаривал, объяснял, даже слегка обманывал, но
в конце концов узнал, что  на  конференцию  Тамару  Коченову  направляло
агентство "Медикор", в котором ее давно и хорошо знали и с  которым  она
сотрудничала уже несколько лет.
   С детскими спортивными школами дело шло труднее, в Федерации  гимнас-
тики с Тарадиным просто не захотели разговаривать, пришлось по  справоч-
ной узнавать адреса школ и методично объезжать их. На  это  ушло  немало
времени, и в результате выяснилось, что контракт с Тамарой был  подписан
при посредничестве  фирмы  "Лозанна",  специализирующейся  на  переводах
только с трех языков - немецкого, французского и итальянского.  Первона-
чально фирма создавалась специально для обслуживания различного рода по-
ездок именно в Швейцарию, где говорят на всех трех языках, отсюда и наз-
вание.
   Он исправно звонил Каменской, рассказывая о  ходе  своих  поисков.  В
"Медикоре" о сентябрьской поездке в Австрию ничего не знали, в последнее
время никаких заказов Тамаре не передавали. Характеризовали Коченову как
очень квалифицированного переводчика, хорошо владеющего медицинской тер-
минологией. Кроме того, что было немаловажно, она знала латынь,  которая
широко используется в медицинской научной  речи.  Именно  поэтому  ее  и
приглашали постоянно на различные международные семинары, конференции  и
симпозиумы.
   - Завтра с утра поеду в "Лозанну", - сообщил Насте Тарадин. - Если  и
там ничего не найду, придется начать отрабатывать медицинскую обществен-
ность. Может быть, в этой среде у нее есть знакомые, с которыми она кон-
тактировала после возвращения из Австрии.
   - Позвоните мне сразу же, - попросила Настя.
   Тарадин обещал. Однако ни в день предполагаемого визита в фирму  "Ло-
занна", ни на следующий день он не объявился. Сначала Настя злилась,  но
потом закрутилась с делами и забыла о нем.
   Домой она возвращалась поздно, было уже совсем темно, и Алексей вышел
к автобусной остановке, чтобы ее встрет