ных изнасилований все время снижа-
ется, особенно подростковых. Сексуальная свобода и распространение  пор-
нухи свое дело сделали, девочки теперь намного  охотнее  идут  навстречу
нескромным желаниям мальчиков и потом не предъявляют никаких  претензий.
Но классические случаи все равно остались, они связаны с  психопатологи-
ей, там механизмы совсем другие, и такие преступники на сексуальную  ре-
волюцию не очень-то реагируют, у них своя программа  в  голове.  Поэтому
каждый случай изнасилования, сопряженный с убийством, особенно если речь
идет о несовершеннолетней девочке, может расцениваться как сигнал о том,
что появился очередной псих со своей  программой.  Каждый  такой  случай
сразу же берется под строгий контроль. Ну и вполне понятно, что  Колобок
хочет сделать этот подарок именно вам, потому как любит вас  безмерно  и
доверяет вашему профессионализму. А если вы этим  обстоятельством  недо-
вольны, то лучше оторвите голову мне. Это будет справедливо.
   - Почему? Это ты его попросила навязать мне дело?
   - Нет, это он сам, - засмеялась Настя. - Моя вина в том, что в  прош-
лом году я ему написала мощную аналитическую справку об изнасилованиях и
насильниках, особенно серийных. И в выводах как раз и ляпнула  ту  гени-
альную мысль, которую только что вам изложила. Но честное  слово,  Конс-
тантин Михайлович, у меня были веские основания для таких выводов. Я  же
огромную кучу фактуры перелопатила, со специалистами  консультировалась.
Между прочим, если вам интересно, могу сказать, что в нашем ВНИИ  группа
ученых специально занимается серийными сексуальными преступлениями. Я  и
им свою справку показывала, они ее одобрили, так что если вы чем-то  не-
довольны, то претензии не только ко мне.
   В ответ следователь пробурчал что-то невразумительное. Весь день Нас-
тя куда-то звонила, наводила справки, что-то диктовала, что-то записыва-
ла, извинялась за беспокойство в праздничный день,  просила,  сердилась,
убеждала, и даже два раза чуть ли не кричала. Чтобы не мешать  мужу  пи-
сать доклад, она устроилась вместе с телефоном на кухне, закрыв  плотнее
дверь, каждые полчаса наливала себе чашку кофе и периодически прикидыва-
ла, хватит ли оставшихся после новогодней ночи продуктов на  сегодняшний
день и можно ли не готовить обед. То ей казалось, что можно, то вдруг ее
начинала мучить совесть за то, что она почти ничего не делает  по  дому.
"Надо, наверное, заставить себя встать со стула и  приготовить  хотя  бы
суп, чтобы обозначить хозяйственное рвение, - уговаривала  она  себя.  -
Лешке будет приятно". После чего она снимала телефонную  трубку,  делала
очередной звонок, вносила в блокнот очередную запись, наливала себе оче-
редную чашку кофе, закуривала очередную сигарету и в очередной раз забы-
вала о своих благих порывах.
   У Юры Короткова все было сложнее. Во-первых, даже в  те  редкие  дни,
которые действительно получались выходными, он не мог спокойно  отдыхать
дома, потому что жил в маленькой двухкомнатной квартире с женой, сыном и
парализованной тещей. Во-вторых, его любимая женщина Люся  предупредила,
что, вполне возможно, сумеет освободиться от жесткого супружеского  над-
зора и провести с Юрой несколько часов.
   Она обещала позвонить, как только сможет вырваться, и Юра,  разумеет-
ся, тут же помчался на работу, чтобы  без  опаски  и  оглядки  терпеливо
ждать ее звонка.
   Поэтому 2-го января Саша Юлов, которому в этот день  выпало  дежурить
по отделению, нашел Короткова не дома, а в кабинете на Петровке.
   - Что нового по Турину? - спросил Коротков, с трудом скрывая  разоча-
рование оттого, что в трубке послышался голос не Люси, а молодого опера-
тивника.
   - Практически ничего. Он действительно никуда не ходит и почти  ни  с
кем не общается. Я встречался с его бывшей женой, она характеризует Анд-
рея как романтика-недотепу. Она считает, что он ни в коем случае не  мог
совершить насилие над женщиной, а тем более над девочкой.
   - Ну, что там она говорит и считает, это дело десятое. Я таких  аргу-
ментов не  принимаю.  Не  может  совершить  традиционного  изнасилования
только тот мужчина, у которого отсутствует половой член.  Все  остальные
могут, и всех остальных можно подозревать, - жестко ответил Юрий,  кото-
рый за много лет работы в розыске так и не привык к убитым  и  изнасило-
ванным детям и каждый раз делался слепым и глухим от ярости и  ненависти
к преступнику. - А что ты имел в виду, когда сказал, что Турин почти  ни
с кем не общается?
   - Я наблюдал за его квартирой два дня подряд. Он ни разу не вышел  на
улицу, но к нему приходила женщина. Она приезжала на машине,  поэтому  я
ее легко установил.
   - Кто такая?
   -  Параскевич  Светлана  Игоревна,  прописана  в  Москве,  шестьдесят
седьмого года рождения. Алло! Юра, ты куда делся?  Алло!  Разъединилось,
что ли? Алло!
   - Я здесь, - ответил Коротков. - Повтори еще раз.
   - Параскевич Светлана Игоревна. Что будем делать? Начнем ее  разраба-
тывать или переключимся на Гену Барчука?
   - А ты по Варчуку что-нибудь успел сделать?
   - Я собрал сведения о его друзьях по месту жительства и  по  дому  на
Котельнической. Оказалось, что Гена раньше подолгу жил  у  деда,  потому
что дед у него в прошлом какой-то крупный деятель и у него квартира  ог-
ромная, а там, где Гена жил с родителями,  было  тесновато,  они  вообще
ютились в коммуналке, пока кооперативную квартиру не построили.  Поэтому
на Котельниках у Барчука полно приятелей. Но ребят я пока не трогал  без
твоей команды.
   - Правильно сделал. Значит так, Саня, команду ты от меня, считай, по-
лучил, начинай заниматься друзьями Барчука. А Светлану Игоревну не  тро-
гай.
   - Почему? Ты с ней знаком и уверен, что она ни при чем?
   - Ну, к изнасилованию-то она, точно, отношения не имеет, - усмехнулся
Коротков. - А то, что она про Турина может рассказать много интересного,
это наверняка. Но ведь и Турин может кое-что о ней рассказать, коль  они
знакомы. Вот это как раз мне и надо. Ну-ка давай еще разочек  с  подроб-
ностями, где и когда ты ее засек.
   Юлов терпеливо пересказал со всеми деталями ту сцену, которую  увидел
из окна квартиры одинокой бабульки, и назвал Короткову номер машины.
   - В чем она была одета?
   - Короткая шубка, голубоватая такая, черные брюки, узенькие. Шапки на
ней не было, голова непокрытая. А чего она натворила-то?
   - Да Бог ее знает, может, и ничего. Только когда неутешная вдова  на-
чинает слишком быстро утешаться с другим мужчиной, это всегда наводит на
разные мысли.
   - А она что, вдова? - удивился Юлов. - Она же молодая совсем.
   - Так у нее и муж был молодой, они ровесники.
   Мы как раз его убийством занимаемся.
   - Ах вон что...
   После разговора с Юловым Коротков попытался дозвониться до Анастасии,
но в этом трудном деле не преуспел. Ее домашний телефон  был  занят  на-
мертво. Он предпринял уже около десяти попыток, когда позвонила  Люся  и
сказала, что может выходить из дома. Разумеется, Коротков тут же сорвал-
ся с места, мысленно наказав себе не забыть дозвониться до Каменской хо-
тя бы из уличного автомата. Но, поскольку возможность встретиться с  Лю-
сей выпадала не так уж часто, цена такому наказу  была,  честно  говоря,
невелика.
   Конечно, опасения Стасова оправдались, Маргарита успела вернуться  из
своей заграничной поездки до праздника и тут же забрала Лилю. Новый  год
он встретил вдвоем с Татьяной, но сам факт встречи  можно  было  считать
чисто условным. Минут за двадцать до наступления торжественного  момента
они вдруг ни с того ни с сего занялись любовью, телевизор,  правда,  при
этом оставался включенным, и, когда начали бить куранты,  Татьяна  испу-
ганно воскликнула:
   - Ой, Димка, а Новый год-то!
   Они выскочили из постели, оба голые,  Стасов  быстро  открыл  бутылку
шампанского, они торопливо чокнулись, проглотили залпом зеленовато-золо-
тистую жидкость и нырнули обратно под одеяло. Примерно через полчаса они
накинули теплые халаты, с завидным аппетитом поели и  снова  улеглись  в
постель, разговаривая и одним глазом поглядывая в телевизор, где по всем
программам им предлагали современную интерпретацию старых песен.
   - Знаешь, - рассказывал жене Стасов, - у меня такое странное  чувство
появилось... Я стал думать, что, может, зря ушел со службы.
   - Откуда такие мысли? - удивилась Татьяна. - Полгода еще  не  прошлое
тех пор, как ты с пеной у рта мне  доказывал,  что  ты  ненавидишь  свою
службу.
   - Мне поручили частное расследование обстоятельств  осуждения  одного
бизнесмена, совершившего убийство. Он хочет доказать свою невиновность и
добиться пересмотра дела и оправдательного приговора. Но убийством  этим
занимались мои бывшие коллеги, ребята из моего главка. И вот,  понимаешь
ли, Танюша, какая штука: чтобы отработать свой гонорар и доказать  неви-
новность этого Досюкова, я должен найти следы  явной  недобросовестности
своих ребят, может быть, просто ошибки и недоработки, а  может  быть,  и
улики, говорящие о том, что они преднамеренно вели дело  к  обвинению  и
осуждению Досюкова. Но чем больше я копаюсь  в  этом  деле,  тем  больше
убеждаюсь, что наши ребята сработали на совесть. То есть я доверия  кли-
ента не оправдываю, я не смогу помочь ему доказать его невиновность,  но
меня это, черт возьми, радует. Понимаешь? Радует! Мне приятно,  что  мои
коллеги не ударили лицом в грязь, что они честно и добросовестно отраба-
тывают свою зарплату. Эдакое чувство корпоративной гордости.
   - А что клиент? Он действительно невиновен,  как  тебе  кажется?  Или
просто блефует?
   - Трудно сказать. Все говорит о том, что он виновен. А он  упирается,
и меня это как-то... настораживает, что ли. На  что  может  рассчитывать
человек, когда против него такой набор доказательств? Должен же  у  него
быть элементарный здравый смысл! Я никак не могу  понять,  что  за  всем
этим стоит - его безмерная наглость или его истинная невиновность.
   - Странно, - согласилась Татьяна. - У меня частенько попадаются такие
подследственные, которые до  последнего  пытаются  меня  гипнотизировать
своей уверенностью в торжестве справедливости. Грозят всеми  карами  не-
бесными за привлечение к ответственности невиновного,  обещают,  что  "я
еще увижу" и "еще пойму", как была неправа, когда не верила такому хоро-
шему и порядочному человеку. Но это только до зоны. Как попали в зону  -
так все, как отрезает. Там они еще некоторое время пытаются гипнотизиро-
вать администрацию, но в колонии  ведь  люди  совсем  не  такие,  как  в
следственных аппаратах. Это мы с тобой, Стасов, с равной частотой  стал-
киваемся и с истинными виновниками, и с ошибочно подозреваемыми, а у них
в зоне свой взгляд на жизнь. Раз приговор суда вступил в законную  силу,
значит, виновен, и разговаривать тут больше не о чем. Поэтому на  работ-
ников колонии такой гипноз не больно-то  действует.  Их  сомневаться  не
заставишь, они из другого теста сделаны. Так что если у твоего клиента и
наличествует безмерная наглость, то она должна быть уж  слишком  безмер-
ной. Или он действительно невиновен. Дырки-то  есть  в  системе  доказа-
тельств?
   - Есть одна. То есть даже две. Во-первых, он своей вины не признал  и
вообще на следствии отказывался давать показания, когда понял,  что  ему
не верят. А во-вторых, у меня большие сомнения вызывает один из свидете-
лей. То есть... ой, нет, Танюшка,  я  излагаю  сегодня  косноязычно  до-
нельзя. Я вообще начинаю плохо соображать, когда мы с  тобой  под  одним
одеялом...
   3 января Настя помчалась на работу ни свет ни  заря,  хотя  вообще-то
была большой любительницей поспать. Ей необходимо было поговорить с пол-
ковником Гордеевым до начала оперативного  совещания,  и  она  попросила
принять ее в восемь утра.
   - Неймется тебе, - проворчал Виктор Алексеевич, но в  голосе  его  не
было раздражения. Он слишком хорошо знал Анастасию и не сомневался:  раз
у нее пожар, значит, дело того стоит.
   Настя влетела в его кабинет в пять минут девятого и тут же  принялась
раскладывать на длинном столе для совещаний какие-то  листы,  чертежи  и
схемы.
   - Виктор Алексеевич, все получилось очень громоздко, но вам  придется
меня выслушать с самого начала, ладно? Я постараюсь вас не мучить датами
и фамилиями, но они важны и их много. Это скучно, я понимаю, но иначе вы
ничего не поймете.
   - Ну, ты дурака-то из меня не  делай,  -  усмехнулся  Колобок.  -  Уж
как-нибудь.
   - Вот данные о том, когда и кому в чеховском роддоме делалось  чрево-
сечение в период с 1963-го по 1973-й годы. С 1963  года  главным  врачом
роддома был Виктор Федорович Лощинин, поэтому более ранний период  я  не
брала.
   - А почему только до 1973-го? Ты же говорила, он только недавно  ушел
на пенсию, а до этого бессменно работал в Чехове.
   - У меня сил не хватило проверять все годы. Если то, что я  накопала,
правильно, то можно все тридцать лет проверить, это уже не будет пробле-
мой.
   - Ладно, продолжай.
   - Вы, конечно, понимаете, что молодые  мамочки  находятся  в  роддоме
примерно с неделю и всю эту неделю их надо кормить и поить. Правильно?
   - Ну, наверное, правильно. Не помирать же им с голоду, - хмыкнул пол-
ковник.
   - Вот здесь документы по пищеблоку. По ним можно  отследить,  сколько
человек в каждый конкретный день стояло на довольствии. А вот это журнал
учета справок о рождении ребенка. Такие справки выписывает старшая  мед-
сестра молодым мамам, и на основании этой справки им в загсе выдают сви-
детельство о рождении  ребенка.  И  по  журналу  тоже  можно  отследить,
сколько таких справок выдавалось в каждый конкретный день.  Дальше  идет
расчет по специальной формуле, вам это не интересно, это чистая  матема-
тика из теории массового обслуживания. А вот на этой таблице - итог. Ну,
Виктор Алексеевич, чего вы смеетесь-то?
   - Господи, ты бы видела себя со стороны, деточка! - залился басовитым
хохотом Гордеев. - Мечешься вокруг стола,  глаза  горят,  голос  звенит.
Прямо взбесившаяся кошка, и хвост трубой. Откуда в тебе столько  энергии
взялось? Ты же почесаться лишний раз ленишься. Ладно, ладно, Диана-охот-
ница, не дуйся, рассказывай дальше свои формулы.
   - А дальше получается, что в некоторых случаях у меня пропадает  одна
роженица. Причем пропадает бесследно. Если  вы  будете  продолжать  надо
мной хихикать, я вам никогда не расскажу, что это за фокус. Пусть вы ум-
рете от любопытства.
   - Да нет уж, я еще пожить хочу. Валяй дальше.
   - Так вот. Рассчитанное по специальной  формуле  количество  рожениц,
получающих еду из роддомовского пищеблока, всегда должно совпадать с ко-
личеством выписанных справочек о рождении ребенка. И оно  совпадает.  Но
не всегда. Иногда количество потребляющих пищу женщин вдруг делается  на
единицу меньше, чем количество выданных справок. То есть, проще  говоря,
роженица еду не ела, питье не пила,  неделю  святым  духом  питалась,  а
справку получила. Ага, Виктор Алексеевич, я тоже об  этом  подумала:  вы
хотите сказать, что ребенок умер и она сразу ушла из роддома?  Так  ведь
роженица все равно остается в роддоме хотя бы  несколько  дней.  Даже  в
этом трагическом случае ее сразу домой не отпускают. Я проверяла, вы  не
думайте. Теперь смотрите вот на эту таблицу. Таинственная роженица, уме-
ющая жить без еды и питья, появляется только тогда, когда доктор  Прига-
рин делает чревосечение. Но тоже не во всех  случаях.  Кесарево  сечение
делается достаточно часто, ничего необычного в нем нет, но вот  на  этой
табличке вы видите перечень только тех операций, в период проведения ко-
торых в роддоме появлялась некая бесплотная мамочка. Вот в этой  колонке
дата и фамилия роженицы, которой делали операцию, а вот в этой - фамилии
мамочек, которым в этот же период выписывали справочки о рождении  дитя-
ти. Вот наша с вами горячо любимая Галина Ивановна Параскевич,  рожавшая
в 1967 году, а вот фамилии женщин, которые примерно одновременно  с  ней
получили справку о рождении ребенка. К ним я еще вернусь. А вот еще одна
мамочка, которую оперировали в 1964 году. Фамилия у нее ничем не  приме-
чательная, звали ее Надежда Острикова, но зато одновременно с ней в род-
доме получила справку о рождении ребенка... Знаете кто?
   - Ну кто?
   - Три попытки, Виктор Алексеевич. Попробуйте.
   - Да ну тебя, Настасья, чего ты мне, старому человеку, голову-то  мо-
рочишь? Говори, а то подойду и сам прочту.
   - Читайте.
   Она протянула ему большой белый лист, на котором некоторые слова были
выделены разноцветными маркерами. Гордеев прочитал и  растерянно  глянул
на Настю.
   - Ничего себе, однако, - протянул он. - Ну и шуточки у тебя, деточка.
   - Какие уж тут шуточки, гражданин начальник. Тут за голову  хвататься
впору. Вы лучше сядьте, я вам сейчас такое скажу - на ногах не устоите.
   - Господи, ты меня пугаешь, Настасья. Ну, сел.
   - Так вот, Виктор Алексеевич, одновременно с Галиной Ивановной Парас-
кевич в роддоме получила справку о рождении ребенка некая Зоя Васильевна
Яковлева, которая примерно через два года вышла замуж за Георгия Семено-
вича Турина и взяла его фамилию. Турин усыновил сынишку Яковлевой Андрю-
шу, и мальчик с тех пор имел документы на имя Андрея Георгиевича Турина.
Турин, Виктор Алексеевич, закончил педагогический институт, получил дип-
лом учителя русского языка и литературы и до недавнего времени работал в
школе. А вскоре после того, как исчезла его ученица Таня Григорьева, за-
болел тяжелым дерматологическим заболеванием и  из  школы  уволился.  Но
это, гражданин начальник, еще не все.
   - Ну, валяй, добивай старика.
   - С Туриным знакома и даже встречается Светлана Параскевич.
   - Наповал, - выдохнул Гордеев. - Я тебя переведу на особый режим, бу-
дешь работать дома. Когда ты работаешь дома, от тебя толку раз в  десять
больше. Я могу перевести дыхание, или у тебя за пазухой еще какая-то га-
дость припасена?
   - Припасена, а как же, - улыбнулась Настя. - Сын Надежды  Остриковой,
Валентин, хорошо известен в определенных  кругах  под  кличками  Лечо  и
Пластилин. Дважды судим, в первый раз по малолетке, проживает в Московс-
кой области, все в том же Чехове, где и  родиться  изволил.  С  деньгами
всегда было напряженно, а вот год назад он разбогател.  Не  миллионером,
конечно, стал, но заметно было, что деньги появились, и деньги эти у не-
го есть до сих пор. А это о чем говорит? Ведь люди типа Валентина Остри-
кова копейки в руках удержать не могут, у них зуд начинается, как только
в кармане зашуршит. Спускают все, до  последнего  гроша.  Поэтому,  если
деньги, по оперативным данным, у него до сих пор  есть,  значит,  кто-то
ему их регулярно дает. Местный участковый за ним приглядывает в  послед-
нее время, он мужик тертый и понимает, что когда у дважды судимого дура-
ка и бездельника вдруг появляются деньги, то он их не в лесу нашел.  Как
только у Острикова год назад впервые денежки засветились, так участковый
глаз с него и его дружков не спускает. И, представьте себе, ничего  нет.
Деньги периодически появляются, а никаких примет преступной  активности.
Интересно, да? Но и это, Виктор Алексеевич, еще не все. Я ведь  за  вче-
рашний день пол-России обзвонила, мне счета, наверное придут размером  с
мою зарплату. Но зато я навела справки почти обо всех  мамочках  вот  из
этого списка. - Она ткнула шариковой ручкой в испещренный  цветными  по-
метками лист. - И обнаружила еще одну любопытную деталь. В каждой группе
обязательно находится женщина, менявшая место жительства как раз  в  мо-
мент родов. В группе Галины Ивановны Параскевич такой женщиной оказалась
как раз Зоя Яковлева. В группе Надежды Остриковой - Лидия Досюкоса. Ну и
так далее. Теперь прошу вас обратить внимание вот на эту группу фамилий,
мы с вами подходим к самому, может быть, неприятному. В 1968 году доктор
Пригарин делает чревосечение роженице Шестопаловой, одновременно  с  ней
справку о рождении ребенка получает некто Мария Новикова. В загсе  Нови-
кова реги