что? - возразила молодая женщина. - Зачем тебе  деньги,  когда
будет прекрасная квартира, обставленная всем, чем нужно? Новые заработа-
ете. Таня еще пару книжек напишет, и порядок.
   Стасов не разделял ее оптимизма. Одно дело, когда Татьяна жила и  ра-
ботала в Петербурге, в привычной для себя обстановке, вдвоем с Ирой, ко-
торая добровольно взяла на себя функции экономки и домработницы. И  сов-
сем другое дело, когда она в Москве, на руках только что родившийся  ма-
лыш, а Ирочке нужно будет обихаживать не  только  себя  и  Татьяну,  как
раньше, но еще и Стасова и ребенка. Если в Питере Татьяна умудрялась со-
чинять и издавать по три-четыре книги в год,  что,  собственно,  и  дало
возможность купить новую квартиру, то для московской жизни  такая  перс-
пектива вряд ли могла считаться бесспорной.
   Татьяна, к его удивлению, спорить с Ирочкой не стала, хотя и восторга
не выразила. Просто безразлично махнула рукой и бросила:
   - Делай как хочешь, только от меня ничего не  требуй.  Я  этим  зани-
маться не могу.
   Ирочка с энтузиазмом взялась за обустройство нового гнезда. Она нашла
дизайнера, с которым заключила договор на разработку проекта,  и  теперь
целыми вечерами висела на телефоне, обсуждая с ним в деталях  ход  веду-
щихся в квартире работ. Стасов не понимал и половины того, что она гово-
рит. При всем желании он не мог представить себе, для чего делается  до-
полнительное армирование с двух сторон сетками из  стержневой  арматуры,
что такое сложная конструктивная форма проема и почему стиральную машину
предпочтительнее монтировать между мойкой и ванной, а не между мойкой  и
дверью. Он не знал, что такое меандр, и представить себе не мог,  почему
при обсуждении кухни то и дело всплывает слово "балдахин",  которое  ему
казалось более подходящим для спальни.
   Больше всего поражало его то обстоятельство, что к  ремонту  проявила
неожиданный и стойкий интерес его горячо любимая дочь от  первого  брака
Лиля, которой в марте должно было исполниться десять  лет.  Лиля  питала
слабость ко всему, как говорил сам Стасов, "семейному", считала, что все
люди должны жить в браке, и очень переживала, когда ее дорогой  папочка,
разведясь с мамой, все никак не женился на тете  Тане,  которую  девочка
обожала. Поскольку в понятие "семейного" входил и общий очаг,  в  дочери
Стасова неугомонная энергичная Ира быстро нашла союзницу. Мать Лили тру-
дилась в сфере киноискусства, домой возвращалась за полночь, часто езди-
ла в командировки и была только рада тому, что есть кому присмотреть  за
ребенком. Стасов возглавлял управление безопасности крупного кинообъеди-
нения, его жена, как известно, была следователем... Короче, никто глазом
моргнуть не успел, как новая система отношений сложилась окончательно  и
бесповоротно. После школы Лиля ехала в Черемушки, где  ее  ждала  всегда
веселая и любящая тетя Ира. Минут  сорок  отводилось  на  уроки  (честно
признаться, круглой отличнице и не по годам развитой девочке больше и не
требовалось), после чего начиналась прекрасная жизнь, заполненная  инте-
ресными поездками по магазинам, выбором плитки для ванной или обоев  для
прихожей, посещением ремонтирующейся квартиры и переговорами с рабочими,
покупками продуктов и прочими восхитительными вещами. Вернувшись  домой,
Лиля усаживалась на кухне с книжкой в руках, получала от тети Иры литро-
вую чашку теплого молока и огромный кусок пирога с капустой или с  ябло-
ками (по части пирогов Ирочка Милованова была  непревзойденной  мастери-
цей) и сидела тихонько, пока готовился ужин для папы и тети  Тани.  Нес-
колько раз Ирочка пыталась приобщить  Лилю  к  кулинарной  практике,  но
вскоре поняла, что девочка предпочитает питаться всухомятку, но не жерт-
вовать чтением. Читала она запоем.
   Сейчас Лиля как раз и сидела на кухне в черемушкинской квартире, утк-
нувшись в книгу с броским названием "Смерть у подиума", в то  время  как
Ира колдовала над чем-то у плиты. Запах по  квартире  разливался  просто
упоительный. Ирочка, однако, выглядела озабоченной, часто вздыхала и да-
же шепотом чертыхалась.
   - Вы что, тетя Ира? - обеспокоено спросила Лиля. - У  вас  что-нибудь
болит?
   - Голова, - рассеянно бросила Ира, возясь с тестом и начинкой.
   - Выпейте таблетку, - посоветовала девочка.
   - Я не в буквальном смысле. Никак не привыкну готовить  на  четверых,
опять не рассчитала продукты.
   - Что, не хватает?
   - Наоборот, слишком много получается. А эти пирожки такие  особенные,
их можно есть только сразу из духовки. Если оставить их  до  завтра,  то
они превращаются в отраву, делаются  жесткими,  плоскими  и  противными.
Жалко тесто и начинку выбрасывать, а если все-таки испечь, то их не съе-
дят. Все одно продукты пропадут.
   - А давайте гостей позовем, - предложила Лиля.
   - Гостей? Кого, например?
   - Например, тетю Настю. Папа говорил, дядя Леша уехал  в  Америку  на
три месяца, а тетя Настя теперь голодает, потому что ее никто не кормит.
   - Хорошая мысль, - одобрительно кивнула Ира. - Тетю  Настю  пригласим
обязательно, но ее одной мало. Нужен еще хотя бы один человек.  Ты  пока
подумай, повспоминай папиных друзей, а я позвоню.
   Ира набрала номер служебного телефона Каменской. Все складывалось как
нельзя лучше, Настя с удовольствием согласилась приехать часам к  девяти
вечера и сказала, что Юра Коротков давно уже рвется к ним в гости,  поэ-
тому если нужен еще один едок, то никаких проблем.
   Для такого количества народу квартира Стасова была явно маловато,  но
все в конце концов поместились в комнате за раздвижным  столом-трансфор-
мером. Разговор в течение первых десяти минут вертелся  вокруг  ремонта,
но тема быстро иссякла, ибо предмет обсуждения был понятен только Ире  и
отчасти Лиле, все остальные слабо представляли себе, о чем идет речь.
   - Может, и я на ремонт сподвигнусь, если Лешка в Штатах денег зарабо-
тает, - сказала Настя, засовывая в себя уже четвертый невероятно вкусный
пирожок.
   Ира с самого начала предупредила, что  пирожки  нельзя  оставлять  до
завтра, их нужно съесть все до единого, и, по ее расчетам, каждый взрос-
лый должен взять как минимум по шесть штук, а  Лиле  полагается  четыре,
она и так толстая для своего возраста. Так что Настя  Каменская  не  без
удовольствия думала о еще двух  пирожках  из  какого-то  необыкновенного
воздушного теста.
   Ее реплика оказалась "пограничной" между темой ремонта и темой вечно-
го милицейского безденежья, и разговор мгновенно свернул на ту  дорожку,
идти по которой могли и Настя с Коротковым, и Стасов с Татьяной.
   - Черт знает что, а не жизнь, - тут же пожаловался Юрий. - Ну где это
видано, чтобы милиционер на свою зарплату не мог сделать в доме  челове-
ческий ремонт. Хорошо, что у Аськи муж профессор, у тебя,  Стасов,  жена
писательница, а мне что делать? Вот скажи, Влад, если бы не Танины гоно-
рары, ты бы потянул то, что Ира затеяла?
   - Ни за что, - признался Стасов. - Начальник службы безопасности  по-
лучает не так много, как может показаться несведущим людям. Конечно, это
намного больше, чем зарплата, которую я получал, работая сыщиком,  но  в
то же время неизмеримо меньше, чем нужно на такой ремонт. Даже и сравни-
вать нечего. Между прочим, в этот ремонт вложены уже не только гонорары,
но и деньги за питерскую квартиру. Господи, сколько же  жрет  эта  хата,
уму непостижимо! Прорва какая-то!
   - Владик, как ты думаешь, начальники службы безопасности в коммерчес-
ких структурах - все бывшие милиционеры или комитетчики? - спросила Нас-
тя.
   Ей было неинтересно обсуждать ни чужой ремонт, ни чужие деньги. А вот
начальник службы безопасности, он же бывший  офицер  милиции,  -  совсем
другое дело. То, что вчера она услышала от Денисова,  не  давало  покоя,
как попавшая в обувь песчинка: вроде и не больно, но постоянно  чувству-
ется, что она есть.
   - Я думаю, процентов на девяносто, - ответил  Владислав.  -  Ну  сама
рассуди, кто еще может быть начальником службы безопасности? То есть  им
может быть, конечно, кто угодно, но только кого угодно  на  такую  долж-
ность не пригласят.
   - А кого среди них больше, наших или комитетских?
   - Наших, - уверенно ответил Стасов. - Во-первых, наших просто по чис-
ленности всегда было больше. А во-вторых, комитет, как бы он ни называл-
ся, все равно остался конторой длинной и хитрой. Они  по-другому  деньги
зарабатывают. А почему ты вдруг этим заинтересовалась?
   - Так... Мне предстоит составить перечень  коммерческих  структур  по
всей стране, в которых недавно убитый руководитель  службы  безопасности
был в прошлом офицером МВД. Вот и пытаюсь представить себе масштаб поис-
ков. Чует мое сердце, наищусь я этого пенсионера... Мало не покажется.
   - Зачем тебе его искать? Ты что, фамилии не знаешь?
   - Не-а. - Она помотала головой и потянулась  за  очередным  пирожком,
уже пятым.
   - А название фирмы?
   - Тоже не знаю.
   - Но хотя бы регион, область... Ну хоть что-то.
   - Ничего не знаю, кроме того, что он  бывший  милиционер.  Тебе  меня
жалко, Владик?
   - До слез, - хмыкнул Стасов. - Я понял, что ты ищешь меня. Я - бывший
подполковник милиции, а ныне руководитель службы безопасности коммерчес-
кой структуры. Правда, я еще жив, но это легко исправить. Я сейчас  съем
еще один пирожок, после чего наступит  моя  мучительная  смерть  от  об-
жорства.
   - Тебе весело, а мне искать иголку в стоге сена. Послушай, а  у  тебя
нет знакомых в других службах безопасности,  которые  могли  бы  прокон-
сультировать меня по вопросу, как сузить круг  поисков  и  провести  его
максимально эффективно и быстро?
   - В других службах? - Владислав прищурился и уставился куда-то в  по-
толок. - Так... Был один, Димка Вавилов, но его похоронили недавно. Мы с
ним вместе работали в регионнальном управлении... Погоди, а Вавилов тебе
не подойдет? - Руководитель службы безопасности, в прошлом  -  полковник
милиции. А?
   - Не знаю, Стасов. Надо смотреть детали. Может, и  подойдет.  Где  он
работал?
   - В банке "Русская тройка".
   - "Русская тройка", - медленно повторила Настя. -  Какое-то  знакомое
название... Где я его слышала совсем недавно, а, Коротков?  Да  оторвись
ты от Ирочкиных салатов, я же с тобой разговариваю.
   - Чего ты?
   Коротков с недовольным видом повернулся к ней, старательно жуя  кусок
мяса и запихивая в рот ему вслед ложку овощного салата.
   - Чего пристаешь к старому голодному сыскарю, когда ему наконец  дали
поесть и посадили рядом очаровательную девушку? Выдра.
   Впрочем, сказал он это миролюбиво и даже почти ласково.
   - Ну извини. Название "Русская тройка" тебе ничего не говорит?
   - Это банк такой. Расположен в Западном округе.
   - Сама знаю. Но у меня такое ощущение, что совсем недавно он  мелькал
у меня перед глазами по какому-то поводу. И не могу вспомнить, по  како-
му.
   - Ну, мать, - Коротков сделал выразительный жест вилкой, - тут я тебе
не помощник. У тебя же перед глазами мелькало, не у меня.
   Блюда, расставленные на столе, быстро пустели, аппетит у всех был от-
менный. Исключение составляла только Татьяна, которая  плохо  переносила
беременность и почти ничего не ела, да  и  в  разговоре  практически  не
участвовала, сидела, погруженная в себя, бледная, с синевой под глазами.
   Около десяти вечера бывшая жена Стасова Рита заехала,  чтобы  забрать
домой Лилю. Она, как обычно, шагу не ступила дальше прихожей и при  этом
так торопила девочку, словно каждая секунда пребывания  в  доме  бывшего
мужа и его новой жены наносила ей кровоточащую рану. Разумеется, у  Риты
был любовник, тот самый, который появился у нее еще до развода со Стасо-
вым, но это совершенно не означало, что она смирилась с равнодушием быв-
шего супруга. Ее должны любить все мужчины поголовно  и  обязательно  до
гробовой доски. Это требование распространялось и на Владислава, а любое
отклонение от вышеуказанной нормы рассматривалось Ритой  как  преступле-
ние.
   Около одиннадцати поднялись Настя и Коротков. Завтра рабочий день,  а
им еще до дома добираться. Машина у Короткова была совсем дряхлой, непо-
нятно, как она еще передвигалась,  и,  пожалуй,  единственным  исправным
прибором в ней был прикуриватель. Печка,  разумеется,  не  работала,  но
после жаркой квартиры и обильного застолья холод ощущался не сразу. Нас-
тя храбро сняла перчатки и полезла за сигаретами.
   - Танюшка какая-то убитая, - сочувственно сказал  Юра.  -  Прямо  без
слез не взглянешь. Моя-то красавица, когда  сына  носила,  цвела  вовсю,
хоть сейчас на плакат "Пейте томатный сок".
   - Что ты сравниваешь, твоей жене сколько лет тогда было?
   - Чуть за двадцать.
   - А Танюшке уже за тридцать. И здоровье не очень-то... Слушай, где  я
могла наткнуться на эту "Русскую тройку", а?
   - Отстань, Ася, далась тебе эта "Тройка". Давай лучше о, Баглюке  по-
говорим.
   - О журналисте? Ну давай.
   - Понимаешь, я в субботу и воскресенье все около него крутился,  вер-
телся, надеялся, что хоть что-нибудь высветится. А сегодня с благослове-
ния Барина пошел к нему в редакцию. Представился, так, мол, и так,  гос-
подин Баглюк, обидели вы меня своей публикацией до самого глубокого нут-
ра. И надо нам с вами разобраться и расставить все  точки  и  запятые  в
этом недоразумении. А то, дескать, нет ничего хуже обиженного сыщика.
   - Ну а он что?
   - А он ничего. Спокойно так сидит, улыбается. Если, говорит, обидел я
вас, господин хороший, так не по злобе, а по правде  жизни,  потому  как
под каждым написанным мною словом  лежит  документальное  подтверждение,
каковое и было мною предъявлено вместе с подготовленной к печати статьей
моему газетному руководству. И упрекнуть вам меня не в чем.
   Настя выдвинула пепельницу и стряхнула в нее пепел.
   - Врал?
   - Не похоже. Тут же снял телефонную трубочку и  позвонил  своему  на-
чальству, начальство пригласило нас к себе в кабинет и популярно разъяс-
нило мне, тупому и неграмотному, что у них есть доказательства,  которые
и легли в основу текста статьи "Трупы на свалке". Если же  у  меня  есть
факты, опровергающие  эти  доказательства,  то  пожалуйста,  я  могу  их
предъявить. Тогда и разберемся. А пока что не верить  тому,  что  у  них
есть, оснований нет.
   - Господи, да что ты тянешь кота за хвост? -  рассердилась  Настя.  -
Что у них есть?
   - У них, Асенька, есть видеозапись монолога Никиты Мамонтова, в кото-
ром он признается в убийстве на Павелецком и  рассказывает,  как  я  его
вербовал, обещая отмазать от уголовной ответственности, и как  он  впос-
ледствии давал мне информацию. И диктофонная запись  этого  же  монолога
есть.
   - Ничего себе, - присвистнула Настя. - И как же это понимать?
   - А черт его знает!
   - Подожди, Юрик, а ты точно уверен, что на пленке сам Мамонтов? Разве
ты так хорошо помнишь его лицо?
   - В том-то и дело... Живого Мамонтова я  помню,  но  очень  приблизи-
тельно. Ведь прошло полтора года, а после Никиты я с  таким  количеством
людей за это время встречался и знакомился, что в  голове  полная  каша.
Зато на мертвого Мамонтова я насмотрелся вдоволь. У меня  нет  оснований
сомневаться, но, конечно, надо, чтобы  криминалисты  взглянули.  Похожих
людей много, уж это-то мы с тобой точно знаем.
   - И что тебе сказало газетное руководство?
   - Что они готовы предоставить обе пленки криминалистам для проведения
предварительного исследования, но настаивают, чтобы это были эксперты не
из МВД, а какие-нибудь нейтральные. Я предложил им Федеральное бюро  су-
дебных экспертиз, их вполне устроило, уже и формальности все утрясли.
   - Барину докладывал?
   - А как же, куда ж без этого, - зло отозвался Юра. - Скоро будем  по-
писать отпрашиваться, как в первом классе.
   - А Барин как отреагировал?
   - Ой, Ася, ну как может отреагировать этот идиот? Он же уверен на сто
процентов, что вся эта туфта - чистой воды правда, что Никита  был  моим
источником, а я пытаюсь выкрутиться и неумело лгу начальству. Он как ус-
лышал про то, что у журналиста есть запись и что он  готов  предоставить
ее для исследования, так тут же кинулся свою записную книжку  листать  и
искать приятелей в Федеральном бюро, которые могли бы по  старой  дружбе
написать в справке, что на пленке не Мамонтов, а кто-то очень похожий. А
посему доказательства липовые, статья неправильная,  журналисты  плохие,
газеты мерзкие, короче, все в говне, а мы в белых фраках.  Приятно,  ко-
нечно, что начальник кидается на амбразуру и хочет защитить своего  под-
чиненного всеми правдами и неправдами, но ведь он не верит мне, Ася.  Он
мне не верит. А я обидчивый, ты же знаешь. И я не хочу, чтобы меня защи-
щал человек, который мне не верит и в глубине души считает дураком, неп-
рофессионалом или предателем.
   - Эмоции, - пробормотала Настя, плотнее запахивая куртку, потому  что
холод наконец начал чувствоваться, и не на  шутку,  -  это  все  эмоции,
Юрочка. Хочу - не хочу, любит - не любит, плюнет - поцелует. Какая  раз-
ница, верит тебе Барин или не верит. Важно понять, зачем Никита Мамонтов
говорил перед камерой заведомую неправду. Кто и  как  его  заставил  это
сделать. И для чего. Полагаю, именно это он и собирался тебе рассказать,
когда просил о встрече. Кстати, ты ведь был у него в квартире?
   - Был, - подтвердил Юра.
   - Где у него телефон стоит?
   - В прихожей, на тумбочке. А что?
   - Ничего. Я все думаю, откуда стало известно содержание твоего разго-
вора по телефону с Мамонтовым? Ты ведь  утверждаешь,  что  в  статье  он
воспроизведен дословно.
   - Дословно. Абсолютно. Слово в слово.
   - Тогда у нас с тобой два варианта. Либо Мамонтов сам пересказал раз-
говор кому-то, либо у него в телефонном аппарате  "жучок".  Я  потому  и
спросила, где он стоит. Что мы имеем на видеопленке?
   - Правильно, - воодушевился Коротков, - правильно!
   На пленке у Мамонтова рожа такая, что сразу видно: его только что би-
ли. А за спиной плакат с Чаком Норрисом и видна спинка  дивана  с  серой
обивкой. Такой диван и такой плакат есть в его квартире. Значит, снимали
у него дома, и пока в комнате били и делали запись, кто-то вполне мог  в
прихожей насовать в аппарат всякую гадость. А когда Никиту  убили,  "жу-
чок" сняли.
   - Ага, или не сняли.
   - Почему не сняли? - не понял Коротков.
   - Не знаю, - Настя пожала плечами и достала еще одну сигарету. - Мало
ли причин. Забыли, например. Или не успели, торопились сильно. Или спуг-
нул кто-то.
   - Вот черт! - от досады Коротков резко прибавил газ, от  чего  старая
развалина, на которой они ехали, затряслась, как в лихорадке, и  грозила
вот-вот рассыпаться. - Не подумал я об этом. Да ведь в тот момент, когда
обнаружили труп Мамонтова, никому и в голову не могло прийти, что  через
несколько дней появится статья и в ней будет дословно воспроизведен  наш
разговор. Если бы знал, обязательно телефон проверил бы.  А  теперь  без
толку, столько времени прошло, аппарат в стольких руках побывал...
   Снегопад внезапно усилился, и ему пришлось сбавить  скорость,  потому
что видимость была почти нулевая. Настя стала замерзать. Она снова натя-
нула перчатки и спрятала руки в карманы, но это  мало  помогло.  Хорошо,
что ехать осталось недолго, минут десять, если повезет, конечно.
   - Юр, ты все-таки подумай насчет "Русской тройки", - попросила она. -
Ведь мелькала же она где-то совсем недавно, я точно помню.
   - Ася, не приставай. Между прочим, что это за душераздирающая история
про безымянного начальника службы безопасности, которого убили и которо-
го тебе надо вычислить? Почему я ничего об этом не знаю?
   - Я тебе расскажу как-нибудь, но попозже, не теперь.
   - Почему не теперь?
   - Пока еще рано. Мне нужно самой убедиться, чтобы не гнать волну  по-
напрасну.
   - Опять секреты? Мы с тобой, кажется, не чужие...
   Коротков обиженно засопел, и Настя легко рассмеялась,  глядя  на  его
надутую физиономию.
   - А я с тебя пример беру. Ты за один графин с водой сколько  всего  с
меня