росто не опоздав,
а даже раньше назначенного времени, свидетельствовал о многом.  Но  если
это был хорошо продуманный спектакль, то, пожалуй, опасения ее  были  не
напрасны. Министерство глазами и ушами Русанова будет наблюдать за ходом
раскрытия убийства, и если ход этот министерству не понравится,  то  его
будут стараться изменить руками того же Русанова. Или начнут мешать опе-
ративникам с Петровки, или вообще заберут дело себе - и  концы  в  воду.
Кого теперь нераскрытым убийством удивишь? Одним меньше, одним больше...
   - Давай на "ты", - сразу предложил Русанов, - так проще.
   Они с Игорем сидели в кабинете, который тот занимал вместе  с  другим
сотрудником, в данный момент, к счастью, отсутствовавшим.
   - Я сейчас расскажу тебе о Димке Платонове все, что знаю.  Понимаешь,
я уверен, что он не совершал убийства, но я знаю его  столько  лет,  что
мне и ошибиться недолго. На давнего друга смотришь совсем другими глаза-
ми, согласен?
   Игорь молча кивнул. Русанов ему понравился сразу, но природная  осто-
рожность заставляла искать в его словах второе дно.
   - Сколько я знаю Димку, он всегда был честным, - начал Сергей.  -  Он
мог делать глупости, он бывал неосмотрительным, он часто ошибался, впро-
чем, не чаще, чем любой из нас. Но он всегда был честным.  Чтобы  ты  не
думал, что я выгораживаю друга, скажу тебе сразу: я отдаю себе  отчет  в
том, что видел только ту сторону Дмитрия Платонова, которой он сам пово-
рачивался ко мне. Была ли другая сторона и если была, то какая она, я не
знаю. Это первое. Теперь второе. Ты знаешь, что у Дмитрия есть  любовни-
ца?
   - Знаю, - подтвердил Игорь. - Я с ней вчера разговаривал.
   - А ты знаешь, что она - моя сестра?
   - Я обратил внимание на то, что у вас с ней одинаковая фамилия, - ук-
лончиво ответил Лесников.
   - Так вот, Елена - моя родная и горячо любимая сестра. Их роман длит-
ся уже давно, и я хочу, чтобы ты понимал: я бы не допустил  этого,  если
бы считал Димку человеком непорядочным и недостойным. Все хорошее, что я
говорю о нем, я говорю совершенно искренне, а не для того, чтобы выгоро-
дить его и отвести от него подозрения. Я, Игорь, и не в таких передрягах
бывал, я ведь еще при Щелокове служить начинал, так  что  тренировка  по
части плавания в подводных течениях у меня большая. И я прекрасно  пони-
маю, какие мысли у тебя в голове бродят. На твоем месте я думал бы точно
так же. Поэтому давай-ка сразу расставим все точки и прочие знаки препи-
нания.
   Они завиделись на Петровке допоздна. Запирая  дверь  кабинета,  Игорь
Лесников с удивлением подумал, что давно ему не было так легко  общаться
с человеком, с которым он только что познакомился. Определенно,  подпол-
ковник Русанов ему очень нравился.
   Близился вечер, а Платонов так и не нашел то, что искал. Он  понимал,
что, наверное, его уже объявили в розыск, поэтому  пытаться  выехать  из
города бесполезно. Да он и не хотел  уезжать.  Он  собирался  не  просто
скрыться, а попытаться разобраться в том, что произошло, а для этого ему
нет смысла уезжать из Москвы.
   Способ был проверенным и никогда его не  подводил.  Дмитрий  Платонов
искал женщину, которая согласилась бы  ему  помочь.  Стереотип  действий
сложился давно, еще во время обучения в школе милиции, когда их, зеленых
слушаков, натаскивали на умение познакомиться, войти в контакт  и  вытя-
нуть информацию из любого встречного. Уже тогда у него лучше всего полу-
чался контакт с женщинами. Никто, в том числе и он сам, не знал, что бы-
ло в нем такого особенного, что заставляло женщин верить ему, но особен-
ное это было, и в избытке. И смотреть он умел ласково, и улыбаться обая-
тельно, и голос умел делать бархатным-велюровым, и  слова  этим  голосом
произносил правильные, нужные, перед которыми устоять невозможно. Другие
пытались копировать - ничего не выходило. Вроде  повторяют  все  за  ним
точь-в-точь, а результата никакого. Видно, что-то еще было такое в Димке
Платонове, не осязаемое, не видное, не слышное, но действующее безотказ-
но. Может, та самая пресловутая сексуальность?
   Для осуществления задуманного Платонову сейчас нужна была женщина лет
за сорок, одинокая и интеллигентная. Она не должна еще считать себя  вы-
шедшей в тираж, она должна хотеть нравиться, но не должна быть,  во-пер-
вых, привлекательной и, во-вторых, имеющей постоянного мужчину.  Дмитрий
с самого утра ездил по городу, рассматривал женщин на улицах, в  магази-
нах, в троллейбусах и автобусах, заговаривал, знакомился с ними, но  се-
годня ему не везло. В былые времена ему удавалось решить  свою  проблему
часа за два-три. Сегодня он потратил уже восемь часов, но так и не нашел
то, что ему нужно. Он ужасно устал и хотел есть. Ездить по  городу  было
опасно, и напряжение к вечеру начало сказываться болью в сердце  и  вне-
запными легкими головокружениями.
   Стоя в вагоне метро, он уцепился рукой за поручень и ненадолго  прик-
рыл глаза, чтобы хоть немного расслабиться и отдохнуть. Сейчас люди едут
с работы, это его последняя надежда найти  приличную  одинокую  женщину.
Позже такие женщины осядут по домам, и в транспорте и на улице можно бу-
дет встретить только тех, кто идет на свидание, ну и,  разумеется,  тех,
кто с мужчиной. "Давай же, давай, - мысленно подгонял себя  Платонов,  -
открывай глаза и продолжай работать, нельзя упускать ни минуты.  Прошлую
ночь ты провел в одном хитром месте, абсолютно  безопасном,  но  пользо-
ваться которым можно только один раз. Если ты не найдешь женщину,  кото-
рая тебе нужна, тебе негде будет ночевать и тебя в  два  счета  отловят.
Давай же, Митя, включайся, не спи".
   Он открыл глаза и принялся медленно разглядывать едущих в вагоне жен-
щин. Не то, не то, опять не то... Он перевел взгляд на следующую  пасса-
жирку, и его окатило горячей волной. Огромные карие  глаза  смотрели  на
него в упор. Ему показалось, что взгляд прожигает насквозь.
   Женщина была намного моложе, чем он наметил для себя, ей было, навер-
ное, около тридцати. И потом, она была красива,  вызывающе,  ошеломляюще
красива. Она смотрела на Платонова и улыбалась ему. Дмитрий  зажмурился,
надеясь, что виденье исчезнет. Когда он открыл глаза, женщина по-прежне-
му стояла к нему лицом и улыбалась. Она держалась за вертикальный  пору-
чень, и Платонову не было видно, есть ли на ее руке обручальное  кольцо.
Словно угадав его мысли, незнакомка переменила позу, и  теперь  Платонов
ясно видел ее узкую ладонь с длинными худыми пальцами. Кольца не было.
   Слишком молода. Слишком красива. Слишком... Но Боже Мой, он  так  ус-
тал.
   Поезд замедлил ход перед станцией. Дмитрий быстро протиснулся к  жен-
щине и легко коснулся ее плеча.
   - Нам выходить, - вполголоса сказал он и едва заметно подтолкнул ее к
выходу из вагона. Женщина улыбнулась и безмолвно подчинилась.
   На платформе он, не говоря ни слова, взял ее под руку и подвел к ска-
мейке, но садиться не стал, только поставил свой кейс и молча  уставился
ей в лицо. Потом позволил себе  медленно,  осторожно  измениться,  стать
улыбающимся.
   - Что вы со мной сделали? - тихо спросил он.
   В эту секунду загрохотал подходящий к  платформе  поезд,  и  Платонов
придвинулся к женщине совсем близко, так близко, что почувствовал  запах
ее кожи, пробивающийся сквозь аромат духов.
   - Ничего. Я с вами ничего не делала, -  ответила  женщина,  продолжая
прожигать его своими темными глазами.
   - Вы - колдунья?
   - Нет, я библиотекарь.
   - Тогда почему я схожу с ума, когда вы на меня смотрите?
   - Я могу спросить вас о том же самом. Почему я послушалась, когда  вы
сказали, что нам выходить? Мне выходить через три остановки, а вовсе  не
здесь. Может быть, дело не во мне, а в вас?
   - Вы торопитесь? - спросил Платонов, еще не смея поверить в удачу.
   - Нет.
   - Вас кто-нибудь ждет?
   - Нет, меня никто не ждет.
   - Значит, я могу пригласить вас поужинать?
   - Конечно.
   - Меня зовут Дмитрий.
   - Меня - Кира.
   Он повел ее в маленький ресторанчик на Ордынке. Когда-то  здесь  была
грязная вонючая пивная, расположенная в подвальном помещении, куда  вели
узкие каменные ступеньки. Теперь эти ступеньки  были  единственным,  что
напоминало о пивнухе. Внутри все было отделано заново с большим вкусом и
тщательностью, юные девочки официантки приветливо улыбались, и  не  было
такой просьбы, на  которую  они  бы  ответили  "нет"  (разумеется,  если
просьба касалась меню). У одной из официанток была толстая  коса,  конец
которой при ходьбе касался подколенной ямки, и от  этого  все  заведение
почему-то казалось уютным и домашним.
   Платонов помог Кире снять плащ и с удовольствием убедился в том,  что
фигура у нее и впрямь хорошая. Еще его порадовало то обстоятельство, что
женщина оказалась в элегантном и отнюдь не дешевом костюме. Платонов по-
думал, что если библиотекарь носит на работу такой костюм, то библиотека
- единственное место, где она бывает. Если бы, кроме скучной  повседнев-
ности, в ее жизни были яркие вечера, она не покупала бы  такие  костюмы.
Для работы - что-нибудь попроще, затрапезное, позапрошлогоднее. Для  ве-
чера - какие-нибудь шмотки супер-экстра-класса, с  разрезами,  оголенной
спиной, шальварами, короче, какая-нибудь экзотика. Он знал, что так  бы-
вает достаточно часто. А если женщина покупает дорогой  деловой  костюм,
который ей очень идет, и ходит в нем на работу, значит, она  принадлежит
как раз к тому типу женщин, который он и ищет.
   - Выпьешь что-нибудь? - спросил он, открывая меню.
   - Коньяку, пожалуй, но совсем немного, на донышке.
   Девушка с фантастической косой приняла  заказ,  Платонов  закурил  и,
подперев подбородок ладонью, уставился на новую знакомую.
   - Ну и как ты думаешь, что же это такое с нами произошло?  -  спросил
он. Ситуация разворачивалась легко,  по  накатанному  сценарию,  который
Платонов разыгрывал много раз и знал наизусть. Самое главное  -  минимум
вранья, говорил он себе. Женщины если и не умнее  мужиков,  то  проница-
тельнее, они могут не разгадать ложь, не просечь обман,  но  притворство
они рано или поздно обязательно почувствуют.
   Кира молча улыбалась и по-прежнему смотрела на него в упор.  Платонов
подумал, что волосы у нее точно такого же цветы, как у  Лены,  только  у
Лены они гладкие и собранные сзади в пучок, а у Киры - пышные, вьющиеся,
красивыми волнами сбегающие на плечи и спину. И глаза у них  одинаковые,
но у Лены они излучают тепло и ласку, а у Киры - огонь и страсть.
   - Скажу тебе честно, то, что с нами случилось, случилось очень невов-
ремя, - начал Платонов разыгрывать самую  ответственную  сцену  в  своем
сценарии. Максимум собранности, все слова,  движения  и  взгляды  должны
быть точными, чтобы не спугнуть женщину. - Такое случается далеко  не  с
каждым человеком, и мне повезло, что удалось это пережить. Я всегда  ду-
мал, что это книжное вранье, никогда не верил, что так бывает: посмотрел
на женщину - и пропал. Вот я и пропал. Я несу какую-то чушь, но это  от-
того, что под твоим взглядом я начинаю плохо соображать.  А  мне  сейчас
нужно соображать хорошо, я должен сохранить ясность ума, иначе я погиб.
   - Почему? - наконец спросила она. За последние десять минут это  было
ее единственное слово.
   - Потому что у меня неприятности, и я сам еще толком не знаю, как бу-
ду из них выбираться. Неприятности очень и очень серьезные, поэтому  мне
нужно сохранить способность четко мыслить и быстро принимать решения.  А
когда ты смотришь на меня, я начинаю таять и расползаться в разные  сто-
роны. Кстати, а почему ты так смотришь на меня? Или у  тебя  от  природы
такой взгляд и ты так смотришь на всех?
   - Нет, только на тебя, - спокойно ответила Кира. - Ты мне понравился.
Честно говоря, ты понравился мне еще раньше, несколько  дней  назад.  Ты
ехал по Ленинскому проспекту в "мерседесе" оливкового цвета. Ведь ехал?
   - Ехал, - удивленно подтвердил Дмитрий. - Это было  неделю  назад,  в
пятницу.
   - Верно, - кивнула она. - А я ехала в автобусе впереди тебя, стояла у
заднего окна и смотрела на твою машину. Потом стала смотреть на твое ли-
цо. А сегодня я просто тебя узнала.
   "Она не врет, - подумал Платонов. - В прошлую пятницу я действительно
ездил не на своих "жигулях", а брал  у  Валентины  ее  "мерседес".  И  я
действительно поехал от Житной по Ленинскому проспекту, потому  что  мне
нужно было попасть на Мосфильмовскую улицу. Вот так встреча!"
   - Лучше бы ты меня не узнавала, - с хорошо разыгранным пафосом произ-
нес он. - Мне не нужно было заговаривать с тобой, теперь я понимаю,  что
подвергаю тебя ненужному риску. Просто я совсем ошалел от твоих глаз...
   Здесь всегда следовала выразительная пауза, во время которой партнер-
ша по сцене имела возможность обозначить свои истинные побуждения и  на-
мерения. Если, например, разглядев Платонова  повнимательней  и  немного
поговорив с ним, женщина начинала раскаиваться в том, что столь неосмот-
рительно позволила себе завязать случайное уличное знакомство, то в этом
месте у нее была прекрасная возможность отыграть назад.
   - Может быть, я могла бы тебе помочь? - спросила Кира, чем и  предре-
шила свою судьбу по крайней мере на ближайший месяц. В девяти случаях из
десяти выбранные Платоновым женщины заполняли паузу именно  этой  репли-
кой, и Кира не стала исключением.
   Виталий Васильевич Сайнес выключил телевизор и с усмешкой  подумал  о
том, что у гласности есть свои положительные стороны. Разве раньше можно
было даже подумать о том, что ежедневные сводки криминальной хроники бу-
дут доводиться до широкой общественности и не нужны будут никакие специ-
альные ухищрения, чтобы получить необходимые сведения? Внимательно следя
за телевизионными новостями и радиосообщениями, можно было узнавать мас-
су полезной информации. Вот,  например,  в  Московской  области  завелся
стрелок, бьющий без промаха. Очень полезный человек. В свете  обострения
ситуации, которое началось, когда опер из МВД Платонов принялся копаться
в делах с приборами и золотом, такой стрелок будет очень даже не лишним.
Сегодня же вечером Сайнес даст команду его найти. Собственно говоря, его
и так уже ищет милиция, она у нас хорошо обученная и старательная, вот и
пусть ищет, лучше нее люди Сайнеса эту  работу  все  равно  не  сделают.
Смысл задания в том, чтобы поглядывать, как менты будут  его  искать,  а
как только свет забрезжит, побежать впереди них и  стрелка  перехватить,
увести у них из-под носа. Слава Богу, остались еще люди,  которые  могут
это сделать.


   Глава пятая

   Квартира у Киры была небольшая, но удобная. Придя вместе с Платоновым
из ресторана, она первым делом включила чайник, усадила Дмитрия на кухне
и пошла переодеваться. Вернулась она в длинном золотистом халате до  по-
ла, полностью закрывающем красивые ноги, но зато  открывающем  соблазни-
тельную грудь.
   - Послушай, Кира, - осторожно начал Платонов, - у тебя еще есть  воз-
можность отказаться мне помочь. Ты не обязана это делать, и это, в конце
концов, может оказаться сложным и даже опасным. Я ведь уже говорил,  что
тебе придется взять на работе отпуск и сидеть со мной дома. Подумай  еще
раз. Если ты не хочешь рисковать, я просто переночую у тебя и утром  уй-
ду, и ты никогда меня больше не увидишь, ну разве что случайно, как  се-
годня. Если же ты твердо решила мне помочь, то я  Сейчас  расскажу  тебе
все по порядку и подробно, чтобы ты отчетливо понимала смысл каждой моей
просьбы, суть каждого моего задания. Мне очень важно, чтобы ты знала все
и все понимала, потому что человек, который  не  понимает,  легко  может
что-нибудь напутать. Ну так как? Подумаешь?
   - Не буду, - улыбнулась Кира. - Рассказывай. Я готова выслушать  твою
историю.
   - Раскаешься, - предупредил ее Платонов. Все сработало так  в  хорошо
отлаженном механизме. Длинная тирада, которую ты  только  что  произнес,
была сплошь составлена из крючков, на которые обычно попадались женщины.
Главным из них любопытство, ведь он говорил: не будешь помогать - найду,
ничего не рассказав, а согласишься - расскажу все без утайки. Была еще и
видимость свободы маневра: мол, подумай еще раз, принимай решение. Ерун-
да все это, коль привела к тебе, значит,  решилась.  Ну  и,  разумеется,
осознание важности возложенной на нее миссии. Все  понимать,  чтобы,  не
дай Бог, ничего не напутать, от этого так много зависит.
   - Моя школьная учительница как-то сказала: всегда лучше жалеть о том,
что сделано, чем о том, что не сделано. Рассказывай.
   - Ну что ж... - Платонов вздохнул. - Тогда слушай. Восемь месяцев на-
зад один человек по фамилии Сыпко написал в прокуратуру России письмо  о
том, что на заводе, где он работает, творятся какие-то безобразия.  Про-
дукция ракетостроения, которая в связи с конверсией осталась невостребо-
ванной, вместо того чтобы быть переданной для переработки на родственные
предприятия в России, почему-то оказалась проданной какомуто товарищест-
ву с ограниченной ответственностью. Этот Сыпко работает на  заводе  бух-
галтером, ведущим группу драгоценных  металлов,  занимается  их  учетом,
списанием, оприходованием. А поскольку в этих приборах драгметаллов мно-
го, то, естественно, их списанием и оформлением на них всей документации
занимался тоже он. И вот ему сильно не понравилось, что приборы, которые
до того всегда уходили на переработку в рамках своей же  отрасли,  вдруг
уплыли куда-то на сторону. Пока все понятно?
   - Пока - да, - кивнула Кира. - Тебе чаю налить?
   - Да, будь добра.  Так  вот,  гражданин  Сыпко  пишет  в  прокуратуру
письмо, из прокуратуры его пересылают в наше  министерство,  и  попадает
оно на проверку ко мне, поскольку работаю я в главке по борьбе с органи-
зованной преступностью. Завод, на котором работает  Сыпко,  находится  в
Уральске-18, я туда поехал, связался с работником милиции, который  обс-
луживает завод, звали его Славой Агаевым. Хороший парень, молодой,  тол-
ковый. Мы с ним друг друга поняли и начали работать вместе. Теперь я хо-
чу, чтобы ты обратила внимание на одну деталь, это  важно,  Кира.  Когда
совершается убийство и начинается работа по  раскрытию  и  расследованию
преступления, из этого никто никакого секрета не делает.  Труп  -  он  и
есть труп, факт насильственной смерти человека  очевиден,  и  никому  не
приходит в голову это скрывать. Когда речь идет о злоупотреблениях и ма-
хинациях, ситуация принципиально иная. Преступления никто  не  видит,  о
нем могут догадываться, о нем могут даже  знать  достоверно,  но,  чтобы
увидеть его воочию, нужно иметь массу подтверждающих это  документов.  И
если хоть одного документа не окажется, суд не признает это преступлени-
ем. Мало ли что мне написал этот Сыпко! А ну как он врет?  Или  добросо-
вестно заблуждается? Или хочет свести с кем-то счеты и оговаривает неви-
новного? Поэтому по такого рода преступлениям работа идет не то что  ме-
сяцами - бывает, и годами. Осторожненько, маленькими шажочками, чтобы не
дай Бог не спугнуть преступников, а то ведь они в три секунды все  доку-
менты уничтожат, и чем ты потом будешь  доказывать  их  преступную  дея-
тельность? И вот мы с Агаевым начали потихоньку-полегоньку подкапываться
под эти махинации с приборами,  содержащими  драгметаллы.  А  гражданину
Сыпко неймется, знаешь, у нас таких людей называют "народные  мстители".
Они хорошие, порядочные люди, не желающие мириться с недостатками и зак-
рывать глаза на явные нарушения, но они поднимают слишком много шума,  в
результате чего преступники успевают уничтожить следы своей деятельности
раньше, чем письмо дойдет до милиции. Такой вот "народный  мститель"  не
желает понимать, что есть законность, что есть  суды  и  прокуроры,  что
каждое обвинение нужно доказать, подтвердить документально. Он не  хочет
знать о том, как трудно и долго добываются эти доказательства. Он  напи-
сал письмо в прокуратуру и желает немедленно  видеть  результат.  А  ре-
зультата чегой-то нетути.
   Дмитрий картин