ать завтра? Еще вчера она была уверена в том,  что  водоворот  прекрасной
взрослой свободной жизни захватит ее, завертит, и  отныне  у  нее  ни  одной
минуты скучной не будет. Друзья, поклонники, дискотеки, ночные  клубы...  Да
откуда им взяться, друзьям и поклонникам? Где они?  Она  сегодня  весь  день
провела на людях - и ни одного нового знакомого.  Сблизиться  с  кем-нибудь,
кто  ходит  на  курсы  немецкого?  Да  нет  среди  них  никого  похожего  на
прекрасного принца или на ту подружку, которая ввела бы ее в круг той  самой
вожделенной жизни. И вообще, не собирается она больше ходить на  курсы,  она
их терпела только для того, чтобы отец брал ее с собой  в  поездки,  а  отец
теперь в тюрьме. Так что же она будет  делать  завтра?  Даже  на  работу  не
пойдет, потому что у фирмы больше нет руководителя,  которому  она  нужна  в
качестве секретаря.
   Открыв сейф, Женя достала две обитые бархатом коробочки и сложила  в  них
браслет и цепь.  Какой  ненавистью  она  кипела  каждый  раз,  когда  видела
украшения, которые отец покупал для Ольги! Как хотелось  ей  хоть  один  раз
надеть эти изумительные изящные вещи, сверкающие бриллиантами, изумрудами  и
сапфирами! Ну вот, надела, и не просто надела, а проносила их целый день.  И
что? Жизнь не изменилась, ничего не произошло, все осталось как было.
   Ольга... Если бы отец знал, как больно было Жене слышать о  том,  что  он
собирается со своей любовницей в Ниццу, Барселону пли на Ямайку, в то  время
как ей самой было уготовано тусклое времяпрепровождение на Жигулевском  море
у дяди Севы или на подмосковной даче  у  кого-нибудь  из  отцовских  друзей.
Иногда отец приносил домой и вешал в своей  комнате  то  красивую  шубу,  то
кожаный плащ, то невероятной красоты костюм ч говорил, что это подарок Ольге
на день рождения или на Восьмое марта, который он купил заранее. Женя кусала
губы и изо всех сил боролась с искушением разрезать обновку острым  кухонным
ножом. Когда отца не бывало дома, она тайком снимала эти вещи  с  вешалок  и
примеряла. Почему, ну почему Ольга должна это носить, а она, родная дочь, не
может?
   План зародился в ее голове внезапно, как только она услышала  что  похожа
на певицу Светлану Медведеву. Ненависть  к  отцу  и  его  любовнице  слилась
воедино с разочарованием от того, что это вовсе не ее, Женечку Рубцову,  так
нежно и преданно любит странный молодой человек, и  с  давно  созревшей,  но
подавляемой жаждой жизни, яркой, свободной, независимой  и  обеспеченной.  И
вся эта гремучая смесь легла на потрясение, которое  Женя  испытала,  увидев
Игоря Лесникова. Он, такой красивый, и она - в старом спортивном костюме и с
дурацкой детской косичкой. Невозможно больше продолжать жить  такой  жизнью,
при которой она вынуждена стоять уродиной перед самым красивым  мужчиной  на
свете. Невозможно! С этим надо что-то делать.
   И решение пришло даже быстрее, чем  она  успела  его  осознать.  Описывая
Лесникову внешность своего поклонника, Женя лгала скорее  по  привычке,  ибо
приспособилась к постоянной лжи, еще Раечка  с  малолетства  приучила  ее  к
этому спасительному способу выжить рядом с тираном-отцом. Но и  еще  что-то,
пока еще смутное и неясное, настойчиво пробивалось  из  глубины  сознания  и
диктовало ей: не говори правду, не нужно тебе, чтобы милиционеры его  нашли.
И только на следующий день Женя более или  менее  четко  сформулировала  для
себя задачу: этого человека надо найти и использовать его ошибку.
   Найти поклонника оказалось совсем нетрудно,  он  действительно  пришел  в
клуб  послушать  выступление  группы  "Би-Би-Си",  а  о  времени   и   месте
выступления ей сообщил сам же  Игорь.  У  отца  было  очередное  свидание  с
Ольгой, и Женя чувствовала себя  в  полной  безопасности:  отец  никогда  не
звонил ей во время этих свиданий. И раньше двух часов ночи  не  возвращался.
Она оделась так же, как в  тот  раз,  когда  поклонник  впервые  увидел  ее,
распустила волосы, сделала  макияж.  В  конце  концов,  она  ведь  ничем  не
рисковала, если он увидит ее и не ошибется во второй раз, то просто  пройдет
мимо. Но робкий восторг на его лице, когда она приоткрыла дверь и  появилась
перед ним, яснее всяких слов сказал Жене: он узнал  ее  и  снова  принял  за
Светлану. Ей удалось заморочить  ему  голову.  Он  ей  поверил  полностью  и
безоговорочно. Только  один  раз  она  испугалась,  почувствовав,  что  одно
неверное слово - и все сорвется. Когда она звонила ему в последний  раз,  он
спросил, зачем она продает свой концертный костюм. Вопрос был неожиданным, и
Женя чуть было не проговорилась, что не понимает, о чем идет  речь.  Но  все
обошлось. И только потом Игорь объяснил ей, в чем дело.
   Самым трудным оказались просмотры видеозаписей, когда на экране то и дело
возникало лицо Кирилла. Надо было притворяться,  играть,  ничем  не  выдавая
себя. Притворяться и лгать Женя давно уже научилась,  только  вот  последний
просмотр дался ей  ценой  невероятного  напряжения,  ведь  она  должна  была
выбрать: Игорь или Кирилл. Если она "узнает" Кирилла, то его поймают, но  до
этого она проведет с Игорем несколько  чудесных  вечеров  в  ночных  клубах,
будет танцевать с ним, будет чувствовать его руки на своей  талии.  Если  же
"не узнает", то сохранит Кирилла и получит деньги, которые рано  или  поздно
заплатит отец, чтобы помочь своей любовнице. Но в этом случае  она  вряд  ли
сможет встречаться с Игорем. В течение почти трех часов Женя делала вид, что
смотрит на экран, а на самом деле мнительно и трудно делала свой выбор.
   Она выбрала Кирилла.
   Но Кирилла убили. И денег она не получила. Она могла бы остановиться,  но
не стала. Цель поставлена, мечта манит ее  переливающимися  огнями,  которые
становятся с каждым днем все ближе и ближе, она уже чувствует их тепло,  вот
они уже обжигают ей  глаза...  Невозможно  бросить  все  на  полпути,  когда
желанная цель дурманит голову ароматом свободы. Если нельзя получить  только
деньги,  на  которые  она  купила  бы  свободу  от  тирана-отца,  то  своего
освобождения она добьется другим способом. А заодно и деньги получит, потому
что, даже если все конфискуют, останутся Ольгины драгоценности,  на  которые
можно без проблем жить несколько лет. Только  один  кулон  с  бриллиантом  в
полтора карата стоит многие тысячи долларов. А еще кольца, браслеты,  колье,
серьги! До старости хватит.
   И вот... Отец арестован. Драгоценности  ненавистной  Ольги  в  ее  полном
распоряжении, а  заодно  и  деньги,  которые  при  обыске  не  забрали.  Она
свободна,  никто  не  заставляет   ее   перечитывать   "Войну   и   мир"   и
конспектировать Радищева, никто не запрещает носить то, что  ей  хочется,  и
причесываться так, как ей нравится. Она свободна. Только  что  ей  делать  с
этой свободой?
   Сидя на диване в комнате отца и глядя в открытый сейф, Женя вдруг поняла,
что не умеет жить одна. Всегда отец ей приказывал, и у нее было  только  два
пути: или подчиниться и сделать,  как  он  велит,  или  обмануть  и  сделать
по-своему. Но в любом случае обе эти дорожки брали начало из одного пункта -
из решения, которое принял за нее отец. Он сам распоряжался ее жизнью, он  и
только он решал, что ей делать, куда идти, что  носить  и  что  читать,  где
проводить каникулы и отпуск и как отмечать день рождения.  И  теперь,  когда
отца рядом не стало, Женя растерялась.
   Закрыв сейф, она привычно убрала ключ в сумочку, зашла в ванную, умылась,
заплела волосы в косу. Надела старый спортивный костюм, села  за  письменный
стол в своей комнате и открыла томик Радищева. Через  некоторое  время  Женя
подняла голову, ей показалось, что совсем рядом с ней кто-то смеется.  Но  в
квартире больше никого не было, и девушка решила, что, наверное,  этот  смех
ей просто послышался.



    Александра МАРИНИНА
    НЕЗАПЕРТАЯ ДВЕРЬ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Во время съемок телесериала в парке "Сокольники" убит водитель  съемочной
группы и бесследно исчезла жена сценариста. На первый взгляд  все  указывает
на  очередную  разборку  между  криминальными  группировками,  ведь   убитый
водитель связан и  с  азартными  играми,  и  с  наркотиками.  Однако  вскоре
появляется версия о том, что убийство на съемочной  площадке  направлено  на
срыв работы по созданию сериала, а это, в свою очередь,  выводит  на  первый
план новых подозреваемых. В этот раз  сотруднику  уголовного  розыска  Насте
Каменской работать куда труднее,  чем  раньше:  полковник  Гордеев  ушел  на
пенсию, а с  новым  начальником  отношения  у  нее  никак  не  складываются.
Каменской приходится всерьез задуматься над тем, оставаться  ли  служить  на
Петровке или все-таки уходить...

Глава 1

   На похороны Анечки Симоновой собрался весь город. Трудно найти в Камышове
человека, который не был бы  знаком  с  этой  улыбчивой  и  доброжелательной
девушкой. И у какого-то подонка поднялась рука на нее...
   Но какой бы чудесной ни была Аня, разговоры  в  толпе  провожающих  ее  в
последний  путь  все-таки  чаще  касались  ее  несчастной  матери,   Клавдии
Савельевны. Вот ведь как порой жестока бывает судьба! Сначала погиб  старший
сын, Юрка,  до  тридцати  не  дожил,  работал  взрывником  на  шахте.  Потом
скоропостижно скончался от сердечного приступа муж  Клавдии.  А  теперь  вот
убили двадцатитрехлетнюю Анютку. И все за какой-то год с небольшим. Какое  ж
сердце столько горя выдержит? Двоих детей вырастила  и  воспитала,  и  обоих
злая сила отняла. Совсем одна  Клавдия  осталась.  Ни  мужа,  ни  деток,  ни
внуков.
   Аню, как и положено по православному обычаю, отпевали в церкви. Народу  в
храм набилось битком, и на человека в дешевом  темном  костюме  внимания  не
обращали. Мало ли кто приехал проститься с девушкой, она после школы в  Юрге
училась, в техникуме, там,  наверное,  много  друзей-приятелей  осталось,  а
после техникума жила и работала в Мариинске, так что присутствие  незнакомых
людей на похоронах никого не удивляло. Конечно, последний  год,  после  того
как умер отец, Аня вернулась и  жила  в  Камышове  с  матерью,  но  люди-то,
вспоминавшие о ней с добрыми чувствами, и в Юрге  есть,  и  в  Мариинске,  а
может, и еще где. Славная была Девушка, приветливая, отзывчивая, таких долго
не забывают.
   Человек в темном костюме стоял, как и все, опустив голову, но  исподлобья
внимательно наблюдал за присутствующими. В бога он верил, но  в  церкви  ему
всегда бывало неуютно так, что на похороны должен приехать, а в дом идти  не
рискнет. Ирек поразмышлял еще немного и решил инициативы не проявлять, а  то
как бы хуже не вышло. Здесь все-таки толпа, а  там  каждый  будет  на  виду,
начнут еще, чего  доброго,  с  расспросами  приставать,  кто  он  да  откуда
покойницу знает. Никакой толковой легенды у  Ирека  припасено  не  было,  об
убитой Ане  Симоновой  он  почти  ничего  не  знал  и,  учитывая  всегдашнюю
невезучесть, наверняка попадет впросак, если придется вступать в разговоры.
   Толпа двинулась с кладбища в сторону дома Симоновых. Ирек некоторое время
шел вместе со всеми, потом, улучив  удобный  момент,  юркнул  в  переулок  и
окольными путями добрался до места, где оставил машину. Тьфу, от  одного  ее
вида Ирека сразу затошнило. Ржавая, раздолбанная... Ну да ладно,  начальству
виднее, на чем ему ездить. Его дело маленькое, сказали -  выполнил,  а  что,
зачем и почему - вникать не обязательно. Меньше знаешь - лучше спишь,  этому
его еще батя учил, а батя попусту говорить не станет, у него семь  ходок  за
спиной, из сорока восьми лет жизни он в общей сложности двадцать один год на
зоне провел. Опытный.
   Сто с лишним километров до Кемерова Ирек проехал за два с половиной  часа
- старенький "жигуленок" на большее  оказался  не  способен.  Оказавшись  на
знакомых улицах родного города, первым  делом  порулил  к  бате.  Доложиться
надо, да и тачку свою взять, он ее  еще  утром  там  оставил,  когда  в  эту
консервную банку пересаживался.
   Батя, рано постаревший лицом и шевелюрой,  но  сильный  и  жилистый,  как
молодой лось, жил один, как и положено порядочному  вору.  Мать  давно,  как
только батю во второй раз посадили, ушла от него и  сына  забрала,  но  Ирек
всегда тянулся к отцу, и в  редкие  месяцы,  когда  тот  бывал  на  свободе,
Шанькин-старший, имевший в  своем  кругу  кличку  Шаня,  сына  вниманием  не
обделял. Конечно, так повелось не сразу: пока Ирек  был  маленьким,  Шаня  к
мальчику ни малейшего интереса вроде бы не проявлял, а вот лет с десяти  все
переменилось.
   - Смена растет, - горделиво говорил рецидивист, похлопывая сына по спине,
когда видел,  каким  восторгом  и  волнением  загораются  глаза  мальчугана,
слушающего рассказы отца о зоне и царящих в ней порядках.
   - Ты меня  слушай,  ума  набирайся,  пригодится.  Пока,  слава  богу,  не
пригодилось. Но ведь все до поры до времени... Ирек с наслаждением захлопнул
дверцу чужой машины, сунул ключи в карман и не удержался, подошел  к  своему
темно-синему "Опелю", стоящему рядом. Погладил капот, прикоснулся пальцами к
боковому зеркалу. Картинка, а не тачка! Век бы любовался. Сесть в нее сейчас
и уехать куда подальше, не заходя к бате... Нет, нельзя. Ирек  даже  плечами
передернул, представив, какой поток матерной брани обрушится на  него  через
несколько минут, когда батя услышит, что он не выполнил поручение.  Но  если
нарушить приказ и уехать, не доложившись лично, то  потом  будет  еще  хуже.
Батя где хошь сыщет и ноги поотрывает, а следом и голову.
   Прогноз Ирека оправдался лишь частично: Шаня действительно матерился,  но
сына особо не бранил, ругань свою направил на  того,  кого  сыну  так  и  не
удалось найти.
   - Не приехал, стало быть, - задумчиво повторил он несколько раз, выпустив
пар  при  помощи   потока   хорошо   известных   слов,   ранее   считавшихся
непарламентскими, но ныне, как говорят очевидцы, вполне  принятыми  в  среде
вершителей судеб. - А ты хорошо смотрел?
   - Бать, да я глаза все проглядел, - горячо  убеждал  его  Ирек.  -  Ты  ж
знаешь, для меня твое слово - закон.
   - Ну смотри мне, - с неопределенной угрозой протянул Шаня. - Пока я  тебе
верю. Но если  учую,  что  финтишь,  не  посмотрю,  что  родная  кровь.  Сам
понимаешь, у нас закон твердый. Я за тебя  поручился,  братву  заверил,  что
тебе можно доверять. Подведешь - жизни лишу, так и знай.
   Ирек и без того знал. Батя шутить не любит, это точно. Сам  он,  понятное
дело, "мокрухой" мараться не станет, не воровское это дело, но среди братков
исполнители всегда найдутся. И сына своего родного Шаня любит ровно  до  тех
пор, пока Ирек исправно выполняет поручения тех, кто стоит над батей.

***

   Наталья Воронова была человеком более  чем  терпимым,  ее  не  раздражали
чужие вкусы и мнения, даже если она их не разделяла. Но с недавнего  времени
в ее жизни появилось слово, от которого у нее в буквальном смысле начинались
судороги.  Это  слово  "беспрецедентно".  На  протяжении  последнего  месяца
Наталья слышала его не меньше тысячи раз, то есть раз по тридцать в день.
   - Да как же можно снимать кино по книге, которую никто, кроме вас  самой,
не читал? Это беспрецедентно! А вдруг чутье вас подводит,  и  это  не  будет
бестселлером? Новый автор, никому не известный. Надо подождать,  пока  роман
издадут,  посмотреть,  как  отреагирует  читатель,   понравится   ли   книга
публике...
   - Это  беспрецедентно  -  снимать  картину,  не  имея  финансирования  от
телеканала!
   - Это беспрецедентно - не иметь договора с телевидением...
   - Это беспрецедентно - снимать, не имея законченных сценариев...
   - Это беспрецедентно...
   Наталья и сама прекрасно понимала, что то, что она делает,  ни  в  какие,
мягко говоря, ворота не лезет. В апреле прочла рукопись, которую  ей  принес
знакомый журналист, до этого  не  написавший  в  "художественном"  жанре  ни
строчки,  загорелась,  пошла  с  рукописью  к  руководству  телеканала,  для
которого уже сняла два длинных телесериала, но  понимания,  естественно,  не
встретила. То  есть  понимание-то  как  таковое,  конечно,  было,  Вороновой
поверили, что материал - прекрасная основа для еще одного сериала, и  готовы
были рассматривать ее предложение  в  свете  бюджета.  На  будущий  год.  Но
Наталья не хотела ждать целый год. Она хотела снимать немедленно, сейчас,  с
завтрашнего дня. А лучше - прямо сегодня.
   Все смотрели на нее как на умалишенную. И это знаменитая Воронова, всегда
такая  сдержанная  и  терпеливая?  Воронова,  которая  сто  раз  подумает  и
прикинет, прежде чем за что-то браться и  принимать  какие  бы  то  ни  было
решения? Да не подменили ли ее?
   Весь мир вокруг Натальи разделился на два лагеря. В одном  оказался  весь
теле - и киномир. В другом - она и  ее  близкие:  муж  и  воспитанница.  Муж
Натальи,  Андрей  Ганелин,  давно  и  успешно  занимался  бизнесом  и   даже
профинансировал двенадцать  лет  назад  съемки  ее  первого  полнометражного
фильма. С насмешливой улыбкой выслушав охи и причитания  супруги  по  поводу
медлительных и  неразворотливых  чиновников,  от  которых  зависит  принятие
решения, он мягко сказал:
   - Наташенька, я дам деньги, начни снимать, а там видно будет.
   - Но это очень большие деньги, - испуганно  предупредила  Наталья,  -  ты
даже не представляешь, какие большие.
   - Жить с женой-режиссером и не представлять, о каких деньгах идет речь? -
усмехнулся Андрей. - Было бы смешно. Ты меня обижаешь. Скажи своему приятелю
Южакову, что если телеканал в принципе согласен делать этот проект, то пусть
пока утрясают все вопросы  с  финансированием,  а  ты  тем  временем  будешь
снимать на мои деньги. Сколько смогут выделить - столько и выделят, а  когда
картина будет готова, все доходы от проката и продаж поделим пропорционально
вложенным средствам.
   - Андрюша, ты понимаешь, на  что  подписываешься?  -  осторожно  спросила
Наталья. - Они будут  думать  и  решать  до  тех  пор,  пока  не  закончится
съемочный период. Им останется  только  оплатить  монтаж,  озвучание  и  еще
кое-что, но это сущие мелочи по сравнению со съемками. Я ведь  не  собираюсь
снимать три года, если начинать - то немедленно, мне  нужны  летние  месяцы,
там очень много натуры, и вся - процентов на восемьдесят - летняя.  А  ждать
до следующего лета я не хочу. За лето я сниму почти  всю  натуру,  осенью  -
павильон и, соответственно, осень, в декабре - зиму. К Новому году  закончу.
И все это придется делать за твой счет.
   - А весну? Весны в твоей  картине  совсем  не  будет?  -  поинтересовался
Ганелин.
   - Весну можно снимать в ноябре, деревья голые, земля сырая.
   - Ага, и хороший оператор, - подхватил он. - Ну что, Наташа, решаешься? В
тебе всегда дремала авантюрная жилка, дай ей наконец проявить себя, а то  ты
ее всю жизнь задавливаешь и в темный угол  загоняешь.  Скучно  живешь.  Тебе
сорок шесть лет, пора уже попробовать  совершить  рискованный  поступок.  Ну
хотя бы ради интереса.
   Наталья колебалась, но тут вступила игру ее воспитанница, она же  актриса
Ирина Савенич.
   - Натулечка, да о чем тут думать-то?! - кричала Ирина, размахивая руками.
- Конечно, надо снимать. Тебе что, нравится без работы сидеть?
   Сидеть без работы Вороновой  не  нравилось.  Но  влезать  в  авантюры  ей
нравилось еще меньше. Тем более в такие беспрецедентные...
   И все-таки она  решилась.  Вместе  с  автором  романа  Русланом  Нильским
написала    поэпизодный    план    сценария,     заключила     договор     с
компанией-производителем и в конце мая начала  снимать,  как  говорится,  "с
колес". Готового и утвержденного сценария не было, но Наталья положилась  на
собственный опыт (все-таки она закончила сценарное отделение ВГИКа  и  много
лет работала сценаристом до того, как получила второе  образование  и  стала
режиссером) и на талант молодого писателя. Каждый день в свободное от съемок
время они с Русланом писали диалоги для ближайших съемочных дней,  а