санаторию  разгуливает  маньяк,
охотится за бабой из уголовки, а мы даже к милиции обратиться не  можем.
Если они его поймают, он нас всех сдаст.
   - Какие предложения? Думай, Котик, думай, счет идет на минуты. Что  в
павильоне?
   - Заканчивают. Семен уехал туда час назад. Если все пойдет без сбоев,
они с Дамиром скоро вернутся. Только бы Каменская просидела в номере  до
их возвращения, а там Дамир возьмет ее на себя. У них вроде все на мази.
   - Не нравится мне это. Может, все наоборот, это у нее с  Дамиром  все
на мази. Не приходило в голову?
   - Возможно, но не очень похоже. Она его не искала, он сам за ней  бе-
гал.
   - А вдруг это только видимость? Обман зрения?  Она  достаточно  умна,
чтобы заставить нужного человека бегать за собой. И всетаки, что  делать
с Зарипом?
   - Придется ждать. У нас есть несколько свободных людей, я мог  бы  их
вызвать сюда, чтобы помогли в поисках, но Зарипа в лицо знают только Се-
мен, Дамир и я. Даже вы его не видели.
   - А если ей взбредет в голову пойти погулять на ночь глядя по темному
парку?
   - Может, так даже лучше. Если  Зарип  ее  выследит,  мы  тут  же  его
возьмем. Мы же рядом будем, одну ее не отпустим.  Самое  главное,  чтобы
она ничего не заметила.
   - Это и есть самое трудное. Она - девица  наблюдательная,  и  слух  у
нее, похоже, хороший. Ты уж постарайся, Котенька. На тебя  вся  надежда.
Семен и Дамир не догадываются, что она из милиции?
   - Не должны. Если, конечно, она сама Дамиру не признается.
   - Не дай Бог, Котик. Не дай Бог.
   Даже отмытая до скрипа и одетая в чистое платье, девочка не выглядела
невинным ангелочком. Глаза у нее были хитрющие, а лексикон  -  хоть  уши
затыкай. Она уже вдосталь набродяжничалась, брошенная вконец  спившимися
родителями еще год назад. За этот год она научилась добывать себе пропи-
тание, обслуживая пассажиров в мужских вокзальных туалетах, да так  лов-
ко, что и в милицию ни разу не попала. На одном и том же вокзале она по-
долгу не засиживалась, переезжала "зайцем" на электричках  из  города  в
город.
   В этом Городе нашелся добрый дядька, который пообещал накормить, дать
денег, а вдобавок купить новую одежду, если она обслужит его друга, и не
в грязном вонючем вокзальном туалете, а в красивой чистой комнате. А  ей
не все ли равно? Она, конечно, соврала, что ей уже  четырнадцать,  чтобы
дядька не испугался, что она малолетка, и не отыграл назад.  На  самомто
деле ей только недавно исполнилось десять, и она видела, что  дядька  ей
не поверил. Ну и пусть. Главное, чтобы деньги заплатил. Вчера посадил ее
в машину, привез в какую-то баню, велел вымыться как  следует,  а  потом
разрешил поплавать в огромном бассейне. Здорово было! Еще обещал  купить
ей лосины, длинный красный свитер до коленей и блестящую заколку для во-
лос. А для "работы" заставил надеть какое-то  чудное  черное  платье  до
пят, она такие видела в кино про прошлый век.
   - Иди сюда, - позвал ее красивый высокий мужчина с темными глазами  и
доброй улыбкой. - Давай сыграем с тобой сценку. Видишь на  стене  распя-
тие?
   Она кивнула, с любопытством оглядываясь по сторонам. В  комнате  было
много всякой аппаратуры, какие-то лампы, провода, но девочку это не  за-
ботило. Если можно на вокзале, среди тюков,  чемоданов  и  переполненных
мусором урн, то почему нельзя среди ламп и проводов?
   - Ты видела когда-нибудь, как молятся? Руки складываешь вот так, ста-
новишься на колени, смотришь на распятие, а про себя  читаешь  какой-ни-
будь стишок. Поняла?
   - Поняла. - Она тут же сделала все, как ей велели.
   - Умница. Ты прямо прирожденная актриса, -  похвалил  темноглазый.  -
Теперь слушай, что будет дальше. В комнату войдет  пожилой  мужчина,  он
твой отец. Только ты это знаешь, а он - нет. Ему не сказали. Он  думает,
что ты - просто красивая девочка, он тебя полюбил и хочет  на  тебе  же-
ниться. Ты же знаешь, что нельзя жениться на собственной дочери?
   - Знаю, конечно. Дети потом будут уродами.
   - Правильно. Поэтому он будет тебя просить, а ты будешь  ему  отказы-
вать.
   - А может, сказать ему, что он - мой папаша? Тогда он сразу врубится,
- по-деловому предложила девочка.
   - Нельзя, в том-то и дело. Это игра такая. Ты ему отказываешь, но  ты
же его любишь, ты же хочешь сделать ему приятное. Если уж замуж  нельзя,
то все остальное-то можно, правда ведь?
   - Конечно, - авторитетно заявила бродяжка,  которая  вообще-то  имела
довольно  смутное  представление  о  таких  категориях,  как  "можно"  и
"нельзя". - Я постараюсь ему конпен... конме... компенсировать, - она  с
трудом выговорила недавно услышанное слово, - чтобы он не огорчался, что
нельзя жениться.
   - Отлично! - Мужчина был явно очень доволен. - Ты удивительно сообра-
зительная девочка, просто на редкость. Давай начнем.
   Девочка делала все, как ей говорили. Встав на колени и  сложив  перед
собой ладошки, она закрыла глаза и проговорила про себя целиком  песенку
про Ксюшу в юбочке из плюша. Потом появился старик, который изображал ее
отца и говорил про любовь. Немного поломавшись для виду, девочка  похот-
ливо облизнула губы, подошла к старику и принялась расстегивать ему брю-
ки. Старик был совсем не противный, намного лучше, чем те пьяные  грубые
мужики на вокзалах, от которых всегда воняло перегаром и гнилыми зубами.
   Она делала все как обычно, и даже в первый момент не  поняла,  почему
старик вдруг схватил ее за волосы и ударил по лицу. Неужели она  сделала
ему больно? А вдруг он из-за этого не заплатит?
   С трудом поднявшись на ноги и смаргивая  выступившие  слезы,  девочка
прильнула к старику, обхватив его руками.
   - Шлюха! - закричал он. - Маленькая дрянь! Подстилка!
   Дальше она просто перестала понимать  происходящее.  Старик  орал  на
нее, бил кулаком по лицу, хлестал невесть откуда взявшейся плеткой. Пос-
леднее, что увидела в своей непутевой короткой жизни маленькая бродяжка,
был занесенный над ней нож и огромные, страшные глаза старика...
   - Девочку в подвал, работу доделай начисто и со звуком, - сказал  Се-
мен парню в очках по кличке Химик. - К  утру  все  приготовить  к  новой
съемке, начнем в восемь часов. Нам с Дамиром нужно возвращаться.  Ты  уж
сегодня без моей помощи обойдись.
   - Ладно, - недовольно проворчал Химик. - Как самую грязь делать,  так
всегда я один.
   Семен подошел к нему вплотную, крепко ухватил за плечо.
   - Ты так больше не шути, дружище. У нас каждый получает за свое:  Да-
мир - за талант, я - за риск, ты - за грязь. Случись  что,  тебе  меньше
всего дадут. Нам вышка светит, а ты хоть живой останешься. Мы -  органи-
заторы, а ты только грязь подтираешь. Вник?
   - Да ладно. - Химик резко вырвался из рук Семена. - Любишь ты  сказки
рассказывать. Если вам с Дамиром - вышка, то что тогда вашему  Макарову?
Выше вышки не влезешь.
   Семен недобро взглянул на парня и молча вышел. Надо бы  поговорить  с
ним серьезно, но - в другой раз. Сейчас нет времени.
   Машину оставили у коттеджа, еще раз проверили -  пусто,  нет  Зарипа.
Медленно, осторожно, стараясь не проходить под фонарями, Семен  и  Дамир
Исмаилов двинулись в сторону главного корпуса.  Внезапно  Дамир  схватил
Семена за руку.
   - Вон она!
   На крыльце мелькнула ярко-голубая куртка и скрылась за углом.
   Насте хотелось подышать перед сном, а заодно и подумать о своем пове-
дении. Например, о том, как себя вести, если к ней заглянет  Дамир.  Ко-
нечно, очень соблазнительно было бы поддаться на его  уговоры,  про  все
забыть и очертя голову броситься в скоротечный роман. Но что это ей  су-
лит? Развлечения? Она их не любит. А то, что доставляет ей удовольствие,
Дамир дать не может. Постель? Скучно. Он,  наверное,  хороший  любовник,
даже очень хороший, ну и что? Будет в ее жизни одним хорошим  любовником
больше. Тоже мне ценность. Настя подумала, что, может, ей в чем-то и  не
повезло в жизни, но только не с мужчинами. Их было немного, но  ни  один
не оставил ее разочарованной. И вообще, Лешки ей вполне достаточно.  Что
еще она может получить от Дамира? Красивые слова? Лешка слов не говорит,
это верно, но они Насте и не нужны, она слишком рациональна,  чтобы  ве-
рить словам и обращать на них внимание.
   Ей стало неуютно. Будто кто-то смотрит ей в спину. Передернув  плеча-
ми, Настя вернулась к своим мыслям.
   С другой стороны, Дамир может быть интересным собеседником. Жаль, что
не удалось досмотреть фильм, который он ей показывал. Это был фильм  про
слепого старика, который общается с внешним миром при помощи звуков. Его
внук описывает ему разные предметы, картины, явления природы,  а  старик
говорит: "Я не понимаю. Ты мне сыграй". Внук учится  играть  сначала  на
пианино, потом на скрипке, его музыкальные  изображения  становятся  все
более яркими, образными, и наконец старик говорит: "Я это вижу". Что бы-
ло дальше, Настя так и не узнала, но мастерство, с  которым  был  сделан
фильм, оценила в полной мере. Это была не только талантливая  режиссерс-
кая работа, но и необычная, интересная музыка, и  великолепное  исполне-
ние. Если бы можно было ограничить общение с Дамиром обсуждением его ра-
бот, это было бы просто отлично, как раз то, что ей, Насте, надо:  зани-
маться анализом, обсасывать всякие нюансы, выводить  закономерности.  Но
смешно надеяться, что он на это пойдет.
   Что-то мешает ей думать. Какие-то посторонние звуки, что ли? Она  ос-
тановилась, прислушалась. Нет, все тихо. Откуда эта тревога?
   В нескольких шагах впереди она увидела неподвижную фигуру на  скамей-
ке. Подойдя поближе, узнала своего неудачного поклонника,  предлагавшего
деньги. Как его назвал Павел? Кажется, Николай.
   - Добрый вечер, Николай, - весело сказала она. - Нашли, кому подарить
свои лишние пятьдесят тысяч?
   - Не нашел, - так же весело признался он, нимало не смущаясь. -  При-
саживайтесь, покурим вместе. Я на вас вчера стольник проиграл, а сегодня
его обратно выиграл. Так что я не внакладе.
   - Это как? - удивилась Настя, усаживаясь рядом и доставая сигареты.
   - Вчера ставка была сто тысяч, и я их с позором проиграл.  А  сегодня
за вас давали уже двести, Пашка продулся, и его двести тысяч мы раздели-
ли с партнером.
   - Ничего себе, - присвистнула Настя. - А  если  завтра  найдется  еще
один камикадзе, желающий попробовать укротить меня, строптивую?
   - Для следующего ставка  -  четыреста.  Цена  растет  пропорционально
сложности задачи. По-моему, справедливо.
   - По-моему, тоже. Кто же придумал эту гениальную систему?  Женя?  Или
Павел?
   - Женя. Погодите, а разве вы с Женькой знакомы?
   - А как же. Он еще до того, как втянул вас в это мероприятие, пытался
со мной познакомиться. Не огорчайтесь, Николай, у него  тоже  ничего  не
вышло.
   - То-то я смотрю, он сам не берется, а все про вас выспрашивает  и  у
меня и у Пашки. Прямо душу всю вытрясает: как повернулась,  да  на  кого
посмотрела, да что сказала. Ну, жук, ну, пройдоха. А ведь  и  словом  не
обмолвился.
   В аналитической машине что-то сработало, яркая вспышка  пробежала  по
проводам, приводя в движение диски и шестеренки.  Настя  подскочила  как
ужаленная.
   - Мне пора, извините. Спокойной ночи, Николай.
   Она быстро пошла по аллее. Тут же следом за ней из-за деревьев метну-
лась бесплотная тень, но Коля Алферов ее не заметил. Он пошарил рукой по
скамейке в поисках брошенных рядом перчаток и  наткнулся  на  сигаретную
пачку, оставленную Настей. Схватив ее, он побежал в ту же сторону,  куда
ушла Настя, и уже открыл было рот, чтобы окликнуть ее,  когда  увидел  в
дальнем конце аллеи высокую мужскую фигуру. Мужчина громко закричал:
   - Настя! Анастасия! - и замахал рукой.
   Коля видел, как голубая куртка приблизилась к мужской фигуре, как тот
властным жестом обнял Настю за плечи, прижал к себе и  повел  в  сторону
корпуса. Он машинально сунул чужие сигареты себе в карман и в  этот  мо-
мент услышал странный звук - не то хрип, не то сдавленный кашель и  пре-
рывистое дыхание. Кинувшись на звук, Алферов раздвинул кусты и  лицом  к
лицу столкнулся с человеком, которого меньше всего ожидал увидеть.
   - Ты?! Как ты здесь...
   Женя Шахнович собирался к Старкову на  очередной  доклад.  Наконец-то
ему есть что рассказать. Четыре месяца ожидания не прошли даром.  Что-то
начало высвечиваться.
   Он был доволен, что правильно "вычислил" рыженькую девчушку с веснуш-
ками. Двухкомнатных люксов в "Долине" было десять, держать  их  все  под
контролем было физически невозможно, а ведь таинственный  Макаров,  если
когда-нибудь появится, будет жить в шикарных апартаментах. Рыженькая жи-
ла как раз рядом с одним из люксов на втором этаже, и именно в этот люкс
приходила загадочная Каменская, которая всех сторонится и ни  с  кем  не
общается. Значит, он на правильном пути.
   Кроме того, вчера наконец появились машины с  иногородними  номерами.
Женя старательно переписал все номера и марки автомобилей. Правда, почти
все машины, кроме одной, в течение часа уехали. Все  происходило  совсем
не так, как описывал Старков, когда давал ему задание. Но это и понятно,
Старков ведь тоже получил информацию через третьи руки. Было бы странно,
если бы она по пути не претерпела никаких изменений.  Зато  теперь  Женя
знает точно, как это происходит. Знать бы еще, что происходит. Но  всему
свой черед.
   Женя посмотрел на часы: скоро полночь.
   Старков ждет его в час тридцать, время еще есть. Женя жил в служебной
квартире в небольшом трехэтажном домике прямо на  территории  санатория.
Это было удобно всем: Жене, потому что оправдывало его  постоянное  при-
сутствие в "Долине", и санаторию, потому что замечательный мастер-элект-
рик был под рукой и днем и ночью.
   Шахнович привел в порядок записи, еще раз просмотрел их, закрыв  гла-
за, повторил несколько раз, потом, удовлетворенный,  аккуратно  разорвал
листки и сжег их в кухонной раковине. Выпил кофе, съел пару  бутербродов
- готовить он не любил. Накинул куртку и вышел из квартиры.
   Светлана Коломиец мирно спала на единственном диване - машина за  ней
так и не приехала. Влад покорно уступил ей удобную постель, сам  лег  на
пол, но уснуть не мог. Он тихонько встал, вышел в  ванную,  сделал  себе
укол, потом уселся на кухне и,  притворив  поплотнее  дверь  в  комнату,
включил магнитофон. Сначала он пытался смотреть в сценарий и сверять его
с музыкой, ему все не давали покоя те шесть минут, на которые не хватало
действия. Он прикидывал и так, и эдак, пытался удлинить некоторые эпизо-
ды, но они начинали "вываливаться" из звукового образа. Тогда он  просто
закрыл глаза и начал слушать.
   Часа через два он выключил магнитофон. На душе было ясно и  тихо.  Он
все понял.
   Зайдя в комнату, присел на краешек дивана и погладил Светлану по  го-
лове. Та моментально проснулась, будто и не спала.
   - Ты чего? Не спится? Ко мне хочешь? - Она приглашающим жестом протя-
нула руки.
   - Ты только не ври мне, Света, - медленно сказал Влад.  -  Это  очень
важно. Дай слово, что скажешь правду.
   - Ну, даю. Чего стряслось-то?
   - Тебе сказали, что будет в конце фильма?
   Она молчала. Вот дурачок, ну что он так переживает? Она дала ему сло-
во, что не будет врать. Но ведь и им она дала слово, что будет  молчать.
Господи, вот дурь-то, прямо детский сад: первое слово дороже второго.
   - Я спрашиваю тебя, Света, - голос Влада был  пугающе  монотонным,  -
тебе сказали, что будет в те последние шесть минут?
   - Да, сказали, сказали, - в раздражении вырвалось у нее. -  Трахаться
мы с тобой будем, порнуху изображать. Сам не мог догадаться?  Тоже  мне,
тайна мадридского двора!
   - Нет, Света, тебя обманули. Они тебя убьют.
   Он сказал это так просто, что Светлана сразу поверила.


   Глава 5
   ДЕНЬ ШЕСТОЙ, КОТОРЫЙ НАЧАЛСЯ НОЧЬЮ

   - Ты как будто не в себе, - заметила Настя, послушно  идя  следом  за
Дамиром по длинному коридору второго этажа.
   - Не обращай внимания, - отмахнулся он,  -  Я  очень  торопился  вер-
нуться, пока ты не легла спать, попросил таксиста ехать побыстрее, а  он
так гнал, что мы чуть в аварию два раза не попали.
   - Испугался?
   - Есть немного. До сих пор в себя не приду.
   Он открыл дверь своего люкса, пропустил Настю вперед, помог ей  снять
куртку.
   - А сигареты! - спохватилась она. - Черт, кажется, я оставила  их  на
скамейке. Не возвращаться же теперь...
   - Обижаешь, Анастасия. Если уж я позаботился о мартини для  тебя,  то
неужели, ты думаешь, забыл о сигаретах?
   Дамир театральным жестом вытащил из бара бутылку, стаканы и пачку хо-
роших ментоловых сигарет.
   - Смотри-ка, запомнил, - усмехнулась Настя. - Если не обращать внима-
ния на мелочи, то можно поверить, что ты и в самом деле влюблен.
   - Настенька, - Дамир ласково взял ее за руку, - чем еще я могу  дока-
зать тебе свою искренность? Уже два дня, как я здесь...
   - Три, - спокойно поправила Настя.
   - Что?
   - Ты здесь не два дня, а три. Это и есть те  мелочи,  которые  мешают
мне поверить в твою искренность. Я не спрашиваю тебя, зачем ты врешь,  я
принимаю это как факт. Ты большой мальчик, Дамир, тебе уже скоро  сорок,
и если ты врешь, то, наверное, в этом есть какой-то смысл для тебя. И не
вздумай мне ничего объяснять. Просто прими как должное: я не верю ни од-
ному твоему слову. Но это совершенно не мешает  мне  обсуждать  с  тобой
вопросы, не требующие правдивости. Например, твою  работу.  Знаешь,  мне
понравился твой фильм. Я бы хотела его досмотреть. Можно?
   - Можно. - Его голос стал холодным. - Твоя прямота меня  убивает.  Ты
со всеми так?
   - Как - так?
   - Не играешь в карты. Расставляешь не только точки над "I", но и зна-
ки препинания. У тебя, наверное, и друзей-то нет?
   - Нет, - согласилась Настя. - У меня есть  любимый  мужчина,  который
заменяет мне всех друзей, вместе взятых.
   - Анастасия, - простонал Дамир, - ты невыносима. Черт меня дернул ув-
лечься тобой. Ладно, досматривай кино, а я пока сделаю кофе.
   ...На экране уже совсем взрослый внук переживал трагедию одиночества.
"Ты отнял у меня дар слова, - упрекал он деда. - Я не умею нормально вы-
ражать свои чувства, я могу только играть. Я растерял  всех  друзей,  от
меня уходят женщины, потому что я косноязычен и могу объясняться с  ними
только при помощи музыки". - "Зато ты создал великую, бессмертную  музы-
ку", - отвечал ему умирающий слепой дед. "Я не хочу этого! Я хочу, чтобы
у меня была жена, дети, друзья, я хочу быть как все!" - "Человек,  сочи-
няющий великую музыку, не должен быть как все, - отвечал дед. -  Если  у
тебя есть дар, забудь про обычную жизнь с ее правилами и прочими глупос-
тями. Они не для тебя. Ты - гений". Дед медленно угасает, а  внук,  стоя
рядом с его постелью, исступленно кричит: "Я не хочу быть гением. Не хо-
чу, не хочу, не хочу!.." И вдруг, поняв, что не умеет  выразить  словами
всю боль, всю ненависть к деду, к самому  себе,  к  музыке,  он  хватает
скрипку и начинает играть. Конец фильма.
   Это была, на Настин взгляд, превосходная работа. Дамир  по-настоящему
талантлив, с этим трудно спорить. Его музыкальные способности раскрылись
в фильме в полной мере, да и сюжет не рядовой.
   - Тебе понравилось? - Дамир заглянул ей в лицо.
   - Очень, - искренне сказала Настя. - А есть еще что-нибудь?
   - Нет, я привез только одну кассету, хотел показать Регине.
   "Интересно, а что же еще ты ей показывал? За какую  работу  она  тебя
так безжалостно критиковала и называла халтурщиком? За эту? Если  память
мне не изменяет, то сегодня днем ты вполне определенно заявил, что Реги-
на Аркадьевна этот фильм еще не видела. Опять ты врешь, Дамир  Исмаилов.
Но я не буду ловить тебя на слове и уличать во лжи. Я не на работе.  Ну,
поставлю я тебя в неловкое положение, покажу, какой ты неумелый  лгун  и
какая я проницательная. И дальше что? Мне с тобой детей не крестить. Хо-
чешь врать - пожалуйста, сколько угодно. Меня это не касается".
   Потом Дамир долго и нежно целовал Настю, гладя ее по спине и  ласково