ьно поговори с Бабаяном  еще  раз.  Знаешь,
люди, беседующие вечером, очень часто упоминают о том, что  произошло  в
течение дня.
   Мы дошли до калитки дома номер 8. За большим столом под навесом сиде-
ли Вера Ильинична и ее муж  Григорий  Филиппович  в  обществе  хохотушки
Ирочки. Посреди стола красовался огромный разрезанный  арбуз.  Все  трое
сосредоточенно поедали красную сочную мякоть, не обращая внимания на ро-
ящихся над их головами мух. Ни Татьяны, ни Лили с ними не было. Интерес-
но, о чем можно так долго болтать?
   - А где ваш друг? - спросила Ирочка, когда я проходил мимо них.
   - Пошел домой. Просил поблагодарить за чай.
   - Он очень симпатичный.
   - Я ему передам, - пообещал я, усмехаясь. Ирочка в своем репертуаре.
   - Передайте, пожалуйста, не забудьте.
   Пусть заходит. Лилю и Татьяну я нашел на галерее возле нашей комнаты.
Они вынесли второй стул и уселись рядом с открытым окном, чтобы свет па-
дал на переносной компьютер "notebook", который Татьяна держала на коле-
нях. Пальцы пышнотелой блондинки бегали по клавиатуре с такой скоростью,
что у меня в глазах зарябило. Мягкое щелканье клавиш слилось в один неп-
рерывный звук.
   - Приспосабливаете техническую революцию к писательскому труду? - по-
шутил я.
   Мне показалось, что Татьяна смутилась.
   - Это очень удобно, - сказала она, словно  оправдываясь.  -  Я  такая
растеряха, ни одной бумажки найти не могу, все куда-то рассовываю и  за-
бываю потом куда. А так все в одном месте, и искать легко.
   - Вот вместо того, чтобы читать любовные романы, училась  бы  у  тети
Тани работать на компьютере, - назидательно сказал я, обращаясь к  доче-
ри.
   Лиля молчала, только глядела на  меня  укоризненно  своими  огромными
темно-серыми глазищами.
   - Она учится, - ответила вместо нее Татьяна. - У нас  все  на  основе
взаимности. Она мне - сведения о жизни школьников, я ей - навыки  работы
с текстовым редактором. Разве Лиля вам не говорила?
   Я получил очередной щелчок по носу. В  самом  деле,  каждый  вечер  я
спрашивал Лилю, чем она занималась, и она коротко отвечала: "С тетей Та-
ней разговаривала". В подробности я не вдавался,  и,  видимо,  напрасно.
Надо будет сегодня же начать наверстывать упущенное.
   - А почему вы не пошли есть арбуз?
   - Я еще свою норму не выполнила.
   - Самодисциплина?
   - А как же. Без этого нельзя, иначе я вообще ничего не напишу. Я пос-
пать люблю, в постели поваляться.
   - И какая у вас норма?
   - Десять страниц в день. Триста пятьдесят строк.  Пока  не  сделаю  -
спать не ложусь.
   - Вот видишь, Лиля, - строго обратился я к дочери. - У тети Тани нор-
ма триста пятьдесят строк, а ты ей мешаешь, отвлекаешь. Она  из-за  тебя
спать не ложится. Даже арбуз есть не пошла. Кстати, а ты-то  почему  его
не ешь? Ты же любишь арбузы.
   - Мне с тетей Таней интереснее, - тихо проговорила Лиля, и ее бездон-
ные глазищи наполнились слезами.
   - Зачем вы так, Владислав, - упрекнула меня Татьяна. - Лиля нисколько
мне не мешает. Она сидит тихонечко и смотрит, как я пишу.
   - Разве вас это не отвлекает?
   - Ничуть. Я привыкла работать в присутствии людей, отдельного кабине-
та мне пока не полагается.
   - Танечка, а кем вы работаете?
   Ее имя сорвалось у меня с языка раньше, чем я успел  сообразить,  что
вообще впервые обращаюсь к ней по имени и впервые разговариваю с ней.  И
сразу "Танечка". Стасов, ты зарываешься. Какая она тебе Танечка? Она  же
тебя в упор несколько дней не видела. Но ее звучный голос действовал  на
меня завораживающе, и я уже  забыл  обо  всем,  кроме  непосредственного
предмета нашей с ней беседы.
   - Я юрист.
   - А точнее?
   - Следователь.
   Я бросил на Лилю  уничтожающий  взгляд.  Интересно,  сказала  ли  она
Татьяне, кем работает ее родной  папенька?  И  уж  не  этим  ли  обстоя-
тельством объясняется отсутствие у Татьяны желания поближе познакомиться
с отцом девочки, с которой она проводит так много времени?
   Внезапно мне бросилось в глаза удивительное внешнее сходство их  обе-
их. Ростом Лиля пошла в меня и в свои восемь лет уже имела сто пятьдесят
два сантиметра. Да и килограммами ее Бог не обидел, они планомерно нара-
щивались с того самого времени, как она стала проводить  все  вечера  на
диване с книжкой, фруктами и сладостями. Правда, волосы у Лили были  та-
кие же, как у меня, темно-русые, а у Татьяны - какие-то платиновые, зато
глаза у обеих были совершенно одинакового цвета. Я поймал себя  на  том,
что не далее как два часа назад мысленно назвал Татьяну "толстой коровой
с поросячьими глазками", но ведь в тот момент она смеялась.  Покажите-ка
мне человека, у которого глаза остаются большими и выразительными, когда
он хохочет, и можете бросить в меня камень. На самом деле глаза у девуш-
ки были нормального размера, не такие, конечно, как у Лили, но и не  по-
росячьи. И потом, видел я ее по утрам, когда она расхаживала по двору  в
купальнике, а сейчас, вечером, на ней была надета длинная свободная юбка
и трикотажная майка с глубоким вырезом, и выглядела Татьяна в этом наря-
де очень даже прилично. Во всяком случае, "коровой" я бы ее уже не  наз-
вал. Вообще я привык всех женщин сравнивать с Ритой, у которой была  бе-
зупречная фигура, хоть сейчас на конкурс красоты. Но ведь в конце концов
даже это не удержало меня от развода. К тридцати пяти годам  я,  хоть  и
несколько запоздало, но понял, что с фигурой ты только в постели лежишь,
а живешь-то с человеком. И если к тому времени мне еще  не  надоело  ло-
житься в постель с Риткиным роскошным телом, то жить в одной квартире  с
ее, мягко говоря, спорным характером я больше не мог.
   И теперь, глядя на них, удобно устроившихся на стульях  под  листьями
дикого винограда, таких похожих друг на друга, я вдруг с болью  осознал,
как не хватало все эти годы моему ребенку спокойного доверительного кон-
такта со взрослыми, когда можно по вечерам долго и неторопливо  разгова-
ривать, делиться своими проблемами, спрашивать совета.  Нам  так  нрави-
лось, что наша дочь спокойная и самостоятельная, не нуждающаяся в  нашем
постоянном присутствии, в мелочной опеке, что мы совершенно забыли поин-
тересоваться, а нравится ли это ей самой.
   Я почувствовал себя лишним, хотя Татьяна прервала работу,  и  выжида-
тельно смотрела на меня, готовая продолжить беседу.
   - О чем ваша новая книга? - спросил я,  превозмогая  желание  уйти  в
комнату и лечь и стараясь быть вежливым, чтобы Лиле не было за меня  не-
ловко.
   - Об этом городе. Знаете, я не люблю писать о том, чего не знаю, и  о
местах, где никогда не бывала. Я вообще-то езжу мало, на подъем  тяжела,
но уж если где оказываюсь, обязательно "совершаю  преступление"  в  этом
месте. Раз оказалась здесь на отдыхе, значит, надо это использовать.
   - И что вы собираетесь здесь натворить? Мафиозную разборку в войне за
прибрежные территории под постройку роскошного пансионата?
   - Это интересная мысль, - оживилась Татьяна. - Я об  этом  как-то  не
подумала. Нет, мой замысел проще. Вы,  наверное,  знаете,  сейчас  здесь
проходит кинофестиваль, вот я и хочу привязать к нему сюжет своей повес-
ти.
   - Лиля, - скомандовал я. - Время. Пора в постель.
   - Папа, - жалобно промычала она. - Пожалуйста, папа...
   В меня словно бес вселился. Я сам не понимал, что со мной происходит,
я не узнавал себя.
   - Хорошо, можешь читать. Но в постели.
   - Но, папа...
   - Котенок, ты взрослый человек, поэтому тебе я скажу  открытым  текс-
том: мне нужно поговорить с тетей Таней. Наедине.
   - Папочка... - Лиля готова была расплакаться.
   Но я был непреклонен, в глубине души понимая, что строгость надо про-
являть в другом месте, в другое время и совсем по другому поводу.  Я  же
говорю, меня как подменили.
   - На-е-ди-не, - отчеканил я, наклоняясь и поднимая девочку  на  руки.
Она ткнулась лицом мне в шею, и я почувствовал влагу на коже.
   - Танечка, пять минут подождете? - спросил я, выглядывая из-за  копны
Лилиных кудряшек.
   Я унес Лилю в комнату, усадил к себе на колени и крепко обнял.
   - Не сердись, котенок, - прошептал я. - У  меня  к  тете  Тане  очень
серьезный разговор, служебный, понимаешь? По  поводу  ее  повести.  Хочу
рассказать ей кое-что из своей практики, вдруг пригодится. И кроме того,
дядя Сережа, который ко мне приходил, просил передать ей один секрет.  А
секрет - он и есть секрет, для него нет исключений, даже если ты  -  моя
дочка, правильно?
   Она кивнула и всхлипнула.
   - Тогда все. На горшок, чистить зубы и в постель.  Можешь  читать  до
тех пор, пока я не вернусь.
   Через десять минут я шел по длинной темной улице  в  сторону  людного
освещенного центра. Ничто уже не напоминало здесь тот курортный город, к
которому я привык, когда меня еще пятилетним привозили сюда родители.  Я
бывал здесь много раз, хорошо ориентировался в улицах  и  переулках,  но
все равно чувство было такое, что я никогда в этом городе не  был.  Пос-
ледние пять лет изменили его до неузнаваемости.
   Рядом со мной шла Татьяна, которая внимательно слушала мой рассказ об
убийстве Ольги Доренко. Странное чувство не покидало меня. Много  раз  в
своей двадцатилетней служебной жизни я сталкивался с женщинамиследовате-
лями, с некоторыми из них спал, с остальными сотрудничал.  Но  если  они
становились моими любовницами, я в их присутствии не произносил ни слова
о работе. Если же обсуждал что-то служебное, они мгновенно  превращались
для меня в бесполых существ. Сейчас же я говорил  на  сугубо  профессио-
нальные темы с женщиной-следователем, отдавая дань ее хватке и юридичес-
кой грамотности и в то же время необыкновенно остро чувствуя, что она  -
Женщина. Именно так, с большой буквы.


   Глава 3

   Я пригласил Татьяну в ресторан, но она со  смехом  напомнила  мне  об
обильном ужине, поэтому мы решили скромно посидеть в каком-нибудь  баре.
Подходящее заведение мы нашли довольно быстро, правда, музыка  там  была
оглушительная, но с этим пришлось мириться: баров без музыки в этом  ку-
рортном городе вообще не было.
   Войдя, я сразу начал оглядываться, ища глазами  знакомых  киношников,
чтобы ненароком не выбрать место рядом с ними. Прямо у  входа  я  увидел
двоих операторов, работавших в объединении "Звезда" у Игоря Литвака, а в
глубине у окошка заметил журналиста, с которым у моей бывшей супруги был
скоротечный роман сразу после нашего развода. Журналист сидел в обществе
бесполого существа с пышными кудрями и тщательно выбритым  лицом,  облик
которого наводил на вполне определенные мысли, окрашенные легким налетом
"голубизны". Я подумал, что это, наверное, и есть  знаменитый  Руслан  -
актер, проходящий в титрах без фамилии,  наподобие  певиц  Виктории  или
Элеоноры. Ритка говорила, что Руслан  -  убежденный  гомосексуалист,  не
скрывающий своих сексуальных пристрастий и ничуть их не стесняющийся.
   Татьяна проследила за моим взглядом и тоже увидела  кудрявое  чудо  с
капризно изогнутыми губами.
   - Вы его знаете? - спросила она тихонько, пробираясь вслед за мной  к
стойке, где как раз освободились два места возле включенного телевизора.
   - Не уверен. Мне кажется, что это Руслан.
   - Руслан? Тот, который играл в "Опасных страстях"?
   - Он самый. Но, повторяю, я не уверен. Может, просто похож.
   Мы заняли удачно подвернувшиеся места, и тут же к  нам  подлетел  ма-
ленький черноусый бармен в брусничного цвета пиджаке, белоснежной рубаш-
ке и галстуке-бабочке. Я заказал коньяк для Татьяны и джин с тоником для
себя.
   - Жаль, что я уже почти  до  половины  написала  свою  "нетленку",  -
вздохнула она, делая первый маленький глоточек. - Теперь отступать неку-
да, надо дописывать в соответствии с первоначальным планом. Ваша история
с убийством Доренко кажется мне намного привлекательнее.  Представляете,
какой разворот можно было бы сделать! Борьба конкурсантов, интриги, рев-
ность, месть, корысть - полный спектр, от мелкой пакости и беспробудного
пьяного блуда до взятки и "заказного" убийства. Блеск!
   - А о чем ваша повесть? - вежливо поинтересовался я,  хотя  на  самом
деле мне было на это глубоко наплевать. Мне нужна была Татьянина  голова
- голова юриста-профессионала, следователя, с  хорошим  знанием  женской
психологии (по части мужской я и сам не промах), но главное - со свобод-
ным полетом фантазии, как у любого писателя. У меня самого  с  фантазией
всегда было бедновато, может, поэтому я и не стал великим сыщиком, прос-
лавленным на все министерство. Зато я был, как говорили мне самые разные
начальники, прекрасным исполнителем. Если поставить передо мной  задачу,
то я из-под себя вывернусь, но придумаю, как ее решить, и сумею  органи-
зовать выполнение. Именно поэтому я дорос до начальника среднего  звена:
стратегические задачи за меня придумывали руководители повыше рангом,  а
передо мной их только ставили.
   - Моя повесть о конкурсе красоты. Помните, в сводках проходил пожар в
здешнем Летнем театре во время конкурса "Мисс Побережье"? Тогда  погибло
несколько девушеккоп курсанток.
   - Что-то припоминаю, - неуверенно ответил я. - Это было, кажется, ме-
сяца два назад?
   - Если точнее - три. Это было в апреле. Деталей я не  знаю,  но  одна
газета разразилась статьей о пожаре, и там, в частности, была любопытная
деталь. Будто бы,  со  слов  каких-то  очевидцев,  которых  в  интересах
следствия не называют, во время конкурса  вокруг  театра  видели  группу
подростков, одетых в одинаковые трикотажные майки с одинаковой надписью.
И на основе этого даже выдвигалась версия, что это была "группа поддерж-
ки" одной из участниц конкурса, которая и устроила пожар в  отместку  за
то, что "их" героиня не получила приз. Вот это и навело меня на мысль  о
сюжете. Теперь поздно менять замысел. Ладно, - она махнула рукой,  -  об
убийстве актрисы я напишу в следующий раз. Что вы на меня так смотрите?
   - Пытаюсь понять, волосы у вас крашеные или натуральные?
   Она рассмеялась, при этом ее серые глаза снова стали маленькими, зато
обнажились красивые белые зубы.
   - Владислав, вы напоминаете мне моего первого  мужа.  Он  никогда  не
изучал криминалистику, и ему и в голову не приходило, что при разном ос-
вещении один и тот же цвет воспринимается по-разному. И сколько я ему ни
объясняла, что никогда не крашу волосы, он никак не мог привыкнуть к то-
му, что при дневном и вечернем освещении, в солнечную и пасмурную  пого-
ду, зимой и летом цвет волос выглядит чуть-чуть по-другому. И  он  регу-
лярно спрашивал меня, не покрасила ли я волосы,  что-то  у  них  оттенок
другой.
   Первый муж. Это любопытно. Сколько же их у Танечки?  Семнадцать?  Она
совершенно не производила впечатления женщины, идущей у мужиков  нарасх-
ват. Но я тут же вспомнил, какое гипнотизирующее  воздействие  оказывает
на меня ее низкий звучный голос. И вспомнил  острое  ощущение  волнующей
женственности, исходящее от нее... Черт ее знает,  эту  Татьяну,  может,
она и вправду пользуется успехом. Не у всех же  эталоном  служит  фигура
Маргариты Мезенцевой.
   - А сколько у вас всего мужей?
   - Два. Первый и второй. Может быть, через полтора-два  года  будет  и
третий.
   - Вы так загодя можете планировать? - удивился я. - А вдруг за полто-
ра-два года он вам надоест?
   - Но я же сказала: может быть. И потом, я его еще не встретила.
   - Еще не встретили, но уже уверены, что за полтора-два года это прои-
зойдет? Вы ясновидящая?
   - Ни за что. Я очень практичная. И знаю, что мой временной лимит  ув-
леченности не превышает шести-восьми месяцев. Потом, если за  это  время
не возникают теплые дружеские отношения, наступает логический конец.
   - А если возникают?
   - Тогда я выхожу замуж. Во всяком случае, два раза я этот фокус  про-
делала.
   Она снова засмеялась и отпила коньяк. Ее полная обнаженная рука  была
прямо перед моими глазами, и я увидел, что кожа у нее очень гладкая. Мне
захотелось дотронуться до нее, чтобы выяснить, какая она на ощупь -  ат-
ласная или бархатистая.
   - Как же вы все успеваете - и следствие, и книги, и  замуж  выходить?
Кстати, вы много книг написали?
   - Восемь. Сейчас пишу девятую. А что касается всего остального, то  у
меня есть Ирочка, вот она и следит, чтобы я все успевала.
   - Ирочка? Ваша подруга вам бескорыстно служит? - съязвил я, поскольку
в женскую дружбу после шести лет жизни с Ритой верил весьма слабо.
   - Ирочка - сестра моего первого мужа. Он, видите  ли,  решил  строить
свой бизнес в Канаде, ну я и отпустила его на  все  четыре  стороны.  Мы
заключили джентльменское соглашение: нашу большую  квартиру  делить  при
разводе не стали, он оставил ее мне, а поскольку первоначальный  капитал
ему всетаки был нужен, он прибавил к тому, что у него  было,  деньги  за
квартиру, в которой жила Ира. Ира переехала ко мне на правах моего  сек-
ретаря и экономки. И мне удобно, и все довольны. Она за  мной  ходит  не
хуже няньки. Все свои гонорары за книги я откладываю, чтобы  скопить  на
квартиру - для Иры, если она решит отделиться от меня.  Поэтому  и  пишу
так много.
   - Получается, Ирочка работает вашей домработницей, а вы за это  поку-
паете ей квартиру?
   - Ну, примерно. Она создает мне условия, чтобы я могла спокойно зара-
батывать деньги. Без нее я писала бы по одной книге  в  год,  только  во
время отпуска.
   - Здорово вы устроились. А если она захочет замуж?
   - Да пусть выходит. Квартира огромная, все поместимся, и я  со  своим
мужем, и она со своим. Но хозяйство все равно будет на ней.
   - Вы и в самом деле практичная, - сказал я одобрительно, хотя в  глу-
бине души не мог справиться с удивлением. Обычно в  таких  парах,  какую
Татьяна составляла со своей хорошенькой подругой, более красивая девушка
играла главную роль, а другая, менее привлекательная, зато более  умная,
была как бы при ней. Здесь все оказалось наоборот.
   Из телевизора донеслись знакомые звуки, сопровождающие заставку к ин-
формационной программе. Я заказал себе еще выпивку и повернулся  поудоб-
нее, чтобы послушать новости. Переговоры  в  Чечне...  Заседание  прави-
тельства... Дума в первом чтении приняла закон...
   "Открывшийся два дня назад кинофестиваль "Золотой орел"  был  омрачен
трагедией, - услышал я голос диктора. - Сегодня ночью в своем  гостинич-
ном номере была убита популярная актриса  Ольга  Доренко,  известная  по
фильмам "Любовница героя", "Прошлое во мраке", "Армейская жена". Ведется
следствие".
   На экране в это время появилась фотография Ольги в траурной рамке.
   - Значит, вот она какая, - тихо произнесла Татьяна. - А я  ни  одного
фильма с ее участием не видела. Я за последние три года ни разу  в  кино
не была.
   - А телевизор? - удивился я. - Все эти фильмы показывали по телевизо-
ру, кроме "Армейской жены".
   - За этим следит Ирочка, у меня времени нет. Она начинает смотреть  и
сама решает, нужно звать меня или нет. Приходится выбирать между фильма-
ми и работой.
   - Похоже, без своей Ирочки вы пропадете.
   - Пропаду, - согласилась Татьяна.
   Из телевизора снова донеслись сообщения о Боснийском конфликте, о по-
вышении цен на энергоносители... Внезапно диктор  поднес  к  уху  трубку
стоящего перед ним телефона.
   "Только что мы получили новое сообщение с кинофестиваля,  -  произнес
он каким-то странным голосом. - Произошла еще одна трагедия. Наш коррес-
пондент на фестивале сообщает, что сегодня около 22 часов от руки  неиз-
вестных преступников погибла актриса Людмила Довжук. Организаторы фести-
валя в ближайшие часы примут решение о том, продолжать ли работу  или  в
связи с чрезвычайными обстоятельствами закрыть фестиваль,  перенеся  его
на другое время".
   Я непроизвольно вцепился в руку Татьяны. Люська! Краем глаза  я  уви-
дел, что оба оператора, журналист и тип, похожий на Руслана, вскочили со
своих мест и ринулись к выходу.
   - Вы со мной пойдете? - спросил я  Татьяну,  даже  не  считая  нужным
объяснять, куда именно. Сама должна понимать.
   - Обязательно.
   Она подняла свою рюмку и