стребовал, забыл? И кофе, и конфеты, и отчет о командировке. Вот  и
я буду так же поступать. Пока не вспомнишь, где я  видела  упоминание  о
банке "Русская Троицка", ничего тебе не расскажу про начальников  службы
безопасности.
   - Ну Асенька, - взмолился Коротков, - ну как же я могу это вспомнить!
Если бы речь шла о том, что Я это где-то видел или слышал, тогда  другое
дело. Но ведь речь о ТЕБЕ. Откуда я могу знать, где и что ты видела?
   - Как хочешь, - она пожала плечами и зябко  поеживясь.  -  Не  можешь
вспомнить - не услышишь мою историю.
   - Нет, ты все-таки выдра, - безнадежно вздохнул он.
   Чем ближе к дому, тем больше Настю охватывала тревога. Сегодня  Дени-
сова должны были оперировать. Как все прошло? Она еще вчера договорилась
с Анатолием Владимировичем Старковым, что тот непременно  сообщит  ей  о
результате. Но было ясно, что звонить он будет только ей домой, а он  ни
в коем случае не на работу. В том, что Старков позвонит, она не сомнева-
лась, за людьми Денисова необязательности не водилось. Но вот что он  ей
скажет...
   У своего подъезда Настя торопливо попрощалась с Коротковым  и  помча-
лась домой отогреваться. Первой мыслью было залезть к горячую ванну,  но
она тут же вспомнила, как некоторое время назад тоже грелась  в  горячей
воде. Тогда ей позвонил Старков и сообщил, что Денисов тяжело  болен.  И
она так разнервничалась, что даже в ванне не могла справиться с ознобом.
Она подумала, что если сейчас залезет в горячую ванну, то Старков обяза-
тельно позвонит и сообщит неприятное известие.
   Для борьбы с холодом существовал еще один способ, заключавшийся в за-
жигании всех четырех конфорок на газовой плите. Настя стащила в прихожей
сапоги, зажгла в кухне газ и уселась за стол, не  снимая  куртки.  Минут
через десять стало тепло, хотя и душновато, и можно было рискнуть  расс-
тегнуть куртку, а еще через десять минут и вовсе снять ее.
   Она сидела на кухне, погрузившись в странное оцепенение и с наслажде-
нием чувствуя, как согревается промерзший организм. Хотелось выпить  ко-
фе, но отчего-то не было сил встать и налить воды  в  стоящий  на  столе
электрический чайник. Откуда такая слабость? Два часа просидела за  сто-
лом, потом минут сорок в машине, ведь не стояла, не ходила и не  бегала,
тяжести не таскала. Когда-то ей говорили, что интеллектуальный труд  мо-
жет вызывать ощущение физической усталости, но Настя не верила. И почему
не верила, глупая? Результат налицо. Да нет, не может быть, глупости это
все. Просто газ в четырех зажженных конфорках съедает весь кислород, от-
сюда и отупение, и нежелание двигаться...
   Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Она с трудом пришла в  себя
и не сразу сообразила, что это за звук и где находится аппарат.  Телефон
стоял здесь же, на полу, рядом с ней, но  Насте  понадобилось  некоторое
время, чтобы найти его и снять трубку. Услышав голос Анатолия Владимиро-
вича, ей уже не нужно было вникать в произносимые им слова.  И  так  все
понятно. Эдуард Петрович Денисов умер.
   Василий Валерианович был вполне удовлетворен тем результатом, который
он получил в процессе им же самим закрученной интриги. Все  шло  как  по
маслу. А то, что в ходе этого "смазанного маслом" движения умирали люди,
было делом второстепенным и совершенно неважным.
   Он стоял у самых истоков этой  секретной  государственной  программы.
Услышал где-то общую идею и долго, долго ее переваривал,  находя  в  ней
все новые и новые положительные стороны. Впоследствии, когда ситуация  с
пополнением государственного бюджета за счет налогов стала  критической,
Василий Валерианович начал сначала осторожно, а потом все более  настой-
чиво пропагандировать идею как всей программы в целом, так и  особой  ее
части, связанной с подготовкой и  внедрением  в  коммерческие  структуры
специально обученных людей, которые будут давать правоохранительным  ор-
ганам информацию о финансовых нарушениях и разных хитростях, позволяющих
уменьшать размеры налогообложения.  Кроме  того,  Василию  Валериановичу
очень импонировала идея о создании особых структур,  или  фирм,  которые
умышленно должны привлекать к себе "грязные" деньги. Он знал, что в  США
такие вещи делаются. Фирма, созданная ФБР, работает около  девяти-десяти
месяцев, привлекает к себе интерес тех, кто имеет дело с  наркотиками  и
оружием, получает нужную информацию и самоликвидируется. Дальше уже  ра-
ботают федеральные агенты.
   Вряд ли нашелся бы человек, который не считал бы Василия Валерианови-
ча Галузо искренним борцом за укрепление налоговой дисциплины и  радете-
лем государственной казны. И лишь очень немногие, в том числе и  близкий
кореш Виталий Аркадьевич Боровков, знали, что именно стоит за этим раде-
нием и борьбой. Галузо был стратег, он никогда не жил сегодняшним  днем.
Его глаза на длинном морщинистом лице всегда смотрели вперед, в будущее.
Если разработать и утвердить государственную  программу  и  особенно  ее
секретную часть, то можно подмять под себя всех  крупнейших  финансистов
России. И не только России... С одной стороны, обеспечить финансирование
программы и ее бесперебойное осуществление и тем  самым  завоевать  себе
авторитет хорошего организатора, опытного управленца и дальновидного по-
литика. С другой стороны, поставить на колени всех воротил и держать  их
на коротком поводке, доить из них деньги на программу и взамен давать им
обещания, что их не тронут. Пройдет некоторое время, страна начнет гото-
виться к очередным президентским выборам 2000 года, и вот тогда все пой-
мут, что такое есть Василий Валерианович Галузо. Потому  что  деньги  на
предвыборную гонку нужны будут всем. А где их взять? Правильно, у финан-
систов и промышленников, вербуя их в свой стан и обещая после прихода  к
власти предоставлять им всяческие льготы и привилегии. Вот  тогдато  фи-
нансисты и промышленники и призадумаются, а не  пойдут  ли  их  действия
вразрез с интересами тех, кто обещает им защиту от всепроникающей  госу-
дарственной программы. А то дадут деньги на  предвыборную  борьбу  како-
го-нибудь кандидата в президенты,  а  тем,  кто  осуществляет  налоговую
программу, этот кандидат не нравится. И скажут они:  "А  забирай-ка  ты,
Иван Терентьич, свои паршивые ворованные, от  казны  укрытые  деньги  из
бюджета нашей замечательной государственной программы,  и  катись-ка  ты
куда подальше со своим вшивым-паршивым кандидатом. А с  завтрашнего  дня
напихаем мы в твой концерн своих специалистов, они быстро тебя на чистую
воду выведут". При такой перспективе финансово-промышленные магнаты  еще
десять с половиной раз подумают, прежде чем соглашаться поддерживать чью
бы то ни было предвыборную кампанию. А подумав как следует, пойдут к Ва-
силию Валериановичу Галузо да и спросят у него совета. Но  совет  -  это
так, эвфемизм для наивных. На самом же деле не  совета  они  спросят,  а
разрешения. РАЗРЕШЕНИЯ.
   Вот, собственно, и все. И становится Василий Валерианович самым могу-
щественным и влиятельным человеком в нашей необъятной и  непредсказуемой
стране. Чего он и добивался.
   Не все шло гладко и быстро. Вообще-то Галузо хотел воплотить свою за-
думку в жизнь уже к выборам девяносто шестого года, но для  этого  нужно
было добиться, чтобы программа борьбы за налоговую дисциплину  была  ут-
верждена и запущена хотя бы к середине девяносто пятого.  Он  не  успел.
Проработка проекта все время застревала в инстанциях из-за того, что без
конца менялись руководители органов власти и управления, а вслед за ними
менялся и аппарат. Наконец Василий Валерианович смог констатировать, что
первую часть пути он прошел. Идея овладела умами, была дана команда раз-
работать программу, во главе рабочей группы стоял, конечно  же,  Василий
Галузо, который немедленно ввел в состав  проработчиков  своего  давнего
друга Виталия Аркадьевича Боровкова, поручив  ему  тот  самый  секретный
раздел программы, ради которого, собственно говоря, все и затевалось.
   Когда программа была готова и прошла все стадии утверждения, занялись
организацией ее выполнения. Василий Валерианович хотел стать руководите-
лем "своей" части, и ему пришлось довольно долго бороться за это  место.
Как ни смешно, но ему как автору и идеологу предложили должность  замес-
тителя руководителя всей программы и  определили  ему  сферу  подбора  и
расстановки кадров. Конечно, это было лестно и престижно, но  совершенно
не нужно Василию Галузо. Он хотел  быть  руководителем  секретной  части
программы. Ему возражали, его убеждали, что  человек,  родивший  идею  и
возглавлявший рабочую группу по разработке программы, не может быть наз-
начен на должность ниже чем заместитель руководителя по  кадрам  или  по
финансам. Галузо сопротивлялся, клялся, что не честолюбив и не рвется  в
крупные боссы. В конце концов пошли на компромисс и назначили Галузо за-
местителем руководителя  всей  программы  с  совмещением  должности  от-
ветственного за пятый, "секретный", раздел.  Василия  Валериановича  это
вполне устроило.
   Он немедленно вызвал Боровкова и предложил ему занять должность свое-
го заместителя по пятому разделу программы.
   - Не знаю, Вася, - с сомнением говорил Виталий Аркадьевич. - Мы с то-
бой в этом деле не специалисты. Тебе нужен другой зам,  из  милиционеров
или контрразведчиков.
   - Глупости, - отрезал Галузо. - Профессионалы должны дело  делать,  а
руководить ими должны политики. Это азы науки управления. Хороший  педа-
гог совсем не обязательно будет хорошим  министром  образования.  Потому
что педагог - это одна профессиональная квалификация, а министр - совсем
другая. И потом, Виталий, у меня есть одна идея, которую я могу доверить
только тебе. В нашем пятом, "секретном", разделе программы будет еще од-
на, совершенно секретная часть. Реализация этой части позволит нам зара-
ботать немножко денег, так, чуть-чуть, бабам своим на шпильки, но это не
главное. Главное в том, что мы никогда не будем чувствовать себя  безза-
щитными и беспомощными.
   Выслушав Василия, Боровков не смог не восхититься  дальновидностью  и
абсолютным цинизмом друга. И тут же предложил своего хорошего  знакомого
Григория Ивановича Стоянова на должность начальника учебного центра под-
готовки резидентов. Стоянов недавно вышел на пенсию по выслуге лет, имел
почти четвертьвековой стаж работы в уголовном розыске и был  еще  доста-
точно молод, всего пятьдесят два. Боровков считал, что на Григория  Ива-
новича положиться может.
   Дело в том, что Стоянов работал хотя и в уголовном розыске, но отнюдь
не на Петровке, 38, и занимался он много лет  оперативным  обслуживанием
интуристовских гостиниц. Начинал с рядового  опера,  закончил  службу  в
должности заместителя начальника районного управления внутренних дел  по
оперативной работе. Можно только догадываться о том,  сколь  многим  ему
был обязан в те времена Комитет государственной  безопасности,  которому
Гриша Стоянов бесперебойно и безошибочно давал наводки  на  проституток,
которых можно и нужно вербовать, и предостерегал от тех,  кто  подведет,
провалит или начнет двурушничать. Но Стоянов помогал не только "старшему
брату", он и о себе никогда не забывал. В его сейфе  скопилось  изрядной
толщины досье на партийных и советских функционеров, замеченных бдитель-
ным Григорием Ивановичем во время контактов с зарубежными гостями,  при-
бывшими в Москву отнюдь не в порядке укрепления дружбы и  сотрудничества
стран соцлагеря. Стоянов был не из тех, кто долго держит камень за пазу-
хой, он выжидал совсем недолго, а потом шел к вышеупомянутому функционе-
ру и договаривался с ним полюбовно. Приятное  лицо,  открытая  улыбка  и
стройная фигура работника милиции располагали к нему  даже  тех,  кто  в
первый момент испытывал острое желание его убить. Причем немедленно. Бо-
лее того, если застигнутые с поличным граждане  сначала  просто  платили
Стоянову деньги, то потом  нашлись  среди  них  предприимчивые,  которые
здраво рассудили: если уж милиционер взял взятку, то можно  считать  его
своим в доску, а коль так - зачем же  платить  за  молчание  постфактум,
когда можно регулярно платить за содействие. Вроде как на  ставку  взять
оперативника.
   Время шло, росли в должностях функционеры, у которых теперь  не  было
проблем конфиденциальных контактов с зарубежными партнерами, ибо Стоянов
всегда прикрывал их, рос и сам Григорий Иванович, получал на погоны оче-
редные звездочки. Потом ситуация изменилась, но круг влиятельных  и  не-
бедных людей, повязанных со Стояновым, не распался. Ну и что, что партия
умерла и за аморалку и валюту не привлекают, ну и что, что выезд за  ру-
беж стал свободным и доступным. Всегда есть и всегда будут проблемы, для
решения которых нужен опытный милиционер.
   Проблема человека, которому доверялось  руководить  учебным  центром,
была, таким образом, решена. Но в кадровых вопросах всегда  бывает  мно-
жество подводных камней. Так и здесь. Не успели Галузо и Боровков  дого-
вориться со Стояновым и разъяснить ему суть как секретной, так и  совер-
шенно секретной частей программы, как  возникла  кандидатура  Александра
Петровича Зеленина. Его рекомендовал человек, отказать  которому  Галузо
не мог ни при каких обстоятельствах. Однако Стоянов оказался  упрямым  и
неожиданно честолюбивым.
   - С должности заместителя я уходил на пенсию, - заявил он  Боровкову.
- И теперь я согласен быть только начальником. Или  я  буду  начальником
учебного центра, или никем, ищите другого.
   Ссориться со Стояновым было опасно, ведь среди  людей,  которые  были
ему обязаны, многие занимали сегодня положение повыше, чем сам Боровков.
Его сделали начальником, а Зеленина определили к нему заместителем, вся-
чески давая понять тем, кто ходатайствовал за Александра Петровича,  что
при первой же возможности его повысят. Сам  Зеленин  относился  к  своей
должности спокойно и ни малейшего неудовольствия не выражал, но те,  кто
за ним стоял, просто-таки кипели от негодования,  полагая,  что  для  их
протеже назначение должно было быть максимально высоким. Замысел,  кото-
рым руководствовался Василий Валерианович, был не таким уж сложным, что-
бы в него не могли проникнуть и другие. И оценив остроумную задумку  Га-
лузо, различные политические силы стали подставлять "под него" своих лю-
дей. Одним из таких ставленников и был Зеленин. Таким образом, противос-
тояние двух руководителей учебного центра на самом деле было  отражением
борьбы двух политических кланов за власть над капиталом,  который  будет
использоваться в будущей предвыборной гонке.
   Ввязываться в конфликт Галузо не хотел, он не любил открытую  борьбу,
предпочитал интриговать и добиваться нужного результата, который  насту-
пал как бы сам по себе, естественным путем. Пусть все  идет,  как  идет,
пусть Стоянов будет начальником, а Зеленин - заместителем, но  при  этом
через некоторое время станет понятно, что Стоянов недостаточно компетен-
тен, а Зеленин разбирается в проблеме куда лучше.
   Конечно, снимать Стоянова с должности и убирать  из  учебного  центра
нельзя. С обладателями секретной информации ссориться не полагается, это
закон. С ними нужно либо дружить, либо расставаться навсегда, иными сло-
вами - убивать. Поэтому конечная цель сплетенной Василием Валериановичем
интриги состояла в том, чтобы заставить  Стоянова  добровольно  признать
первенство Зеленина и уступить ему бразды правления, номинально  остава-
ясь начальником. Фактически же руководить учебным  центром  будет  Алек-
сандр Петрович Зеленин. Таким образом, те, кто стоит за Стояновым, будут
тихонько отодвинуты в сторону. А потом можно  будет  придумать  еще  ка-
кую-нибудь интрижку, в результате которой и покровители Зеленина не  бу-
дут слишком широко разевать рот на каравай Галузо. Василий  Валерианович
всегда помнил добрую заповедь: надо делиться. Он и готов был поделиться.
Но не отдавать же все!
   На сегодняшний день ситуация складывалась  обнадеживающая.  Несколько
проколов, допущенных по вине Стоянова, выдвинули Зеленина на позицию че-
ловека, который лучше знает, как организовать  работу  учебного  центра.
Разумеется, Василий Валерианович вместе с Виталием Аркадьевичем  сделали
для этого немало. Только самый первый прокол, связанный с банком  "Русс-
кая тройка", произошел сам по себе и был действительно случайным.  А  уж
остальное... На Бога, как говорится, надейся, а сам не плошай.


   Глава 9

   Мысль о банке "Русская тройка" не давала Насте покоя до самого  утра.
Но она старалась не зависать над этим, потому что задачей номер один ос-
тавался все-таки маньяк-душитель. И после визита в академию к профессору
Самойлову у Насти возникло ощущение, что она совершенно запуталась. Мож-
но было бы, конечно, махнуть рукой на науку, тем более что подозрения  в
адрес Анны Лазаревой все крепли и крепли.
   Настя решила еще раз внимательно просмотреть все материалы по жертвам
душителя, тем более что Коротков принес ей еще на прошлой неделе  сведе-
ния о жизни и деятельности потерпевших за последние пять лет, а она  так
и не удосужилась эти сведения систематизировать, просто пробежала глаза-
ми, не увидела ничего, привлекающего внимание, и сунула бумаги  в  сейф.
Придя на работу, она, как и все, побывала в кабинете Мельника и получила
его разрешение провести весь день за аналитической работой.
   Приготовив чистые листы бумаги и расчертив на них таблицы, она приня-
лась заносить в графы разрозненную информацию. Потерпевшие меняли  место
работы, переезжали на другие квартиры, вступали в браки и разводились, у
них рождались дети и умирали родственники, и все это записывалось в таб-
лицы по системе, в которой только сама Настя и могла разобраться.  Время
шло, она пила уже третью чашку кофе, пепельница наполнялась окурками,  а
таблицы покрывались словами и значками. И вот тут-то она и наткнулась на
название банка "Русская тройка". Вторая жертва душителя,  некто  Аликади
Нурбагандов, родившийся в 1964 году в Дагестане и с 1970 года  проживав-
ший в Москве, в момент гибели нигде не работал, но  за  десять  дней  до
смерти числился сотрудником банка "Русская тройка". Более того, на рабо-
ту в банк он был принят всего за две недели до  гибели,  иными  словами,
проработал в нем всего четыре дня и уволился. Очень интересно! А  спустя
еще несколько дней после его смерти погибает руководитель  службы  безо-
пасности этого банка Дмитрий Вавилов. Ну совсем здорово.
   Что же получается? Получается в точности  по  Честертону.  Где  легче
всего спрятать лист? В лесу. Где легче всего спрятать камень? На морском
берегу. А где легче всего спрятать труп? На поле битвы. В данном  случае
- среди жертв маньяка-душителя.
   Выходит, по крайней мере один из семи потерпевших пал  жертвой  вовсе
не маньяка. А остальные шесть? Нет, не так. Маньяк  убил  всех  семерых,
просто один из них  по  несчастливому  стечению  обстоятельств  оказался
двадцать шестым выпускником таинственного учебного центра. Что ж,  быва-
ет.
   Нет, снова не так... Денисов утверждал, что  между  смертью  двадцать
шестого и убийством начальника службы безопасности существует связь. Ка-
кая же может быть связь, если первое убийство - дело  рук  сумасшедшего?
Никакой. То есть она может быть только в одном случае: Вавилов  вычислил
убийцу Нурбагандова, и маньяк, опасаясь разоблачения, убил и  его  тоже.
Но ведь Вавилов не был задушен, его расстреляли из  машины,  это  теперь
модно.
   Значит, Нурбагандова убил кто-то другой. Но как же могло  получиться,
что картина преступления в точности совпала с  шестью  другими?  Это  не
могло быть имитацией стиля, потому что  Нурбагандов  был  только  второй
жертвой, а не пятой и не седьмой. Если бы кто-то  поставил  перед  собой
задачу действительно спрятать труп  двадцать  шестого  выпускника  среди
жертв серийного убийцы, ему нужно было дождаться момента, когда для всех
станет очевидным наличие серии. То есть дождаться, пока как минимум двух
человек убьют одним и