юсь и засыпаю. И  ни-
чего не чувствую. Это могло случиться только тогда.
   - Вот сволочи! - в сердцах воскликнула Лариса. - Ты хоть знаешь,  кто
это сделал?
   Девушка снова покачала головой.
   - Может, твой парень? - предположила медсестра. - Ты с ним Новый  год
встречала?
   - Нет, в компании. У меня нет парня.
   - Господи, бедная ты, бедная. Но все равно можно выяснить, кто. Ты же
всех их знаешь, правда?
   - Конечно. Они из моего института. Но я не буду ничего выяснять.
   - Почему? Надо найти его и сказать...
   - Нет.
   Девушка сказала это так резко и твердо, что Лариса невольно осеклась.
   - Ничего не нужно. Я не буду его искать.
   - И ты это так оставишь? Тебя же изнасиловали, ты это понимаешь? Тебя
лишили девственности, да еще и беспомощным  состоянием  воспользовались.
Это же уголовная статья! Сегодня же пойди в милицию и напиши  заявление,
слышишь?
   - Нет. Никуда я не пойду. Спасибо вам за участие. До свидания.
   Она повернулась и пошла прочь.
   - Погоди! - крикнула ей вслед Лариса. - Ты же без пальто!
   Девушка молча вернулась в здание и через несколько  секунд  вышла  на
улицу уже в пальто. Так же молча прошла мимо Ларисы и исчезла за поворо-
том.
   Вот и все. Как же ее звали? Нет, Лариса не вспомнит. Даже если  обра-
титься в консультацию, то медицинскую карту теперь не  найдешь.  Столько
лет прошло, карта наверняка уже уничтожена. Да и консультации этой  ско-
рее всего уже нет, за двадцать семь лет столько изменении всяких произо-
шло...
   Но трое молодых веселых студентов, один из которых стал мужем Ларисы,
наверняка знают, кто эта девушка и где ее искать.
   Немного поразмыслив, Лариса Томчак пришла к выводу, что  все  не  так
просто, как ей показалось с самого начала. Она была весьма хладнокровной
женщиной и никогда не пыталась сама себя обманывать, поэтому быстро  со-
образила, что воспользоваться состоянием опьяневшей и крепко спящей  де-
вушки мог кто угодно в той новогодней компании, в том числе  и  один  из
троих друзей. Думать о том, что это мог сделать и сам Томчак, было  неп-
риятно, но исключать такую возможность Лариса не могла.  Конечно,  самым
идеальным вариантом было бы точно установить, что это  сделал  Стрельни-
ков, вот тогда можно было бы наконец свернуть ему шею и расквитаться  за
все, что ей пришлось вытерпеть из-за его дружбы со Славой. Но как бы там
ни было, спрашивать о девушке в белом свитере у мужа нельзя.  Если  нес-
частную девочку изнасиловал кто-то  из  троих  друзей,  толку  от  таких
расспросов не будет, нечего и пытаться. Слава назовет ее  имя  только  в
том случае, если они ко всей этой истории отношения не имеют и вообще не
знают о ней. Надо бы все-таки постараться и вспомнить ее фамилию.
   Лариса была уверена, что сможет вспомнить имя, если ей  его  назовут.
Сколько лет было девушке?  Она  сказала  -  девятнадцать.  Значит,  вто-
рой-третий курс, скорее даже второй. А что, если  попробовать  узнать  в
институте? Она подумала, что в институте, как правило, дружат  группами,
значит, девушка скорее всего училась в одной группе со Славой,  Геной  и
Володей. Уже легче. Только вот дадут ли в институте такую справку? Спис-
ки студентов хранятся в архиве, и мало кто захочет  за  просто  так  ко-
паться в старых пыльных бумагах.
   Купив огромную коробку конфет и бутылку дорогого коньяка, она  отпра-
вилась в деканат института, который в 1972 году  закончили  Томчак,  Ле-
онтьев и Стрельников. Получить нужную информацию оказалось вовсе не  так
сложно, как она предполагала, конфеты и коньяк оказались действеннее са-
мых слезных и красноречивых просьб, и уже часа через два Лариса получила
список студентов того курса, на котором в 1969 году учился ее  муж.  Она
хорошо подготовилась к походу в деканат и заранее подумала  о  том,  что
девушка могла и не заканчивать институт вместе со всеми, если решила ро-
жать ребенка и брала академический отпуск. Поэтому спрашивать  следовало
не списки выпускников, среди которых ее могло и не  оказаться,  а  более
ранние списки, например, второго или даже первого  курсов.  Кроме  того,
Лариса по собственному институтскому опыту знала, что если на  последнем
курсе начиналась специализация, то группы переформировывались, и студен-
ты, первые три или четыре курса отучившиеся в одной группе, на последнем
году обучения оказывались в разных группах.
   Получив требуемые списки и отыскав глазами знакомые  фамилии,  Лариса
убедилась, что все трое друзей - Томчак, Леонтьев и Стрельников  -  учи-
лись в группе номер четыре, и стала внимательно  вчитываться  в  женские
имена. Имя девушки в белом свитере вспомнилось легко, как только  Лариса
наткнулась на фамилию Цуканова. Да, конечно,  именно  Цуканова.  Надежда
Романовна Цуканова. Еще тогда, двадцать семь лет назад, она отметила про
себя, что зовут пациентку так же, как директора медучилища, которое  за-
канчивала сама Лариса, та тоже была Надеждой Романовной.
   Значит, Цуканова Надежда. Что ж, уже легче. Фамилия  не  очень  расп-
ространенная, год рождения есть, имя-отчество  тоже.  Можно  попытаться.
Конечно, очень не хочется, чтобы виновником той некрасивой истории  ока-
зался Томчак. Может быть, лучше вообще не знать об этом? Они  прожили  в
браке двадцать четыре года, прожили хорошо, почти без ссор, правда,  де-
тей не было, но все равно брак их был крепким, устойчивым  и  по-челове-
чески теплым... Стоит ли рисковать всем  этим  ради  призрачной  надежды
"удавить" ненавистного Володю Стрельникова?
   Стоит, решила Лариса. Всегда лучше знать правду.
   Письма, обнаруженные на даче у Томчаков, привели следователя Ольшанс-
кого в полное изумление. Это была не любовная переписка, а  скорее,  так
сказать, ознакомительная.
   "Добрый день, Людмила!
   Ваш адрес мне дали в агентстве "Купидон". Несколько слов о себе:  мне
42 года, я был когда-то женат, но неудачно, детей у меня нет. Всю  жизнь
я искал женщину, которая соответствовала бы моему идеалу: ласковую, спо-
койную в жизни, но необузданную в любви. К сожалению, мне пока не везло,
ноя надеюсь, что встреча с вами станет праздником, которого я так  долго
ждал. В агентстве мне сказали, что вы хотели бы познакомиться с мужчиной
не моложе 35 лет, который готов к сексуальным  экспериментам.  Хочу  ве-
рить, что этим вашим требованиям я полностью отвечаю. Посылаю  вам  свою
фотографию. Теперь решение за вами.
   Николай Лопатин".
   Два других письма были  точно  такими  же  по  содержанию,  отличаясь
только некоторыми деталями и подписью.
   - Ничего себе, - присвистнула  Настя,  когда  Ольшанский  показал  ей
письма, вернее, их ксерокопии, потому что сами письма находились на экс-
пертизе. - Выходит, мадемуазель Широкова пользовалась услугами  брачного
агентства. Интересно, зачем? Судя по рассказам ее знакомых, она не стра-
дала от отсутствия внимания со стороны мужчин. Скромницей  она  тоже  не
была, и на такое внимание всегда с готовностью  откликалась.  Может,  ей
замуж очень хотелось, а никто не брал, все только  постелью  ограничива-
лись?
   - Может быть, - кивнул Ольшанский, - если бы не одно  "но".  Посмотри
на дату письма, которое прислал некто Дербышев.
   Настя взяла письмо, и брови у нее полезли вверх. Письмо было  датиро-
вано сентябрем. К этому времени Мила Широкова уже жила со  Стрельниковым
и даже была обвенчана с ним.
   - Ничего не понимаю. Неужели она была настолько не  уверена  в  своих
отношениях со Стрельниковым, что готовила запасные варианты?
   - Вот и я о том же. Ты вдумайся: Стрельников ради  Широковой  за  ка-
ких-нибудь два-три месяца делает то, чего не сделал за два года ради Лю-
бы Сергиенко: подал на развод с женой Аллой Сергеевной и  затеял  венча-
ние, пусть и чисто символическое и бессмысленное с  точки  зрения  граж-
данского права, но все-таки чрезвычайно значимое с  точки  зрения  души.
Это ли не свидетельство серьезности его намерений? Дальше уж,  по-моему,
просто некуда. А Широковой все неймется. Как ты это объяснишь?
   Настя задумчиво покрутила в руках письмо и осторожно положила его  на
стол перед следователем. Ей хотелось  закурить,  но  она  знала,  что  у
Ольшанского от табачного дыма болит  голова,  и  сдерживалась.  Впрочем,
Константин Михайлович почти всегда бывал снисходителен к ее слабостям  и
курить все-таки разрешал, предварительно открыв настежь окно, даже  если
на улице был двадцатиградусный мороз. "Согреться потом проще, чем  изба-
виться от головной боли", - говорил он в таких случаях.
   - У меня есть два варианта, - осторожно начала Настя,  с  вожделением
поглядывая на стоящую на подоконнике пепельницу. - Первый: Широкова зна-
ла, что ее отношениям со Стрельниковым что-то угрожает, что-то достаточ-
но серьезное, и эти отношения могут в любой момент  прерваться,  поэтому
на всякий случай не оставляла попыток найти себе подходящего мужа  через
брачное агентство. Мне этот вариант нравится хотя бы потому, что эта не-
известная нам с вами угроза вполне могла быть причиной убийства  Широко-
вой.
   - А второй вариант?
   - Второй - совсем дурацкий, мне даже говорить неловко, поэтому я луч-
ше сначала его проверю.
   - Анастасия, - сердито произнес Ольшанский, - на заре нашего с  тобой
знакомства я, помнится, ясно тебе объяснил, что утаивать  информацию  от
следователя нельзя. Объяснил?
   - Объяснил, - понуро подтвердила Настя.
   - И о том, что никогда не буду работать с оперативником, который  пы-
тается объехать меня на хромой козе, предупреждал?
   - Предупреждал.
   - Так что же ты дурака валяешь?
   - Я торгуюсь с вами, а не валяю дурака. Вы что, не поняли?
   Ольшанский звонко расхохотался, сняв очки и сжав пальцами переносицу.
В этот момент Настя в очередной раз подумала, как же это мужчина с таким
привлекательным лицом, большими глазами и ровными белыми зубами  ухитря-
ется всегда выглядеть затюканным недотепой в вечно мятом костюме. Чудеса
какие-то!
   - Ну и чего же ты хочешь, торговка базарная? - спросил  он,  отсмеяв-
шись.
   - Закурить.
   - Да кури, черт с тобой. Говори, что за второй вариант?
   - Я думаю, что у Широковой был слишком большой  сексуальный  аппетит,
поэтому ей постоянно нужны были мужчины. Сначала она трахалась со  всеми
подряд без оглядки, а потом что-то случилось. Что-то такое, что ее оста-
новило. Короче, она стала бояться случайных знакомств. Может быть, зара-
зу какую-нибудь подцепила или на откровенного подонка нарвалась.  Вот  и
стала искать знакомства через агентство. Это все-таки надежнее, можно  к
человеку хоть чуть-чуть присмотреться, да и адрес его в агентстве  есть,
случись что. Понимаете? Она искала не мужа, а партнеров по постели, поэ-
тому сам факт венчания со Стрельниковым никакого значения не имел.  Даже
выйдя за него замуж, она продолжала бы делать то же самое. Я, Константин
Михайлович, другого не понимаю.
   - Чего же, интересно?
   - Зачем Стрельников хранил эти письма и даже спрятал на даче у Томча-
ка? Почему не уничтожил их? Это ведь и Проще гораздо, и безопаснее.
   - Значит, эти письма ему нужны.
   - Для чего?
   - Ну мало ли... Например, шантажировать этих мужиков.
   - Господи, да чем же тут можно шантажировать? Что предосудительного в
попытках найти себе жену через брачное агентство?
   - Не знаю, Анастасия, не знаю. Я только высказываю  предположение.  А
твоя задача - найти этих женихов и посмотреть на них повнимательнее. За-
дание понятно? Все, красавица, бегом - марш!
   Настя с тяжелым вздохом поднялась из-за стола, закрыла окно, натянула
куртку и отправилась выполнять задание следователя. Разумеется,  не  бе-
гом. Бегать Анастасия Каменская не умела и учиться категорически отказы-
валась.
   Николай Львович Лопатин, подвижный, энергичный и совершенно не  похо-
жий на собственную фотографию, встретил Юру Короткова радушно и с готов-
ностью ударился в воспоминания об очаровательной сексуальной Милочке,  с
которой он два раза встречался в июле нынешнего года. Юру даже покороби-
ла такая открытость. Ну ладно, не можешь ты  самостоятельно  найти  себе
женщину, пользуешься услугами агентства - это, в конце концов, твое лич-
ное дело. Но откровенничать с совершенно  посторонним  человеком,  пусть
даже и сыщиком с Петровки...
   - Получив ее адрес в "Купидоне", я написал ей. И через неделю пример-
но получил ответ, в котором Милочка выразила  готовность  встретиться  и
указала свой телефон. Я позвонил, мы встретились... Ну и все.
   - Она вам понравилась?
   - Очень, очень понравилась. Но только в первый раз.
   - Вот как? - заинтересовался Коротков. - А во второй?
   - А во второй - уже нет. Поэтому мы больше и не встречались.
   - Что же вам не понравилось, Николай Львович?
   - Она была чрезмерно... Как бы это сказать... Требовательна в  посте-
ли. Да, я указал в своем письме, что готов к сексуальным  экспериментам.
Но, заметьте себе, именно к экспериментам, а отнюдь  не  к  излишествам.
Отнюдь. Вы понимаете разницу между экспериментом и излишествами?
   - То есть вы хотите сказать, что Широкова требовала  от  вас  больше,
чем вы реально могли ей предложить? - уточнил Коротков.
   - Вот именно. Знаете формулу идеальной жены? Леди в гостиной, кухарка
на кухне и проститутка в постели. В первый раз мне показалось,  что  Ми-
лочка как раз такая, а во второй раз я понял,  что,  кроме  постели,  ее
ничто не интересует. Разумеется, я мог поднапрячься и удовлетворить  все
ее запросы, но что потом? Ни леди в гостиной, ни кухарки на кухне. Я ищу
жену, а не любовницу. Вы понимаете?
   - Кажется, да, - кивнул Коротков. - А вы ей понравились?
   - Естественно, нет! - фыркнул Лопатин. - То есть опять-таки в  первый
раз мы расстались вполне довольные друг другом, а во второй раз  я  ясно
дал ей понять, что рассчитываю не только на постель. Предложил  ей  схо-
дить в театр. Вы бы видели, какое отвращение было у  нее  на  лице!  Бог
мой, как будто я предлагал ей провести ночь на кладбище или  перестирать
годовой запас грязного белья. Конечно, в постели она была хороша, что  и
говорить, но я, знаете ли, уже не в том возрасте,  чтобы  уделять  сексу
столько внимания.
   - Погодите, Николай Львович, но вы же сами писали в своем письме, что
всю жизнь искали женщину, необузданную в любви.
   - Необузданность в любви для меня подразумевает качество, а не  коли-
чество. Я люблю хороший секс, изобретательный, долгий, но этого,  скажем
так, сеанса мне хватает на неделю. А Милочке это было  неинтересно,  она
любила быстрый секс, простенький, без затей, но зато часто. У нее  жела-
ние возникало каждые два-три часа. Понимаете разницу?
   - Николай Львович, а вас не удивило, что такая привлекательная  моло-
дая женщина не может устроить свою жизнь и вынуждена обращаться  к  про-
фессиональным свахам?
   - Нет, ничуть не удивило! Ничуть! Я, знаете  ли,  пользуюсь  услугами
"Купидона" уже три года и могу вам сказать, что большинство неустроенных
женщин как раз и есть молодые и привлекательные. Уж не знаю, почему  так
получается, но это факт. Видели бы вы, с какими красотками я  встречался
по рекомендации "Купидона"! Кинозвезды, фотомодели! А вот поди  ж  ты...
Мужа найти не могут.
   - Давайте уточним, - терпеливо сказал Юра,  который  уже  понял,  что
больше всего на свете Николай Львович Лопатин любит говорить о  себе.  -
Из разговоров с Широковой вы ясно поняли, что она ищет мужа? Или,  может
быть, она искала партнеров для легких, ни к чему не обязывающих  отноше-
ний?
   - Не могу вам сказать. У нас и  разговоров-то  практически  не  было.
Один сплошной секс.
   - Значит, она ничего вам о себе не рассказывала?
   - Ничего.
   - И вы не спрашивали?
   - Спрашивал. Но не очень  настойчиво.  Вы  же  понимаете,  всего  две
встречи и много секса...
   Такое настойчивое упоминание обильных сексуальных упражнений, на  ко-
торые оказался способен Лопатин,  заставило  Короткова  мысленно  усмех-
нуться. Не так уж, видно, силен Николай Львович,  больше  помечтать  го-
разд. Однако, похоже, что Людмила Широкова и в самом деле мужа  себе  не
искала. Иначе в театр обязательно пошла бы.
   Отправитель второго письма, Сергей Бакланов, оказался полной противо-
положностью разговорчивому Лопатину. Сутуловатый, высокий, с хмурым  ли-
цом, разговаривал он неохотно, и каждое слово приходилось из  него  бук-
вально клещами вытаскивать. Номер абонентского ящика  Людмилы  Широковой
он тоже получил в "Купидоне", написал ей, оставил свой телефон. Встреча-
лись они только один раз, у него дома, и после этого он Милу  больше  не
видел. Она обещала позвонить, но ни разу не позвонила. Более того,  Сер-
гей написал ей не меньше десятка писем с просьбой о встрече, красивая  и
раскованная в постели молодая женщина ему очень понравилась,  но  ответа
так и не дождался. Коротков понял, что этот жених Милу разочаровал,  по-
тому она и телефон свой ему не оставила, чтоб не  доставал  настойчивыми
звонками. А письма, приходящие на абонентский ящик, простонапросто  выб-
расывала.
   Но самым ошеломляющим оказался результат встречи с  автором  третьего
письма, Виктором Дербышевым.
   - Я никогда не встречался с этой девушкой, - решительно заявил он.  -
И никогда ее не видел.
   - Но вы пользуетесь услугами агентства "Купидон"? - на всякий  случай
уточнил Коротков, подумав, что, может быть, произошло недоразумение и он
вместо нужного ему Виктора Дербышева нарвался на однофамильца с  похожей
внешностью.
   - Да, я пользуюсь услугами этого агентства.
   - Давали ли вам в этом агентстве номер абонентского ящика Людмилы Ши-
роковой?
   - Нет, не давали. Я никогда не слышал этого имени.
   - Вспомните, Виктор Александрович, вспомните как следует. Людмила Ши-
рокова, красивая блондинка. Это было совсем недавно, в сентябре.
   - Да не было этого, сколько можно повторять! Вы что,  русского  языка
не понимаете?
   Коротков молча вытащил из папки копии письма и вложенной в  него  фо-
тографии, на которой был запечатлен,  несомненно,  Дербышев  собственной
персоной.
   - Вы писали это письмо?
   Дербышев нетерпеливо схватил листок и фотографию, потом поднял на Ко-
роткова недоумевающий взгляд.
   - Я никогда этого не писал.
   - А почерк ваш?
   - Почерк? Да... Кажется... Очень похож на мой. Пожалуйста, вы  можете
проверить...
   Он схватил чистый лист бумаги и начал торопливо  писать.  Да,  почерк
действительно казался точно таким же. Но это еще экспертиза должна  пос-
мотреть, мастера менять и подделывать почерк такие бывают, что вам и  не
снилось. Может быть, письмо написал и не Дербышев, просто кто-то  подде-
лал его почерк. А может быть, письмо написал он сам,  а  сейчас  нарочно
меняет стиль написания букв. Все может быть.
   - А фотография? - спросил Коротков. - Вы себя на ней узнаете?
   - Да, - растерянно кивнул Дербышев. - Это я.
   - Ну и что же у нас с вами получается, Виктор Александрович?
   - Не знаю... Я ничего не понимаю.
   - Вам придется поехать со мной, - вздохнул Коротков.
   - Зачем?
   - Сами видите, ситуация у нас с вами непонятная  складывается.  Убили
девушку, мы находим адресованное ей письмо, подписанное вашим  именем  и
даже с вложенной в него вашей фотографией, а вы утверждаете, что никогда
этого письма не писали. Придется разбираться.
   - Но я не могу сейчас ехать с вами! - возмутился Дербышев. - Я занят,
я, между прочим, нахожусь на службе, у меня неотложные дела, у меня наз-
начены важные встречи... Я никуда с вами не поеду.
   - Я тоже на службе, - устало ответил Коротков,  который  не  мог  уже
вспомнить, когда в последний раз ел хоть что-нибудь. От голода  и  уста-
лости начал болеть желудок, надо бы таблетку принять, а лучше -  поесть.
Да разве тут поешь, с этими женихами, которых приходится по всей  Москве
отлавливать. - И у меня тоже важные дела и неотложные встречи со  свиде-
телями, которые могут пролить хотя бы слабый свет  на  убийство  молодой
женщины. Поверьте, Виктор Александрович, я с огромным удовольствием при-
шел бы сейчас домой, поел