очкой, а я - с Татьяной.
Лиля читала "Вестник кинофестиваля".
   - Папа, кто такой Олег Юшкевич?
   - Это такой киноактер, доченька.
   - А кто такой Виктор Бабаян?
   - Это кинорежиссер. Он фильмы снимает".
   В "Вестнике" десятки и сотни имен и фамилий, но Лиля почему-то  спра-
шивает только об этих двоих. А что, всех  остальных  она  знает?  Почему
только эти два имени привлекли внимание восьмилетней девочки? Имена двух
людей, которые трагически погибли в течение нескольких  ближайших  дней.
Моя дочь - ясновидящая?
   К телефону долго никто не подходил, и я сначала даже  испугался,  что
Алик увез всех на озеро с утра пораньше, но потом в трубке раздался зас-
панный голос его жены Куки. Вообще-то ее звали Людмилой, но Алик с само-
го начала называл ее Кукла, а вслед за ним это слово стал повторять и их
сынишка, но поскольку с дикцией у малышей не всегда обстоит  благополуч-
но, вместо Куклы получилась Кука, и этот вариант закрепился намертво как
в семье, так и среди их общих друзей. Кука ужасно мне обрадовалась,  по-
тому что была очень внушаемой и полностью разделяла страхи своего  музы-
кального супруга относительно моей безопасности.
   - Владинька, у тебя все в порядке? - возбужденно закричала она.
   - Естественно. Как там мой детеныш?
   - Спит. Разбудить?
   - Разбуди, пожалуйста, - попросил я, сгорая от нетерпения.
   Жетоны один за другим проваливались в ненасытное чрево автомата, пока
Кука будила Лилю. Наконец я услышал ее голосок.
   - Папа?
   - Привет, котенок. Как ты?
   - Хорошо.
   - Не скучаешь?
   - Нет, здесь книжек много.
   - Отлично, молодец. Котенок, у меня к тебе очень серьезный разговор.
   - Про тетю Таню?
   - Да нет же, не про тетю Таню. Помнишь, мы несколько дней назад  обе-
дали, а ты за столом читала журнал, "Вестник кинофестиваля", и спрашива-
ла меня, кто такие Олег Юшкевич и Виктор Бабаян? Помнишь?
   - Помню.
   - А почему ты спрашивала именно про них? Ведь в  журнале  было  много
разных фамилий. Почему ты обратила на них  внимание?  Постарайся  вспом-
нить, котенок, это очень важно.
   - Я эти фамилии видела на бумажке.
   - На какой бумажке?
   - У дедушки.
   - У какого дедушки?! - заорал я в трубку. - Лиля, пожалуйста,  перес-
тань дурачиться. Это очень, очень серьезно.
   - Я не дурачусь. - Голос у моей дочурки стал обиженным и  дрогнул.  -
Когда мы ходили к дяде Сереже в гости, начался сильный ветер, и у дедуш-
ки выпала газета и какие-то листочки. Ты же сам велел мне помочь ему.
   - И ты заглянула в эти листочки?
   - Да. А что, нельзя было? - испуганно спросила Лиля.
   Одной из немногих вещей, которые милицейскому папаше удалось накрепко
вбить в голову своей дочери, был категорический запрет  брать  чужое.  И
Лиля панически боялась сей запрет нарушить. Но мой ребенок был  все-таки
неисправим: стоило ей увидеть буковки, она тут же начинала складывать их
в слова.
   - И что было в этих листочках?
   - Фамилии.
   - Какие фамилии? Сколько?
   - Много, папа, я не помню.
   - И среди них были фамилии Юшкевича и Бабаяна?
   - Да. Я потому потом и спрашивала.
   - Котенок, напрягись, пожалуйста, сосредоточься и вспомни, какие  еще
фамилии там были.
   - Я забыла, - произнесла она упавшим голоском. - Я же не  знала,  что
нужно запоминать.
   - Ибрайбекова. Была такая фамилия?
   - Не помню. Кажется, нет.
   - Доренко?
   - Тетя Оля? Была.
   - Голетиани?
   - Не помню. По-моему, нет.
   - Иванникова?
   - Да, была. Я помню, что была.
   - Казальская?
   - Нет, кажется. Папочка, ну я правда не помню.
   - Довжук?
   - А мама говорила, что ее убили...
   - Была или нет?!
   - Была... Папа, не сердись. Я не виновата...
   - Да я не сержусь, котенок, что ты, просто я очень  волнуюсь,  потому
что у нас с тобой важный разговор. А фамилия Целяева там была?
   - По-моему, нет.
   - Давай повторим сначала. Ты абсолютно уверена,  что  видела  в  этом
листочке имена Доренко, Довжук и Иванниковой?
   - Да. Я уверена.
   - А сколько еще фамилий было в списке?
   - Эти три, потом те две, про которые я спрашивала, и  еще,  наверное,
одна или две, но я их прочитать не успела.
   - Ладно, котенок, отдыхай, веди себя хорошо, слушайся Алика и Куку. Я
тебя целую. Тебе привет от мамы.
   - Спасибо, - вежливо поблагодарила она. - А от тети Тани?
   - И от тети Тани, и от тети Ирочки, и от дяди Юры  Мазаева.  Они  все
тебя обнимают и целуют.
   - Хорошо, - важно сказал мой ребенок. - И я их целую.
   Я повесил трубку и вышел из кабины. Только на улице  я  почувствовал,
что взмок настолько, что рубашка прилипла к спине. В голове с  калейдос-
копической скоростью замелькали обрывки мыслей и  сведений,  которые  до
разговора с Лилей были разрозненными и никак друг с другом не  связанны-
ми, а теперь вдруг начали складываться в единую картинку.
   Дедушка с листочком. Листочек с фамилиями.
   Фамилии шести или семи человек, четверо из которых убиты.
   Одна из убитых получила кассету, на которой были запечатлены  местные
ветераны и работа юношеского военно-спортивного клуба "Патриот".
   Ветераны... Дедушка... Юношеский клуб. Подростки.  Мускулистый  мало-
летка Леха. Пожилой мужчина с военной выправкой (ходит как аршин прогло-
тил). Юношеским клубом руководят ветераны, военные - отставники.
   В какое же дерьмо я вляпался?!
   В дом номер 8 по Первомайской улице я уже не вернулся. Прямо с  пере-
говорного пункта я отправился искать Сергея Лисицына, взял у него  пере-
данные Ритой буклеты с фильмографиями всех четверых убитых кинодеятелей,
велел ему раздобыть все остальные буклеты со  сведениями  об  участниках
кинофестиваля "Золотой орел" и явился пред ясные очи хозяев  дома  номер
21 на все той же Первомайской улице. И был я к тому моменту уже темново-
лосым, коротко стриженным и усатым и носил весьма прозаическое имя Дмит-
рия Николаевича Галузо. Мои вещи должен был принести Лисицын, его  же  я
попросил предупредить Татьяну.
   На новом месте мне не повезло. Моими  соседями  оказались  супруги  с
двумя детишками пяти и семи лет, и шуму и визгу от них было столько, что
у меня сразу же разболелась голова. Тем не менее я разложил перед  собой
буклеты, вооружился карандашом и принялся мужественно  изучать  названия
фильмов, к которым имели отношение четверо погибших.  Мне  хотелось  по-
нять, не связаны ли убийства с  каким-нибудь  конфликтом,  возникшим  во
время съемок, а для этого нужно было выяснить,  не  встречались  ли  все
четверо на одной и той же съемочной площадке. Вскоре в глазах у меня ря-
било от названий и дат, но ничего подходящего я не нашел. Оля Доренко  и
Люся Довжук снимались в фильмах Бабаяна, но Бабаян никогда не работал  с
Юшкевичем. Олег Юшкевич и Люся Довжук дважды снимались в  одном  фильме,
но рядом с ними не было Оли Доренко. Я снова  и  снова  шел  по  спискам
фильмографий, но все четверо в одной точке никак не сходились. Почему же
их имена оказались в одном списке у загадочного "дедушки" вместе с  име-
нем Екатерины Иванниковой и  еще  одной-двумя  фамилиями?  Что  их  всех
объединяло? Ответ напрашивался сам собой: их объединяла смерть.  Четверо
уже убиты, остальных ждет та же участь. Но почему? За что?
   Как бы то ни было, какой бы ни оказалась  причина,  соединившая  этих
людей в странном списке, одно было несомненно: нужно непременно  устано-
вить, чьи еще имена в нем были, чтобы  постараться  предотвратить  новые
трагедии. Кто еще, кроме хорошенькой глуповатой блондиночки Кати Иванни-
ковой, прокладывающей свой путь наверх, путешествуя по мужским ширинкам?
   Визг и беготня моих малолетних соседей совершенно выбили меня из  ко-
леи. В доме 21 моя комната находилась внизу, в разделенном на два  поме-
щения сарае, и непоседливые крикливые малыши носились прямо под моим ок-
ном. Хоть бы скорее погода исправилась, тогда они будут уходить на пляж.
А пока можно было попробовать использовать ситуацию.
   Я вышел из комнаты, уселся на пороге, вытянув босые ноги на траве,  и
начал знакомиться с мальчиками. Они были поразительно похожи  на  своего
отца, крупного весельчака-блондина со здоровым румянцем на упитанных ще-
ках. Старшего, семилетнего, звали Саней, младшего, пяти лет от  роду,  -
Сеней, но я решил не мучиться и называть их Старшим и Младшим.
   - Кто пойдет со мной за арбузом? - спросил я, поймав их во время оче-
редной перебежки от логова врага к космическому  кораблю.  Роль  корабля
выполняла деревянная  будка  сортира,  стыдливо  упрятанного  в  глубине
большого фруктового сада. Логовом врага была, разумеется, соседняя с мо-
ей комната, где сидела сердитая мама Сани и Сени и  безуспешно  пыталась
заставить их есть творог.
   - Я! - в один голос ответили мальчуганы.
   - А кто потом будет его есть вместе со мной?
   - Я! - последовал дружный ответ.
   - Но с условием: сначала творог, потом арбуз, - строго сказал я.
   Они призадумались, потом молча кивнули.
   - Тогда пошли отпрашиваться у мамы.
   Через десять минут я неторопливо шагал по Первомайской  улице,  держа
за руки двух белокурых краснощеких хулиганов с поцарапанными  локтями  и
замазанными зеленкой коленками. Днем наша улица была  довольно  оживлен-
ной, почти у каждой калитки хозяева продавали фрукты и  овощи  со  своих
плантаций, и повсюду носились дети курортников, временно  отлученные  от
моря и пляжа. Я мог бы голову дать на отсечение, что среди  многочислен-
ных прохожих дефилируют туда-сюда и те,  кто  мной  интересуется.  После
вчерашнего столкновения с несовершеннолетним любителем подслушивать, они
должны удвоить внимание к моей скромной персоне. А я  куда-то  пропал...
Они должны, просто обязаны караулить меня возле дома 8.
   Подойдя к знакомой калитке, я  заглянул  во  двор  и  тут  же  увидел
Татьяну. Будем надеяться, что Сережа Лисицын  успел  ее  проинструктиро-
вать.
   - Здравствуйте, Танечка! - громко сказал я противным фальшивым  голо-
сом.
   Та немедленно обернулась, но подходить не стала. Значит, Сережа успел
с ней поговорить.
   - Добрый день, Дима, - ответила она так же громко.
   Я мысленно похвалил себя за то, что правильно выбрал себе новое  имя,
ведь когда я был Владиславом, Таня называла меня Димой, и теперь  ей  не
приходится напрягаться.
   - Я иду за арбузами. Зовите Владислава, я его с собой возьму.  Я  тут
на днях одно место присмотрел, там арбузы очень хорошие, а стоят намного
дешевле. С машины торгуют.
   - А Владислава нет. И я даже не знаю, где он и когда вернется.
   - Куда же он делся? - старательно удивился я. - Мы с ним еще позавче-
ра договаривались, что сегодня поедем в поселок за свежей рыбой, я там с
одним рыбаком признакомился.
   - Ох, не знаю, Дима, - грустно вздохнула Татьяна, даже и  не  подумав
сделать хотя бы шаг в мою сторону.  Это  было  правильно:  наш  разговор
предназначался для посторонних ушей, поэтому должен был  быть  мотивиро-
ванно громким. - Его уже с утра какие-то люди спрашивали, а я и не знаю,
что им сказать. Вчера был, а сегодня пропал куда-то. Сама в догадках те-
ряюсь.
   - Ничего, найдется, - бодро утешил я ее. - Мы, мужики, как коты:  по-
гуляем - и домой возвращаемся.
   Подхватив за руки Саню и Сеню, я вальяжной походкой семейного челове-
ка отправился дальше. Какие-то любопытные люди, которые  уже  спрашивали
меня с утра пораньше, вряд ли заподозрят в чем-нибудь неблаговидном  со-
лидного отца двоих сыновей.
   Поход за арбузами прошел вполне успешно.  Я  решил  быть  по-соседски
благородным и купил огромный арбуз для своих друзей из дома 8, который и
занес им на обратном пути. При дневном свете мужичок, торгующий арбузами
с машины, оказался лет пятидесяти, если не  больше,  значит,  его  голос
вчера поздним вечером меня не обманул. Простукивая зелено-полосатые шары
в поисках самого спелого, аккуратно вскрывая выбранные мной арбузы ножом
и отсчитывая сдачу, он что-то бормотал себе под нос, не то песенку  мур-
лыкал, не то стишок читал, но я успел понять, что мной интересовались по
крайней мере двое. Один - некто Заваруев, водитель  одной  из  служебных
машин городской мэрии. Другой - Александр Петрович Сокольник, пенсионер,
подполковник в отставке, активно работающий в клубе "Патриот". И чем это
я местным пенсионерам не угодил, хотел бы я знать?
   Однако сочетание военного пенсионера Сокольника с водителем городской
мэрии Заваруевым мне совсем не понравилось. Странная парочка. Что  может
их связывать?
   К вечеру Сережа Лисицын должен был принести мне фильмографии участни-
ков фестиваля, встреча с шеф-поваром была назначена на десять  тридцать,
так что времени для праздных размышлений у меня было предостаточно. И  я
сделал, может быть, единственную правильную вещь за последние дни.  Если
бы я сделал это чуть раньше, все могло бы  повернуться  по-другому.  Но,
увы, раньше я до этого не додумался.
   Я попросил у хозяев местные газеты за последний месяц.  Мне  хотелось
посмотреть, что пишут в них о клубе "Патриот". Но вместо заметок о  юно-
шеском военно-спортивном клубе я наткнулся на несколько  следующих  одна
за другой разгромных статей о местной администрации. Городское хозяйство
приходит в упадок,  потому  что  в  городском  бюджете  нет  средств,  а
средства не поступают потому, что в  городе  сворачивается  предпринима-
тельская деятельность, на налоги от прибылей которой  и  существует  ку-
рорт. Необходимо сменить городское  руководство  на  людей  более  рачи-
тельных и хозяйственных, которые поведут бескомпромиссную борьбу с прес-
тупностью и защитят испуганных предпринимателей от рэкетиров и  бандитов
и вернут город на стезю процветания.
   Знаете, если раскрасить белый лист бумаги черными полосами, то  можно
сказать, что это черные полосы на белом, а можно сказать, что это  белые
полосы на черном. Все зависит от  индивидуального  восприятия,  если  не
знать, какого цвета был лист с самого начала. Просто  мы  привыкли,  что
бумага обычно бывает белой, а черное на ней рисуют.
   Хулиганские выходки в дорогих магазинах  одежды,  когда  значительная
часть товара оказалась безвозвратно испорченной. Пришлось усилить  охра-
ну, но финансовый удар смогли выдержать далеко не все,  многие  магазины
закрылись, другие еще держатся, но уже на  грани  закрытия.  Рассказ  об
этом был всего лишь  фоном,  объяснением  тому  факту,  что  за  мной  и
Татьяной по пятам ходили продавщица и охранник.
   Авария на фуникулере, соединявшем  набережную  с  нудистским  пляжем.
Всего лишь фон к рассказу о неудачной попытке Ирочки и Юрия Мазаева  ис-
купаться ночью нагишом.
   Взрыв в казино. Тоже фон, на котором ярко  вырисовывалось  незавидное
положение молодого оперативника Сережи Лисицына, за  восемь  месяцев  не
раскрывшего ни одного серьезного  преступления.  И  две  зверски  убитые
проститутки. Не сцена ли из той же самой оперы?
   Замороженная стройка. Место, где нашли труп кинорежиссера Виктора Ба-
баяна. Просто место действия, ничего более.
   А пожар в Летнем театре во время конкурса красоты? Тема  для  Таниной
новой повести, и только.
   Но если рассматривать все это не как фон, а как рисунок?  Тогда  ясно
вырисовывается картина умышленных систематических действий, направленных
на "выдавливание" предпринимательства из этого городка. Коммерсанты сво-
рачивают свою деятельность, налоги в бюджет не поступают, город  хиреет,
а народ, натурально, волнуется, особенно если это волнение умело  подог-
ревать в средствах массовой информации. Народ недоволен. Он поволнуется,
посердится немножко, а потом возьмет, как в старые добрые времена, топо-
ры да вилы и пойдет ломать помещичью усадьбу, иными словами -  потребует
перевыборов в городскую Думу. И перевыберет кого надо.
   А руководство местной милиции добровольно согласилось принять удар на
себя и сделать вид, что не справляется с криминальной ситуацией в  горо-
де, потому что всем им за это были обещаны теплые места при новой  влас-
ти, куда более доходные, чем нынешняя государственная зарплата.  Поэтому
на столь серьезные и тяжкие преступления и оказался брошенным  неопытный
и ничего не умеющий Сережа Лисицын, а как только он показал  первые  мо-
лочные зубки, его тут же убрали в участковые.
   Теперь до меня полностью дошел смысл того, что я с помощью Юры Мазае-
ва увидел на кассете Николая Федоровича  Вернигоры.  Убеленный  сединами
ветеран показывает на чертеже какую-то точку, помечая ее крестиком.  Это
чертеж моста, а точка - место, куда нужно закладывать взрывчатку,  чтобы
мост наверняка рухнул. Двое мальчишек под руководством отставного  воен-
ного собирают какой-то механизм. Думаете, они моделированием занимаются?
Я тоже так подумал, когда смотрел в первый раз. А Мазаев мне сказал, что
это взрывной механизм, причем вполне профессиональный. Еще  одна  схема,
которую даже я опознал как поэтажный план здания, наивно полагая, что  в
клубе занимаются юные электрики или юные  строители.  Ничего  подобного.
Крестиком на плане отмечено место, где должен находиться источник возго-
рания, чтобы все здание в минимально короткие сроки  оказалось  охвачено
огнем.
   Мальчишки занимаются военно-прикладными видами спорта. Похвально? Еще
как. Они не только учатся быстро бегать и высоко прыгать, ловко  ползать
и отлично плавать с аквалангом, они учатся обращению с оружием и  взрыв-
чаткой. Они водят машины всех категорий. Они не боятся высоты, прыгая  с
парашютом и балансируя на выдвижных лестницах. В умелых руках они вырас-
тут молодыми людьми, которые будут достойно  носить  офицерские  погоны,
войсковые или милицейские. А в недобросовестных руках в кого они превра-
тятся? Впрочем, похоже, для некоторых из них это превращение  уже  прои-
зошло.
   Итак, шофер Заваруев и пенсионер Сокольник. Как  к  ним  подобраться?
Прийти и потребовать объяснений? Глупо. Сокольник может оказаться,  нап-
ример, дедом мускулистого Лехи, и свой интерес ко мне он  объяснит  тем,
что внук на меня нажаловался: мол, поймал, руки заломил  и  приставал  с
глупыми обвинениями. А если он и не родственник, то может  сказать,  что
они там в своем клубе борются с детской безнадзорностью и поэтому счита-
ют своим долгом защищать подростков от плохих  дяденек,  которые  к  ним
пристают. Нет, Александру Петровичу Сокольнику мне пока предъявить нече-
го. Маловероятно, что он окажется тем самым  пожилым  мужчиной,  который
брал у Толика Гущина фотоаппаратуру.
   Теперь шофер. На него надо натравить Сережу  Лисицына.  Если  я  пра-
вильно понял расклад в городском политическом преферансе, то  здесь  уже
есть готовый политический лидер, которого и призовет к власти  возмущен-
ное население. Вычислить этого лидера я могу и сам, нужно только  повни-
мательнее почитать местные газеты. Но  Заваруев  наверняка  не  является
персональным водителем этого человека, это было  бы  слишком  просто.  И
слишком опасно. Если между ними есть связь, то она гораздо более сложная
и замаскированная.
   И еще одно. Самое, может быть, главное. Люди из таинственного черного
списка.
   Пока я сижу здесь и строю из себя крупного аналитика,  они  ходят  по
краю пропасти, и во что бы то ни стало нужно узнать их имена,  чтобы  не
допустить новых убийств. А для этого нужно понять, почему они  попали  в
этот страшный список. Катя Иванникова. Кто еще?
   В моей мозаике не хватало какой-то важной детали.
   Я не заметил, как задремал, сказалась прошлая бессонная ночь.  Разбу-
дил меня осторожный стук в окно.
   - Дмитрий Николаевич, - послышался голос моего краснощекого соседа. -
Вы дома?
   Я лихорадочно вскочил с узкой пружинной койки и  потряс  головой.  Не
зря говорят, что на закате спать нельзя, голова делается тяжелой и  дур-
ной.
   - Дома, заходите! - крикнул я, стараясь сделать свой голос как  можно
более бодрым.
   Отец Сани и Сени занял собой все свободное пространство  моей  убогой
конуры, такой он был большой.
   - Вам просили передать, - сказал он, протягивая мне объемистый пакет.
   - Кто? - подозрительно спросил я.
   - Девушк