, - вежливо произнес в
трубку Зарубин. - Может быть, вы можете покинуть офис? Я жду вас в  кафе
"Сирена", это совсем рядом с вами.
   - Знаю, - ответила Кабалкина. - Я выйду к вам минут через десять.
   Пришла она не через десять минут, а через двадцать, но  ведь  человек
на  службе,  дела,  текучка.  Зарубин  с  Колей  Селуяновым  успели  все
проговорить и даже съесть по салатику и выпить по чашке кофе.  Кабалкина
выглядела уставшей и измученной. Видно, немец-то так и не нашелся пока.
   - Люба, познакомьтесь, это мой коллега, он  работает  в  Интерполе  и
Может вам помочь с поисками вашего друга, - представил Сергей Селуянова.
   Тот привстал и изобразил джентльменский поклон.
   - Очень приятно. Николай.
   - Люба. А вы правда можете помочь?
   - Я могу постараться.
   - Он может, может, - подхватил Зарубин. - Вы меня простите. Люба, я в
тот раз был жесток и несправедлив к вам. Я потом долго думал  над  нашим
разговором и  понял,  что  был  не  прав.  Сначала  надо  выяснить,  что
случилось с вашим другом, а потом уж судить о том, любит он вас или нет.
Правильно?
   - Спасибо вам, - почти прошептала Люба и снова собралась заплакать.
   - Не плачьте, Люба, не надо, лучше скажите-ка нам имя и все данные на
вашего жениха.
   - Джавад Кезоглу...
   - Как?! - воскликнули сыщики почти хором.
   - Кезоглу, - повторила она. - Джавад. А почему вы так удивились?
   - Нет-нет, все в порядке, - быстро сориентировался Селуянов. - Просто
мне отчего-то казалось, что речь пойдет о европейце.
   - Он турок.
   - Чем он занимается?
   - Он.., не знаю. Сейчас, наверное, ничем.
   - Что значит - сейчас? А раньше чем занимался?
   - Летом он работает в отеле, дает водные мотоциклы напрокат. А  когда
не сезон, тогда у него нет работы.
   - Вы давно знакомы?
   - С прошлого года. Я летом отдыхала в Турции с детьми, как раз в  том
отеле, где он работал. Мы познакомились...
   - Люба, - вступил Зарубин, - почему вы никому о нем не  рассказывали?
Ведь даже ваша мама не знает ничего. Почему?
   - Мне.., было  стыдно.  Ужасно  стыдно...  Я  боялась,  что  со  мной
поступят так же, как когда-то с мамой.
   - И поэтому вы разговаривали с ним по-немецки, чтобы мама ни о чем не
догадалась?
   - Да, конечно. Вообще-то он по-русски почти совсем не говорит, только
чуть-чуть, я его учила. А немецкий знает, в  Турции  вся  обслуга  знает
немецкий. Если бы я стала при маме говорить с ним по телефону по-русски,
она бы сразу  догадалась,  что  я  говорю  с  любовником,  да  еще  и  с
иностранцем.
   - Все равно я не понимаю, почему вам было так стыдно, почему  вы  так
его стеснялись, - упорствовал Зарубин. - Что плохого в том, что  человек
выдает технику напрокат?
   Люба всхлипнула, вытерла слезы салфеткой и машинально скомкала ее.
   - Вы знаете, что такое человек, который работает в прокате? Ему  даже
на территорию отельного пляжа заходить нельзя. Он сидит в десяти  метрах
от шезлонгов, под тентом, а пройти эти десять метров не имеет права. Его
сразу же охрана выгонит, а потом и уволить могут. Он - пария,  изгой.  И
все, кто хоть раз отдыхал в Турции, это прекрасно понимают.
   - И в этом году... - начал подсказывать Селуянов.
   - Да, я снова туда поехала. Мы были так счастливы!
   Мы собирались пожениться.
   - И он бы приехал жить в Россию?
   - Нет, я с детьми уехала бы к нему. Мы так решили.
   - Любочка, - осторожно начал Зарубин, - не сердитесь на меня  за  то,
что я сейчас скажу. Обещайте, что не рассердитесь.
   - Обещаю.
   - У вас много денег?
   - У меня? - Она удивилась вопросу, потому что ожидала совсем  другого
продолжения разговора. - Много. Во-первых, последние восемь лет я  очень
хорошо зарабатываю. И во-вторых, отец моего младшего мальчика перевел на
мой счет в банке большую сумму. Чтобы  ребенок  мог  нормально  расти  и
получил хорошее образование.
   - Отец вашего мальчика состоятельный человек?
   - Более чем. Он не просто состоятельный - он очень  богатый  человек.
Только не требуйте, чтобы я назвала его имя.
   - Что вы, что вы, - замахал руками Зарубин. - Нам  это  и  не  нужно.
Скажите,  вы  знаете,  что  ваша  сестра  собирается  начать  проект   с
режиссером Островским?
   - Да, конечно. А откуда вы знаете? - вдруг испугалась она. -  Я  дала
слово Аните никому об этом не говорить.
   Она хочет, чтобы никто заранее ничего не узнал.
   - Никто и не узнает, - пообещал Сергей. - Но ведь такой проект  стоит
очень дорого. Разве у Аниты Станиславовны есть такие средства?
   - Нет. Но я пообещала ей помочь.
   - В каких размерах?
   - В больших. Я  пообещала  ей  дать  триста  тысяч  долларов.  Такими
средствами я располагаю.
   - Просто подарить такую сумму? Невероятно! - не поверил Селуянов.
   - Зачем же просто дарить? Мы с Анитой  договорились,  что  она  будет
отдавать долг по мере поступления доходов.
   Фильм выйдет в прокат, его будут покупать телеканалы.
   Конечно, может быть, она вернет не все деньги, но я к  этому  готова.
Она же моя сестра, а не чужой человек.
   - Я это вот  к  чему  веду,  Любочка,  -  Зарубин  вдруг  стал  очень
серьезным. - Триста тысяч долларов  -  это  сумма  весьма  значительная,
особенно для безработного прокатчика. Не могло ли так получиться, что он
узнал о вашем обещании  дать  деньги  сестре  и  решил,  что  вы  теперь
останетесь ни с чем, что у вас больше нет средств и, таким  образом,  вы
ему больше неинтересны? Вам это приходило в голову?
   - Приходило, - по лицу Любы текли слезы, но она их не замечала.  -  И
от этого мне было еще больнее. Разве я могла рассказать такое маме?
   - Наверное, нет,  -  со  вздохом  согласился  Сергей.  -  А  кому  вы
рассказывали о том, что собираетесь замуж за Джавада?
   - Только Аните. Она умная и добрая, она не стала  бы  меня  осуждать.
Она же маму простила, значит, и меня простила бы.
   - И о том, что Джавад исчез, вы тоже ей рассказали?
   - Нет.
   - Почему?
   - Мне было стыдно... Анита предупреждала меня, что он может оказаться
альфонсом, что ему нужны только мои деньги. А я так возмущалась...  Даже
поссорилась с ней.
   - Потом-то помирились? - с улыбкой спросил Селуянов.
   - Конечно. Анита никогда не дуется, она все понимает.
   - Хорошо, Любочка. Вы мне вот на этом листочке напишите  все  данные,
телефоны, какие знаете, название отеля, где Джавад работал, я постараюсь
что-нибудь придумать.
   - Спасибо вам.
   Она быстро написала имя и фамилию Джавада, название  отеля,  название
города, где жила его семья, и номер мобильного телефона.
   Минут через десять после ее ухода сыщики вышли из кафе.
   - Все ездят в Турцию отдыхать, - мечтательно произнес Селуянов. - Вот
ты, Серега, был там хоть раз?
   - Не-а. А ты?
   - И я не был. У меня как отпуск - так к родителям на дачу, вкалывать,
там работа никогда не кончается,  все  время  что-то  чинить  надо,  или
полоть, или строить. А эти все по Турциям разъезжают.
   - Кто  все-то?  -  не  понял  Зарубин,  который  уже  успел  мысленно
перенестись к своей любимой Гуле и мечтал о том,  как  они  тоже,  может
быть, поедут к теплому морю  и  золотистому  пляжу  кататься  на  водных
мотоциклах. Когда-нибудь...
   - Ну вот Люба, например. И каскадер твой, ты же сам  рассказывал.  Он
там девушку слегка попортил. Забыл?
   - Забыл... Колян, с меня бутылка.
   - За что?
   - За то. Я все понял.
   - Да что ты можешь понять-то, дитя природы? - усмехнулся Селуянов.  -
В твои годы еще ничего понимать не положено.
   - Да иди ты! - отмахнулся Сергей. -  Мы  с  тобой  думали,  что  этот
Джавад узнал про кино и решил, что Люба теперь совсем нищая  и  никакого
интереса для него не представляет. А на самом деле  все  было  наоборот.
Это Анита узнала, что Люба собирается  слинять  замуж  вместе  со  всеми
денежками. И приняла меры.
   - Думаешь? - недоверчиво поднял брови Николай.
   - Точно тебе говорю. Смотри, как по срокам сходится!
   Люба говорила, что однажды Джавад уже пропадал.  Это  было  летом,  в
августе. Скорее всего, именно тогда она Аните и сказала, что  собирается
замуж. Анита посылает каскадера поговорить  с  женихом.  Ну,  денег  там
предложить отступных, или попугать,  или  просто  убедить.  На  какое-то
время это  помогает,  Джавад  перестает  звонить  Любе  и  меняет  номер
мобильника. Потом снова объявляется, у них любовь-морковь,  и  тут,  как
назло, Джавад звонит, когда Люба находится у матери в  гостях.  Но  ведь
там же и Анита находится, у них бабушкин юбилей. И Анита  понимает,  что
пляжный работник снова у станка. И на следующий день в  Турцию  вылетает
каскадер. Вот после второго визита Джавад и не объявляется.
   - А ты уверен, что каскадер в августе летал в Турцию?
   - Абсолютно. Я его загранпаспорт видел. И потом,  это  же  часть  его
легенды,  мол,  ездил  в  августе,  закрутил  с  девушкой,  теперь  надо
исправлять положение. Понятно ведь, что никто эту  историю  не  стал  бы
проверять.  Ну,  Анита  Станиславовна,  ну  мастерица!  Как  в  сестрины
денежки-то вцепилась. По трупам идет.
   - Это точно, по трупам, - поддакнул Селуянов. - Актрису, бедняжку, не
пожалела. Сестру до нервного срыва чуть не довела. Что еще  там  за  ней
числится?
   - Психолог Аничкова. Твой труп, между  прочим,  а  я  о  нем  помнить
должен, - уколол его Сергей.
   - Так Аничкову каскадер заказал, а не Анита.
   - Слушай, ты что, всерьез  думаешь,  что  этот  безработный  каскадер
может хотя бы плюнуть без ее разрешения?
   Да она всех под себя  подмяла,  всеми  помыкает,  все  под  ее  дудку
пляшут. И убийство Аничковой было нужно Аните, а вовсе не каскадеру.
   - Зачем?
   - А вот это вопрос, - согласился Зарубин. - Но ответ мы на  него  все
равно получим.
   Он посмотрел на часы и с удовлетворением произнес:
   - Если все шло по  плану,  то  каскадера  Кричевца  и  мадам  Волкову
Ольшанский уже часа полтора как допрашивает.
 
*** 
 
   Прошло еще несколько дней, пока картина не выстроилась  полностью.  И
теперь в ней уже не оставалось пробелов.
   Да, Анита Станиславовна Волкова умела  ждать,  терпеть  и  планомерно
идти к поставленной цели. После увольнения из научного института она два
года  мыкалась,  пытаясь  найти  себе  высокооплачиваемую  и  престижную
работу. Но безуспешно. И тут умирает Станислав Оттович. С этого  момента
и начинается движение Аниты к новым вершинам.
   Брат и сестра, эти сопляки, отнявшие у нее родителей  и  испоганившие
ей детство и юность, эти сопляки теперь в, полном шоколаде, денег - куры
не клюют, а ей уже за  сорок,  и  впереди  -  ничего.  Никчемный  Антон,
которым  уже  нельзя  гордиться,   и   жалкие   гроши,   получаемые   за
репетиторство. Нет, так не пойдет. Она снова  взойдет  на  трон,  станет
королевой и засияет собственной неповторимостью и уникальностью, а  брат
и сестра ей в этом помогут.
   Идея со съемками фильма, в котором она сыграет главную роль и который
должен снять, разумеется, известный режиссер,  родилась  быстро.  А  вот
задача добывания денег  решалась  медленно.  Анита  разыграет  мудрую  и
любящую воссоединительницу  семьи,  она  заставит  их  всех,  и  старшее
поколение,  и  младшее,  смотреть  себе  в  рот.  Она  всегда  умела  не
показывать  своих  истинных  чувств  и  ловко  притворяться,   изображая
послушание, дружелюбие, приязнь и даже любовь. Она была умной женщиной и
очень неплохой актрисой, она точно знала, как нужно  вести  себя  и  как
разговаривать с тем или иным человеком, чтобы ее любили.
   И всегда добивалась своего.
   Мать легко поверила в спектакль под  названием  "Возвращение  блудной
дочери" и в то, что Анита простила ее.
   Старая маразматичка-бабка тоже ничего  не  заподозрила,  хотя  только
одна Анита знала, каких нечеловеческих усилий стоило ей не  завизжать  и
не убить глупую старуху, когда та  называла  ее  "Нюточкой"  и  особенно
"бобылкой". Дед и отчим не в счет, эти всегда, как считала Анита, готовы
верить, что их любят, самодовольные тупые самцы.
   И с Любой проблем не было, она, всегда готовая любить человека  и  не
ждущая ни от  кого  подлости,  мгновенно  подпала  под  влияние  старшей
сестры. Правда, Любаша чуть было глупостей не наделала, замуж  собралась
за безработного турка, но  тут  Анита  вовремя  подсуетилась,  незаметно
проверила мобильник сестры. Конечно же, номер Джавада оказался в  списке
десяти последних номеров, ведь Любочка-дурочка названивала  ему  по  два
раза в  день.  Имея  номер  телефона,  было  совсем  несложно  разыскать
новоявленного жениха и договориться с ним  о  встрече.  Антон  поехал  в
Турцию на неделю и  вопрос  решил.  Потом,  правда,  оказалось,  что  не
окончательно, пришлось  ехать  еще  раз.  Когда  к  уговорам  и  деньгам
прибавляются мышечная сила и точность  удара,  оно  как-то  убедительнее
получается.
   А вот с братом Валерием были сплошные  проблемы.  Да,  он  готов  был
общаться с Анитой и даже дружить с ней, но на этом все и  заканчивалось.
Влиять на него не мог никто.
   Проект со съемками фильма он сразу же назвал  бредом  и  глупостью  и
попросил Аниту больше с ним об этом не заговаривать. Более  того,  через
полгода после смерти отца он женился на дурочке-свистушке-наркоманке,  и
отныне она была для него светом в окошке. Все для Лары, все мысли только
о ней, и все деньги тратятся только на нее.
   Анита  употребляла  все  свое  красноречие,  чтобы  убедить  брата  в
необходимости лечения Ларисы, потому что понимала: если девчонку  начнут
лечить, то прекратится бесконечное вкладывание денег в ее раскрутку.  Но
Валерий ничего не хотел слушать. И  в  жесткой  форме  просил  Аниту  не
вмешиваться в его дела.
   Тогда она решила их развести.  Или,  по  крайней  мере,  поссорить  и
отдалить друг от друга. Для этого была придумана и разыграна  комбинация
с постановкой спектакля "Лариса - лесбиянка". Звонки женскими  голосами,
когда Ларисы не было дома. Подловить нужный момент труда не  составляло,
достаточно было из разговора  с  Валерием  узнать,  что  сегодня  Лариса
работает в мастерской, - и можно организовывать звонок,  благо  дурочек,
желающих подзаработать, кругом полно. Одновременно была  приготовлен  на
история о том, как Лара делала  Аните  непристойные  предложения.  Анита
перестала приходить к брату,  когда  его  жена  была  дома,  и  выжидала
наиболее благоприятный момент, чтобы довести до  его  сведения  то,  что
нужно. И - как апофеоз всего - сцена с внезапно нагрянувшим в мастерскую
мужем, когда Лариса спит в объятиях любовницы.
   Для этого была  нанята  девушка,  которая  познакомилась  с  Ларисой,
напросилась к ней в гости в мастерскую посмотреть картины, подсыпала  ей
в чай сильное снотворное и проделала все прочие необходимые манипуляции,
чтобы зашедший в прогнозируемое время муж мог увидеть то, что нужно.  Он
и зашел. Потому что его привела Анита, удачно и вовремя  "стершая  ноги"
новыми ботинками. Ведь пообедать вместе в  тот  день  предложила  именно
она, она же и ресторан выбирала.  Дескать,  все  равно  будет  в  районе
Чистых прудов по делам. Все как по нотам.
   О, Анита Станиславовна отлично изучила своего брата,  и  могла  легко
предсказывать его поведение в тех или иных ситуациях. Она  точно  знала,
что ничего выяснять у Ларисы он не станет. Тут она сыграла  безошибочно.
Но влиять на Валерия она все-таки не могла.
   Еще в августе она зашла на работу  к  Любе  и  увидела  на  ее  столе
несколько визитных карточек Аничковой. Незнакомое  слово  "кинезиология"
ее заинтересовало,  она  незаметно  взяла  карточку  и  навела  справки.
Оказалось, что кинезиология - довольно полезная  штука,  если  уметь  ею
пользоваться. Вот он, реальный шанс заставить непокорного братца плясать
под ту музыку, которую закажет Анита.
   Она позвонила Аничковой,  назвалась  сотрудницей  холдинга  "Планета"
Любой Кабалкиной и договорилась о встрече.
   Собственно,  мысль  назваться  чужим  именем  пришла  ей   в   голову
неожиданно, когда Аничкова стала спрашивать, где Анита взяла ее телефон.
Ни на кого  не  сослаться  она  не  могла,  а  Люба  сказала,  что  всех
сотрудников "Планеты" психолог будет обслуживать анонимно,  то  есть  не
разглашая их имена в трудовом коллективе. Вот и пусть Галина  Васильевна
думает, что работает с Кабалкиной, ведь сама Люба ни за  что  к  ней  не
пойдет, в этом Анита была уверена.
   Однако встреча с психологом повернулась неожиданно для Аниты.  Галина
Васильевна отказала ей, причем самым нелицеприятным образом.
   - Научите меня кинезиологии, - потребовала Анита, привыкшая, что  все
ее желания исполняются беспрекословно.
   - Зачем вам это  нужно?  -  вполне  доброжелательно  поинтересовалась
психолог Аничкова.
   - Я не могу  справиться  со  своим  братом,  он  меня  совершенно  не
слушается. - Аните даже в голову не приходило солгать, ей казалось,  что
ее желание влиять на брата более чем естественно.
   - То есть вы хотите овладеть методом  кинезиологии,  чтобы  заставить
вашего  брата  делать  то,  что  вы  хотите?  -  прямо  спросила  Галина
Васильевна. - Я сожалею, но вы напрасно пришли ко мне.
   - Почему же? У моего брата проблемы, которые он не осознает, и я хочу
помочь ему.
   Анита почувствовала, что с размаху зашла слишком далеко, и попыталась
отыграть назад. Но это не помогло.
   - Если вы не можете справиться с братом и вас это беспокоит, то это у
вас проблемы, а не у него. С вашими проблемами я готова  работать,  если
хотите.
   - У меня нет проблем, - резко ответила Анита. - А вот  брату  я  хочу
помочь.
   - Не надо меня обманывать, - холодно ответила Аничкова.  -  У  нас  с
вами ничего не получится, Любовь Григорьевна. Всего доброго. Счет за ваш
визит я выставлять не буду.
   Анита ушла совершенно обескураженной. Как ни пыталась, она  не  могла
понять, почему кинезиолог ей отказала.
   Но с отказом она так или иначе смирилась. И все было бы хорошо,  если
бы от Любы она не узнала, что  планируется  прием  в  честь  десятилетия
"Планеты". На приеме будет Аничкова, будет сестричка Люба  и,  вероятнее
всего, брат Валерий. Вот это уж совсем ни к чему. А ну как Люба вздумает
познакомиться с Галиной  Васильевной,  представится  ей,  тут-то  все  и
выплывет.  И  тогда  уж  Аните  совершенно  точно  никогда  не   удастся
заполучить строптивого брата со всеми потрохами и деньгами.
   Нет, ни в коем случае допускать  этого  нельзя.  Аничкова  не  должна
прийти на прием. И  вообще  нужно  избежать  любой  возможности  встречи
психолога с Любой.  Как  же  она  раньше-то  об  этом  не  подумала?  Ей
казалось, что она все предусмотрела, что Люба ни  за  что  не  пойдет  к
психологу, что психолог не откажет Аните в ее просьбе... А оказалось все
совсем не так. Все построение начало рушиться, как  карточный  домик,  и
необходимо было немедленно принять меры, Анита их приняла.  Вернее,  она
приняла решение, а осуществлял его Антон  Кричевец  с  помощью  каких-то
безмозглых балбесов. Антон же позвонил  племяннику  Аничковой  и  сделал
так, чтобы имя Любы Кабалкиной из ежедневника исчезло.
   Вот такая выстроилась картина. Но чтобы сложить мозаику,  следователю
Ольшанскому пришлось несколько дней подряд вести многочасовые допросы  и
очные  ставки,  проводить  опознания  и  следственные  эксперименты,   а
оперативники мотались по всему  городу  в  поисках  информации,  которую
требовал следователь. Но с каждым  днем  заданий  сыщикам  поступало  от
Ольшанского все меньше  и  меньше,  теперь  основную  работу  предстояло
проделать ему  самому.  А  ребята  с  Петровки  уже  занимались  другими
убийствами, которые в Москве совершаются ежедневно, так что без дела  им
не сидеть.
 
*** 
 
   В назначенный день Настя Каменская вышла на работу.
   И неожиданно поймала себя на том, что не думает, как раньше,  как  бы
ей увильнуть от оперативки. Не то чтобы она с нетерпением ждала  встречи
с начальником, вовсе нет, но былого страха и нервозности не  было.  Она,
как обычно, пришла на службу рано и к  началу  совещания