ках, Наташа без труда всунула  в
них ноги, размер подходил. Снова подхватила тело на руки, отнесла метров
за пятьдесят и аккуратно положила на землю. Сняла туфли,  надела  их  на
ноги Широковой и в одних носках, ступая на цыпочках, вернулась к машине.
Вот и все, ничего страшного, только пару заноз получила.
   В квартиру Стрельникова она приходила трижды, воспользовавшись ключа-
ми, найденными в сумочке Широковой. Эти ночные визиты, как и звонки  его
жене Алле Сергеевне, доставляли Наташе  неизъяснимое  удовольствие.  Она
однажды даже пришла к Стрельникову днем, когда его не было  дома,  поры-
лась в вещах Милы и нашла письма от ее любовников. Тогда появилась мысль
навести подозрения и на самого Стрельникова.  Убийство  из  ревности.  А
что? Чем плохо? Накануне похорон он отправился на дачу к  своему  дружку
Томчаку, и через три дня Наташа, улучив момент, когда Вячеслав  Петрович
уехал в Москву на похороны, подсунула пакет с письмами в дом, забравшись
внутрь через незакрытое окно. Пусть дрожат от страха, пусть мучаются не-
известностью. Пусть им будет плохо. Пусть. Когда-то плохо было ее  мате-
ри. Теперь их очередь.
   Она продолжала выискивать следующую жертву среди корреспонденток Дер-
бышева. И тут ей попалась жена Томчака. Лариса Михайловна.  Очень  инте-
ресно. Разве не так звали какую-то настырную тетку, которая приходила  к
ним домой и приставала к Витюше с расспросами?
   Наташа почувствовала неладное. Зачем Лариса Томчак лезет к Дербышеву?
Уж не догадалась ли? Впрочем, какая разница. Ее надо  убрать,  чтобы  не
путалась под ногами.
   С Ларисой все получилось проще, чем с Милой. Она  согласилась  выпить
бокал вина и этим решила свою судьбу. Наташа использовала препарат,  ко-
торый в нужных дозах резко понижает давление и быстро приводит  к  оста-
новке сердца. Единственная загвоздка состояла в том, что Лариса в письме
указала свой домашний телефон, а не номер абонентского ящика. Ей  нельзя
было написать ответное письмо, можно было только позвонить. Наташа  сде-
лала несколько пробных звонков в ночное и утреннее время, чтобы убедить-
ся, что Лариса в квартире одна. Она знала по опыту, что в случае настой-
чивых "безответных" звонков  женщина  обязательно  попросит  мужа  снять
трубку. Лариса все время отвечала сама. Это успокоило  Наташу.  Если  бы
муж оказался дома, интерес Ларисы к любвеобильному холостяку выглядел бы
крайне подозрительно. А коль мужа нет, так, может быть,  дамочка  решила
поразвлечься? Вполне правдоподобно. Муж весь в  переживаниях  торчит  за
городом, в Москве почти не появляется, чего ж красивой бабе зазря пропа-
дать. Днем Наташа за пятьдесят тысяч рублей наняла какого-то мужика, ко-
торый без долгих уговоров согласился позвонить и оставить  сообщение  на
автоответчике. Текст сообщения она предварительно написала и сунула  бу-
мажку в руки любителя легкого заработка. Все дальнейшее прошло гладко.
   Она была уверена в своей неуязвимости. Если подозрение падет на  Дер-
бышева, никто не станет таскать сына Стрельникова и тем более  его  под-
ружку. Если же будут подозревать Сашу, остро нуждающегося в деньгах  па-
пеньки, или даже самого Стрельникова, узнавшего о блядском поведении Ми-
лы, то это никаким боком не коснется бывшей семьи Дербышева.  Оба  конца
никогда не сойдутся. Кто такая Наталья Загребина? Да никто. И к преступ-
лениям никакого отношения не имеет. Зачем ей убивать Широкову и  Томчак?
Нет причины.
   И вообще кому придет в голову рассматривать смерть Милы и Ларисы  как
дело рук одного и того же человека? С Милой понятно, там  все  указывает
на Дербышева, ну в крайнем случае - на Стрельникова или на его  сына.  А
Лариса-то тут каким боком? Она же умная женщина, к тому же замужем.  Она
обязательно сотрет с автоответчика сообщение от мнимого Дербышева, чтобы
муж случайно не услышал. И все. Никаких следов. Куда ходила? К кому? За-
чем? Никто не узнает.
   Настя лежала рядом с мужем, слушая его ровное дыхание. Леша давно ус-
нул, а она все перебирала в памяти события сегодняшнего вечера.
   ...Наталья Цуканова прекрасно владела собой.  Ни  тени  смущения,  ни
грамма неловкости. Ни страха, ни отчаяния. А ведь ее уличили в  соверше-
нии двух убийств. Поразительное  хладнокровие.  Неужели  ей  безразлична
перспектива оказаться за решеткой? Она  даже  не  отпиралась,  с  легкой
улыбкой рассказывая о своих действиях. Потом Настя поняла, что эта  жен-
щина так глубоко погрузилась в собственную ненависть, что не способна ни
на какие другие чувства. Эти другие чувства придут  позже,  может  быть,
через несколько дней, проведенных в камере под арестом. Тогда она вынуж-
дена будет понять, что ТА жизнь, в которой она ненавидела и мстила,  за-
кончилась, и началась ДРУГАЯ жизнь, совсем непохожая на прежнюю.  У  нее
ничего не получилось. Дербышев на свободе.  Стрельников,  Томчак  и  Ле-
онтьев на свободе. Пострадали три женщины, которые, в  сущности,  ничего
плохого Наталье не сделали и мстить которым было не за  что.  Двоих  она
убила сама, третья. Люба Сергиенко, покончила с собой, но  она  осталась
бы жива, если бы не погибла Мила. Наталья  Цуканова  решала  собственные
проблемы, попутно разрушая жизнь незнакомых ей людей. Нужно время, чтобы
она это осознала. Тогда придет и страх, и ужас, и отчаяние. А  пока  она
еще храбрится, играет в суперженщину, пытается показать, какие все  кру-
гом ничтожные и мелкие по сравнению с ней. Такие ничтожные и мелкие, что
перед ними и признаться в убийстве можно. Конечно, признаваться она  на-
чала не сразу. Но Константин Михайлович Ольшанский ее дожал. И  серебря-
ной подвеской-Купидоном, и тем, что нашлись свидетели,  которые  видели,
как Широкова незадолго до смерти выходила на станции "Академическая",  и
другими мелочами. А когда Настя из своего угла бросила  реплику  о  том,
что Наталья надевала туфли Людмилы Широковой, тогда уж  Цуканову  словно
прорвало. Небрежно откинувшись на спинку стула, она стала рассказывать и
о том, как звонила Алле Стрельниковой, и о том, как приходила по ночам к
ее мужу. Рассказывала она долго и с удовольствием. И только в самом кон-
це заявила:
   - Ну что ж, господа, я вас достаточно развлекла. Срок в  колонии  мне
обеспечен. Теперь и вы доставьте мне удовольствие. Признавайтесь,  козлы
паршивые, кто из вас мой отец?
   Трое мужчин замерли, как кролики, загипнотизированные взглядом удава.
Сцену можно было бы прервать, не доводя до мучительного  завершения,  но
следователь, по-видимому, не считал нужным этого делать. Он молчал, бес-
шумно постукивая карандашом по папке с бумагами  и  поглядывая  на  при-
сутствующих через толстые стекла очков. Молчание затягивалось,  и  никто
не решался прервать его.
   - Я полагаю, Наталья Александровна имеет право получить ответ на свой
вопрос, - произнес Ольшанский. - Об ответственности за изнасилование  ее
матери речь не идет и идти не может, поскольку Надежда Романовна в  свое
время приняла решение не заявлять о случившемся. Без ее заявления  никто
ничего предпринимать не может. Да и давность, сами понимаете. Речь  идет
о чисто человеческих вещах. Наталья Ачександровна будет арестована,  за-
тем предана суду, и не исключено, что ей предстоит отбывать наказание  в
местах лишения свободы. По-моему, ее желание получить ответ  на  вопрос,
который мучил ее столько лет, вполне понятно и должно быть  удовлетворе-
но. Вы - мужчины. Так поступите же по-мужски.
   Снова пауза. На этот раз комната  словно  наполнилась  электрическими
разрядами.
   - Я, - сказал Владимир Алексеевич Стрельников. - Это я.
   Рано утром Настю разбудил телефонный звонок.
   - Аська, у нас ЧП, - послышался в трубке взволнованный голос Юры  Ко-
роткова. - Коля попал вчера в аварию.
   - Жив?! - закричала Настя, сбрасывая с себя одеяло,  словно  готовясь
немедленно куда-то бежать и спасать Селуянова.
   - Жив, жив, успокойся. Состояние средней тяжести. Переломов много, но
жизненно важные органы не задеты. В дежурную часть еще вчера  из  Склифа
звонили. Гордееву сообщили, но он решил до утра  нас  не  дергать,  наши
нервы поберечь.
   - К нему пускают?
   - Нас - пустят, - уверенно пообещал Юра. - Прорвемся. С нашей  сумас-
шедшей работой у нас весь институт Склифосовского в приятелях ходит.  За
тобой заехать?
   - Ага. Я буду готова через полчаса.
   - Все, еду.
   Утренний час "пик" еще не начался, и им удалось даже  на  разваливаю-
щейся машине Короткова  доехать  до  института  Склифосовского  довольно
быстро. У Юры действительно было здесь множество знакомых, и это  позво-
лило им попасть в палату к Селуянову в неурочное время. Несчастный  Коля
лежал весь в гипсе, но при виде друзей начал улыбаться и дурашливо  под-
мигивать. Ничто не могло лишить его природного оптимизма.
   - Ты что это, Колян? - начал вместо приветствия Коротков. - Ты  ж  на
весь МУР славишься своей безаварийной ездой. Как же так?
   - Ребята, мы все дураки, и я самый главный. Собственно, именно это  я
и торопился вам сообщить, пока вы не запихнули в один кабинет дочь Цука-
новой и всех остальных фигурантов. И как мы ухитрились так бездарно про-
вести проверку? Убить нас всех мало.
   - Это точно, - согласилась Настя. - Бывает проруха и на нас. Мы  боя-
лись спугнуть Загребину, поэтому не трогали ее и документы не проверяли.
По адресному крутанули - в Москве не прописана. Можно было в фирме,  где
она работает, запросить ее паспортные данные, но, повторяю, спугнуть бо-
ялись.
   - Добоялись, - хмыкнул Селуянов. - Ну как вчера прошло? Не  катастро-
фа?
   - Тяжело, - призналась Настя. - Все время на грани фола. Просто  уди-
вительно, как они все выдержали и не сорвались. Мне несколько раз  каза-
лось, что вот-вот мордобой начнется. Девица-то в выражениях  не  стесня-
лась, всю правду-матку в глаза резала. По-моему, она от  этого  какой-то
особый кайф ловила. Дербышев чуть не умер от ужаса. Он ведь был  уверен,
что Наталья к нему хорошо относится, с пониманием. Каково ему  было  уз-
нать, что она столько лет за ним следила и втихую вынашивала план, как с
ним разделаться, да покруче, чтобы, значит, мало не показалось. А уж Ши-
рокову она крыла вообще чуть не матом. Но Костя,  конечно,  гигант.  Все
время держал ситуацию под контролем, ни на секунду из рук не выпустил. Я
его еще сильнее зауважала после вчерашнего.
   В палату заглянула сестричка - знакомая Короткова.
   - Граждане сыщики, - зашептала она, - мотайте  отсюда,  завотделением
идет.
   - Уже бежим, - отозвался Коротков. - Коль, тебе чего принести? Мы ве-
чером придем, когда всех будут пускать.
   - Пожрать и почитать, - быстро ответил Селуянов. - И побольше. И  Ва-
люшке позвоните, а то она небось меня потеряла.
   Настя и Юра вышли из больницы и отправились  на  Петровку.  Начинался
новый рабочий день, в котором будут новые преступления,  новые  трупы  и
новые убийцы и уже не останется места для эмоций и переживаний.
   Владимир Алексеевич Стрельников ехал на работу, когда заверещал лежа-
щий на пассажирском сиденье телефон сотовой связи.
   - Володя, это я, - услышал он голос Геннадия Леонтьева.
   - Да, Гена, доброе утро, - ответил Стрельников, не  отрывая  глаз  от
дороги.
   - Володя, я... Не знаю даже, как сказать... Спасибо тебе.
   - Не за что.
   - Нет, есть за что. Ты меня спас. Ты взял на себя мою вину. Зачем  ты
это сделал? Мы со Славкой молчали, и ты бы промолчал. Зачем ты сказал?
   - Так было надо, Гена, неужели ты не понимаешь? Славке уже все равно,
потому что Лары больше нет. Я тоже фактически в разводе. Если бы мы  все
промолчали, твоя Анюта до самой смерти мучилась бы подозрениями, что это
именно ты тогда... Ну, словом, все понятно. Кто-то  из  нас  должен  был
взять вину на себя, либо Слава, либо я. Слава промолчал,  поэтому  приш-
лось мне. Поверь мне, так лучше.
   - Да, так лучше. Но лучше для меня. А для тебя? Ведь ты не делал это-
го, это сделал я, а все будут думать, что это ты Надежду... Володя,  что
я могу тебе сказать, кроме "спасибо"? Таких слов еще не придумали, чтобы
выразить, что ты для меня сделал.
   - Перестань, пожалуйста. Мы же друзья. А для чего еще  нужны  друзья,
как не для того, чтобы помогать? Все, Гена, закончим  на  этом.  Вечером
созвонимся.
   Стрельников отключил связь и положил трубку на сиденье. Да, если  ис-
тория получит огласку, нового назначения ему не видать. Ну и черт с ним.
Зато Гена с Анной сохранят свой брак. У них девочка растет,  Алиса,  от-
личная девчонка, и дай им всем Бог счастья в крепкой семье и  на  долгие
годы. Гена Леонтьев - его друг. А друзьям надо помогать.
   Сентябрь - декабрь 1996 г.



   Маринина А. Б.
   Имя потерпевшего - никто

   Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1997
   OCR Палек, 1998 г.

   "... В России ежегодно бесследно исчезают десятки тысяч одиноких  по-
жилых людей, вся "вина" которых заключается только в том, что они  явля-
ются единоличными собственниками квартир. По далеко не полным данным, на
конец марта текущего (1996-го) года более 3,5 тысячи москвичей не появи-
лись на новом месте жительства по законно оформленным обменным  ордерам.
В С. - Петербурге аналогичная цифра приближается к полутора тысячам  че-
ловек. Люди просто канули в небытие..."
   "Аргументы и факты", 1996, N 31.

   Мы в ответе за тех, кого приручаем...
   Антуан де Сент-Экзюпери


   Глава 1

   Глаза у Ирочки Миловановой были испуганными. Это выражение испуга по-
явилось в них месяц назад и с тех пор не исчезало. Именно месяц назад ее
родственница и близкая подруга Татьяна заявила, что будет  переезжать  в
Москву. Работа и привычный образ жизни - это, конечно, прекрасно,  но  и
совесть надо иметь. В Москве живет муж Татьяны, и  они  очень  друг  без
друга скучают. Да и вообще...
   - Ну что "вообще"? Что "вообще"? - кричала Ира, чуть не плача. -  Как
же я без тебя? Ты обо мне подумала? Что я буду делать, когда ты уедешь?
   Вопрос, конечно, был не в том, что Ире после  отъезда  Татьяны  будет
нечем заняться и она начнет маяться от скуки и безделья. Хотя и  в  этом
тоже. Когда-то родной брат Ирины Миловановой был  первым  мужем  Татьяны
Образцовой. Потом они развелись, и супруг вознамерился отбыть  в  Канаду
на постоянное место жительства. Однако для новой жизни  на  процветающем
Западе нужны были деньги, и много. Раздобыть их можно было только  одним
способом: продав трехкомнатную квартиру в центре  Петербурга.  При  этом
имелось в виду, что после продажи квартиры муж уедет, а Татьяна вернется
жить к своему пожилому отцу, чего ей, положа руку на сердце, делать сов-
сем не хотелось. За квартиру в центре города деньги можно было  выручить
очень приличные. Половину, правда, пришлось бы отдать Татьяне, поскольку
квартира эта приобреталась после регистрации  брака  и,  таким  образом,
считалась совместно нажитым имуществом. Тогда и  было  принято  решение,
которое в тот момент казалось странным, но тем не менее всех устраивало.
Трехкомнатную квартиру не трогать, а вместо нее продать очень хорошую  и
недавно отремонтированную квартиру Ирочки. Ира переезжает  к  Татьяне  и
живет с ней вместе. В большой трехкомнатной квартире им тесно не  будет,
с точки зрения психологического комфорта дамы прекрасно  уживутся,  пос-
кольку знакомы и дружны много лет, а со временем Татьяна купит для своя-
ченицы новую квартиру, не хуже прежней. При этом глагол "купить"  подра-
зумевал, что Ира будет  вести  домашнее  хозяйство  и  вообще  полностью
возьмет на себя быт, поскольку у Татьяны на это нет ни сил, ни  времени.
В освобождающееся же таким образом время Татьяна будет интенсивно писать
детективы, а гонорары откладывать на приобретение квартиры для родствен-
ницы. Зависимость здесь была самая прямая: не будь рядом Татьяной сестры
ее бывшего мужа, она не смогла бы выкраивать время  на  написание  книг,
стало быть, возможность зарабатывать литературным трудом непосредственно
связана с присутствием Ирочки и ее  активной  хозяйственно-экономической
деятельностью.
   Рискованное решение вскоре себя оправдало. Если раньше Татьяна  могла
позволить себе сочинять детективные повести только во время отпуска,  то
с переездом к ней Ирочки Миловановой у нее стало высвобождаться время  и
по выходным, а иногда и по вечерам. Из подающего надежды молодого автора
Татьяна Образцова, выпускающая свои произведения под псевдонимом Татьяна
Томилина, быстро вырвалась сначала в пятерку, а потом и в тройку  лучших
детективистов России. Так, по крайней мере, утверждали всевозможные рей-
тинги. Да и получаемые ею гонорары сей факт не опровергали.
   До заветной суммы, позволяющей вполне предметно мечтать о новой квар-
тире, евроремонте и красивой мебели, оставалось совсем немного. И  вдруг
Татьяна заявляет, что собирается переезжать к мужу в Москву.
   - Что ж ты расстраиваешься, - смеялась она в ответ на Ирочкины причи-
тания, - тебе же остается шикарная хата в центре города.  И  с  покупкой
новой квартиры возиться не надо, и мебель есть, и ремонт можно  пока  не
делать. Живи в этих хоромах и радуйся. Устраивай свою личную жизнь.
   - Чему мне радоваться? - всхлипывала Ира. - Рядом с тобой я при  деле
была все время, я по утрам просыпалась и понимала, как и что  мне  нужно
сегодня сделать. Главное - я каждую минуту понимала, зачем я все это де-
лаю, ради чего. У меня цель была. А теперь что?
   - Ну Ирусенька, - укоризненно качала головой Татьяна, - это все равно
случилось бы рано или поздно. Я скопила бы денег на  твою  квартиру,  ты
переехала бы и стала жить одна. Мы же не можем с тобой  жить  вместе  до
старости.
   - Почему? - каждый раз на этом месте Ира задавала один и тот же  воп-
рос. Этот разговор повторялся на протяжении месяца  почти  ежедневно,  и
всякий раз, когда он доходил до этого места, Ира спрашивала:  "Почему?!"
- и смотрела на Татьяну заплаканными больными глазами. -  Почему  мы  не
можем жить вместе всегда? Я что, мешаю тебе?
   - Ира, пойми, ты  -  молодая  женщина,  ты  должна  жить  собственной
жизнью, а не моей. И построить свою собственную семью, состоящую из мужа
и детей, а не из меня и моих книжек.
   - Ну пожалуйста, Таня, возьми меня с собой, - просила Ира. - Не  бро-
сай меня...
   У Татьяны сердце разрывалось. Она чувствовала и свою вину в том,  что
так случилось. Когда шесть лет назад Ира переехала к ней, никто не думал
о том, во что все это может вылиться, г Зато все  видели  явные  и  даже
тайные преимущества такого решения. Татьяна не лишается жилплощади,  бо-
лее того, приобретает домохозяйку-экономку, на которую  можно  полностью
полагаться и которая освободит ей время для творчества, а бывший  супруг
получает деньги, позволяющие ему открыть собственное дело в Канаде.  Все
были довольны. И никто в тот момент не подумал о том, а  что  же  будет,
когда ситуация переменится. Вскоре после переезда к Татьяне  Ирочка  за-
кончила институт, но ни одного дня по специальности  не  работала,  пол-
ностью посвятив себя служению талантливой родственнице. Дни ее были  це-
ликом заполнены заботами и хлопотами. Она виртуозно научилась устраивать
жизнь Татьяны таким образом, чтобы та не тратила впустую и  не  отрывала
от литературной деятельности ни одной лишней минуты и даже секунды. Нап-
ример, если Татьяна говорила, что ей пора посетить  косметический  каби-
нет, Ирочка самолично отправлялась к их постоянному косметологу, придир-
чиво изучала журнал предварительной записи, выискивая такое время  посе-
щения, которое удобно для Татьяны и гарантированно будет соблюдено. Ни в
коем случае не вечер: за день случается столько  всяких  неожиданностей,
что маленькие задержки с приемом посетительниц к вечеру выливаются минут
в тридцать-сорок, которые Татьяне придется ждать сверх назначенного вре-
мени. Ни в коем случае не суббота: если Татьяне не нужно будет ехать  на
работу, то день должен быть целиком посвящен творчеству. Лучше  всего  -
утро буднего дня. Пусть Татьяне придется встать на полтора часа  раньше,
все равно она это время потратит на сон, а не