тем же способом, причем убийства явно не будут за-
казными. Если бы Нурбагандов был хотя бы третьим... Но он был вторым.  А
по первому трупу никто не может определить, что это начало серии.
   Да, действительно головоломка. Денисов не обманул,  пусть  земля  ему
будет пухом. И профессор Самойлов был  абсолютно  прав,  утверждая,  что
первое и второе убийства совершены разными людьми. Значит, его  методика
работает.
   Настя схватила телефонную трубку и по памяти набрала номер Самойлова.
   - Олег Григорьевич, это Каменская. Простите за назойливость,  но  мне
снова нужна ваша помощь.
   В трубке был слышен гул голосов, и Настя поняла, что в кабинете  про-
фессора полно народу.
   - Скажите мне ваш телефон, я вам перезвоню, - сухо ответил Самойлов.
   Снова ожидание! И неизвестно, долгое ли. Может быть, Самойлов  сейчас
уйдет на занятия, а потом и вовсе забудет ей перезвонить.  Или  потеряет
бумажку с номером телефона. Или еще что-нибудь...
   Но Самойлов позвонил довольно скоро, Настя даже не успела  разнервни-
чаться в полное свое удовольствие.
   - Что у вас стряслось? - спросил он участливо. - У вас  такой  голос,
словно стены кругом рушатся.
   - Олег Григорьевич, - торопливо заговорила она, - я только что  полу-
чила подтверждение вашей правоты. Первое и второе убийство действительно
были совершены разными людьми. Мне нужно  получить  ваше  заключение  по
всем остальным эпизодам.
   - Что ж, меня это радует, - спокойно ответил Самойлов. - Значит,  моя
методика не так уж плоха, как думают некоторые. Приносите  материалы,  я
их посмотрю.
   - Вы не обидитесь, если я пришлю вам папку с кем-нибудь из моих  кол-
лег? Я сейчас попробую найти кого-нибудь с машиной, кто едет  в  сторону
"Войковской". Если я сама поеду, это будет очень долго.
   - А у вас пожар?  -  насмешливо  осведомился  он.  -  В  таких  делах
час-другой роли не играют, тем более мы с вами установили, что серия за-
кончилась.
   - Олег Григорьевич, пожалуйста...
   - Ну хорошо, присылайте. Только имейте в виду, в пятнадцать  часов  я
иду принимать экзамены, освобожусь не раньше семнадцати  тридцати.  Если
ваш гонец не застанет меня в кабинете, то пусть поднесет папку  в  421-ю
аудиторию.
   - А... когда можно вам позвонить? - робко спросила Настя.
   - Завтра в районе обеда. Не раньше.
   - Спасибо, - вздохнула она.
   Завтра в районе обеда. Ну что ж, не все делается так быстро, как  хо-
телось бы. Придется ждать.
   Она повесила трубку и снова занялась своими таблицами. В конце дня ей
нужно же чем-то отчитаться перед Барином. А рассказывать ему про методи-
ку профессора Самойлова она не будет. Во всяком случае, пока. Засмеет. И
про Денисова рассказывать нельзя. Придется делать вид, что свои странные
выводы по делу о серийных убийствах она сделала, опираясь  исключительно
на аналитику.
   Руководство Московского уголовного розыска, разумеется, знало о скан-
дальной статье "Трупы на свалке", и потому было сделано  все  возможное,
чтобы найти ходы в Федеральное бюро судебных экспертиз и добиться прове-
дения исследования пленок как можно быстрее, вне очереди.
   На следующий день после того, как пленки были представлены экспертам,
из Бюро позвонили Короткову и попросили приехать вместе  с  журналистом.
Их усадили перед экраном видеоплейера и включили воспроизведение.
   - Это та самая пленка, которую вы получили и на основании которой пи-
сали статью? - спросил эксперт Баглюка.
   - Да, та самая, - подтвердил Валентин.
   - Не торопитесь, досмотрите до конца.
   Но и после просмотра Баглюк уверенно говорил о том, что пленка та са-
мая, он ее слушал много раз и помнит практически наизусть.
   - Вот то-то, что вы ее слушали, -  загадочно  усмехнулся  эксперт.  -
Именно слушали, а не смотрели. Давайте все сначала, я вам кое-что  пока-
жу.
   Начали смотреть снова. На экране  покойный  Никита  Мамонтов  называл
свое имя и рассказывал о том, как совершил убийство на Павелецком вокза-
ле.
   - А теперь смотрите внимательно, - сказал эксперт. - Смотрите и  слу-
шайте одновременно.
   Коротков увидел сразу. И поразился про себя, почему не обратил на это
внимания, когда просматривал запись в первый раз в редакции, а во второй
- только что, здесь, в лаборатории. Сработал, вероятно,  психологический
закон: если речь идет о сути сказанного, то нужно вслушиваться в  слова,
а не смотреть на того, кто говорит. Если бы  Мамонтов  во  время  записи
что-нибудь показывал, например, как он наносил удары ножом  человеку  на
переполненном перроне, тогда, конечно, все внимание было бы приковано  к
изображению на экране. А так...
   - Как же вы могли не заметить? - с упреком говорил эксперт. - Начиная
со слов "На Петровке меня допрашивал Коротков Юрий Викторович" артикуля-
ция говорящего не соответствует слышимому тексту.
   - Как это? - встрепенулся Баглюк. - Почему не соответствует?
   - Это вопрос не ко мне, - пожал плечами эксперт. - Мое дело - конста-
тировать, что на вторую часть видеозаписи наложен новый текст.
   - Не может быть, - выдохнул журналист. - Как же это? Вы уверены?
   - Если б я не был уверен, я не приглашал бы вас  приехать.  Спектрог-
рамма голоса на первой и второй частях пленки совершенно  разная.  Текст
произносили два человека, хотя, надо признать, имитация  очень  хорошая,
на слух голоса практически неразличимы.
   - Это только на видео, или на диктофонной записи тоже? - глупо  спро-
сил Баглюк.
   "За соломинку цепляется, - злорадно подумал Коротков. - Чего  спраши-
вать-то, когда тексты на обеих пленках идентичны?"
   - На аудиокассете картина та же.
   - Понятно, - удрученно произнес журналист.
   - Скажите, а можно по артикуляции  восстановить  текст,  который  был
произнесен на самом деле? - спросил Юрий.
   - Можно попробовать. Но точно ничего не обещаю. Надо приглашать  сур-
допереводчика, у них глаз наметанный. Это вы и без меня можете  сделать,
кстати. Ну так как, господа хорошие, вы  удовлетворены,  или  еще  какие
вопросы есть?
   - Вполне удовлетворены, - быстро сказал Коротков. - Спасибо.
   Вместе с Баглюком они вышли на улицу. Вид у Валентина  был  жалкий  и
подавленный, но сочувствия к нему оперативник не испытывал ни малейшего.
Не гнался бы за "жареным" этот писака, так, может быть,  более  критично
подошел бы к материалам, полученным невесть откуда, и смотрел бы  внима-
тельнее, и подделку увидел бы вовремя. А так только нервы людям  мотает,
мешает работать.
   - Юрий Викторович, - уныло произнес Баглюк, - приношу вам свои  изви-
нения...
   Он начал бормотать что-то насчет опровержения и возмещения морального
вреда, но Коротков перебил его.
   - Мы сейчас поедем на Петровку к моему начальнику, и там вы все  под-
робно расскажете: кто, когда и при каких обстоятельствах всучил вам  эту
липу. Про опровержение и моральный ущерб тоже с ним поговорите. И прими-
те дружеский совет: не беритесь за скандальные материалы  на  похмельную
голову, она у вас после возлияний совсем не работает.
   На Петровку они ехали каждый в своей машине, Коротков - впереди, Баг-
люк - следом. Идя по длинным коридорам здания  ГУВД,  журналист  пытался
заговорить с Юрой, но тот хранил злое молчание и  только  убыстрял  шаг.
Казалось, он хотел как можно скорее отделаться от неприятного ему  чело-
века. Открыв дверь, ведущую в кабинет Мельника, он буквально впихнул ту-
да Валентина.
   - Вот, Владимир Борисович, познакомьтесь, пожалуйста,  Валентин  Баг-
люк, автор знаменитой публикации "Трупы на свалке". Мы с ним только  что
были в Бюро судебных экспертиз и выяснили, что пленки с записью  призна-
ний Никиты Мамонтова подделаны.
   - То есть как? - медленно спросил Мельник, поднимаясь с кресла и  де-
лая шаг им навстречу.
   - Мамонтов действительно признался в  убийстве,  совершенном  полтора
года назад. Но он ни слова не говорил о том, что я его вербовал.
   - Откуда же вы, господин  журналист,  это  взяли?  -  нахмурился  на-
чальник.
   - Господин журналист взял это из той пленки, которую ему подсунули, -
ответил Коротков, словно самого Баглюка тут и не было.  -  Но  подсунули
ему чистую липу, а он с пьяных глаз не разобрался.
   - Присядьте, - коротко бросил Мельник. - И рассказывайте все  по  по-
рядку. А вы, Юрий Викторович, можете идти.
   Коротков вышел. Ему, конечно, хотелось послушать, но очень уж против-
но было находиться в обществе Баглюка, изза  разгильдяйства  которого  у
Юры случилось столько неприятностей. По обыкновению Коротков сразу  отп-
равился не к себе, а к Насте. Каменская выглядела бледной и невыспавшей-
ся, глаза покраснели то ли от усталости, то ли от  застилавшего  кабинет
сигаретного дыма.
   Юра с размаху плюхнулся на стул, даже не сняв куртку.
   - Все, Аська, отстрелялся я с журналистом.
   Настя подняла на него измученный взгляд, в котором не было даже обыч-
ного дружеского сопереживания.
   - Каким образом?
   - Эксперты установили, что запись липовая. Первую часть текста  наго-
варивал сам Мамонтов, а вторую - совсем  другой  человек,  имитировавший
его голос. Здорово, да? Я притащил  этого  недоумка  Баглюка  к  Барину,
пусть отдувается.
   - Чему ж ты радуешься? - непонимающе спросила Настя.
   - Как чему? Тому, что все закончилось. Меня никто теперь не обвинит в
утечке секретных сведений и в разглашении имени источника. И уж тем  бо-
лее в том, что я был заинтересован в смерти Мамонтова.
   - А кто был заинтересован? Ничего не закончилось,  Юрик,  все  только
начинается. Кто-то же это сделал.  Кто-то  записал  признание,  исправил
его, отнес журналисту и убил парня. Кто? И зачем? Под тебя  копают?  Или
замысел какойто другой?
   - Да ну тебя, - расстроился Коротков. - Только собрался полчаса пора-
доваться, а ты на лету крылья подрезаешь. Через тридцать минут я  и  сам
начну мучиться этими вопросами, но полчаса радости ты могла мне уступить
или нет? Вредная ты все-таки, Анастасия.
   - Извини.
   - Ты чего как в воду опущенная? Случилось что-нибудь?
   - Да так, глупость всякая в голову лезет.
   - Например?
   - Например, я знаю, где мелькало название банка "Русская тройка".
   - Ну слава Богу! А то я уж боялся, что ты опять приставать начнешь. И
где же?
   - В твоих записях, солнце мое незаходящее. В тех записях, которые  ты
мне принес по моим задушенным.
   - Да ну? Стало быть, я заслужил чашку кофе. Давай-ка,  мать,  включай
кипятильник и рассказывай. Медленно и по порядку, чтобы я  мог  получить
удовольствие.
   Коротков все-таки добился своего: Настя начала улыбаться, да и взгляд
у нее посветлел.
   - Халявщик, - ласково сказала она.
   - Не передергивай, всего лишь партнер, - отшутился Юра,  цитируя  на-
вязший в зубах рекламный ролик. - Рассказывай про банк.
   - Да тут дело скорее не в банке, а в маньяке-душителе. Сотрудник бан-
ка, некий Аликади Нурбагандов, был вторым потерпевшим из наших семи. При
этом в момент убийства он нигде не работал, за  десять  дней  до  смерти
уволился из "Русской тройки". А через некоторое время после  его  гибели
был застрелен Вавилов, начальник службы безопасности банка.
   - Ну и что? Где связь?
   - Не знаю. Но она должна быть.
   - С чего ты взяла?
   - Понимаешь... Только ты не смейся и не обзывайся, ладно? Помнишь,  я
рассказывала тебе про научные разработки в области серийных убийств?
   - Это про какую-то программу, которая чем-то  там  защищена,  поэтому
убийцу невозможно поймать, пока он не поубивает всех, кого запланировал?
   - Ну да, примерно. Так вот, я встретилась с автором этих разработок.
   - Зачем?!
   Брови Короткова поползли вверх, глаза от изумления, казалось, вылезли
из орбит, даже рот приоткрылся.
   - Зачем ты с ним встречалась? Ты что, веришь в этот бред?
   - Юра, - она досадливо поморщилась, - мы же договорились: без эмоций,
пожалуйста. Сначала дослушай меня, высказываться будешь потом.
   - Ну ладно, ладно, - примирительно сказал он, - только я все равно не
понимаю, зачем...
   - Юрка! Вообще не буду рассказывать, - пригрозила Настя.
   - Все, я заткнулся. Давай банку с кофе, я пока  налью,  а  ты  вещай,
ученая девушка.
   - Автор научных разработок профессор Самойлов стал смотреть данные  о
датах рождения и смерти и о местах обнаружения трупов задушенных. И  че-
рез полтора часа стал спускать на меня собак за фальсификацию и дурацкий
розыгрыш.
   - Не понял, - протянул Коротков, размешивая сахар в чашках. - При чем
тут фальсификация и тем более розыгрыш?
   - Я тоже не поняла. Оказывается, в соответствии с его методикой полу-
чилось, что первые два убийства совершены разными людьми. Я  же  сказала
ему про серию из семи убийств, а он посмотрел данные и заявил,  что  это
никакая не серия и я просто морочу ему голову.
   - Это он тебе голову морочит, - рассердился Коротков, - а  ты  уши  и
развесила. Как же не серия, когда очень даже серия!
   - Не кипятись, рано еще. Ушла я от него совершенно озадаченная, ниче-
го не понимаю и в науке начинаю сомневаться. Было это  в  пятницу.  А  в
воскресенье я ездила в больницу к Денисову.
   - К кому?! Ты что, с ума сошла? - заорал Коротков. - Чего ты  к  нему
потащилась? Тебе мало прошлогодних разборок?
   - Тихо, тихо, - она успокаивающе погладила его по руке, -  не  кричи,
народ сбежится. Денисов тяжело болен, в понедельник ему предстояла  опе-
рация, которую он не надеялся пережить, и он просто хотел со мной попро-
щаться.
   - Попрощаться, - Коротков понизил голос, но злости в  нем  не  убави-
лось, - как же, жди, да он нас всех переживет, этот мафиози. Опять хотел
тебя во что-нибудь втравить?
   - А как же, - Настя улыбнулась. - Денисов без этого не может. Он  мне
и сказал в виде прощального подарка, что в некой коммерческой  структуре
недавно убили руководителя службы безопасности, а за некоторое время  до
этого оттуда уволился сотрудник, который тоже был вскорости убит, причем
убит раньше, чем вышеупомянутый руководитель. Иными словами, уволившийся
сотрудник руководителя не убивал. Но между этими смертями есть связь.
   - Какая, интересно?
   - Не знаю. Денисов не сказал.
   - Так ты спроси у него, он тебе не откажет.
   - Не могу, Юрик.
   - Отчего же-с? Неудобство испытываете, ученая девушка?
   - Да нет. Денисов в понедельник умер.
   - Вот даже как, - задумчиво проговорил Юрий. - И зачем  он  тебе  это
рассказал? Хотел, чтобы ты поискала эту мифическую связь?
   - Юра, ты не о том думаешь. Зачем рассказал -  вопрос  десятый.  Меня
интересует  другое.  Если  между  убийствами  Нурбагандова  и   Вавилова
действительно есть связь, то Нурбагандова задушил не маньяк.  Почему  же
картина преступления так похожа на другие шесть эпизодов?
   - Имитация, - тут же отозвался Юра. - Подделка под стиль маньяка.  Мы
это уже проходили по делу о еврейских мальчиках. Неужели забыла?
   - Не годится, - она покачала головой. - Эпизод с  Нурбагандовым  идет
вторым номером, а по единственному первому эпизоду вывод о стиле и о на-
личии серии не сделаешь.
   - Да, действительно, - согласился он. - А как же тогда?
   - А не знаю, как, - Настя развела руками. - Вот сижу и думаю, как это
могло получиться.
   - Да-а-а... Слушай, а твой профессор-то как об этом узнал?
   - Никак. Он по своей методике считал, вот у  него  и  получились  два
разных человека.
   - Брось ты, Ася, не может этого быть. Ты ему сама небось рассказала.
   - Да я у него в пятницу была, когда вообще ничего еще  не  знала!  Ты
вспомни, я же только в понедельник вечером, когда мы у Стасова были, над
этой "Русской тройкой" зависла.
   - Это что же получается, что твой профессор - экстрасенс?
   - Прекрати, - сказала Настя спокойно, - перестрой уже  наконец  мозги
на другую волну. У профессора  Самойлова  есть  методика,  разработанная
специально для случаев серийных убийств, и методика эта  работает,  тебе
нужно просто это признать, больше от тебя ничего не требуется.  Пока  не
требуется, - уточнила она тут же. - Я отправила к нему Мишу  Доценко  со
всеми материалами, Самойлов обещал посмотреть и вынести свое суждение по
всем эпизодам.
   - Ну и...
   - Жду. Обещал завтра к обеду сделать.
   - Нет, Аська, - снова рассердился Коротков,  -  все-таки  это  шарла-
танство какое-то. Зря ты это затеяла. А уж Барин тебя за такую  самодея-
тельность вообще сгноит заживо. Ты хотя бы об этом-то подумала?
   - Подумала. Барину я ничего про методику Самойлова говорить не  буду.
Хотя, между прочим, он не производит впечатления человека, не признающе-
го науку. Но на всякий случай поостерегусь. Ты меня, надеюсь, не выдашь?
   - Не выдам, - вздохнул он, - но я тебя  все  равно  не  одобряю.  Ты,
мать, конечно, умнее нас всех, но в данном случае ты не права.
   - Очень может быть. Но попытаться нужно. Я попробую каким-нибудь дру-
гим путем подвести Барина к мысли о том, что с маньяком не все так глад-
ко, как нам казалось с самого начала. Наплету какого-нибудь  аналитичес-
кого наукообразия, схемы придумаю, графики... Короче, это мои  проблемы.
Но Барин не должен знать двух вещей: про Денисова и  про  Самойлова.  Ты
согласен?
   - Естественно. Чем меньше Барин знает о холопах, тем лучше для  всех.
Постой, а как же твоя баскетболистка? Отбой?
   - Пока нет, подожду, что скажет Самойлов. Если из семи эпизодов шесть
совершены одним субъектом, то он может дать ряд  признаков  и  даже  до-
вольно точную дату рождения.
   - Да ладно тебе, - недоверчиво протянул Юра. - Так не бывает. Псевдо-
научные фокусы, вот что это такое.
   - Не веришь - не надо.
   Она посмотрела на часы и удивленно охнула.
   - Мать честная, восьмой час! Что-то Барин меня не дернул  с  вечерним
докладом.
   - Так он с журналистом беседы беседует. Это, как я понимаю, надолго.
   Настя потянулась к внутреннему телефону.
   - Владимир Борисович, это Каменская. Вы будете меня вызывать сегодня?
Хорошо, спасибо.
   Она положила трубку и весело подмигнула Короткову.
   - На сегодня нам амнистия вышла. Их светлость занят и освободится  не
скоро. Можно считать себя свободными и спокойно работать.
   - Ты еще долго?
   - Посижу часа полтора, надо бумажки разгрести. А ты?
   - И я примерно столько же. Отвезу тебя куда-нибудь к метро.
   Около девяти вечера Настя и Юра Коротков собрались по домам. На улице
Настя подняла голову и поискала глазами окна кабинета Мельника. В  окнах
горел свет, Владимир Борисович еще был на работе.  Колобок-Гордеев  тоже
никогда не уходил рано, случалось, и ночевал на Петровке. Как знать, мо-
жет быть, новый шеф окажется в итоге не намного хуже старого...
   Притормаживая возле очередного перекрестка, Валентин Баглюк с  трудом
справился с машиной. Дорога была очень скользкой. И как  его  угораздило
опять набраться? Впрочем, понятно,  он  так  разнервничался  из-за  этой
пленки и вообще из-за всей истории. Глупая история, если вдуматься. Надо
же было так подставиться! И свое имя замарал, и редакцию подвел.  Идиот.
Распсиховался и начал глушить разгулявшиеся нервы алкоголем. Голова  те-
перь чумная, соображает плохо, руки-ноги утратили координацию. Ладно, до
дома бы добраться - и в постель. А завтра видно будет.
   Начальник-то этот милицейский нормальным мужиком оказался,  не  орал,
права не качал, расспрашивал спокойно и подробно обо всем.  Видно  было,
что он Баглюку сочувствует, понимает, что тот не по злому  умыслу  такое
сотворил. Не то что сыщик, Коротков. От Короткова  на  километр  злостью
разило, ненавистью к журналисту. С ним и разговаривать по душам не хоте-
лось. А с Владимиром Борисовичем разговор хороший вышел, душевный.  Баг-
люк, конечно, покаялся, бил себя в грудь, извинялся, а Мельник все время
его останавливал и  заставлял  снова  и  снова  возвращаться  к  обстоя-
тельствам получения пленок.
   - Кто-то затеял против уголовного розыска грязную игру, - говорил  он
Валентину, - и мне сейчас важны не ваши извинения. Я хочу понять, кто  и
зачем это сделал.
   И опять спрашивал, когда тот человек позвонил, что  сказал,  как  они
встретились, как выгля