и останешься единственным.  А  с
теми, у которых ты не первый, ты наверняка не останешься последним.  За-
кон жизни. Интересно все-таки, кто же это Олега?.. И так вовремя.
   С десяти вечера до восьми утра  входы  в  корпус  детского  отделения
больницы охраняли работники милиции. Задачей Михаила Доценко было  прис-
матривать за Наташей Терехиной днем, особенно в часы посещений, когда  в
отделение мог пройти кто угодно. Его одели в  белый  медицинский  халат,
повесили на шею фонендоскоп и объяснили, как и что нужно  делать,  чтобы
Мишу принимали за нового доктора. В основу легенды было положено  умение
капитана Доценко работать с памятью. Он действительно много в свое время
прочитал об этом и еще больше тренировался, поэтому при определенных ус-
ловиях вполне мог сойти за специалиста, занимающегося с детьми, получив-
шими в результате несчастного случая травму черепа.  В  первый  же  день
пребывания в больнице Миша познакомился со всеми тремя Терехиными - шес-
тилетним Павликом, тринадцатилетней Олей и семнадцатилетней Наташей. По-
занимавшись минут сорок с  Павликом,  он  сделал  для  себя  вывод,  что
мальчик нормально развивается, хотя его обучением здесь никто не занима-
ется специально. Для своих шести лет малыш знал довольно много, что было
особенно удивительным, если учесть, что всю сознательную жизнь он провел
именно здесь, в больнице, и ничего, в сущности, не видел, кроме больнич-
ных стен и больничного парка.
   - Со мной Натка занимается, - охотно пояснил Павлик. - Она  меня  уже
читать научила и считать до двадцать семь.
   - До двадцати семи, - с улыбкой поправил Доценко. - А  почему  не  до
тридцати?
   - Не знаю, так Натка говорит. Она меня заставляет примеры  вслух  ре-
шать. Я до двадцать семь... до двадцати семи правильно  решил,  а  потом
ошибся. Завтра она опять будет со мной заниматься, чтобы я уже до  трид-
цати примеры решал.
   - А с Олей она тоже занимается?
   - Не, Олька у нас глупая, - заявил мальчуган. - С ней заниматься  без
толку. Натка сначала хотела, а потом бросила. Ничего у нее не  получает-
ся. Дядя Миша, а вы ко мне потом еще придете?
   - А ты хочешь, чтобы я пришел?
   - Хочу, - с серьезным видом кивнул мальчуган. - С вами интересно. Все
равно как с Иркой.
   - Договорились. Только с условием. Ольку будем называть Олей, а  Ирку
- Ирой. Ладно?
   - А Натку?
   - Натка - вполне подходящее имя, - великодушно разрешил Доценко. -  А
Олю и Иру будем называть ласково. Они же девочки, к тому же твои  родные
сестры. Ты у них единственный мужчина и должен их любить.  И  никому  не
говорить, что Оля глупая.
   - Почему? - удивился Павлик. - Она же глупая. Так все говорят.
   - Все и пусть говорят, а ты не должен. Оля не виновата,  что  с  вами
случилась беда. Если бы она не ударилась головой, она была бы  такая  же
умная, как Наташа. Ее нужно жалеть, а не насмехаться.
   Оля Терехина произвела на Доценко  странное  впечатление.  С  первого
взгляда она действительно казалась глупой, ибо не  могла  производить  в
уме простейшие логические операции, посильные любому подростку ее лет.
   - Давай поиграем в игру, - предложил Михаил.
   - Давайте, - с готовностью откликнулась девочка.
   - У всех негров курчавые волосы. Ты об этом знаешь?
   - Нет.
   - Ну так вот я тебе говорю: у всех негров курчавые волосы. Поняла?
   - Поняла.
   - Теперь я тебе говорю: этот человек - негр. Значит, какие у него во-
лосы?
   - Не знаю, - Оля подняла на него удивленные глаза. - Я  же  не  знаю,
про какого человека вы говорите.
   - Про негра.
   - Про какого негра?
   - Ну, вообще про негра. Про любого. Так какие у него волосы?
   - Не знаю.
   Способность к абстрагированию у нее полностью  отсутствовала.  Умение
делать выводы от общего к частному - тоже. Зато  через  некоторое  время
Доценко с изумлением обнаружил, что у девочки феноменальная память.  Она
легко запоминала все, что слышала, и могла впоследствии воспроизвести  в
любой последовательности и через сколь угодно длительное время. При этом
способности ее распространялись только на то, что она слышит,  но  вовсе
не на то, что видит. Миша потратил на эксперименты  с  Олей  почти  весь
день и понял, что хотя читать она умеет, но запомнить прочитанное совер-
шенно не в состоянии. Зато все, что воспринимается ею посредством слуха,
застревает в ее головке намертво и надолго. Цифры, длинные фразы,  непо-
нятные термины, даже слова на иностранных языках - она все запоминала  и
воспроизводила с непринужденной улыбкой.
   Но больше всего поразила Михаила старшая девочка,  Наташа.  С  изуми-
тельной красоты лица смотрели огромные иконописные глаза, в которых  за-
таилось страдание и какое-то недетское упорство. Память у нее была самой
обыкновенной, хорошо развитой и натренированной постоянной учебой, но не
выходящей за пределы среднестатистической нормы. Зато способности у  На-
таши Терехиной были явно выше средних.
   - Как вы думаете, Михаил Александрович, я смогу поступить в институт,
хотя бы на заочное? Конечно, жить я могу только здесь,  в  больнице,  за
мной врачи постоянно присматривают, но ведь я могу  учиться.  И  я  хочу
учиться. Очень хочу.
   - Я думаю, это можно устроить, - осторожно ответил Доценко. - Во вся-
ком случае, я точно знаю, что некоторым людям, больным  так  же  тяжело,
как и ты, и даже еще тяжелее, удавалось не только закончить институт, но
и аспирантуру, и защитить диссертации. Когда человек хочет учиться и за-
ниматься наукой, ему всегда идут навстречу, если у него есть  способнос-
ти. А у тебя они есть, это несомненно. Только нужно обязательно получить
аттестат об окончании средней школы.
   - А что для этого нужно?
   - Нужно договориться в Департаменте образования, чтобы тебе разрешили
сдать экзамены за среднюю школу экстерном. Или тебя будут  возить  туда,
где заседает экзаменационная комиссия, или  сами  члены  комиссии  будут
приезжать в больницу. Ничего невозможного в этом нет, было  бы  желание.
Ты уверена, что знаешь всю школьную программу?
   - Уверена. Я могу хоть сейчас любой предмет сдать. По книгам, лежащим
на тумбочке возле Наташиной кровати, было видно,  что  девочка  действи-
тельно постоянно занимается по всему курсу средней школы.
   - Кем бы ты хотела стать? -  спросил  Михаил.  -  В  каком  институте
учиться?
   - Я хочу заниматься компьютерами. Хочу быть программистом, -  застен-
чиво улыбнулась Наташа. - Только я не знаю, в каком институте  их  гото-
вят.
   - Почему обязательно программистом? - удивился он.
   - Потому что я никогда не поправлюсь, - спокойно и серьезно  ответила
она. - Я буду постоянно прикована к постели или креслу и никогда не смо-
гу жить нигде, кроме больницы. У меня приступы случаются по два  раза  в
неделю, и если врач вовремя не  успеет,  все  закончится  очень  быстро.
Сестра говорила мне, что теперь "скорая  помощь"  приезжает  часа  через
два, а то и вообще не приезжает. Так что дома я не смогу. А  программист
- это такая профессия, что можно и в больнице работать. Никому  ведь  не
нужно будет, чтобы я на работу каждый день ходила, я только должна прог-
раммный продукт создавать.
   - Но для этого нужен компьютер, а здесь его нет.
   - Если понадобится компьютер - он будет, - уверенно ответила Наташа.
   - Откуда же он возьмется в больнице?
   - Ира достанет. Ира - это моя старшая сестра, - пояснила она.
   Михаил внутренне сжался, стараясь не выдать то, что думает.  Конечно,
для Наташи ее старшая сестра - волшебная палочка, что попросишь - тут же
достанет. Наташа, вероятно, не знает, каким каторжным  трудом  достается
Ире каждая заработанная копейка, как она колотится день и  ночь,  только
чтобы ее сестры и братишка ни в чем не нуждались. Наташа и не  догадыва-
ется, что Ира бегает по всему городу, выискивая заказанные сестрой учеб-
ники и книги, вместо того, чтобы спокойно отдохнуть после  уборки  улиц,
мытья лестниц и беготни по вещевому рынку, когда  впереди  еще  вечернее
мытье полов и посуды в ресторане. Ира, грубая и невоспитанная, гордая  и
независимая, не хочет, чтобы ее младшие знали, какой  кровью  добываются
те деньги, на которые им регулярно покупаются фрукты, книжки и одежда.
   Особенно нервничал Доценко, когда Наташу сажали в инвалидное кресло и
вывозили в больничный парк на прогулку. В парке ситуация была совершенно
неконтролируемая, в девочку могли выстрелить с любого расстояния, и убе-
речь ее Михаил не мог. Сегодня сестра к ней не придет, она была вчера, и
на прогулку Наташу повезли как раз в часы посещений. Сестричка везла ко-
ляску по парку, а Миша со скучающим видом шел чуть сзади, цепким  взгля-
дом окидывая появляющихся в поле зрения людей. Он  так  хорошо  мысленно
представлял себе того человека, которого поджидал в этой  больнице,  что
тот и в самом деле начал Мише сниться. Во всяком  случае,  мерещился  он
ему буквально в каждом прохожем.
   Внезапно Михаил напрягся. По боковой аллее со стороны  входных  ворот
шел мужчина. И мужчина этот был удивительно похож на сделанный  художни-
ком портрет. Конечно, не один в один, но это и понятно, полное  портрет-
ное сходство в таких случаях можно увидеть раз, наверное, лет в  пятьде-
сят, когда очевидцев много и они  имели  возможность  хорошо  разглядеть
преступника. Обычно же сходство бывает весьма и весьма условным, поэтому
по таким рисованным портретам не очень-то часто удается найти того, кого
нужно. Но в этом  случае  сходство  было  несомненным,  и  только  очень
большой жлоб и скептик мог бы назвать его  "условным".  Все-таки  Михаил
очень кропотливо и методически грамотно работал над составлением портре-
та.
   Значит, дождался! Не зря, все было не зря, почти неделю он притворял-
ся, корчил из себя крупного специалиста по восстановлению памяти у трав-
мированных детишек, пил чай с медсестрами, рассказывал им  разные  инте-
ресные байки про мнемотехнику и учил простейшим приемам запоминания. Вид
искалеченных детей, их страдающие глазки не давали ему покоя, когда  До-
ценко приходил домой. По утрам он вставал с тяжелым сердцем и готов  был
отдать все, что у него есть, только чтобы не идти туда снова и не видеть
малышей, лежащих в корсетах, в гипсе, под  капельницами.  Но  все  равно
одевался и шел. Потому что был шанс, хоть и небольшой, что мужчина,  ко-
торый убил Екатерину Бенедиктовну Анисковец, монахиню сестру Марфу, мед-
сестру Алю Мырикову, а может быть, и спившуюся  экс-певицу  Елену  Рома-
новскую, так вот, был шанс, что этот самый  мужчина  может  появиться  в
больнице, где лежат Терехины. Он навещал детей на протяжении всех  шести
лет, что прошли после трагедии в их семье. И он прекрасно понимает,  что
ни шестилетний Павлик, ни Оля не смогут толком ни рассказать о  нем,  ни
описать его внешность. А вот Наташа... Наташа Терехина  -  это  реальная
опасность для него.
   Доценко, стараясь не вертеть головой, впился  глазами  в  незнакомца.
Мужчина уверенно шел в сторону той аллеи, где была  Наташа.  В  какой-то
момент он повернулся и поймал взгляд Михаила. И хотя Миша очень старался
выглядеть обыкновенным молодым врачом, идущим через парк из одного отде-
ления в другое, мужчина что-то почуял. Он остановился буквально  на  ка-
кое-то мгновение, потом развернулся и  прошел  мимо  Доценко  в  сторону
детского отделения. На принятие решения оставались секунды. Что  делать?
Идти за ним в отделение и оставить Наташу без присмотра? А  зачем  прис-
матривать за ней, если преступник - вот он, Миша имеет полную и ничем не
ограниченную возможность разглядывать его спину в свое  удовольствие.  А
вдруг у него есть сообщники? Совершить три, а то  и  четыре  убийства  в
одиночку, без помощников - задача не такая уж простая, как обычно  пишут
в книжках. Пришел, увидел, победил... Хренушки! Чтобы один  раз  прийти,
увидеть и победить (читай - убить), надо как минимум раз десять  предва-
рительно прийти, посмотреть, что к чему, выяснить  режим  дня  человека:
когда встает, когда и куда уходит, когда приходит, кто его навещает, кто
с ним живет. Прикинуть, как и чем проще всего его убить. И пока  ты  бу-
дешь ходить кругами вокруг своей жертвы, как кот вокруг сметаны, и приг-
лядываться, жертва, не будь дура, сама тебя заметит и запомнит.  Если  у
нее характер помягче, так ненароком подойдет и  спросит,  дескать,  чего
это вы, мил человек, мне на пути все время попадаетесь? Вы  новый  жилец
нашего дома? Ах нет? Тогда, стало быть, квартирку для  ограбления  прис-
матриваете? Тут, конечно, наврать недолго,  и  можно  любопытной  жертве
мозги запудрить, но она тебя уже запомнила, а через полчаса и соседям  о
тебе рассказала. Ну а ежели характер у нее более, скажем так, сволочной,
то без всяких предварительных разговоров трубочку снимет  и  милицейскую
общественность оповестит. Убийства, совершенные "дядей Сашей", были  та-
кими чистыми, изящными и аккуратными, что  наверняка  им  предшествовала
тщательная подготовка. Не может человеку повезти четыре раза подряд.  Не
может. Даже если он в сорочке родился и не то что с серебряной ложкой, а
с целым столовым набором во рту, все равно не может он совершить в тече-
ние трех недель четыре убийства без предварительной подготовки и ни разу
не засветиться, не попасться, не наследить. У "дяди  Саши"  должен  быть
помощник, хотя бы один, но обязательно должен быть, и если пойти  сейчас
следом за ним, то Наташа останется одна, потому как на медсестру надежда
слабая, она девочку защитить в случае опасности вряд ли сможет.  Убедив-
шись, что мужчина идет в сторону  отделения,  не  оборачиваясь,  Доценко
небрежным жестом поднес руку к фонендоскопу и несколько раз повернул ко-
лесико. Умельцы с Петровки снабдили его таким  простеньким  устройством,
при помощи которого Миша мог подавать сигналы, даже если у него не  было
возможности что-то сказать во встроенный микрофон. Сигнал  означал,  что
искомый человек появился, идет в отделение к детям. Теперь сидящий в ма-
шине оперативник будет правильно сориентирован, а сам Миша может спокой-
но охранять Наташу.
   Он быстро догнал медсестру, толкающую впереди себя коляску  с  девуш-
кой. Раз ситуация обостряется, сестричку надо бы убрать отсюда подальше,
благо повод не нужно было долго придумывать.  Он  обещал  Наташе  узнать
насчет экстерната и экзаменов на аттестат, вот теперь самое время  пого-
ворить об этом.
   Спустя несколько минут медсестра с облегчением уступила место  симпа-
тичному черноглазому доктору Михаилу  Александровичу,  который  вызвался
погулять с Наташей Терехиной, потому что у него рабочий день уже  закон-
чился, а приятель должен подъехать за ним только через час, и  вернулась
в отделение.
   - Наташа, вам нужно будет написать заявление на имя директора  Депар-
тамента образования и заверить это заявление у главного врача больницы и
у заведующего отделением. К заявлению прилагается выписка из истории бо-
лезни, подтверждающая, что вы шесть лет не посещали государственное  об-
разовательное учреждение по уважительной  причине.  Потом  нужно  будет,
чтобы ваша сестра взяла из школы, где вы учились, справку о том, что  вы
там действительно учились с первого по пятый класс. Таким образом, проб-
лемы вполне решаемы, но если хотите услышать мой совет, то я бы рекомен-
довал вам сначала попробовать проэкзаменоваться в частном порядке. Види-
те ли, есть такое правило, согласно которому если  вы  неудачно  сдадите
экзамены, то повторная сдача разрешена не раньше чем через год. Зато ко-
миссию для приема у вас экзаменов могут собрать в любой момент, не  обя-
зательно летом. Если вы найдете человека, который погоняет вас  по  всей
школьной программе и скажет, что вы еще не вполне готовы, вы просто  до-
полнительно позанимаетесь, прежде чем идти на комиссию, это займет у вас
лишних два-три месяца. А если вы рискнете - и неудачно, то все отложится
на целый год. Понимаете?
   - Но где же я найду человека, который проверит мои знания? Дядя Саша,
конечно, очень образованный человек, он много  знает,  но  он  может  не
знать требований школьной программы. Допустим, химию, физику и математи-
ку я с ним отработаю, а русский и литературу? Французский язык? Историю?
   - У вас есть родственник, который может с вами заниматься? -  деланно
удивился Доценке. - Я думал, у вас только сестра, по  крайней  мере  так
сказал ваш лечащий врач.
   - Дядя Саша - не родственник, он папин друг. Но он все время нас  на-
вещает.
   Разговор поворачивался удачно, девочка сама заговорила о "дяде Саше",
и теперь можно было потихоньку начать вытаскивать из нее подробности, но
в это время к ним подкатился забавный кругленький человечек с блестящими
глазками и блестящим от пота лицом.
   - Ради Бога извините, - начал он умоляющим  голосом,  -  я,  кажется,
заблудился. Вы не подскажете, как мне пройти к зданию архива? Мне сказа-
ли, что от ворот нужно сразу взять влево и идти до поворота, я иду, иду,
а все не найду никак. Проблукал по вашему парку минут  сорок,  наверное.
Главное, время-то уже без четверти семь, а в семь, как меня  предупреди-
ли, архив закроется.
   - Вы пропустили поворот и слишком долго шли налево, -  улыбнулся  До-
ценко, - поэтому сейчас вы уже почти на правой стороне.
   Он стал объяснять потному толстяку, как пройти к архиву, но это  ока-
залось не так-то  просто.  Заблудившийся  посетитель,  оказывается,  был
здесь в первый раз, и такие ориентиры, как "второе отделение", "нейрохи-
рургия" или "башенка", ни о чем ему не говорили.
   - Михаил Александрович, - вдруг подала голос Наташа, - можно еще  ко-
роче пройти, я знаю как, только это трудно объяснить.
   Глаза у толстяка были совершенно безумные, он с трудом успевал  улав-
ливать все эти "направо", "налево до четвертого пересечения",  "обогнуть
здание, но не сворачивать". Мише стало вдруг жалко его.
   - Давайте мы лучше вас проводим, - предложил он, - а то вы  наверняка
заблудитесь, и уже окончательно. Наташа, показывайте вашу короткую доро-
гу.
   Потный толстяк облегченно вздохнул и торопливо засеменил ножками  ря-
дом с Доценко. Дурное предчувствие охватило Мишу в тот момент, когда На-
таша велела свернуть на узкую тропинку вдоль высокой чугунной ограды.  С
одной стороны была ограда, за ней - тротуар, с другой стороны -  заросли
кустов и деревьев. Он открыл было уже рот, чтобы  уверенным  тоном  ска-
зать:
   - Нет, Наташа, мы здесь не проедем, там вчера начали ремонтные  рабо-
ты, надо вернуться и двигаться по аллее. Но в ту же  самую  секунду  все
поплыло у него перед глазами.


   ГЛАВА 9

   Получив сигнал от Доценко, двое оперативников, дежуривших  в  машине,
кинулись в корпус детского отделения. Инструкции, которые они  получили,
были предельно четкими: сигнал означает, что ожидаемый человек направля-
ется в отделение, где лежат дети Терехины. В идеале мужчина должен  быть
задержан, но задача-минимум - уберечь детей. Кто знает, что у этого типа
на уме.
   Внешность мужчины они представляли себе весьма приблизительно, поэто-
му не пропускали мимо глаз никого, даже отдаленно напоминающего получен-
ное описание. С невинными лицами и беззаботными  улыбками  вошли  они  в
корпус детского отделения и поднялись на этаж, где находилась палата На-
таши. Они помнили объяснения капитана Доценко о том, что  Наташа  предс-
тавляет для преступника первоочередную опасность.  Наташи  в  палате  не
оказалось, сестричка на посту сказала, что девочку увезли  на  прогулку.
Перепрыгивая через две ступени, оперативники помчались  по  лестнице  на
пятый этаж, где лежали Оля и Павлик. Но мужчина как сквозь землю  прова-
лился. Никого похожего ни в палате, ни в коридорах, ни вокруг здания.
   - Может, Доценко обознался? - предположил один из них.
   - Может. Я бы тоже так подумал, если бы мы нашли этого дядьку,  а  он
оказался не тем, кто нам нужен. Но мы же его не нашли. Куда он делся-то?
- резонно возразил его напарник. - Доценко должен был дать сигнал,  если
этот человек появится в детском отделени