рос официальный направлю
в Кемерово, а мелкий твой пусть садится на телефон и дергает  кемеровчан  за
нервные окончания.
   - Лучше бы лично, Борис Витальевич, - просительно заныла  Настя.  -  Сами
знаете, как оно по телефону-то...
   - Знаю, знаю. Но не из своего же кармана мне ему командировку оплачивать.
Поговорю сегодня  с  твоим  Афанасьевым,  может,  уломаю.  Как  вы  там  его
называете?
   - Кого? - Настя сделала невинные глаза.
   - Ну кого-кого, начальника нового. Афоня, кажется?
   - Да что вы, Борис Витальевич, мы к нему с полным  уважением  и  со  всем
нашим пиететом...
   - Ладно, не свисти, свистушка! Мне разведка все донесла. Он как вообще?
   - Ничего, нормальный. Меня только не любит, но это можно понять.  Вы  ему
скажите, что Сережу Зарубина необходимо послать в Кемерово, чтобы установить
факт  давнего  знакомства  Нильской  с  Андреем   Ганелиным,   которого   вы
подозреваете в организации убийства. Тогда он клюнет.
   - Вот, значит, как дело обстоит, - понимающе протянул Гмыря. - Ваш  Афоня
-  очередной  охотник  за  лаврами,  хочет  раскрыть  преступление,  которое
обернется громким скандалом.  Муж-бизнесмен  мешает  своей  знаменитой  жене
снять кино. Славненько, славненько. Что, Анастасия, плохо без Колобка-то?  -
спросил он неожиданно серьезно.
   - Плохо, - призналась она, но тут же добавила:
   - Ничего, прорвемся. Колобок был  эксклюзивным  продуктом,  мало  кому  в
жизни везет с таким  начальником  работать.  Подавляющее  большинство  людей
работает с такими руководителями, как Афанасьев, и живут же, работают, никто
не умирает. И мы выживем. А мне что делать прикажете?
   - Ясно что. Занимайся Нильским вплотную.  Я  тебя  у  начальника  отмажу,
садись за компьютер, залезай в Интернет и поднимай все публикации Нильского,
какие найдешь. Выясни, в каких московских изданиях  у  него  есть  знакомые,
опроси  их,  пусть  расскажут,  как  он  собирал  в  Москве  материалы,  чем
интересовался, с кем контактировал. То, что Яне Геннадьевне не причинили  ни
малейшего  вреда,  кроме  морального,  говорит  о  том,   что   преступление
организовано  человеком,  которому  она  не  безразлична.  Или  мужем,   или
любовником.  Муж  известен,  любовник  -   нет.   Ганелин   -   всего   лишь
предполагаемая фигура,  любовником  Нильской  может  оказаться  кто  угодно.
Просто  если  ее  любовник  не  Ганелин,  а  кто-то  другой,  то  совершенно
непонятно, зачем ему вообще все это нужно. У Ганелина хотя бы мотив есть.
   - У другого человека тоже может быть мотив, - возразила Настя.  -  Мы  же
установили, что Теймураз Инджия был далеко не ангелочком.  Конечно,  это  уж
слишком красивое совпадение: враг Инджия  одновременно  является  любовником
Яны Нильской. Хотя в жизни и не такое бывает. Я бы еще  согласилась  с  тем,
что враг Тимура специально закрутил  роман  с  Яной,  чтобы  облегчить  себе
совершение убийства.
   - Или не роман, а просто деловые отношения, - вставил  Гмыря.  -  Ты  мне
помощь в убийстве, я тебе деньги. Короче, дорогуша моя, Нильская  прожила  в
Москве три недели, эти  три  недели  надо  восстановить  по  минутам,  чтобы
понять, могла ли она где-то как-то завязать  новые  знакомства,  скрытые  от
глаз ее мужа и всей съемочной группы.
   - Могла, - твердо ответила Настя. - Я точно знаю.
   - Это где же и каким же образом? - заинтересованно спросил следователь.
   - А помните, нам рассказывали, что Яна постоянно уезжала со съемок вместе
с Тимуром? То с поручением его посылали, то он актеров привозил-увозил, а то
и просто так, если водитель не был  нужен.  Во  время  таких  отлучек  Тимур
запросто мог встречаться со своими приятелями и  знакомить  с  ними  Яну.  А
потом, будучи парнем компанейским и в общем-то добрым, возил Яну на свидания
с кем-то из них, тогда как официально они ехали обедать или по  делам.  Чего
проще-то? Допустим,  Тимура  посылают  на  "Мосфильм"  за  костюмом  или  за
париком, который забыли взять на натуру. Он сажает Яну в машину,  быстренько
звонит приятелю, по пути забрасывает ее в нужное  место,  на  обратном  пути
забирает. При московских расстояниях и традиционных пробках нежное  свидание
в пределах часа  точно  обеспечено,  а  то  и  больше.  То  же  самое  может
происходить, если снимают в павильоне на студии. Знаете, есть  такие  актеры
капризные, которые сами машину не водят, но  требуют,  чтобы  их  непременно
возили. Особенно если актер не московский, а приглашенный из другого города.
Своей машины здесь нет, а такси - дорого. Вот тут и  нужен  водитель,  чтобы
привезти его и потом обратно отвезти. У Вороновой в картине снимаются четыре
актера из Питера, двое из Минска и один из Нижнего Новгорода.  На  съемочной
же площадке Тимур и Яна по совместной договоренности делали вид, что  вполне
невинно флиртуют друг с другом, дабы Руслану Нильскому и в голову не пришло,
что у его женушки завелся кто-то еще.
   - Славненько, - в третий раз протянул Борис Витальевич. -  Значит,  после
очной ставки я мадам Нильскую потрясу насчет ее  совместных  передвижений  с
водителем. Куда ездили, когда и с какой целью. И если она хоть один  раз  не
сможет мне описать место, куда  посылали  Тимура,  считай  -  она  попалась.
Значит, она по каким-то причинам до этого  места  не  доехала.  Созвонись  с
директором картины, пусть представит справку по использованию автомашины, на
которой ездил Инджия. Когда, куда и зачем он его посылал.
   - Борис Витальевич, у нас  не  советская  власть,  -  осторожно  заметила
Настя. - Вряд ли в частной продюсерской компании принято выписывать  путевые
листы.
   - Это точно, - со вздохом согласился Гмыря. - Хоть и ругаем мы  советскую
власть, а раскрывать преступления в определенном смысле  тогда  было  легче.
Чихнуть нельзя было, чтоб тут же об этом справочка с печатью  не  появилась.
Ну да ладно, дорогуша моя. Пока я буду  утрясать  с  твоим  шефом  вопрос  о
командировании капитана Зарубина в Кемерово, пусть-ка он поработает  на  эту
версию. Надо выяснить, каких актеров  и  когда  возил  Инджия,  найти  их  и
опросить на предмет Яны. Была ли она в машине все время или ее высаживали  и
подсаживали по дороге. О чем они говорили с  Тимуром.  И  какие  между  ними
могли быть отношения. Актеры -  люди  наблюдательные,  не  в  пример  многим
другим. Все поняла?
   - Все.
   - Тогда беги исполнять. Что ты на меня так смотришь?  Спросить  о  чем-то
хочешь?
   Настя уже подошла было к двери, решив не задавать вопрос, который  у  нее
возник, но который она не считала важным  и  существенным.  Но  в  последний
момент все-таки передумала и спросила:
   - Борис Витальевич, а  почему  вы  меня  сегодня  все  время  "дорогушей"
называете? Раньше я от вас такого слова не слышала.
   - Ах, вот ты о чем! - расхохотался Гмыря. - Это я дома подцепил.  К  жене
родственница приехала погостить, так у нее эта "дорогуша" прямо с  языка  не
сходит. Неделю целую слушаю, слушаю, а теперь, видишь, вот  и  сам  говорить
начал. А что, ты обиделась?
   - Да нет, удивилась.
   - Ну валяй,  удивляйся  дальше.  Может,  я  еще  чем-нибудь  поражу  твое
воображение.
   В сторону метро  Настя  направилась  почти  бегом,  пока  следователь  не
выполнил  свое  обещание  и  не  поразил  ее  воображение  еще  каким-нибудь
заданием. Однако не успела она войти в свой кабинет  и  включить  компьютер,
как Гмыря позвонил.
   - У нас ЧП, - коротко сообщил он. - Только что явились супруги  Нильские.
Им подбросили какое-то странное письмо.
   - Как это подбросили? - удивилась Настя. - Куда? Они же обедать ходили.
   - После обеда Нильский обнаружил письмо в кармане куртки. Куртку сдавал в
гардероб в ресторане.
   - И что в письме? - тревожно спросила  она.  Вот  наконец  что-то  начало
проясняться. Письма с угрозами или требованиями. Только почему-то  не  после
похищения Яны, а после ее возвращения. Какая-то  несостыковка  по  срокам  у
исполнителей?  Или  похищение   Яны   было   предварительной   "страшилкой",
демонстрацией силы, чтобы  сделать  Нильского  более  покладистым?  В  любом
случае сейчас станет понятным, чего же от него хотят.
   - В письме-то? - переспросил Гмыря. -  Одна  фраза.  "Если  бы  все  люди
думали одинаково, никто не играл бы на скачках".
   Настя ушам своим не поверила.
   - И все? - недоверчиво проговорила она, все-таки надеясь, что следователь
прочтет еще что-нибудь.
   - Все, Анастасия. Набрано на компьютере, распечатано на принтере. Я отдаю
это экспертам, а ты - ноги в руки и бегом в ресторан "Джаник", где  Нильские
обедали.
   - А как же Интернет? Вы же мне задание дали...
   - Сам дал - сам и взял обратно. Давай, выполняй.

***

   К вечеру ноги у Насти гудели, а язык, казалось, распух. Давно уже  ей  не
приходилось так много передвигаться и говорить.
   Ресторан "Джаник" ее огорчил.  То  есть  кухня  там  была  замечательной,
официанты обслуживали  быстро  и  вежливо,  а  дизайн  радовал  глаз  умелым
сочетанием дерева и текстиля. Однако первой  неудачей  для  Насти  оказалось
отсутствие гардероба как такового. "Джаник"  был  недорогим  демократическим
ресторанчиком быстрого обслуживания, и верхнюю одежду здесь  не  сдавали  на
хранение исполненному достоинства дядьке в униформе с галунами, а вешали  на
крючки, прибитые на стены по обеим сторонам  от  входа,  или  же  на  спинки
стульев. Поскольку с утра дождь несколько раз затевался с выступлениями, а в
районе двух-трех часов пополудни хлынул в полную  мощь,  одежда  у  супругов
Нильских, как и у других посетителей,  задумавших  в  это  время  пообедать,
оказалась изрядно вымокшей, и ее, естественно, повесили именно на крючки,  а
не  на  стулья,  обитые  симпатичной  светло-сиреневой  материей.   "Джаник"
расположен очень удачно, вокруг огромное количество  учреждений,  сотрудники
которых любят здесь обедать, и в будние дни  с  часу  до  примерно  половины
четвертого ресторан всегда полон. В такой обстановке нет ничего легче,  чем,
снимая с крючка собственную  одежду  или,  наоборот,  вешая  ее  на  крючок,
незаметно сунуть в чужой карман конверт. Да, пожалуй,  именно  вешая,  а  не
снимая. Человек следил за Нильскими, видел, что они вошли в "Джаник",  через
некоторое время вошел следом, разделся. Еще на улице он хорошо видел,  какой
плащ на Яне и какая куртка на Руслане. Может быть, он  был  совсем  рядом  и
вошел практически следом за ними, поэтому точно знал, где  именно  висит  их
одежда, и вешал в том же самом месте свою куртку или что  там  на  нем  было
надето. И в этот момент сунул в чужой карман письмо.
   Крючков мало, посетителей много, соответственно, много курток, ветровок и
пиджаков, нацепленных один поверх другого.  Тот  человек  должен  был  зайти
действительно сразу вслед за Нильскими, иначе он рисковал. Другие посетители
могли повесить свою  одежду  поверх  одежды  Яны  и  Руслана,  и  тогда  он,
во-первых, не нашел бы с первого взгляда нужный карман, а во-вторых, если бы
и нашел  этот  карман,  ему  пришлось  бы  сильно  замешкаться,  пристраивая
конверт, а это могло бы вызвать подозрения: чего  он  там  копается,  уж  не
карманник ли, по чужой одежде шарит?
   Но главная неудача состояла в том,  что  бригады  официантов  работали  в
"Джанике" в две смены, с десяти утра до четырех часов дня  и  с  четырех  до
десяти вечера. К тому моменту, когда Настя  появилась  в  ресторане,  первая
смена уже ушла. И теперь ей  предстояло,  выяснив  адреса  и  телефоны  всех
официантов и менеджеров, работавших в  первую  смену,  встретиться  с  ними.
Может быть,  ей  повезет,  и  кто-нибудь  вспомнит  человека,  входившего  в
ресторан сразу следом за Нильскими и чуть замешкавшегося рядом с  вешалками.
А может быть, и не повезет...
   Результат к концу дня оказался более чем плачевным. Ноги болят,  язык  не
шевелится, а полезной информации - ноль.
   - Ну что вы,  -  в  один  голос  заявили  ей  все  опрошенные  сотрудники
ресторана, - с часу до трех - самое горячее время, мы с трудом  поспеваем  с
подносами бегать и заказы принимать, по сторонам не смотрим.
   - Как же так? - удивилась Настя. - У вас одежда  посетителей  практически
без пригляда висит. Неужели ни одной кражи не было?
   - У нас секьюрити есть. Вы с ним поговорите, может, он что-то видел.
   - Секьюрити? - неподдельно изумилась Настя. - Я была сегодня в  "Джанике"
и никакого секьюрити не видела.
   -  Значит,  отлучился.  Сегодня  Гарик  работает,  он  вообще   постоянно
отлучается. Он у нас на особом положении.
   Дальнейшие расспросы прояснили ситуацию.  Секьюрити,  а  проще  говоря  -
охранники, работают по своему графику, то есть не по полдня, как официанты и
менеджеры, а по двенадцать часов, зато  раз  в  три  дня.  Из  трех  штатных
охранников двое - нормальные, а третий, по имени Гарик, был устроен  на  эту
работу по указанию местной братвы, контролирующей ресторан. Гарик  вел  себя
кое-как, мог по собственному усмотрению в любой момент отлучиться с рабочего
места на неопределенный срок, никому при этом не докладываясь. Несколько раз
старший менеджер по  персоналу  делал  ему  строгие  замечания,  после  чего
случался внеплановый приезд  братвы,  что  владельцев  ресторана  отнюдь  не
радовало. В конце концов на Гарика махнули рукой, пусть делает, что хочет.
   К великому Настиному сожалению, именно Гарик  сегодня  и  охранял  мир  и
покой в симпатичном недорогом "Джанике". Пришлось возвращаться  в  ресторан,
хотя надежды на Успех у Насти уже никакой не было.
   Предчувствие ее не обмануло, Гарик оказался совершенно  отмороженным.  Не
особенно умный от природы, он, пo всей вероятности, успел или глотнуть,  или
нюхнуть, или уколоться, во всяком случае, ответы его на Настины вопросы вряд
ли можно было считать адекватными. И конечно же, именно в интересующий Настю
период времени с половины второго до двух часов дня, когда Нильские пришли в
ресторан, его на месте не было.
   "Если уж не везет, то с самого утра и  во  всем",  -  уныло  думала  она,
возвращаясь домой около десяти вечера. Последнюю каплю невезенья в этот день
влил в общую чашу Коротков, когда оказалось, что он не может  подхватить  ее
на машине и отвезти домой, потому что находится в гостях у Ирины Савенич. Об
этом Юра сообщил ей по  телефону,  когда  Настя,  распрощавшись  с  надеждой
узнать что-нибудь толковое у охранника Гарика, позвонила ему на мобильный.
   - Ты хоть ночевать-то придешь? - насмешливо спросила Настя.  -  Мне  тебя
ждать или ложиться спать?
   - Не знаю, - уклончиво ответил Коротков. - Пока ничего не  могу  сказать.
Ситуация неясная.
   - Слушай, не  морочь  мне  голову!  -  рассердилась  Настя,  уставшая  от
бесцельной траты сил и поэтому злая и раздраженная. - Если ты явишься ко мне
в два часа ночи и начнешь трезвонить  в  дверь,  мне  придется  просыпаться,
вставать и открывать тебе. А я этого не люблю. Лучше уж я совсем ложиться не
буду до твоего прихода, поработаю. Но я должна знать точно, ждать  тебя  или
нет.
   - Ты сейчас где? - спросил Юра вместо ответа.
   - В центре, возле ресторана "Джаник". Собираюсь домой ехать.
   - Я тебе позвоню домой через час, хорошо?
   - Ладно, - недовольно пробурчала Настя. - Казанова несчастный.
   - Не груби старшим, - хмыкнул Коротков. Возле "Щелковской"  Настю  застиг
настоящий тропический ливень, от которого не  спасал  даже  зонтик.  И  хотя
автобуса долго ждать не пришлось, она успела основательно  вымокнуть.  "Если
бы все люди думали одинаково, никто не играл  бы  на  скачках",  -  мысленно
повторяла она, снимая с себя мокрую одежду и заворачиваясь в  уютный  теплый
халат. В  холодильнике  оказалось  полно  еды,  купленной  накануне  Сережей
Зарубиным и так и не съеденной сегодня утром. Господи, какой  длинный  день!
Ведь звонок Гмыри и сообщение о том, что Яна Нильская  нашлась,  -  все  это
произошло сегодня, в половине седьмого. А кажется, будто неделю назад. Какое
странное письмо получил  Руслан  Нильский...  Всего  одна  фраза,  известный
афоризм Марка Твена. Что за ней стоит? Об  этом  может  знать  или  хотя  бы
догадываться только сам Руслан. Но судя по тому, что сказал ей  по  телефону
следователь, Руслан никак сие загадочное послание не  прокомментировал.  Что
же, он действительно не догадывается, какой  тайный  смысл  скрыт  за  этими
словами, или догадывается, но не считает нужным делиться своими догадками со
следствием?
   А если именно  он,  Руслан  Нильский,  организовал  убийство  водителя  и
похищение своей жены, то и письмо он мог написать себе сам и в нужный момент
просто вытащить из  кармана.  Он  играет  в  какую-то  хитроумную  игру,  он
стремится к какой-то завуалированной цели и водит всех за нос. В какую  игру
он играет и какую цель видит перед собой?
   Салатики - это славненько! О  черт,  это  совершенно  не  ее  слово,  это
Гмырино. Неужели Настя тоже  не  имеет  иммунитета  и  подвержена  словесной
"заразе"? Но Зарубин молодец, постарался вчера на славу, деньги  в  магазине
потратил толково.  Откроем  сейчас  вот  этот  симпатичненький  салатик  под
названием "Мимоза", отрежем черного хлебушка, на хлебушек  положим  колбаски
телячьей, такой нежно-розовой, что даже откусывать жалко... "Никто не  играл
бы на скачках". Ну конечно, если бы все думали одинаково, то все  и  ставили
бы на одну и ту же лошадь, и в тотализаторе не было бы  никакого  смысла.  А
какой смысл в этой записке?
   Когда Настя закончила ужинать  и  включила  компьютер,  у  нее  сложилось
отчетливое убеждение, что в этом странном деле об убийстве Теймураза  Инджия
и похищении Яны Нильской все вс„ знают, но никто ничего не  говорит.  Хорошо
бы понять, почему.
   Коротков, как  и  обещал,  отзвонился  в  одиннадцать  и  вибрирующим  от
туманных надежд голосом выторговал компромисс: если  он  не  появится  и  не
позвонит до часу ночи, то Настя может считать себя свободной от обязанностей
подруги-хозяйки. Настя, со своей стороны, предупредила его, чтобы звонил  ей
на  мобильник,  потому  что  она  собирается  подключаться  к  Интернету   и
телефонная линия будет занята.
   Она знала, где и как искать региональную прессу, и уже примерно через час
могла составить первое представление о  журналистской  деятельности  Руслана
Нильского. Пока неизвестно, как в Москве, а уж то, что в  Кемерове  он  имел
возможность контактировать с криминалом, - это точно. И с милицией,  кстати,
тоже.  Процентов  семьдесят-восемьдесят  его   публикаций   были   посвящены
проблемам преступности, в том числе  организованной.  Сами  материалы  Насте
понравились, они были грамотными и отлично написанными, журналист  отличался
аккуратностью формулировок и завидным  умением  складывать  из  разрозненных
фактов единую  картинку,  не  забывая  при  этом  добавлять:  "напрашивается
вывод", "складывается впечатление", "можно предположить". С  одной  стороны,
факты сложены воедино и поданы так, что и предполагать-то ничего  не  нужно,
все кажется совершенно очевидным  и  понятным.  Но  с  другой  стороны,  эти
маленькие вводные словосочетания  избавляют  Нильского  от  риска  судебного
преследования со стороны тех, о ком он пишет. Он же  ничего  не  утверждает,
только факты описывает, а выводы делайте сами...
   Настя почти до середины дочитала  одну  из  последних  статей  Нильского,
датированную апрелем прошлого года, о некоем кандидате в мэры, отсидевшем за
умышленное убийство, когда лежащий рядом мобильник  задребезжал  музыкальной
фразой из Баха.
   - Не спишь? - послышался напряженный голос Короткова.
   - Как договорились,  -  откликнулась  она,  не  отрывая  глаз  от  экрана
компьютера. - Контрольное время - час ноль-ноль.
   - Я сейчас приеду.
   Увлеченная статьей, Настя не обратила внимания на тревожные нотки  в  его
голосе.
   - Ага, давай, - рассеянно бросила она. - Ты голодный?
   - Нет. Ты пока собери мозги в кучку, у нас тут кое-что произошло.

***

   Все  последние  дни  Наталья  Воронова  приезжала  со  съемок  совершенно
вымотанная. Держа