лыбается. - У тебя хлеб-то есть?
   - Нету. У меня пусто. Все, Лешенька, целую тебя, приезжай.
   Она бросила трубку и метнулась к компьютеру. Соединить пространство и
время. Ну конечно! Господи, как просто!
   Настя снова вскочила и подлетела к телефону.
   - Андрюша, - возбужденно заговорила она, услышав в трубке голос  Анд-
рея Чернышева, - срочно найди  расписание  пригородных  электричек  всех
московских вокзалов и бегом ко мне.
   - Зачем?
   - Надо. Пожалуйста, Андрюшенька, не спрашивай ничего, не теряй время.
Хорошо?
   - Ладно. У меня вообще-то Кирилл не кормленый, и погулять с  ним  на-
до...
   - Чернышев, ты хочешь, чтобы у меня сделался  инсульт?!  -  закричала
она в трубку. - У тебя шесть трупов висит, а ты о чем думаешь? Сажай Ки-
рилла в машину, бери с собой еду и поезжай. Здесь покормишь его и  погу-
ляешь.
   - Ты - маленький белобрысый тиран, - проворчал Андрей больше для про-
формы, потому что хорошо знал: если у Анастасии Каменской "пожар",  зна-
чит, дело серьезное. А уж если она повышает голос, стало быть, пожар по-
лыхает вовсю.
   Частный особняк на окраине  Москвы  был  обнесен  чугунной  решеткой,
сквозь которую любому желающему было видно все, что необходимо  увидеть,
чтобы раз и навсегда потерять желание проникнуть за ограду. Дом охранял-
ся по всем правилам, что отнюдь не способствовало  проявлению  излишнего
любопытства.
   Виталий Васильевич Сайнес не любил бывать здесь, ибо в этом доме осо-
бенно остро чувствовал свою ничтожность. Хозяин обращался с ним с хорошо
скрытым пренебрежением, но чем тщательнее скрывалось истинное отношение,
тем явственнее оно ощущалось. Сайнес зависел от  хозяина  дома,  поэтому
терпел.
   - Наши зарубежные партнеры крайне недовольны тем, что и вторую  фирму
пришлось ликвидировать. Они не любят задержек и тем более им не  нравит-
ся, когда так часто возникают сложности. Пора предпринять что-нибудь ра-
дикальное, - произнес хозяин особняка, отпивая маленькими глоточками ми-
неральную воду из высокого запотевшего стакана.
   - Но на самом деле все не так уж плохо, - нерешительно возразил  Сай-
нес. - В курсе наших дел были только три человека. Двое из  них  мертвы,
третий в ближайшие дни тоже уйдет. Документы по приборам и по  золотосо-
держащим отходам у нас. Я полагаю, мы можем больше ни о чем не  беспоко-
иться.
   - Вы забыли о том, что Платонов посвятил в свои дела женщину.  О  ней
вы позаботились?
   - Конечно. Она уйдет вместе с ним, одновременно.
   - И вы полагаете, что всего этого достаточно, чтобы спокойно работать
дальше? - раздраженно спросил хозяин. - Вы, Виталий Васильевич,  видимо,
совершенно забыли о том, что в курсе событий еще один человек. И  ориги-
налы документов находятся именно у него, а у нас с вами - только  копии.
На каком основании вы сбрасываете его со счетов?
   - Но это же наш человек, - искренне удивился Сайнес. - Он же работает
в нашу пользу, а не против нас.
   - Это вам так кажется, - зло усмехнулся хозяин. -  Ни  в  ком  нельзя
быть уверенным. Человек, продавшийся единожды,  может  сделать  это  еще
раз. Этот человек слишком легко меняет направление и сдает  позиции,  он
ненадежен.
   - Почему вы так думаете?
   - А вы вспомните, с чего все началось. Он пошел по  следу  Платонова,
чтобы выяснить, каким делом он занимается в  Уральске.  Вы  задумывались
когда-нибудь, зачем он это сделал? Нет? Так я вам скажу. Он хотел разва-
лить это дело и подставить Платонова под статью нашего  горячо  любимого
уголовного кодекса. Вы что же, полагаете, он делал это из любви  к  нам?
Или за деньги, которые мы ему платим? Увы, любезный Виталий  Васильевич,
все совсем не так. У него личные счеты с Платоновым.  Наш  друг  Русанов
хотел его свалить и упрятать за решетку или хотя бы создать ему  миллион
неприятностей. Только поэтому он и пошел следом за ним по уральским  до-
кументам. А к нам он попал только потом, когда наши люди из Уральска со-
общили, что первым идет Платонов,  прорабатывая  сигнал  этого  придурка
Сыпко, и за ним по пятам двигается некто Русанов. Вот тогда мы этим  Ру-
сановым и заинтересовались, пригласили к себе, побеседовали и  договори-
лись, к обоюдному удовольствию. Мы сами заинтересованы в том, чтобы  де-
ло, которое ведет Платонов, рухнуло, как карточный домик. И  нас  вполне
устраивало, что эту неприятную обязанность взял на себя  квалифицирован-
ный специалист, к тому же имеющий здесь личный интерес. Мы ему платим, и
он сочетает приятное с полезным.  Но,  дорогой  Виталий  Васильевич,  вы
должны согласиться, что одно дело - личные мотивы,  и  совсем  другое  -
сознательное сотрудничество с людьми, совершающими  экономические  прес-
тупления. Это, как говорится, две большие разницы и одна маленькая.  Ру-
санов продался нам, и нет никаких гарантий, что он  не  станет  работать
против нас. Мало ли чего ему в голову вступит! А теперь  подумайте:  это
человек, который знает все и у которого на  руках  находятся  подлинники
документов. В такой ситуации вы можете позволить себе  планировать  свой
завтрашний день? Вспомните-ка Берлиоза на Патриарших прудах.
   - Вы хотите сказать, что... - нерешительно начал Сайнес.
   - Именно, уважаемый Виталий Васильевич, именно. Это  необходимо  сде-
лать, и как можно быстрее. Только после этого мы сможем чувствовать себя
относительно спокойно.
   - Но мне больше не к кому обратиться, у человека, который мне  помог,
большое горе, у него погиб единственный внук, я не могу сейчас его  тро-
гать.
   - Сантименты! - жестко оборвал его хозяин особняка. - Сопли на глюко-
зе. Внук внуком, а дело есть дело. Вы сегодня пожалеете  его,  а  завтра
кто пожалеет вас? Уж не он, это я вам гарантирую.  В  этой  стае  законы
волчьи. Все, Виталий Васильевич, разговор окончен. Действуйте. И не  тя-
ните.
   Наконец Кира нашла в себе силы подняться со скамейки. Она даже не за-
метила, как просидела на бульваре почти три часа. "Как  быстро  проходит
день, - тоскливо подумала она. - Вот и утро среды наступит -  оглянуться
не успею. Надо что-то делать. Но что?"
   Она хотела позвонить либо Каменской,  либо  генералу  Заточному.  Они
могли ей помочь, они наверняка знают, как это сделать, как ей выпутаться
из того капкана, в который она сама себя загнала. Но  почти  сразу  Кира
сообразила, что такой серьезный и опасный  разговор  вести  по  телефону
нельзя, а встречаться с ними - рискованно. Оставался Русанов, единствен-
ный человек, встречаться с которым она не опасалась, потому что  он  был
другом Дмитрия и, следовательно, ничего страшного  не  произойдет,  даже
если он выследит ее после встречи и узнает, где скрывается Платонов. Да,
решила она, нужно позвонить Сергею. Остается только он.
   Она медленно побрела вдоль бульвара, мысленно составляя начало разго-
вора. На ее пути то и дело попадались телефонные будки, но она проходила
мимо. Кира помнила, что в двух кварталах отсюда, возле кинотеатра, нахо-
дится телефон-автомат, с которого она уже однажды звонила Русанову.  Это
показалось ей обнадеживающей приметой. Она позвонит именно с этого теле-
фона, пусть он снова принесет ей удачу.
   Войдя в телефонную будку, она достала из сумки  кошелек  и  принялась
искать жетон для автомата. Окинула взглядом исписанную номерами  телефо-
нов стену, улыбнулась про себя, снова  прочитав  выполненную  затейливой
вязью фразу: "Лена, я умираю без тебя, почему ты не подходишь к  телефо-
ну?" В прошлый раз она тоже смотрела на эту фразу и улыбалась. Чуть  вы-
ше, она помнила, должен быть записан телефон какой-то дамы с  экзотичес-
ким именем. Да, так оно и есть, синим фломастером  на  светлом  пластике
выведено: Сауле Мухамедияровна, 214-10-30...
   Острая боль пронзила Киру, словно ей в горло воткнули  тонкий  раска-
ленный железный прут и протолкнули до самых бедер. Она вспомнила. И  по-
няла, почему после того звонка Русанову чувствовала себя неуютно,  испы-
тывала какое-то смутное беспокойство, которое даже Дима не смог не заме-
тить. Она тогда сказала Платонову, что ей  кажется,  будто  она  сделала
что-то не так, а он ее успокаивал, говорил, что это нормальное  ощущение
человека, который впервые делает непривычное для него дело.
   Тогда она должна была сказать Русанову: "Вы должны не забыть три раза
по тридцать плюс десять". Начав фразу, она уперлась взглядом в  записан-
ный синим фломастером телефон 214-10-30 и машинально сказала: "Вы должны
не забыть три раза по десять плюс тридцать". Ей казалось, что она и сей-
час слышит свой голос, произносящий неправильные цифры.  Но  ведь  смысл
сказанного состоял в том, что документы лежат не в двадцать седьмой, а в
сто двадцать седьмой ячейке. А три раза по десять плюс тридцать - это не
сто, а только шестьдесят. Значит, Русанов должен был искать документы  в
ячейке номер 87. Как же получилось, что он их нашел там,  куда  Кира  их
положила? Ведь в тот же день вечером он подтвердил, что забрал документы
в камере хранения.
   Выходит, он с самого начала знал, где они. Потому что  после  первого
ее звонка послал на вокзал людей, которые ее выследили  и  видели,  куда
она положила документы. Она могла бы сказать ему какие угодно цифры, она
могла бы даже перепутать вокзал, но он все равно получил  бы  конверт  с
бумагами. Потому что они ему нужны. И потому, что он вовсе не  играет  в
одной команде с Дмитрием. Он ему не доверяет. Они не друзья, а противни-
ки. А Дима так верит ему...
   Кира быстро вышла из будки и зашагала к метро.  Ей  нужно  домой.  Ей
нужно увидеть Диму, сказать ему обо всем, сказать, что он ошибся в своем
друге, что тот предал его. Что все гораздо хуже, чем  они  предполагали,
потому что Киру скорее всего выследили уже тогда, неделю назад, и теперь
в их квартиру хотят подослать наемного убийцу...
   Нет, этого говорить нельзя. Про убийцу она знать  не  может.  Но  все
равно, про Русанова она скажет обязательно.
   Впервые за много лет ее захлестнула волна сочувствия и нежности. Кира
Левченко никогда никого не любила, кроме своего бывшего мужа,  она  была
для этого слишком холодна и невозмутима. Она испытывала интерес к  неко-
торым мужчинам, позволяла им ухаживать за собой, спала с ними, с  трудом
сдерживая откровенную скуку, но никто из  них  не  будил  в  ней  теплых
чувств, никто не заставлял тосковать по себе и с нетерпением ждать  сле-
дующего свидания. А сегодня, поняв, что не может  убить  Платонова,  она
внезапно поняла, что успела привязаться к нему, что он ей  не  безразли-
чен, что она заигралась в придуманную ею же игру, сделав Дмитрия  источ-
ником необычных острых ощущений, подпитывающим ее азарт, а в  результате
оказалась в роли матери, опекающей и оберегающей своего ребенка, помога-
ющей ему выбраться из сложной и опасной ситуации.
   Она шла все быстрее и быстрее, и под конец чуть не бежала по  эскала-
тору. Если она не придумает, как спастись самой и спасти  Дмитрия,  если
она ничего не придумает до утра среды,  к  вечеру  их  обоих  все  равно
убьют. Их фамилии и адрес известен, ничего сложного. Жить им обоим оста-
лось двое с половиной суток. Жить. Жить...
   Андрей Чернышев появился, ведя на поводке огромного  Кирилла  -  свою
любимую овчарку, в родословной у которой было записано длинное  и  труд-
нопроизносимое имя, имеющее, однако, буквы "к" и "р", что и позволило ее
хозяину поступиться правилами и назвать собаку человеческим именем.
   - Ты мне пса загубишь, - начал он прямо с порога.  -  Хорошая  собака
должна есть только у себя дома и только из своей миски. Миску я привез с
собой.
   - А расписания ты привез? - спросила Настя, ласково поглаживая Кирил-
ла по шее. Пес вообще-то не был особо приветливым, но Настю к себе  под-
пускал на правах старой знакомой. Во-первых, однажды, уводя ее  с  линии
огня при задержании опасного преступника, Кирилл заставил  ее  со  всего
размаху ударить плечом в незапертую железную дверь,  в  результате  чего
Настя упала, разбила коленку и сломала каблук, а пес еще долго  чувство-
вал себя виноватым. Во-вторых, когда полтора года назад преступники  за-
пугивали Настю тем, что у них есть ключи от ее квартиры, Кирилл провел с
ней целую ночь, не только охраняя, но и успокаивая. А рано утром  Андрей
Чернышев сменил замок в ее двери и увез собаку.
   - Привез. На, держи, - Андрей протянул ей девять тоненьких  книжечек.
- Может, объяснишь, что у тебя за пожар?
   - Угу, - промычала Настя невнятно, усаживаясь за компьютер. - Иди сю-
да. Вот, смотри, места, где были найдены  застреленные  снайпером  люди.
Мы-то с тобой исходили из того, что человек привычно уезжает на  одно  и
то же расстояние, и, отталкиваясь от этого, пытались определить  пример-
ный район его жительства. А может быть, все дело не в расстоянии,  а  во
времени? Он убивает там, куда может доехать, к примеру, за два часа.  Он
тоже привык, но не к километрам, а к часам и минутам. Чувствуешь  разни-
цу?
   - Ну, более или менее, - неопределенно кивнул Андрей. - Давай  попод-
робнее.
   - А если поподробнее, то все зависит от того, как далеко от  вокзалов
он живет. Поезда со всех вокзалов идут с одинаковой скоростью, но до од-
ного вокзала ему добираться пять минут, а до другого - час.  Поэтому  по
одной дороге он уезжает аж за сто километров, а по другой  -  убивает  в
двадцати километрах от города. Сейчас мы с тобой  откроем  расписания  и
будем считать, сколько минут идут электрички до тех станций, где  совер-
шены убийства. Будем считать, что самая дальняя станция  связана  с  тем
вокзалом, ближе всего к которому живет стрелок. Ну и так далее. Идея яс-
на?
   - Ясна. Только как ее выполнять - не понятно.
   - Чего тебе не понятно? - начала злиться Настя,  которая  терпеть  не
могла, когда ее останавливали "на всем скаку".
   - Как минуты посчитать, это я понял. А вот как дальше-то?
   - Андрюша, не забивай ты себе этим голову, - махнула она рукой.  -  Я
сама это сделаю, если ты не знаешь как. Ты только помогай.
   - Ладно, - вздохнул Чернышев. - Вечно ты  меня  унижаешь,  Анастасия.
Показываешь интеллектуальные фокусы и балдеешь, видя мой разинутый  рот,
вместо того чтобы сесть и терпеливо объяснить товарищу, как ты это дела-
ешь.
   - Как не стыдно! - рассмеялась она. - Такой большой мальчик - и такие
комплексы. Вот я, например, много чего не умею, не  бегаю,  не  стреляю,
никаких данов и поясов у меня нет, а ты все это делаешь на пять  с  плю-
сом. Так что мне теперь, повеситься из-за  этого?  Ненавидеть  тебя?  Ты
умеешь одно, я - другое, ну и слава Богу. Будем дружить. И  не  смей  на
меня дуться.
   Они открыли книжечки, вооружились карандашами и начали считать. Потом
Настя составила какую-то одной ей понятную таблицу, вывела на экран кар-
ту города со схемой метро и торжествующе ткнула пальцем в район Северно-
го округа.
   - Вот, смотри. Здесь есть территория, с которой можно за  пять  минут
попасть на платформу Дмитровская Рижского направления, за восемь минут -
на Савеловскую дорогу, и за десять - на Ленинградскую, на платформу Пет-
ровско-Разумовская. И именно на  этих  направлениях  убийства  совершены
дальше всего от города. Почти два часа пути. Теперь гляди сюда.  По  Ки-
евскому направлению он ехал всего сорок четыре минуты, по Ярославскому и
Казанскому направлениям - вообще до смешного. И там и там  по  пятьдесят
восемь минут. То есть совершенно очевидно, что путь  от  дома  до  места
убийства укладывается примерно в одно и то же время.  Если  смотреть  по
километрам, то у нас с тобой получался Западный округ, который постепен-
но смещался в сторону Центрального. А если смотреть по времени, то полу-
чается Северный. И не весь, а именно та часть, которая расположена близ-
ко к Ленинградской, Савеловской и Рижской дорогам.
   - Я не понял, почему ты считаешь, что он живет именно близко от  этих
платформ? То, что примерно на одинаковом расстоянии, это я согласен,  но
почему ты считаешь, что это расстояние непременно маленькое? Ты думаешь,
что он живет вот здесь, а ведь он вполне может жить и здесь, - он  пока-
зал на Северо-Восток, в район проспекта Мира. - Рижский вокзал, недалеко
- Каланчевская Ленинградской дороги, а прямо по  Сущевскому  валу  можно
быстренько доехать до Савеловского вокзала. Почему  ты  исключила  такой
вариант?
   - Потому что я умею считать до пяти, дорогой мой. То  место,  которое
ты показал, - это совсем другая ветка метро, и по этой ветке  расстояние
до Киевского вокзала и до Комсомольской площади, где у  нас  расположены
Ярославский и Казанский вокзалы, сильно различается. А если наша гипоте-
за верна и все дело не в километрах, а во времени, то для стрелка дорога
от дома до этих вокзалов должна занимать одно и то же время. Поэтому  он
должен жить на территории вдоль Серпуховской линии метро. По этой  линии
с любого места дорога до "Киевской" будет ровно на  две  минуты  дольше,
чем дорога до "Комсомольской". И еще одно: не  забывай,  что  на  Комсо-
мольской площади находится и Ленинградский вокзал. А по этой  дороге  он
вон аж куда укатил. Значит, по Ярославскому и Казанскому направлениях он
уезжал с вокзала, затратив предварительно около часа на дорогу, а по Ле-
нинградской - с платформы, неподалеку от которой живет.
   Чернышев поднялся с низкого кресла,  которое  пришлось  придвинуть  к
письменному столу, чтобы был виден экран монитора, размял затекшую  спи-
ну, с хрустом потянулся. Потом лукаво посмотрел на Настю и  состроил  ей
страшную физиономию.
   - А все равно я лучше тебя стреляю.
   Она собралась было сказать в ответ что-нибудь смешное, но в  эту  се-
кунду раздался звонок в дверь.
   - Вот, - торжествующе произнес Андрей, - это пришел Чистяков,  принес
мясо. Сейчас мы с ним вместе приготовим такую еду, какую тебе  вовек  не
изобразить, чтобы ты не зазнавалась и не считала себя самой умной. Мужи-
ки рядом с тобой делаются интеллектуальными импотентами от страха  перед
твоими мозгами.
   Но Андрей ошибся. На пороге стоял не будущий Настин муж, а Игорь Лес-
ников, который молча протянул ей нотную тетрадь, изъятую полчаса назад у
Елены Русановой. У одной из страниц сбоку ножницами была отрезана полос-
ка.
   Услышав звук вставляемого в замок ключа, Платонов внезапно испугался.
Да, он знал, что этот момент рано или поздно настанет,  потому  что  так
или иначе Кира все равно должна будет вернуться домой. Но только  теперь
он понял, что в глубине души надеялся, что как-нибудь обойдется.  Причем
он даже не пытался себе представить, что это значит  -  обойдется.  Кира
попадет под машину? Ее арестуют? На  Москву  спустится  корабль  с  при-
шельцами? Что может случиться такого, благодаря чему ему не придется ос-
таваться один на один в квартире с хладнокровной убийцей, вполне вероят-
но, сумасшедшей? Вот уж воистину, надежда умирает последней.
   Открылась входная дверь, а Платонов так и не решил, что  ему  делать,
как вести себя, как заставить тело сделать то,  что  нужно  сделать  для
спасения своей жизни? Он молча стоял, опираясь спиной на косяк  кухонной
двери, и смотрел на входящую в квартиру женщину. Ему сразу  бросилась  в
глаза ее бледность.
   - Дима, - позвала она неожиданно охрипшим голосом.
   От него не укрылась ни эта внезапная хрипота, ни дрожащие губы, ни ее
страх. Он настороженно молчал, пытаясь быстро найти объяснение  ее  нер-
возности.
   - Дима, - повторила она, протягивая к нему руки, и он  услышал  в  ее
голосе не только страх, но и желание.
   Их бросило друг к другу без всяких слов и прелюдий.  Платонов  рванул
"молнию" на куртке и стащил ее с Киры, не отрываясь от упругих губ,  по-
том нащупал застежку на ее джинсах. Через две минуты, убрав все  помехи,
он овладел ею стоя здесь же, в прихожей, не произнеся ни слова, не издав
ни звука. Слышно было только их тяжелое дыхание и скрип стула, на  кото-
рый Кира опиралась руками.
   Дмитрий очень хотел, чтобы все прошло хорошо. Потому  что  он  боялся
вызвать подозрение. В первый раз в жизни он не занимался любовью с  жен-
щиной,