еще двое, широкоплечий симпатичный мужчина и
высокая худощавая светловолосая женщина, которая показалась  Ире  знако-
мой. Она всмотрелась повнимательнее и узнала ее. Да, это  та  самая  Ка-
менская из милиции, которую приводил к ней дядя Владик  Стасов.  Женщина
курила, прислонившись к дереву, и о чем-то разговаривала с широкоплечим.
Ира вскочила со скамейки и бросилась к ней.
   - Здрасьте, - выпалила она, задыхаясь. - Я - Ира  Терехина.  Вы  меня
помните?
   На лице у женщины мелькнуло какое-то странное выражение, но Ира могла
бы дать голову на отсечение, что она не удивилась.
   - Здравствуй, Ира, - спокойно ответила она. - Конечно, я тебя  помню.
Ты пришла навестить своих?
   - Ну да, а меня не пускают. Там Павлик меня ждет, я ему обещала прий-
ти сегодня, - затараторила Ира. - Вы не могли бы меня провести? Ну пожа-
луйста.
   - Нельзя, Ирочка. Я бы и рада тебе помочь, но в отделение пока посто-
ронним входить нельзя. Там  работает  оперативная  группа,  следователь,
эксперты. Посторонних там быть не должно.
   - Но я фрукты купила, ягоды, конфеты. - Ира жалобно посмотрела на нее
и показала две полиэтиленовые сумки, которые держала в руках.  -  Павлик
ждет. И Оля с Наташей тоже ждут. Мне к десяти на работу  надо,  если  до
этого времени не пустят, мне все это придется обратно уносить. Ну  пожа-
луйста.
   - Давай сумки, - кивнула Каменская, - я передам. Это все Павлику?
   - Нет, - заторопилась Ира, - Павлику вот этот пакет,  здесь  черешня,
бананы и яблоки, и еще вот этот, с конфетами.  Только  вы  ему  скажите,
чтобы сам все не ел, пусть с ребятами в палате поделится. И конфеты тоже
ему нельзя, у него аллергия на шоколад, конфеты пусть все  отдаст  ребя-
там. А вот тут фрукты для девочек, там два пакета, в них все поровну. Не
перепутаете? Да, и еще Наташе, это старшая, она в седьмой палате  лежит,
скажите, что книжку Гольдмана я пока не нашла, но я  обязательно  найду,
пусть не беспокоится. Мне уже сказали, где можно купить старые  учебники
по математике, я на днях туда съезжу и найду обязательно.
   - Гольдман? - Вот теперь Ира  увидела,  что  Каменская  действительно
удивлена, и очень сильно. - Твоей сестре нужно пособие по высшей матема-
тике?
   - Ну да, она просила. Она очень много занимается, она способная.
   - У меня есть эта книга. Если хочешь, я принесу.
   - А она дорогая? - спросила Ира, которой с детства  внушили,  что  за
все надо платить, потому что бесплатным бывает только сыр в мышеловке.
   - Не знаю, - пожала плечами Каменская. - Это мой собственный учебник,
когда-то я его купила рубля за два, что ли, это было много лет назад.  Я
его тебе подарю.
   И тут Ира со стыдом сообразила, что не помнит, как зовут эту женщину.
Фамилию помнит, а имя-отчество забыла. Неудобно как... Не обращаться  же
к ней "товарищ Каменская".
   - Ася, мы рискуем, - внезапно вступил в разговор широкоплечий  мужчи-
на, который до этого момента молча посматривал по сторонам. - Нас  заме-
тили родители и уже направляются в нашу сторону со своими  сумками.  Нам
будет трудно объяснить им, почему мы для Иры делаем исключение.  Давайка
сюда пакеты.
   Он ловко подхватил сумки, почти вырвав их у Иры из рук, и быстрым ша-
гом направился к больничным воротам, туда, где стояли милицейские  маши-
ны.
   - Куда он понес сумки? - недоуменно спросила Ира, провожая его взгля-
дом.
   - Не волнуйся, через некоторое время он вернется и принесет их в  от-
деление. Иначе нам сейчас придется принять передачи у всей  этой  толпы.
Все видели, как ты к нам подошла, и если бы я взяла у тебя сумки  и  по-
несла их в отделение, получилось бы некрасиво. Ты согласна?
   - Вообще-то да, - Ира слабо улыбнулась. - Я как-то не подумала. А  вы
там скоро закончите? Имеет смысл ждать?
   - Честно говоря, нет. Работы много, провозимся, наверное, до позднего
вечера. Иди лучше домой, отдохни. Ты ведь с утра на ногах.
   - Откуда вы знаете?
   - Стасов рассказывал, что ты много работаешь. Ты хоть отдыхаешь  ког-
да-нибудь?
   - Не-а, - Ира помотала головой. - Когда мне отдыхать? Работаю  каждый
день. Но вы не думайте, я не сильно устаю. Мне нормально. Справлюсь. Это
точно, что вы до девяти вечера не управитесь?
   - Наверняка.
   - Ладно, - вздохнула Ира, - тогда я ждать не буду. Но вы не  забудете
продукты детям передать?
   - Ну что ты, конечно, не забуду, не сомневайся. Езжай спокойно.
   - И на словах все передадите, не перепутаете?
   - Не перепутаю, - заверила ее Каменская. - А книгу Гольдмана  я  тебе
как-нибудь передам. Или, если хочешь, принесу прямо сюда, твоей сестре.
   - Ага, - кивнула Ира, - так даже лучше. Ну, я пошла. Она почти  бегом
помчалась к автобусной остановке, радуясь неожиданно  появившемуся  сво-
бодному времени. Придя домой, она моментально уловила запах  готовящейся
на кухне еды. Значит, вернулся наконец Ильяс,  потому  что  для  Георгия
Сергеевича еще рановато, он с работы попозже приходит. Так и  оказалось.
На кухне она увидела нового жильца, но что хуже всего - на табуретке  за
столом восседала не кто иная, как заклятая Ирина врагиня -  Танька-пара-
зитка. Конечно, опять пьяная. А морда-то раскрашена - ну  прямо  радугой
переливается. Думает, три кило краски изведет, так помолодеет,  никто  и
не узнает, сколько ей лет. У, сука.
   - Ты чего это расселась? - грубо спросила Ира. - Тебя звали сюда? Че-
го пришла?
   Она была уверена, что Танька, наглая ее рожа, пришла попросить, чтобы
Ира убрала завтра ее участок. Такое иногда  с  ней  бывало.  Так-то  она
обычно просто не выходила на работу, и все,  пусть  другие  дворники  во
главе с ихним дворницким начальством как хотят, так и крутятся.  Но  из-
редка, руководствуясь неизвестно какими побуждениями, Танька  заявлялась
к Ире и пыталась договориться по-хорошему. Предлагала деньги, ныла, даже
слезу пускала. Конечно, деньги Ире нужны, что и говорить, но и  гордость
иметь надо. Танькиных денег Ира не возьмет, уж больно баба  она  против-
ная.
   - Ой, Ирусечка, - запричитала Танька-паразитка, - а мы тут с  Ильяси-
ком тебя ждем, ужин готовим. Садись, покушай, у нас все уже готово.
   У нас, видишь ли, готово! Нашла себе дружка.
   - Обойдусь, - резко сказала Ира.
   Она молча достала из холодильника пакет с бутербродами, которые вчера
еще принесла из "Глории", и недопитую двухлитровую бутылку пепси, остав-
ленную на рынке кем-то из торговцев и предусмотрительно захваченную  до-
мой. А чего? Она же почти полная. Зачем добру пропадать? Ира точно  зна-
ла, что, если она сама эту бутылку не заберет, ее возьмет другой,  и  не
домой понесет от безденежья, а сдаст тем, кто торгует напитками  в  раз-
лив.
   У себя в комнате она развернула пакет,  взяла  бутерброд  с  копченой
колбасой, налила пепси в щербатую чашку и уселась на диван. Не прошло  и
двух минут, как раздался осторожный стук в дверь.
   - Ирусечка, к тебе можно? - послышался Танькин голос.
   - Нельзя, - вполголоса огрызнулась Ира. Впрочем,  она  была  уверена,
что Танька не услышала. Дом был старой постройки, кирпичный, с  толстыми
стенами и дубовыми дверьми. Звукопроницаемости почти  никакой.  Было  же
время, когда строили на совесть! Не то что теперь. Танька снова заскреб-
лась.
   - Иришенька! Ты меня слышишь?
   - Слышу, - громко ответила Ира. - Чего тебе?
   - Войти можно?
   - Зачем? Что тебе надо?
   - Поговорить хочу.
   Танька решила не дожидаться разрешения и неловко  втащила  в  комнату
свое грузное, оплывшее тело.
   - Чего надо? - хмуро буркнула Ира,  поняв,  что  так  просто  она  от
Таньки не отделается. И выгнать ее нельзя, Танька же не к ней пришла,  а
вроде как к Ильясу, а с жильцами ссориться не годится.
   -  Слушай,  -  заговорщически  зашептала   Танька,   плюхнувшись   на
единственный имевшийся в комнате стул, - говорят, к тебе из милиции при-
ходили.
   - Ну, - кивнула Ира, жуя бутерброд. - Тебе-то что?
   - А о чем спрашивали?
   - Господи, да тебе что за печаль? Ко мне ведь приходили, а не к тебе.
Чего ты лезешь ко мне?
   - Нет, Ирусечка, ты не подумай чего-нибудь такого, я просто интересу-
юсь. А про меня не спрашивали?
   - Ой, да нужна ты им! - презрительно фыркнула Ира. - Сто лет в  обед.
Была бы нужна, они бы к тебе и пришли.
   - Не скажи, - возразила Танька. - Если на меня кто нажаловался, что я
площадь занимаю, то сначала должны ко всем  дворникам  зайти,  спросить,
правда ли, что я на работу не выхожу. А что у тебя спрашивали?
   - Про что спросили, про то я и ответила, - отрезала Ира.  -  Тебя  не
касается.
   - Но точно не про меня?
   - Да уйди ты, ради Бога, - взорвалась Ира. - Твои бугаи тут и без то-
го всю округу в страхе держат. Кто на тебя  жаловаться-то  будет?  Жизнь
дороже. Давай, вали отсюда. Мало того, что за тебя участок  убирают  за-
бесплатно, так ты еще отдохнуть не даешь. Выметайся. Иди  вон  к  своему
Ильясу, у вас там ужин готов. И посуду за собой помойте.
   - Ну что ты сердишься, Ириночка? - заскулила Танька. - Тебе хорошо, у
тебя вон какие хоромы, целых три комнаты, и  все  тебе  одной.  Думаешь,
другим не хочется свое жилье иметь, да еще в  Москве?  Все  устраиваются
как могут, в этом деле все средства хороши. Сама знаешь,  человек  ищет,
где лучше. Что тебе, жалко, если у меня своя площадь будет?
   - Да подавись ты своей площадью. Только почему другие за  тебя  рабо-
тать должны? Зарплату небось не забываешь получать.
   - Ты что! - возмутилась Танька. - Какая зарплата? Я ее всю до копейки
начальству отдаю, в РЭУ и в милицию, чтобы не поперли с квартиры. Ты  не
думай, мне чужого не надо. Я в ведомости только расписываюсь,  а  деньги
все им уходят. Я же потому и испугалась, когда узнала, что к тебе из ми-
лиции приходили. Думала, стукнул кто-нибудь, что я  милиционерам  деньги
даю, они и затеяли расследование. Теперь знаешь, как с коррупцией борют-
ся? Что ты! Кого за взятку поймают - конец, спуску  не  дают.  Ну  скажи
мне, только честно: они не про это спрашивали?
   - Да не про это, уймись ты наконец.
   - А про что же?
   - Ни про что. Отвали, я сказала. Дай отдохнуть  спокойно,  мне  скоро
опять на работу.
   Танька вздохнула и нехотя выплыла из комнаты. Ира залпом допила пепси
из чашки и отложила обратно в пакет недоеденный бутерброд. От  разговора
с Танькой аппетит пропал, есть совсем не хотелось. Она вытянулась на ди-
ване, укрывшись старым большим пуховым платком. Вчера вдруг резко  похо-
лодало, и ближе к вечеру в комнате становилось зябко и сыро. Нет, ну от-
куда берутся такие бессовестные люди, как  Танькапаразитка?  Мало  того,
что на работу не выходит, мало того, что ейные бугаи всех запугали,  так
у нее еще наглости хватает беспокоиться, не взялась ли за  нее  милиция.
Ирусечка, Ириночка! Вот сволочь. Слов других на нее нет. Интересно,  от-
куда она узнала, что дядя Владик приводил  к  ней  женщину  из  милиции?
Впрочем, какая разница, откуда. Наверное, ей сказал тот милиционер,  ко-
торому она деньги отстегивает. Небось сам же и послал ее узнать,  о  чем
спрашивали, не под него ли копают. Через некоторое время  она  услышала,
как хлопнула входная дверь - Танька ушла. И почти сразу же снова раздал-
ся стук в дверь. Ильяс, что ли?
   - Ира, будете кушать со мной?
   Это что-то новенькое! Он же собирался с Танькой ужинать. И вообще,  к
столу ее приглашал только Георгий Сергеевич, все эти  мусы-шамили  таких
порядков не держали. Для всех ее жильцов было одно непреложное  условие:
обращаться к ней на "вы"  и  держать  дистанцию.  Чтоб  никакого  паниб-
ратства. А то не заметишь, как на шею сядут  и  начнут  друг  под  друга
подкладывать. До сих пор ей удавалось держать их на расстоянии,  поэтому
обходилось без эксцессов. Ира напряглась и вспомнила все вежливые слова,
которые когда-то знала.
   - Спасибо, Ильяс, я уже поела. Не беспокойтесь, пожалуйста, -  громко
ответила она через дверь.
   Шаги удалились в сторону кухни. Хорошо, что новый жилец не  навязыва-
ется. А то такие бывают... Ира вспомнила самого первого  своего  жильца,
азербайджанца Натика. Он ей просто проходу не давал  своими  угощениями.
Не могу, говорил, один кушать, у нас так не принято, у нас к столу зовут
всех, кто есть поблизости. Ира один раз дала  слабину,  села  с  ним  за
стол, так потом еле жива осталась. И чего они в свои национальные  блюда
кладут? Все жирное, перченое, и вкус какой-то непривычный. А  Натик  все
потом приставал: ты, дескать, теперь моя сестра, раз я с тобой хлеб пре-
ломил. Очень ей надо быть его сестрой! Сегодня - сестра, а завтра -  еще
чтонибудь выдумает. Нет уж.
   Ира почувствовала, что замерзла. Пуховый платок уже не спасал,  нужно
бы выпить горячего чаю. Она нехотя поднялась с дивана и побрела на  кух-
ню. К ее удивлению, там царила чистота, Ильяс посуду за  собой  помыл  и
даже пол подмел. На плите стояла большая кастрюля с вкусно пахнущим  мя-
сом, а рядом - кастрюлька поменьше, в ней был сваренный рис. Ира подожг-
ла газ под чайником и уселась на табуретку, поставив  локти  на  стол  и
опершись подбородком на руки. И почти сразу же скрипнула дверь, послыша-
лись осторожные шаги - из своей комнаты вышел Ильяс.
   - Ира, если вы голодны - покушайте, пожалуйста. Я друзей ждал,  наго-
товил много, а они не могут прийти.
   Вежливость и еще раз вежливость, только это ее спасет.
   - Большое спасибо, Ильяс, я не хочу. Сейчас чайку выпью,  чтобы  сог-
реться, и побегу на работу. Вы лучше Георгия Сергеевича угостите,  когда
он придет.
   - Обязательно, - кивнул Ильяс. - Вы извините, что с Таней так получи-
лось. Я ее не звал, она сама пришла и попросила  разрешения  вас  подож-
дать. Я разрешил. Я не знал, что вам это неприятно.
   - Все в порядке, - улыбнулась Ира.
   Этот парень ей нравился, он не был похож на прежних жильцов,  громких
и бесцеремонных, оставляющих за собой грязную посуду и мокрые  следы  на
полу.
   - Она очень тревожилась насчет милиции, - продолжал Ильяс извиняющим-
ся тоном, - и я подумал, что у вас что-то серьезное. У вас проблемы? Мо-
жет быть, помощь нужна? У меня есть знакомые...
   - Все в порядке, Ильяс, никаких проблем. Спасибо за заботу.
   Он ушел к себе. Ира наспех выпила чай, с сомнением глянула на  недое-
денный бутерброд, но поняла, что есть не может, и снова сунула  пакет  в
холодильник.
   Без пятнадцати десять она натянула теплый  свитер,  сверху  набросила
куртку и ушла в "Глорию". Она уже спустилась по лестнице и быстро шагала
к перекрестку, когда ее новый жилец Ильяс снова вышел из комнаты в кори-
дор и снял трубку висящего на стене телефона.
   - Это я, - произнес он, когда ему ответили. - Она ничего не  сказала.
Ни мне, ни этой дворничихе.
   - Мы все проморгали!
   Полковник Гордеев по прозвищу Колобок в ярости метался  по  кабинету,
расшвыривая попадающиеся под руку стулья.
   - Вы все проспали! Он начал убирать тех, кто может его опознать.  Мо-
нахиня в доме инвалидов, где  находится  Галина  Терехина.  Медсестра  в
больнице, где лежат дети. И даже Елена Романовская,  которая  знает  его
имя. Как так могло получиться? Настя молчала. Она прекрасно знала, поче-
му так вышло. Это она виновата, только она одна. Она в этом самом  каби-
нете несколько дней назад настаивала на том, что оставлять засады в доме
инвалидов и в больнице бессмысленно, неуловимый "дядя Саша"  может  поя-
виться там еще очень не скоро. Но он появился и начал  убивать.  Это  ее
ошибка.
   Но тут же вставал и другой вопрос: а откуда он, этот "дядя Саша", во-
обще узнал, что его ищут" что есть его приметы и даже  более  или  менее
приличный портрет? Неужели идет утечка информации? От кого?
   - Этого можно было бы избежать, если бы мы не увлеклись с самого  на-
чала версией о коллекции. На проверку этой версии ушло много времени,  а
он тем временем успел добраться до Романовской. Если бы мы сразу, с  са-
мого первого дня начали работать с окружением убитой Анисковец, мы нашли
бы Романовскую куда раньше и узнали бы его имя. Кстати, Анастасия, у те-
бя есть объяснение, почему он убил именно эту медсестру, а не  какую-ни-
будь другую? Ведь он, как я понял из твоих рассказов,  навещал  детей  в
больнице все шесть лет, его в лицо должны знать многие. Так почему имен-
но она?
   - Он приходил к детям только в ее дежурство. Я виновата, Виктор Алек-
сеевич, я допустила ошибку, положившись на показания персонала. Все зна-
ли, что к детям Терехиным ходит, кроме сестры, еще какой-то мужчина,  не
то родственник, не то друг их родителей. Мне этого показалось  достаточ-
ным, и я не придала должного внимания тому, что  приметы  внешности  мне
назвала только одна медсестра. Та, которая оказалась убитой.
   - Плохо. Ладно, нечего волосы на голове рвать, работать надо. Кто еще
может опознать этого человека?
   - Дети. И еще соседи Анисковец. Но это уже совсем слабые  звенья.  На
самом деле по-настоящему опасной для него может быть только Наташа Тере-
хина. Оля и Павлик по интеллектуальному развитию примерно равны, их  по-
казаниям грош цена, они их будут менять по десять раз  на  дню.  Старуха
Дарья Лукинична может опознать мужчину, которого видела много лет назад.
Ну приходил он много лет назад к Анисковец, дальше  что?  Как  привязать
его к убийству? Никак. Соседка, которая видела искомого мужчину незадол-
го до убийства, не видела его раньше. Таким образом, факт знакомства че-
ловека, которого она могла бы опознать, с Анисковец ничем не доказывает-
ся.
   - А врач, который лечил Елену Романовскую от вензаболеваний?  Его  не
нашли?
   - Нашли, - вступил в разговор Коля Селуянов. - Но он  умер  несколько
лет назад. Он уже старый был.
   - Что ж, - задумчиво проговорил Гордеев, - значит, остается одна  На-
таша Терехина. Это наше самое слабое звено. Я договорюсь насчет ее круг-
лосуточной охраны, но, видит Бог, дети мои, это  самое  большее,  что  я
смогу сделать. Сейчас предвыборная пора, ситуация в городе сверхсложная,
очень многие люди нуждаются в охране, сами видите, кандидата в вице-мэры
чуть не убили. Охранять двух соседок Анисковец мы не сможем, нам столько
людей не дадут, остается надеяться только на то, что они  сами  за  себя
постоят. А девочка-калека - на нашей с вами совести. Она полностью  без-
защитна, и мы отвечаем за ее безопасность. И она  -  последний  человек,
при помощи которого мы сможем привязать этого "дядю Сашу" к убийству.  С
одной стороны, он навещает ее в больнице и, таким образом, демонстрирует
небезразличное отношение к семье Терехиных. С другой стороны, он - врач,
и если покопаться в его биографии, то можно будет найти его связь с  по-
койным врачом Романовской, который, в свою очередь, хорошо знал  Аниско-
вец. Никак иначе у нас это дело с места не сдвинется.
   - Но, Виктор Алексеевич, у нас руки связаны, -  заметил  Коротков.  -
Вся больница переполошилась из-за убийства медсестры, и если мы  оставим
там засаду, об этом будут знать все без разбора. Как знать, не  поставят
ли убийцу в известность о засаде. Тогда мы ничего не  сможем  сделать  в
смысле его поимки.
   - Но по крайней мере девочку убережем,  -  ответил  полковник.  -  Ты
прав, Юра, полноценную засаду нам там не  организовать,  слишком  многие
окажутся в курсе дела. И потом, там все-таки дети, а не взрослые, а  они
более непоседливы и непосредственны, они заметят  незнакомых  дяденек  и
начнут трезвонить об этом. Нам нужен человек, обладающий прекрасной зри-
тельной памятью. Такой человек, который по имеющимся у нас  субъективным
портретам сможет отследить всех приходящих в отделение  мужчин,  которые
хотя бы в малейшей степени напоминают того, кто изображен  на  рисунках.
Человек ответственный, глазастый и внимательный. Есть на примете такой?
   - Поищем, Виктор Алексеевич, - кивнул Селуянов, но, впрочем, не очень
уверенно. - Но я бы предложил Мишу Доценко. Он так много работал по  ус-
тановлению примет убийцы и по составлению рисованного портрета, что это-
го человека наверняка во сне уже видит. Миша лучше всех представляет се-
бе его внешность. Да вед