севолод Семенович. Он как-то тебе звонил, помнишь?
   - Помню. Настырный такой тип с громким голосом. Я же ему все сказала,
так он теперь обходной маневр предпринял, так?
   - Танечка, не злись, пожалуйста, в том, что он говорит,  есть  смысл.
Если ты сама возьмешься написать сценарий, по крайней мере  есть  гаран-
тия, что твоя книга не будет погублена. Чем ты собираешься заниматься до
родов? Ты же с ума сойдешь от скуки, сидючи дома.
   - Не волнуйся, мне это не грозит, - усмехнулась Татьяна.
   В этой квартире Настя  была  впервые.  В  последний  раз  она  видела
Татьяну в январе, когда Стасов, его жена и родственница жены Ирочка  еще
жили в крошечной однокомнатной квартирке в Черемушках.  К  тому  времени
новая большая квартира уже была куплена, но хозяйственная и дальновидная
Ирочка категорически запретила переезжать, пока не будет сделан ремонт с
полной перепланировкой нового жилья. Найденный  ею  дизайнер  разработал
действительно хороший, толковый  проект  перепланировки,  и  из  обычной
трехкомнатной коробки получилось пространство, в котором нашлась возмож-
ность устроить личный и удобный угол для каждого, даже для будущего мла-
денца.
   Тогда, в январе, Татьяна страдала от токсикоза, выглядела плохо, была
молчаливой и почти ничего не ела. Сейчас она и чувствовала себя, и  выг-
лядела немного лучше, но на смену токсикозу пришли новые муки: она ни во
что не влезала.
   - Я и так-то с трудом покупаю на себя одежду, - жаловалась она Насте,
- на мой пятьдесят четвертый размерчик почему-то шьют такое убожество, в
котором даже посуду мыть противно, не то что на работу ходить. А  теперь
я стала еще толще. Прямо хоть голой ходи. Ты  вот  меня  на  телевидение
сватаешь, а ведь мне туда и надеть нечего. Хороша будет  на  экране  из-
вестная писательница в трикотажной майке из  магазина  "Богатырь".  Смех
один. Нет, Настюша, брось эту затею.
   - Если дело только в одежде, это можно решить,  -  торопливо  сказала
Настя, чувствуя, что Татьяна поддается. Когда  за  категорическим  "нет"
следуют объяснения, это уже прогресс.  Против  каждого  аргумента  можно
найти контраргумент. Спорить бессмысленно только тогда, когда спорить не
с чем. - Жена моего брата оденет тебя в лучшем виде, не  сомневайся.  Ты
только согласись, все остальное мы сделаем.
   - Нет.
   Настя решила сделать перерыв и сменить тему. Они поговорили о Стасове
и его дочери от первого брака десятилетней Лиле, об Ирочке,  которая  за
четыре месяца после переезда из Петербурга так и не завела себе никакого
нового романа, поскольку полностью взяла на  себя  руководство  ремонтом
новой квартиры и занималась исключительно этим. Татьяна очень переживала
из-за своей родственницы, считая себя единственной виновницей того,  что
молодая женщина до сих пор не устроена ни в плане работы, ни в плане се-
мейной жизни.
   - Ира считает, что может и дальше играть роль  нашей  домработницы  и
экономки. Думает, что у нее вся жизнь впереди, она еще все успеет. А ка-
кая это жизнь? Кухня да магазины. Света белого не видит. В Питере у  нее
хоть подружки были, а здесь вообще никого, - удрученно говорила Татьяна.
   - Слушай, - внезапно оживилась Настя, - у меня есть для Ирки  роскош-
ный жених.
   - Кто такой? - подозрительно спросила Татьяна.
   Стасов был у нее третьим мужем, и всех троих она нашла в  свое  время
вполне самостоятельно, а к  замаскированному  под  случайное  знакомство
сватовству относилась настороженно и неодобрительно.
   - Наш сотрудник Миша Доценко. Чудесный парень, умница, характер хоро-
ший, внешность вполне соответствует. И обожает стройных длинноногих брю-
неток.
   - Обожает? - переспросила Татьяна. - Ходок, что ли?
   -  Не  ходок,  а  нормальный  молодой  человек,  обладающий  развитым
чувством прекрасного. И красиво ухаживать умеет.  Нет,  серьезно,  Таня,
они составят отличную пару. И как мне раньше в голову не  пришло?  Давно
надо было их познакомить.
   Однако Татьяна не скрывала скепсиса.
   - Чего ж он до сих пор не женился, если в нем  такой  кладезь  досто-
инств? Небось точно такая же кладезь скрытых пороков. Анастасия,  перес-
тань, устраивать мне мировую славу, а Ирке мужей. Из того, что устраива-
ется специально, никогда ничего путного не получается. Проверено опытом.
Значит, так, дорогая. Сценарий писать я не буду. На "Лицо без грима"  не
пойду. И знакомить Иру с твоим коллегой не надо. Вопросы есть?
   - Есть, - радостно ответила Настя. - Что ты сейчас пишешь?
   - Это имеет отношение к обсуждаемой теме?
   - Ни малейшего. Просто интересно. С той темой мы закончили.
   - Тогда пошли ужинать. Ирка, по-моему, собиралась пирожки с  капустой
печь. Судя по доносящимся запахам, она угрозу выполнила.
   Настя неохотно поднялась с дивана, на котором  сидела,  забравшись  с
ногами и свернувшись калачиком. Она прекрасно относилась к Татьяне, дав-
но дружила с ее мужем Стасовым и  искренне  симпатизировала  хорошенькой
веселой домовитой Ирочке, но все равно разговор давался ей с трудом.  Ей
и приходить сюда не хотелось. И уж тем более вести длинные беседы. И  не
потому, что семья Стасова ей не нравилась. Просто любое общение причиня-
ло ей невыносимую боль, как при ходьбе причиняет боль  нога  с  натертой
мозолью. И если полуторачасовой разговор вполголоса с Татьяной  она  вы-
держала стоически, то перспектива слушать звонкий голосок и неумолкающую
болтовню Ирочки повергала Настю в ужас. А скоро еще и Стасов придет. Бо-
же мой, да что же это с ней, почему она никак не придет в  себя,  почему
все время хочет закрыться в своей раковине, как улитка, и никого не  ви-
деть и не слышать?
   Все самые худшие опасения подтвердились. Ирочка без умолку  щебетала,
но не "в пространство", как это умеют  некоторые  люди,  а  настоятельно
требуя ответных реплик, так что Насте никак не удавалось выключиться  из
разговора. Вскоре появился и Стасов, огромный, широкоплечий,  зеленогла-
зый, и Настя совсем скисла. Компания из четырех человек -  для  нее  это
явно многовато. Но неожиданно сказанные Ирочкой вскользь слова заставили
ее приободриться.
   - ...никаких условий для нормальной работы. В Питере она хоть по  вы-
ходным могла книжки писать, а здесь, в Москве вашей,  вообще  ни  минуты
продыху нет. Мы так рассчитывали, что Таня к маю закончит новую книгу  и
получит гонорар, а там еще конца не видно. Если б я знала, что так полу-
чится, я бы на ремонт поменьше тратила.
   Настя обернулась к Татьяне и спросила тихонько:
   - Ты именно поэтому отказываешься заниматься сценарием?
   - Конечно. Какой тут сценарий, когда мне книжку надо заканчивать.
   - А что, у тебя жесткие сроки?
   - Да нет, мне издатели никаких сроков не устанавливают, понимают, что
я на службе и собой не распоряжаюсь. Но деньги нужны.  За  сценарий  мне
все равно не заплатят столько, сколько за книгу, поэтому если уж у  меня
будет пара месяцев законного дородового отпуска,  так  лучше  я  их  ис-
пользую для работы над книгой.
   - Но ведь твои издатели должны быть заинтересованы в  том,  чтобы  по
твоим книгам снимали фильм. Популярность-то сразу возрастет, стало быть,
они смогут увеличить тиражи и больше заработать на тебе.
   - Да толку-то! - почти взорвалась Татьяна. - Что мне с этих  тиражей?
У меня фиксированный гонорар, который я получаю при  сдаче  рукописи.  И
все, ни копейки больше. Чего они там тиражируют - меня не касается.
   - А почему так? - удивилась Настя. - Разве  ты  не  можешь  поставить
вопрос о том, чтобы тебе платили с тиражей? Это же обычная практика.
   - Не надо мне этой головной боли, - поморщилась Татьяна. - Бегать  по
книжным ярмаркам, следить за тем, чего и сколько они выпустили...  Я  не
девочка, чтобы самой мотаться и тратить на это время,  а  "шестерок"  на
побегушках у меня нет. А если не проверять, то и  половины  полагающейся
суммы не получишь. Не хочу чувствовать себя дурочкой, которую  регулярно
обманывают. Пусть уж лучше обманут один раз, когда выплачивают  гонорар,
а не постоянно. Хоть не так противно.
   Эти аргументы были Насте понятны, на месте Татьяны она рассуждала  бы
точно так же. Но поскольку в данный момент она была не  на  месте  прия-
тельницы, а на своем собственном, то решительно кинулась в бой. Ей очень
хотелось, чтобы Таня попала в программу "Лицо без грима" и посмотрела на
процесс изнутри.
   - Стасов, ты вообще бывший милиционер или кто? - громко сказала она.
   - Бывший, - согласно кивнул Стасов. - Какие проблемы?
   - Проблемы у твоей жены, а ты сидишь, как Илья Муромец,  двухметровый
балбес на печи и ждешь у моря погоды. У тебя есть возможность оперативно
проверять типографии, в которых печатают ее книжки?
   - А что, уже пора? Где-то выскочил левый тираж? -  обеспокоился  Вла-
дислав...
   - Но в этом дело, Таня может получать куда больше денег, если  перей-
дет на потиражную оплату, а она упирается, дескать, издатели  все  равно
обманут, а самой следить за тиражами у нее нет  возможности.  Ты  можешь
хотя бы это сделать для своей жены?
   - Настя, прекрати, - сердито сказала Татьяна. - Вся  твоя  комбинация
шита белыми нитками. Стасову не слушай ее, она дурака валяет.
   - Ничего я не валяю! - возмутилась Настя. - Я забочусь о вашем благо-
состоянии.
   Татьяна вздохнула, отложила вилку и ласково взяла мужа за руку.
   - Объясняю для доверчивых. Наша подруга  Анастасия  заинтересована  в
том, чтобы подсунуть меня в качестве писателя в программу "Лицо без гри-
ма" и таким путем выяснить кое-какие детали. Я отказалась. И теперь наша
подруга Анастасия пытается убедить нас всех в том, что  участие  в  этой
программе сулит нашей семье невероятные финансовые выгоды.  После  моего
появления на телеэкране, по ее представлениям, интерес к моему творчест-
ву сильно возрастет. И поскольку я в эти сказочки не  верю,  я  надеюсь,
Стасов, что ты отнесешься с пониманием к моему отказу участвовать в этом
мероприятии.
   Владислав развел руками и повернулся к Насте.
   - Ничем не могу помочь, Настюша, Я не могу заставить Таню делать  то,
что она делать не хочет. Мне судьбой был отпущен лимит размером  в  один
раз, и я его уже израсходовал, заставив ее выйти за меня замуж и  перее-
хать в Москву. Остальное не в моих силах.
   - Да ну вас, ребята, - расстроенно сказала Настя, - я вам дело  пред-
лагаю, а вы... Ира, ну хоть ты-то понимаешь, что я права?
   Ирочка мягко улыбнулась, забрала у Стасова грязную тарелку,  пододви-
нула к нему поближе блюдо с пирожками.
   - Честно говоря, я тоже против. Деньги, конечно, нужны, но  не  такой
ценой.
   - Да что тут особенного?! Я что, предлагаю Тане принести какую-то не-
вероятную жертву? Господи, поехать на телевидение, потратить полтора ча-
са на все про все и вернуться домой. Есть о чем говорить!
   - Есть о чем говорить, - возразила Ира. - Стасов, ты даже не  понима-
ешь, о чем идет речь, потому что ты целыми днями на работе. А  я  всегда
дома, и "Лицо без грима" смотрю регулярно. И мне не нравится, как Уланов
себя ведет. Раньше он был такая душка - прелесть! А  сейчас  это  монстр
какой-то, и попасть к нему в лапы - врагу не пожелаю. Вы все,  наверное,
забыли, что Таня ждет ребенка, и нервные перегрузки ей  противопоказаны.
А встреча с хамоватым монстром Улановым ничего, кроме отрицательных эмо-
ций, ей не принесет. Он  ее  будет  унижать,  втаптывать  в  грязь,  она
расстроится, распереживается, а ребеночку это во вред. Так что если  вам
интересно мое мнение, то я против.
   Настя удрученно рассматривала кофейный осадок в своей чашке. Ничего у
нее не вышло. А ведь она была изначально уверена, что  уговорит  Татьяну
без малейшего труда. В чем же дело? В том, что она совсем мало знает же-
ну своего давнего приятеля Стасова и не смогла найти нужных слов, подоб-
рать ключик к ее характеру? Или в том, что она вообще  утратила  способ-
ность искать эти нужные слова и ключики, потому что инстинктивно  стара-
ется говорить как можно меньше и максимально сокращать время  общения  с
другими людьми? Неужели пережитый зимой стресс так мощно  ударил  по  ее
профессионализму? Кошмар. С этим надо что-то делать. Не уговорить  писа-
теля выступить по телевидению! И не какого-то чужого, незнакомого  писа-
теля, а человека, которого знаешь целых четыре месяца лично, да еще пол-
тора года по рассказам Стасова. Это же надо совсем ничего не уметь, что-
бы не выполнить такую простейшую задачу!
   - Ладно, - грустно сказала она, - я поняла, на участие в передаче  ты
ни за что не согласишься. А что мне ответить Дороганю?
   - Кто такой Дорогань? - тут же встрял ревнивый Стасов.
   - Продюсер. Хочет снимать фильмы по Таниным книгам и просит ее  напи-
сать сценарий, - пояснила Настя.
   - Я уже все объяснила, - чуть раздраженно сказала Татьяна. - Мне нуж-
но закончить книгу. Пока книга не будет дописана, никаких  сценариев.  А
потом можно будет вернуться к этому разговору, если твой Дорогань не ос-
тынет.
   Настя решила больше ни на чем не настаивать. В конце концов, Дорогань
ей был нужен только для проталкивания Татьяны в программу  к  Уланову  в
качестве писательницы. Если же Таня отказывается, то и интересы кинопро-
дюсера Настя отстаивать не будет.
   Посидев для приличия еще минут двадцать, она распрощалась  и  поехала
домой.
   С Лутовым я познакомился примерно месяц назад, когда Оксана Бондарен-
ко готовила передачу об очередном кризисном центре. Центров этих  напло-
дилось в последние годы видимо-невидимо, из всех щелей повыползали мило-
сердные доморощенные психологи, жаждущие помочь людям, попавшим в  тяже-
лую жизненную ситуацию и намеревающимся свести счеты с опостылевшим  бы-
тием. Гостем программы был, собственно, руководитель  такого  центра,  а
Лутов пришел вместе с ним на запись в качестве  ходячей  моральной  под-
держки.
   Перед записью я, как и полагалось, минут сорок  просто  потрепался  с
гостем и его сопровождающим, Оксана поила нас кофе с пирожными, а я, что
называется, "устанавливал контакт". И только к тому моменту, когда  пора
было идти в студию, я вдруг понял, что сам гость мне совершенно не инте-
ресен, а вот его сопровождающий, среднего роста мужчина с абсолютно  лы-
сым черепом, слегка горбатым носом и глубокими серыми глазами, меня бук-
вально заворожил. Все время, пока шла запись, я думал только о том,  что
в этом мужике такого особенного. И сразу же после окончания беседы перед
камерой я пригласил их обоих выпить еще кофе. Оксана,  помнится,  кинула
на меня изумленный взгляд: такое раньше не практиковалось. После  записи
мой гость (я даже не удосужился запомнить его фамилию, до такой  степени
он был мне безразличен) как-то приутих, видно, осознал,  что  свой  долг
перед Отечеством он выполнил и больше от него ничего не требуется, а Лу-
тов, напротив, активно включился в разговор. Он показался мне  человеком
необыкновенно доброжелательным, но самое главное - он обладал  тем,  что
многие называют магнетизмом. Я совершенно не мог противиться  его  обая-
нию, и когда он улыбался мне, я как дурак непроизвольно растягивал  губы
в ответной улыбке и чувствовал себя абсолютно счастливым. Мне  отчего-то
ужасно хотелось заслужить его похвалу, и я ощущал себя рядом с  ним  ма-
леньким школьником, отвечающим урок любимому учителю, которого я  богот-
ворю.
   Когда передача была смонтирована, Оксана, как обычно, пригласила  ру-
ководителя кризисного центра на просмотр, и я волновался,  как  ребенок:
придет ли он один или снова с Лутовым. И, увидев их вместе, обрадовался,
как юнец, дождавшийся свою девушку на углу у телеграфа. На этот раз  Лу-
тов понравился мне еще сильнее.  Собственно,  гостя  программы  я  нагло
спихнул Оксане и режиссеру, пусть смотрят, что получилось, и вносят поп-
равки, от меня уже ничего не, требуется, ну, может  быть,  дописать  ка-
кой-нибудь кусочек, но эго решаю не я, а опять же режиссер. Я вцепился в
Лутова, как нищий в прохожего, стараясь выглядеть умным и образованным и
периодически ловя себя нагом, что заискивающе заглядываю ему в глаза.
   Мне показалось, что Лутов тоже ко мне проникся чем-то дружеским,  по-
тому что стал рассказывать, о кризисном центре кое-какие подробности, не
прозвучавшие во время записи. Сами подробности меня  мало  интересовали,
но он несколько раз обмолвился, что, дескать, человеку с  моими  данными
куда интереснее и полезнее работать у них, чем прозябать в  сомнительной
телевизионной программе. Под "моими данными" он подразумевал умение спо-
койно и доброжелательно разговаривать с людьми, показывая им, что они на
самом деле намного умнее и интереснее, чем думают о себе сами.
   - После беседы с вами у человека повышается самооценка, - говорил он,
- а для пациентов нашего центра это, пожалуй, самое главное. Помочь  че-
ловеку взглянуть на себя другими глазами - это и есть тот ключ, при  по-
мощи которого мы открываем ему дверь, и он получает возможность выйди из
того угла, куда сам себя загнал.
   - Я могу расценивать ваши слова как приглашение на работу? -  пошутил
я.
   Лутов тогда посмотрел на меня очень серьезно и кивнул:
   - Безусловно. Правда, если вы надумаете бросить гедевидение  и  стать
членом нашего коллектива, вам придется принять наш образ жизни. Он может
вам совсем не понравиться.
   Тогда, месяц назад, я еще был жив, и живы были Витя с Оксаной, я  еще
любил Вику и не помышлял о том, чтобы бросить телевидение, поэтому пред-
ложением Лутова не заинтересовался. Но сам этот лысый горбоносый человек
притягивал меня, как магнит. Я бы с огромным  удовольствием  послал  по-
дальше всех своих друзей-приягелей, если бы взамен получил одного такого
друга, как Лутов. Умного, спокойного, надежного, не перекладывающего  на
тебя свои бесконечные мелкие проблемы. Что-то в нем было  такое...  Даже
словами не выразите.
   В третий раз мы встретились с ним после  того,  как  запись  передачи
прошла в эфире. Я, честно признаться, был сильно удивлен тому, что Лутов
захотел повидаться со мной. Витя Андреев вел дела таким образом, что на-
ши госта как-то не пылали желанием встречаться с  нами  после  передачи.
Вероятно, они испытывали к нам некую смесь благодарности и отвращения. И
звонок Лутова поверг меня в недоумение. Правда, надо признаться, радост-
ное. Я догадывался, что он собирался мне сказать, но от него  готов  был
выслушать даже это. Почему-то мне казалось, что от такого человека,  как
Лутов, можно принять любую критику, даже самую нелицеприятную. Короче, я
согласился встретиться с ним в том самом заведении, где мы с Викой люби-
ли пить кофе и где я на днях увидел ее с любовником.
   К моему удивлению, Лутов не произнес ни слова по поводу программы. То
ли делал вид, что не знает, то ли и в самом деле не знал, хотя  мне  это
казалось маловероятным. Разговор у нас пошел совсем о другом.
   - Александр Юрьевич, - начал Лутов, - я хотел с вами  посоветоваться.
Или проконсультироваться, если вам угодно.
   - Я к вашим услугам, - радостно заявил я, с облегчением понимая,  что
он не собирается меня ни в чем упрекать.
   - Наша организация наконец пришла к тому,  чтобы  делать  собственную
телевизионную программу. Не помню, говорил ли я вам о наших  филиалах...
Говорил?
   - Нет.
   - Так вот, наша организация имеет филиалы практически по всему  миру.
Пусть вас это не удивляет, люди, оказавшиеся в  психологическом  тупике,
живут всюду, и все они нуждаются в помощи. Не обязательно именно в нашей
помощи, но они в ней нуждаются. Поэтому нам удалось  создать  достаточно
разветвленную сеть центров. Наша особенность состоит в том, что  человек
не лежит в наших кризисных центрах, как в психиатрических или неврологи-
ческих клиниках. Он живет с нами. Вам понятно, о чем я говорю?
   - Не совсем, - озадаченно откликнулся я.
   - Тогда поясню. Человек приходит к нам и говорит: мне плохо, я не хо-
чу жить так, как я живу. Я хочу умереть. И мы отвечаем ему: иди к нам, и
ты будешь жить по-другому. У тебя не складывается карьера, ты не  справ-
ляешься с работой, она п