вартиры, постепенно прошло, подруга Леонида Петровича оказа-
лась симпатичной и славной женщиной, совсем не похожей на мать,  Надежду
Ростиславовну. Лешка изо всех сил старался быть остроумным и  галантным,
и это ему вполне удалось. Во всяком случае, новую знакомую он совершенно
очаровал. Отчим, казалось, был всем доволен, кормил  их  восхитительными
цыплятами "табака", никаких вольностей и  панибратства  по  отношению  к
своей гостье не допускал, и под конец Настю "отпустило". Но неясное чув-
ство вины перед матерью продолжало давать о себе знать и сейчас.
   Она нерешительно сняла телефонную трубку и набрала длинный код и  но-
мер телефона в далекой Швеции, где было еще не так поздно, как в Москве.
   - Настя? Что случилось? - встревоженно спросила Надежда  Ростиславов-
на.
   - Ничего не случилось. Просто ты давно не звонила.
   - У тебя все в порядке? - продолжала настойчиво спрашивать  мать:  уж
очень необычным было то, что дочь сама позвонила ей, да еще в такой час.
   - У меня все хорошо, мама, не волнуйся. Я в полном порядке.
   - А отец?
   - Он тоже. Мы с Лешкой сегодня были у него. Он кормил нас потрясающи-
ми цыплятами.
   - Ты меня не обманываешь? У вас точно все в порядке?
   - Точно. Неужели должно непременно что-то случиться,  чтобы  мы  друг
другу позвонили? Просто я соскучилась.
   - Я тоже скучаю по тебе, доченька. Как у тебя на работе?
   - Как всегда. Двенадцатого декабря лечу в Рим с делегацией наших  ми-
лиционеров.
   - Да что ты! - радостно воскликнула мать. - Как здорово!
   Поздравляю. Когда, ты говоришь, улетаешь?
   - Двенадцатого. Девятнадцатого возвращаюсь.
   - Что же ты раньше не сказала? - В голосе Надежды Ростиславовны  пос-
лышалось огорчение. - Вряд ли я успею сделать визу, но я попробую. С че-
тырнадцатого по семнадцатое во Франции будет симпозиум  лингвистов,  мое
выступление запланировано на пятнадцатое, и если я  успею  обернуться  с
визой, то встречу тебя в Риме. Где тебя искать?
   - Не знаю. А тебя?
   - Тоже не знаю, - рассмеялась мать. - Сделаем так. Если  у  меня  все
получится, встречаемся шестнадцатого в семь вечера на площади  у  собора
Святого Петра. Площадь круглая, большая, хорошо просматривается. Не  по-
теряешься. Договорились?
   Настя несколько оторопела от материнского напора.
   - Но, мама, я же не одна еду, а с  группой  сотрудников.  Откуда  мне
знать, какой у нас будет распорядок. Вдруг  именно  шестнадцатого  я  не
смогу оторваться?
   - Глупости, - решительно перебила ее мать. - Я  буду  ждать  тебя  до
восьми часов. Если не придешь, встречаемся на следующий день, и так  да-
лее. Я постараюсь все организовать и буду ждать тебя, доченька, ты  слы-
шишь?
   - Хорошо, мама, - Настя судорожно сглотнула, стараясь скрыть от мате-
ри, что по щекам ее градом текут слезы. - Я обязательно приду.
   - В каком состоянии у тебя язык? - строго спросила мать.  -  Ты  хоть
что-то еще помнишь или уже все напрочь забыла?
   - Не волнуйся, там можно вполне обойтись английским.
   - Нет, детка, так не годится. Дай мне слово, что подтянешь  итальянс-
кий. В детстве ты прекрасно знала язык.
   - Мама, мое детство давно кончилось. Я работаю с утра до вечера и  не
уверена, что найду время для занятий. Не сердись, пожалуйста.
   - Я и не сержусь, - Настя была уверена, что мать улыбается, произнося
эти слова. - Я горжусь тобой, Настюша. И не смей плакать. Думаешь, я  не
слышу, как ты носом хлюпаешь? Иди спать и не разоряй свой скудный бюджет
глупыми переживаниями. Запомни, каждый вечер в семь часов, у собора Свя-
того Петра. Отца поцелуй, Лешу тоже.
   Настя медленно опустила трубку на рычаг и только тут  заметила  Лешу,
неподвижно стоящего на пороге кухни.
   - Ну? Успокоилась? - с усмешкой спросил он. - Убедилась, что мать те-
бя по-прежнему любит?
   - Я тебя разбудила? - виновато пробормотала она. - Извини.
   - Господи, какой ты, в сущности, еще ребенок, - вздохнул Чистяков.
   Они просидели на теплой кухне еще полчаса, пока Настя окончательно не
успокоилась.


   Глава пятая

   Сидя на утреннем совещании у Гордеева, Настя  исподволь  разглядывала
своих товарищей по работе, снова и снова возвращаясь к мысли: который из
них? Одних она знала лучше, других - хуже, но ни в  ком  не  подозревала
обманщика и предателя.
   Миша Доценко. Самый молодой из гордеевских сыщиков, высокий,  черног-
лазый. Иногда бывает умопомрачительно наивен и трогателен, а иногда  по-
ражает трезвостью ума и профессиональной хваткой. Всегда элегантно одет,
с иголочки, начищен, наглажен. Наверное, на одежду уходит вся его  зарп-
лата. Но разве это порок - хорошо одеваться? На чем можно Мишу зацепить?
На деньгах? Да, наверное. Или на женщине. Хотя он холостяк, так что шан-
тажировать его нечем, разве что ее; если она замужем.
   Юра Коротков. Живет с женой, сыном и  парализованной  после  инсульта
тещей в крохотной двухкомнатной квартирке. Много лет стоял в очереди  на
жилье, да так и не достоялся. Теперь государственное строительство свер-
нуто, а на то, чтобы купить квартиру, милицейской зарплаты не хватит ни-
когда. Настя очень дружна с ним, всегда в курсе  его  амурных  дел,  ма-
леньких побед и маленьких трагедий. Коротков плачется ей  в  жилетку,  а
она его утешает и дает мудрые советы, которые в основном сводятся к  то-
му, чтобы, не дай Бог, не причинить вреда семье. Последние полтора  года
у Юры стабильный роман с женщиной, которая проходила  свидетельницей  по
делу об убийстве. Влюбчивый, быстро загорающийся и мгновенно остывающий,
он побил собственный рекорд постоянства в этом романе. У его  возлюблен-
ной росли двое сыновей, и Юра твердо решил дождаться, пока  дети  вырас-
тут, и жениться на ней. Нужны ли ему деньги? Нужны, и много.  Значит  ли
это, что он пойдет на предательство?
   Коля Селуянов, один из самых опытных сотрудников в их отделе, шутник,
балагур, любитель розыгрышей, подчас грубоватых.  Но  моментально  может
перестроиться, стать серьезным, кинуться на помощь, чего бы ему  это  ни
стоило. Коля разведен, жена не выдержала его несносного характера в  со-
четании с ненормированным рабочим днем, забрала детей и уехала  с  новым
мужем в Воронеж. Настя знала, что иногда, нахально обманывая  начальство
и делая вид, что работает, Коля летал в Воронеж, чтобы провести с детьми
несколько часов и в тот же вечер вернуться обратно. После  каждой  такой
поездки он напивался в доску и два-три дня ходил смурной и  подавленный.
Он? А вдруг эти его отлучки связаны с  выполнением  чьих-то  заданий,  а
вовсе не с желанием навестить детей?
   Игорь Лесников, признанный красавец, по которому сохнут  все  молодые
женщины Петровки, 38. В отличие от Селуянова, смешливого и  распахнутого
навстречу  любому,  Игорь  редко  улыбается,  замкнут  и  всегда   очень
серьезен, даже нелюдим. Настя совсем ничего не знала о его семейной жиз-
ни, кроме того, что женат он во второй раз и недавно стал отцом.  Не  он
ли - темная лошадка? Его можно было бы взять на честолюбии, на продвиже-
нии по служебной лестнице...
   Ее невеселые размышления были прерваны начальником.
   - Каменская, я к тебе обращаюсь. Проснись.
   - Слушаю вас, Виктор Алексеевич, - вздрогнула Настя.
   - Подключай к работе стажера Мещеринова, будешь  его  наставником.  С
сегодняшнего дня он поступает в твое распоряжение.
   Из противоположного угла комнаты Насте улыбался плечистый светловоло-
сый слушатель Московской школы.
   После совещания Настя привела Мещеринова в свой кабинет.
   - Занимайте свободный стол, Олег, это будет ваше место  на  ближайший
месяц. Меня можете называть просто Настей.
   - А как вы будете меня учить? Как в школе?
   Настя неопределенно пожала плечами.
   - Я не очень хорошо представляю себе, как учат в вашей школе. Не иск-
лючено, что вам не понравится мой метод. Тогда попроситесь к кому-нибудь
другому. Для начала проверим, умеете ли вы мыслить в двоичной системе.
   - Это как? - нахмурился стажер.
   - Я задумываю слово. Ну, например, фамилию всемирно известного  кино-
актера и режиссера. Ваша задача - отгадать, кто что. Вы имеете право за-
давать мне любые вопросы, но с одним ограничением: вопросы  должны  быть
сформулированы в виде альтернативы, охватывающей все возможные варианты,
чтобы я не могла вам ответить "ни то ни другое". Например, вы можете на-
чать с вопроса: "Это мужчина или женщина?" Третьего варианта быть не мо-
жет. Идея ясна?
   - Вроде бы, - неуверенно кивнул Олег.
   - Тогда начинайте.
   - Это мужчина или женщина?
   - Мужчина.
   - Его фамилия начинается на гласный или на согласный?
   - Хорошо, - похвалила Настя. - На согласный.
   Но похвала оказалась преждевременной. Над третьим вопросом  Мещеринов
задумался надолго. Настя не подгоняла его, молча разбирая за своим  сто-
лом многочисленные записи и заметки.
   - Я не знаю, что дальше, - сказал он наконец.
   - Думайте, - не поднимая головы, ответила Настя.
   - Но я не понимаю, зачем это нужно. Глупость какая-то.  Я  думал,  вы
мне про оперативные комбинации будете рассказывать или поручите  что-ни-
будь...
   - Поручу. Может быть. Но сначала мне надо убедиться,  что  вы  умеете
соображать. Не обязательно это делать быстро, я и сама  медленно  думаю.
Усвойте первый урок: когда вы на работе, вы не можете  выбирать  задачи,
которые вам нравятся, и отказываться от решения тех, которые вам  не  по
вкусу. Вы должны быть готовы решать  любую  логическую  задачу,  которая
возникнет в процессе раскрытия дела. Никто другой за вас этого не сдела-
ет. А если вы думаете, что работа сыщика - это только засады и  задержа-
ния, то мне придется вас разочаровать. Все это бывает уже потом, ближе к
концу. А когда перед вами труп человека, неизвестно кем и неизвестно по-
чему убитого, вам ничего и не остается, кроме как напряженно думать, кто
и почему мог его убить и как это выяснить и проверить.  Так  что  будьте
любезны, придумывайте вопросы до тех пор, пока не решите задачу,  трени-
руйте мышление, а заодно терпение и упорство.
   Стажер, нахмурившись, отвернулся к окну. В кабинет заглянул Миша  До-
ценко с дымящейся кружкой в руках.
   - Анастасия Павловна, можно я у вас тихонько посижу?
   К Лесникову  человек  пришел,  им  надо  наедине  побеседовать,  а  я
только-только чай вскипятил...
   - Заходите, Мишенька.
   Миша был единственным сыщиком отдела, к которому Настя обращалась  на
"вы". Это не было признаком особого уважения к старшему  лейтенанту  До-
ценко. Просто сам Михаил боготворил Настю, считал ее невероятно умной  и
называл не иначе как по имени-отчеству. Коля Селуянов даже поговаривал в
шутку, что юный симпатяга старлей тайно влюблен в суровую, хладнокровную
Каменскую. Конечно же, это было не так, но  тем  не  менее  в  ответ  на
"Анастасию Павловну" ей ничего не оставалось, кроме  как  говорить  Мише
"вы", дабы соблюсти равновесие и не впадать в менторский тон.
   Она быстрым движением убрала со стола записи, памятуя о  наставлениях
Гордеева и его категорическом требовании ни с кем из сотрудников  отдела
не обсуждать ход раскрытия убийства Ереминой. Она мирно болтала со своим
коллегой о всяких пустяках, жаловалась на то, что старые сапоги протека-
ют, а новые при таком количестве воды и грязи под ногами быстро приобре-
тут нетоварный вид, сетовала на то, что прошли времена, когда в  магази-
нах продавались разноцветные резиновые сапожки, которые сейчас очень  бы
пригодились, короче, "забивала эфир", чтобы не дать Доценко  возможности
заговорить о служебных делах.
   Через какое-то время Миша ушел, а стажер все сидел молча,  так  и  не
придумав третий вопрос. Наконец, он отвернулся от окна и произнес:
   - Этот актер родился в Западном полушарии или в Восточном?
   "Слава Богу, сдвинулся с места, - с облегчением подумала Настя, кото-
рая уже начала было сомневаться в правильности своего выбора,  -  теперь
дело пойдет быстрее".
   Дело и вправду пошло легче, и уже через полтора часа мучительных уси-
лий Олег Мещеринов добрался до Чарльза Спенсера Чаплина.
   - Переходим на второй уровень сложности. Возьмите бумагу  и  ручку  и
записывайте...
   Настя продиктовала ему описание довольно обычной ситуации обнаружения
трупа в общественном месте.
   - Используя двоичный принцип, составьте мне полный  перечень  версий.
Начать можно с альтернативы "убийца с потерпевшим знаком или не знаком".
Версия "не знаком" распадается на следующие альтернативы:  "убийца  слу-
чайный или заказной", ну и так далее. Понятно? В итоге у вас должна  по-
лучиться схема, где каждый квадратик, кроме самых последних, делится еще
на два. Это вам задание на дом. А сейчас поедем искать и опрашивать  вот
этих людей.
   Настя сунула в сумку длинный список друзей и знакомых Бориса Карташо-
ва с указанием их адресов и мест работы. Многие  фамилии  были  помечены
крестиком, это означало, что с ними уже побеседовали. Но все равно оста-
валось еще немало...
   Василий Колобов, невысокий, субтильный, со  смазливой  физиономией  и
хитрыми глазками, отвечал на вопросы неохотно.
   - Какие отношения были у вашей жены Ольги с Викторией Ереминой  и  ее
другом Борисом Карташовым?
   - Какие, какие... - пробурчал он. - Нормальные. С  Викой  они  иногда
цапались, а с Борькой вроде нет.
   - Из-за чего ссорились Ольга и Вика?
   - Да кто ж их разберет? Бабы...
   - Ольга вам рассказывала о том, что Вика заболела?
   - Говорила.
   - Припомните, что именно она говорила, как можно точнее.
   - Что говорила? Так уж времени сколько прошло, точно  я  не  вспомню.
Вроде крыша у нее поехала, что-то насчет снов... Нет, не помню.
   - Постарайтесь вспомнить, когда вы в последний раз видели Еремину или
разговаривали с ней.
   - Не помню. Давно. Еще тепло было, наверное, в сентябре или в  начале
октября.
   - А как вы запомнили, что было тепло?
   - На ней шикарный костюм был. Она пришла к Лельке, а я как  раз  ухо-
дить собрался, в прихожей и столкнулись. Вика была без  плаща,  в  одном
костюме, значит, тепло было.
   - Может быть, ее привезли на машине, потому она была без плаща?
   - Может быть, - Колобов неопределенно хмыкнул. - С  этой  шлюхой  все
может быть.
   - Вы назвали Еремину шлюхой. Вы не одобряли ее поведение?
   - Да мне-то какое дело? Лишь бы не мешала.
   - А Еремина вам мешала?
   - С чего вы взяли?
   - И все-таки, как вы лично относились к ней?
   Опять неопределенное хмыканье и пожимание плечами. Нет, Василий Коло-
бов явно не был тем свидетелем, о каком можно только мечтать. Работал он
продавцом в круглосуточном коммерческом киоске на  Савеловском  вокзале,
сутки трудился - сутки отдыхал.
   - Скажите, Вика никогда не приходила к вам на вокзал?
   Вопрос этот Колобову явно не понравился. Ухмылка исчезла, он набычил-
ся и стал отвечать сквозь зубы.
   - А чего ей там делать?
   - Я не спрашиваю вас, что ей там было нужно, я спрашиваю,  не  видели
ли вы когда-нибудь Викторию Еремину на Савеловском вокзале. И если виде-
ли, то когда, с кем она была, подходила ли к вашему  киоску  и  что  при
этом говорила. Вопрос понятен?
   - Не было ее там. Ни разу не видел.
   - А вы никогда не приходили к ней на работу?
   - Зачем? Чего я там забыл? Я и знать не знаю, где она работала.
   И так без конца - "не знаю, не помню, не был, не видел... ".
   - Когда вы узнали, что Еремина исчезла?
   - Лелька сказала... в конце октября, что ли. Вроде того.
   - Что конкретно она вам сказала?
   - Что Борька Вику разыскивает, она на работу не ходит и дома ее нет.
   - В тот период ваша жена никуда не уезжала из дома?  В  другой  город
или просто к подруге на несколько дней?
   - Вроде нет.
   - Вроде? Вы обычно бываете в курсе, где находится Ольга?
   - Обычно - нет. Меня сутками дома не бывает. Я  через  день  работаю,
так что...
   - А в те дни, когда вы не работаете?
   - Тоже дома не сижу. И Ольгу не проверяю. Главное - чтобы в доме было
чисто и еда приготовлена. Остальное - не мое дело.
   - Она же ваша жена. Неужели вам безразлично, где она бывает и что де-
лает?
   - Почему безразлично?
   - Вы, по-моему, сами так сказали.
   - А по-моему, я так не говорил.
   - Вы сами в конце октября никуда не уезжали?
   - Нет.
   - Все время работали через сутки?
   - Все время.
   - Придется съездить на вокзал, поспрашивать у местной торговой публи-
ки об этом Колобове, - задумчиво сказала Настя. - Что-то он  задергался,
когда его спросили, не видел ли он Вику на вокзале. Один человек едет на
Савеловский, другой - к Ольге Колобовой. Быстренько.
   - Да сколько же можно! - жалобно причитала  Колобова,  прехорошенькая
пухленькая блондинка с огромными серыми глазищами, пышным бюстом и изящ-
ными ногами. Пытаясь создать видимость тонкой талии  и  стройных  бедер,
она носила слишком узкие джинсы и слишком свободный пуловер. Даже разго-
варивая с представителями уголовного розыска, она не потрудилась  вынуть
изо рта жевательную резинку, из-за чего ее речь, и без того медленная, с
тягучими гласными, казалась одновременно и детской, и жеманной.
   - Вы уже в который раз меня допрашиваете.
   - Я вас не допрашиваю. Мы просто побеседуем. Скажите,  Ольга,  почему
вы бросили работу и сидите дома?
   - Вася настоял. Ему домработница нужна, а не жена.  А  мне  так  даже
лучше дома быть, чем стены штукатурить.
   - И вам не скучно?
   - Не-а, не скучно. Наоборот, хорошо. У меня раньше никогда своего до-
ма не было, сначала детдом, интернат, потом общага, зато теперь я  целый
день убираюсь, полы намываю, пыль протираю, ванну надраиваю. Готовлю то-
же с удовольствием.
   - Для чего же так стараться, если муж работает через сутки, а в  сво-
бодные дни тоже дома не сидит?
   - Для себя стараюсь. Я прямо балдею от этого. Вам не понять.
   - А готовите для кого? Тоже для себя?
   - Тоже. Хватит с меня детдомовской баланды. И  потом,  Василий  любит
гостей приводить, и всегда без предупреждения, прямо как  будто  нарочно
делает. Если в доме накормить нечем - скандал. Так что я постоянно нахо-
жусь в боевой готовности.
   - Бывает, что он приводит гостей, а вас нет дома?
   - Часто бывает. Я же не пришпиленная к этой хате, а он заранее не го-
ворит, когда придет и с кем.
   - И как же тогда? Тоже скандал?
   - Не-а. - Комочек жевательной резинки, мелькнув между мелкими  неров-
ными зубками, перекочевал с одной стороны на другую.  -  Ему  главное  -
чтобы чистота была и полный холодильник, разогреть он и сам может. Когда
гости в доме, я ему вообще не нужна. Я у него вроде мебели.
   - И вам не обидно?
   - А чего обижаться-то? Я ж не по любви замуж выходила.
   Ваське домохозяйка нужна, а мне - квартира, чтобы своя, со своей кух-
ней, со своей ванной. Пока я в общежитии стройтреста жила, у меня и  на-
дежд никаких не было на собственную хату.
   - Ваш муж никуда не уезжал в конце октября?
   - Нет, это точно. Он ни одного дня на работе не пропустил.
   - Откуда вы знаете?
   - Я езжу на вокзал, проверяю.
   - Что?!
   Просто поразительно, насколько эта жеманная  пушистая  белая  кошечка
была откровенна. Трудно было понять, то ли это неприкрытый  цинизм,  де-
монстративно не желающий рядиться в одежды благопристойности, то ли иск-
ренность дошедшей до отчаяния женщины, которая уже не может и  не  хочет
лгать ни самой себе, ни другим.
   - Только вы ему не говорите, ладно? Он меня сразу прибьет, если узна-
ет. Понимаете, он меня в этой квартире не прописал, так что, если он на-
думает разводиться, я опять в общежитие загремлю. У него в прошлом  году
любовь сделалась, ну прямо неземная какая-то, и  я  здорово  испугалась,
что он меня бросит и на этой девке женится. Он тогда мне все голову  мо-
рочил, что в другой город за товаром едет, мол, послали его, а сам у нее
торчал, а может, и ездил с ней куда-нибудь. Так вот с тех пор я его пос-
тоянно проверяю: на работе ли или опять свалил с бабой. Он мне, конечно,
изменяет, не без того, но это - пусть, лишь бы не всерьез,  лишь  бы  не
выгнал. Так и живу теперь