иренный и парами ацетона  пропитан-
ный. И встретил случайно на улице Веронику Матвеевну Турбину, которую не
видел к тому времени без малого два десятка лет. Вероника почти не изме-
нилась за эти годы, только стала, кажется, еще меньше ростом  да  усохла
как будто. Впрочем, она и тогда, в шестьдесят седьмом, была  стройной  и
миниатюрной, с фигуркой, как у девочки, узкими бедрами и плоской грудью.
Рядом с ней шел высокий красивый черноволосый  парень,  который  кого-то
сильно напоминал Павлу, только он никак не мог вспомнить,  кого  именно.
Он подошел к Турбиной, гадко ухмыляясь. Про украденное  когда-то  кольцо
он уже давно забыл, поэтому совершенно не смущался.
   Она узнала его сразу. Узнала - и в ужасе шарахнулась в сторону, кинув
быстрый затравленный взгляд на идущего рядом парня. И в этот  миг  Павел
Смитиенко все понял. Конечно, парень-то - вылитый он  сам  двадцать  лет
назад. Рост, масть, фигура, глаза - все в нем от него, от Павла.
   - Как поживаете, Вероника Матвеевна? - вежливо осведомился он. -  Рад
снова вас встретить.
   Она смешалась. Говорить, что он ошибся и они не знакомы - глупо,  раз
он назвал ее по имени.
   - Спасибо, у меня все в порядке, - нервно ответила она.
   - Это сынок ваш?
   - Да.
   В ее глазах Смитиенко увидел такую явную панику, что  план  созрел  у
него в голове мгновенно.
   - Хороший парень, - одобрительно кивнул он. - А вы все там же живете,
не переехали никуда?
   - Нет, живем все там же, в том же доме, на соседней улице, - ответила
она уже спокойнее. Видно, решила, что Павел ни о чем не догадался.
   Они поговорили еще минут пять о каких-то пустяках. Турбина  распроща-
лась с ним, не скрывая своего облегчения. Но радость ее оказалась  преж-
девременной. Павел правильно сообразил, что  она  все  отдаст,  лишь  бы
скрыть от этого рослого красивого парня - своего сына  правду  об  отце.
Интересно, какую легенду она ему втюхала? Папа - полярник,  погибший  во
время выполнения ответственного задания Родины? Или  пожарник,  отдавший
жизнь, спасая людей? Или еще что-нибудь душещипательное?
   Веронику Матвеевну он подкараулил на улице, когда та шла одна. И сра-
зу же без обиняков высказал ей  свои  требования.  За  тунеядство  нынче
статьи нет, потому работать он больше не будет, а на то, чтобы жить  ти-
хо-мирно, попивая водочку всласть, деньги ему будет давать Вероника Мат-
веевна. А иначе она сама знает, что будет. Вот мальчонка-то  обрадуется!
Папку родного наконец обнимет. Естественно, для полноты картины Смитиен-
ко рассказал ей не только о том, что был дважды судим, но и  о  том,  за
что конкретно. В красках рассказывал, не стеснялся. Чтоб знала  заранее,
какие приятные известия может принести Павел ее дорогому сыночку.
   С тех пор так и пошло. Турбины переехали, потом еще  раз,  и  еще,  и
каждый раз от этих переездов у Вероники Матвеевны оставались деньги, ко-
торые уходили  в  бездонный  карман  Павла  Смитиенко.  А  теперь  сынок
единственный жениться собрался. Павел, конечно же, полюбопытствовал, что
да как. Приехал к дому, где жила Вероника с сыном, выследил парня,  дож-
дался, когда тот со своей девушкой встретится, глянул оценивающе, да по-
том не поленился - посмотрел, где она живет, вызнал, кто такая. От услы-
шанного аж слюнки потекли. Если все сладится, можно  больше  не  трогать
старуху, которую трахнул много лет назад по пьяни. Можно будет за  сынка
приняться. Тот небось тоже не захочет, чтобы новая родня узнала, какой у
их зятя чудный папашка, так что отстегивать станет по первому требованию
- только успевай карман подставлять. Вот так-то лучше будет...


   Глава 10

   Плешивый бизнесмен, которого приятели называли  Степашкой,  отстегнул
поводок от ошейника своего огромного лохматого "кавказца" Пини и  присел
на лавочку. Сейчас подойдут эти кровососы и начнут его терзать - как  да
что, да почему. У него было что им ответить, но только неизвестно, удов-
летворит ли их то, что ему удалось узнать.
   Вчера после встречи в Сокольниках он разыскал Ларису Самыкину, любов-
ницу сбежавшего Сереги Артюхина. Лариса клялась, что не знает, куда дел-
ся ее дружок, и рассказала, что сначала они с Серегой соорудили красивое
и ничем не опровергнутое алиби. Якобы в тот момент, когда где-то там, на
другом конце города, какой-то подлец насиловал женщину, Артюхин был сов-
сем в другом месте. Ему нужен был дом, в котором находилась аптека, и он
спросил дорогу у нее, случайной прохожей. Все было продумано  тщательно,
чтобы следователь мог потом эту случайную прохожую найти.  Артюхин  зая-
вил, что девушка, несмотря на холодную погоду, была в джинсах  и  майке,
без головного убора, из чего можно было сделать  вывод,  что  она  живет
прямо в том доме, возле которого ее и остановил Сергей. Наверное, выско-
чила в булочную за хлебом или в киоск за  сигаретами.  Конечно,  девушку
нашли, тем более что Артюхин описал ее очень подробно, и конечно же  она
вспомнила молодого человека, который спрашивал у нее дорогу. И даже вре-
мя, когда это случилось, назвала точно. Она, дескать, смотрела по  теле-
визору двухсерийный фильм, а в перерыве, пока шел выпуск новостей,  выс-
кочила на минутку в магазин. Следователь посмотрел программу, в тот день
действительно шел двухсерийный фильм (еще бы ему не идти, ведь Сергей  с
Ларисой тоже эту программу чуть не наизусть выучили), и перерыв с выпус-
ком новостей был как раз в то время, когда было совершено  изнасилование
потерпевшей Петричец.
   Больше Артюхина не трогали. Прошло почти три месяца, и вдруг они нар-
вались на Каменскую из уголовного розыска, которая подслушала в открытом
уличном кафе их разговор и поняла, что никакая она не  случайная  прохо-
жая, а старая подружка подозреваемого Артюхина. Ну вот, Сережу и аресто-
вали на следующий день. А через неделю, в субботу, его выпустили под за-
лог, он  заехал  к  Ларисе,  попрощался,  сказал,  что  смывается.  Вот,
собственно, и все. Больше она ничего не знает.
   - Значит, так, красавица, - важно заявил ей Степашка. -  В  том,  что
все так случилось, виновата ты сама. Надо по сторонам  смотреть,  прежде
чем язык распускать. Ты виновата в том, что Серегу  зацапали.  Так  что,
будь любезна, отдавай мне пятьдесят тысяч баксов. Я не  намерен  терпеть
ущерб за то, что помог твоему хахалю.
   - Да где же я возьму такие деньги?! - испугалась Лариса.
   - Где хочешь, там и бери. Я же нашел деньги,  чтобы  вытащить  твоего
ублюдка из камеры. И ты найдешь. Или ищи его  самого,  пусть  немедленно
возвращается, пока его ментовка не хватилась. Ему обвинительное заключе-
ние давали подписывать?
   - Кажется, давали, - неуверенно ответила она. -  Сережа  сказал,  что
дело в суд ушло.
   - Вот и славно, - обрадовался Степашка. - Значит, теперь он за  судом
числится. На суд очередь большая, так что его еще  не  завтра  хватятся.
Если он сам вернется по-быстрому, судья и не узнает, что он в бегах был.
Тогда и денежки уцелеют. Так что старайся, красавица. Или пятьдесят  ты-
сяч, или Артюхин. И не тяни. А я буду тебе каждый  день  звонить,  узна-
вать, какие новости.
   Сегодня, сидя на лавочке в парке и наблюдая за бегающим  Пиней,  Сте-
пашка еще раз прокрутил в голове свой вчерашний разговор с Ларисой.  Ка-
жется, он повел себя с ней правильно. Напугал до полусмерти.
   Первым на встречу явился толстяк, неся на руках жирную таксу с  арис-
тократической кличкой Аудра. Он, тяжело отдуваясь, плюхнулся на скамейку
рядом с маленьким плешивым Степашкой.
   - Ну, узнал что-нибудь? Излагай в темпе, Жору не ждем, он не  придет.
Звонил, предупредил, что занят.
   Тот в двух словах рассказал о своей встрече с Самыкиной.
   - Думаешь, она сможет его найти? - с сомнением прошепелявил  толстяк,
привычно жуя сигарету.
   - Ну, его не найдет - деньги достанет. Я ее как следует пугнул. Пусть
теперь сама думает, как и что.
   - Как, ты сказал, фамилия той бабы из угрозыска, которая их засекла?
   - Каменская.
   - Каменская... Где-то я слышал эту фамилию. Ладно, у Жоры спрошу. Как
ты с Ларисой договорился?
   - Она ищет, а я ей звоню каждый день, узнаю. Да я уверен, что она его
найдет. Она же всех его знакомых знает, наверняка и того, кто ему  помог
сбежать.
   - Ох-ох-ох, можно подумать, - презрительно протянул толстяк. - Не  из
Бутырок, чай, бежал-то, из города, не больно много помощи ему и нужно-то
было. Сел в самолет - и привет горячий жене и детям.
   - Не скажи, - рассудительно возразил плешивый. - У  него  же  паспорт
отняли. А куда он без паспорта? Должен был у когото взять,  иначе  билет
на самолет не продадут. Да и в самолет не посадят.
   - Ну, поездом уехал или на машине, большое дело.
   - Опять же не скажи. На машине - на чьей? На своей? Номера  известны,
в розыск объявят. На чужой? Значит, кто-то помог, дал машину. На  поезде
уехал? Может быть. А куда? Жить-то где будет? В гостинице? Без  паспорта
нельзя. У друзей? У родных? Значит, помогают. Так что  куда  ни  кинь  -
есть люди, которые знают, куда он девался. И Лариска этих людей  найдет.
Так что ты Жоре передай, пусть не волнуется. Вернем мы деньги.
   Толстяк уже ушел, а Степашка все сидел на лавочке, греясь в неожидан-
но жарких лучах майского солнца и  лениво  наблюдая  за  Пиней,  который
пристраивался подружиться с симпатичной молодой эрделькой. Хорошая девка
у этого дурака Сереги Артюхина, думал он. И почему таким балбесам  самые
лучшие телки достаются? И лицо, и бедра, и грудь -  все  у  нее  высшего
класса. А он, кретин безмозглый, на какую-то чувиху полез, уговорить  не
смог, допрыгался, что она заяву кинула. Лариски ему мало, что ли? Может,
попробовать к ней подлезть, пока он в бегах? Помощь предложить,  защиту.
Такая должна клюнуть. Она из  той  категории  баб,  которые  обязательно
должны к какому-нибудь мужику прилепиться, без них  они  себя  чувствуют
как без белья. Надо попробовать, попытка не пытка. Тем более повод есть,
звонить обещал.
   В понедельник Настя спала долго и сладко. Леша уже давно  встал,  по-
завтракал и, разложив на кухне бумаги, углубился в работу, а она все ле-
жала в постели, свернувшись клубочком и тихонько посапывая.
   Чистяков разбудил ее часов в одиннадцать.
   - Вставай, соня, тебя ждет мировая слава!
   Он положил ей на лицо свежий выпуск "Криминального вестника", за  ко-
торым успел сбегать в  ближайший  газетный  киоск.  На  второй  странице
убийствам в загсах была посвящена целая  полоса  с  фотографиями.  Настя
схватила газету и ревниво пробежала глазами материал, проверяя, все ли в
нем так, как ей хотелось, и с облегчением убедилась, что журналист, нес-
мотря на то что был явно недоволен заменой Насти на какую-то Дарью  Сун-
диеву-Каменскую, все-таки своевольничать не стал и написал все толково и
правильно. Особенно ярко у него получилась подача информации о том,  что
за день до обоих преступлений две девушки получили  письма  с  угрозами.
Здесь же, в самом низу полосы, редакция повторила объявление  о  розыске
неизвестной женщины и снова напечатала ее фотографию.
   Настя не торопясь выпила две чашки кофе, с удовольствием думая о том,
что не надо никуда бежать и можно спокойно посидеть дома вместе с Лешей,
заняться переводом и вообще почувствовать себя, во-первых, в отпуске,  а
во-вторых, замужем. И это через восемь дней после свадьбы! Своевременно,
ничего не скажешь.
   Но все снова получилось не так, как она задумывала. Перевод шел туго,
потому что она постоянно отвлекалась на мысли о семье Бартош. Юра Корот-
ков не мог избавиться от привычки делиться с ней всем, что удавалось уз-
нать, поэтому эпопею с Павлом Смитиенко и душераздирающую повесть о  Ма-
рате Латышеве Настя выслушала еще вчера. И чем дальше - тем больше скла-
дывалось впечатление, что оба преступления были совершены из-за  свадьбы
Бартош и Турбина.
   - Ася, по-моему, ты маешься, - проницательно заметил Чистяков, в оче-
редной раз бросая взгляд на жену и снова видя ее устремленные в  потолок
глаза. - Чего тебе не работается?
   - Об убийствах думаю, - рассеянно ответила она. - Не могу  сосредото-
читься.
   - Хочешь, пойдем погуляем, - предложил он. - Все равно не переводишь,
а на ходу лучше думается. Мне тоже хочется пройтись, чтобы  мысли  улег-
лись.
   - Пошли, - обрадовалась она. - Только медленно.
   Они долго бродили по улицам, изредка обмениваясь какимито незначащими
репликами, но в основном молчали, думая каждый о своем. Наконец  Алексей
заявил, что он "свою придумку придумал" и готов возвращаться.
   - А я так ни до чего и не додумалась, - грустно призналась  Настя.  -
Организм не обманешь, он знает, что я в отпуске, и отказывается функцио-
нировать в рабочем направлении.
   Они вернулись домой и занялись обедом. Вернее, занялась им Настя, ус-
тыдившись того, что всю предыдущую неделю сваливала домашние  дела  пол-
ностью на мужа. Леша сидел здесь же на кухне, исподтишка  поглядывая  на
ее кулинарные потуги. Зрелище было для него достаточно необычным. Он дал
себе слово не встревать в процесс, но это оказалось выше его сил.
   - Зачем ты солишь мясо, оно же отдаст весь сок, - не выдержал он.
   - А как же? Совсем не солить? - удивилась она.
   - Солить, но не сейчас.
   - А когда?
   - Попозже, когда оно покроется корочкой. Тогда можно будет  сохранить
его сочным.
   - Ну надо же, как интересно, - задумчиво произнесла она. - Сразу вид-
но, что я в школе химию плохо учила.
   - Ты не химию плохо учила, а готовить не умеешь, -  усмехнулся  Леша,
снова утыкаясь глазами в книгу.
   Но когда он увидел, как она нарезала прямоугольными ломтиками  карто-
фель и собралась класть на раскаленную сковороду  сливочное  масло,  его
терпение лопнуло.
   - Ася, остановись!
   - В чем дело? Что я опять не так делаю?
   - Если ты хочешь, чтобы картофель был с хрустящей  румяной  корочкой,
надо жарить на растительном масле, по крайней мере сначала. Потом  можно
добавить маргарин или сливочное масло. И убери руку от солонки.
   - Что, картошку тоже нельзя солить?
   - Ни в коем случае, а то она сделается похожей на пюре. Солить будешь
потом, минут за пять-семь до конца.
   - Да ну тебя, - она огорченно махнула рукой. - Чего ты меня  террори-
зируешь? Я стараюсь, учусь, а ты ругаешься.
   - Я не ругаюсь, Асенька, я спасаю собственный обед. А ты, если в  са-
мом деле собралась учиться, сначала спроси мудрого  Чистякова,  как  де-
лать, а уж потом начинай делать. И сними, между прочим, крышку со сково-
родки.
   - Почему?
   - Потому что. Ты же жаришь картошку, а не паришь. Такую картошку, как
ты любишь, готовят без крышки.
   - Почему?
   - Аська, не морочь мне голову. Ты не только химию, но и физику  плохо
учила. Как ты вообще смогла закончить физико-математическую школу, я  не
понимаю.
   - А я у тебя всю дорогу списывала. Ты что, забыл?  Ты  же  специально
для этого перевелся из параллельного класса в мой, чтобы  дотянуть  меня
до выпускных экзаменов.
   Они дружно расхохотались. На самом деле Настя  прекрасно  училась,  а
Лешка перевелся в ее класс только потому, что хотел быть поближе к  ней.
После уроков они подолгу вместе занимались, а потом гуляли  до  позднего
вечера и целовались вовсю. Впрочем, это не было секретом ни для кого: ни
для учителей, ни для одноклассников, ни для родителей.
   Наконец обоюдными усилиями обед был приготовлен и стол накрыт.  После
прогулки у них проснулся зверский аппетит, и все, что с такими мучениями
готовилось в течение полутора часов, было сметено с тарелок в десять ми-
нут.
   - Вот так всегда, - удрученно  констатировала  Настя.  -  Стараешься,
стараешься, тратишь уйму времени и сил, а потом - раз, и все. Десять ми-
нут кайфа - и гора грязной посуды. Ну почему все так несправедливо?
   - Закон жизни, - философски изрек Чистяков. - А  в  работе  разве  не
так? Возьми себя, например. Мучаешься,  страдаешь,  чтото  придумываешь,
рискуешь, ошибаешься, отчаиваешься, а потом - раз, три минуты,  и  прес-
тупник задержан. Ты вспомни, как Галла брали. Месяц ты  его  выманивала,
выпасала, просидела с ним вдвоем целую ночь в пустой квартире, все  жда-
ла, когда он тебя убивать будет, а потом его взяли в две  минуты  и  без
единого выстрела. Ты только и успела упасть, расшибить коленку и сломать
каблук. А когда встала, все уже было кончено. Разве не так?
   - Так, - вздохнула она. - Леш, а ты когда-нибудь бываешь не прав?
   - Еще как, - засмеялся он. - Знаешь, в чем моя  мудрость  состоит?  В
том, чтобы о том, что я не прав, знал только я один. А ты об этом  и  не
догадывалась.
   - А зачем?
   - Берегу свой авторитет в твоих глазах.
   После обеда Насте все-таки удалось взять себя  в  руки  и  сосредото-
читься на переводе. Но около восьми часов раздался звонок, который снова
нарушил спокойное существование в ее маленькой квартирке. Позвонил Антон
Шевцов.
   - Анастасия, у нас очень неожиданные новости, - сообщил он  взбудора-
жено. - Только что в редакцию позвонила женщина и сказала, что  она  два
месяца назад выходила замуж и накануне свадьбы получила точно  такое  же
письмо.
   От неожиданности Настя чуть не выронила телефонную трубку.
   - Так. Приехали.
   Значит, дело здесь не в Элене Бартош. Два месяца назад о ее предпола-
гаемом бракосочетании с Турбиным не знал никто, даже ее верная  подружка
Катя Голованова.
   - Эта женщина оставила свои координаты?
   - Да, конечно, вот тут все записано. Вы будете ей звонить?
   - Нет, я к ней поеду, - решительно сказала Настя. - Так будет  лучше.
Говорите адрес.
   - Хотите, я вас отвезу? - предложил Антон. - Я на машине.
   - Спасибо, хочу. Что бы я без вас делала, Антон! Вы нас все время вы-
ручаете.
   - Ерунда, - отмахнулся он. - Когда за вами подъехать?
   Настя назначила ему время и стала переодеваться.
   Женщине, к которой они приехали, было  около  тридцати,  может  быть,
чуть меньше. От Насти не укрылось, что она была радостно возбуждена. Са-
мое удивительное, что и ее муж был почему-то очень доволен. Впрочем, все
весьма быстро объяснилось.
   - Вы представляете, муж мне с тех пор покоя не давал, - быстро  гово-
рила женщина, суетливо размахивая руками. - Он был уверен, что я, пока с
ним встречалась, крутила еще с кем-то, и теперь этот  кто-то  не  хочет,
чтобы я выходила замуж. Уж как я его уговаривала, оправдывалась,  объяс-
няла, что все, что у меня было, закончилось еще до нашего знакомства. Он
не верил. Слава Богу, теперь он успокоится.
   - Разве вы не удивились, получив такое письмо, если все было так, как
вы говорите? - спросила недоверчиво Настя.
   Женщина смутилась и бросила короткий взгляд на мужа. Настя  подумала,
что допустила, пожалуй, ошибку, начав разговор с ними обоими. Надо  было
их разделить, но сейчас уже поздно, придется выкручиваться.
   - Ну... я, честно говоря... - женщина замялась.
   Но внезапно на выручку ей пришел муж.
   - Ты думала, что это написала моя бывшая жена? - спросил он без  оби-
няков. - Ты никогда об этом и не заикалась, но я знаю, ты так думала.
   - Да, верно, - вздохнула женщина. - Я думала, ты тоже в этом  уверен,
поэтому и сваливаешь все на какого-то моего мифического любовника, чтобы
мне в голову не пришло вспомнить о твоей жене. Господи,  хорошо-то  как,
что все наконец разъяснилось!
   Она так радостно, так солнечно улыбнулась, что все остальные тоже  не
выдержали и заулыбались.
   - Письмо вы сохранили?
   - Нет, выбросила.
   - Жаль, - огорчилась Настя. - Как оно выглядело?
   - В белом конверте, неподписанное. Лежало в почтовом ящике. Текст на-
писан печатными буквами. Слова точно такие, как в газетной статье описа-
но. "Не делай этого. Пожалеешь".
   - А кто же эти письма писал? - спросил муж,  явно  обрадованный,  что
неприятный разговор о его бывшей жене так легко закончился.
   - Если бы знать, - вздохнула Настя. - Ладно, спасибо  вам,  извините,
что побеспокоили.
   - Что вы, это вам спасибо, - от души благодарили супруги. - Такой ка-
мень с души сняли.
   Антон повез ее обратно домой. Настя