ащаться
домой.
   После того что произошло во вторник, Соловьев начал чувствовать,  что
душа его странным образом как бы раздваивается. Марина приезжала  каждый
вечер, и Андрей при этом проявлял поистине чудеса деликатности,  изобра-
жая гостеприимного домоправителя, который всегда точно знает, когда при-
ходит пора тактично удалиться под благовидным предлогом, оставив хозяина
наедине с гостьей. Но чем  больше  Соловьев  погружался  в  нескрываемую
влюбленность молодой женщины, чем искуснее и изобретательнее ласкал  ее,
тем чаще он думал об Анастасии.
   Почему она не звонит? Почему не приезжает? Потеряла к нему всякий ин-
терес? Неужели она действительно появлялась здесь только для того, чтобы
убедиться в своем равнодушии к нему?
   Он скучал по ней, и чем дальше - тем сильнее. Марина была  прелестна,
она согревала его своими пылкими чувствами и жаркими ласками, а Соловьев
вспоминал сдержанную, холодноватую, чуть циничную Анастасию, которая ни-
как не реагировала на его поцелуи. И с тоской понимал: он хотел бы, что-
бы это она, а не Марина приезжала к нему каждый вечер. Чтобы она,  а  не
Марина обнимала его. Чтобы она, непостижимая, непонятная,  ускользающая,
когда-то больно обиженная им Анастасия, а не кареглазая влюбленная Мари-
на сидела с ним долгими вечерами в гостиной, ведя  неспешный  интересный
для обоих разговор. С Мариной разговаривать было не о чем, она ничего не
понимала ни в культуре Востока, ни в литературе, ни в искусстве  перево-
да, а с Настей он мог говорить об этом часами.
   Несколько раз он звонил ей, но к телефону все время подходил мужчина,
вероятно, ее заслуженный муж-профессор, и вежливым, доброжелательным то-
ном сообщал, что Анастасии Павловны нет дома.  Спрашивать  ее  служебный
телефон Соловьев не осмеливался, ибо понимал: раз Настя сама не оставила
ему номер, значит, его звонки к ней на работу нежелательны. Мало ли  ка-
кие порядки на этой фирме? Может быть, там работают знакомые ее мужа,  а
все звонки, в том числе и личные, прослушиваются через коммутатор и фик-
сируются. Но почему же она сама не звонит?
   В пятницу неожиданно заглянул сосед Женя Якимов.
   - Владимир Александрович, а куда же ваша знакомая пропала? -  спросил
он. - Она просила меня узнать, не хочет ли кто-нибудь застраховать  дом.
Мы договорились, что как только наберется  несколько  желающих,  приедут
представители ее фирмы. Я для нее все узнал, а она не звонит.
   - А вы позвоните ей, - посоветовал Соловьев.
   - Но... Она свой телефон не оставила, - растерялся Женя. - Я так  по-
нял, что она собиралась сама мне позвонить, даже номер записала.
   - Я дам вам ее домашний телефон. Звоните, не стесняйтесь. Может быть,
она думает, что вы еще не успели ни с кем  поговорить.  Позвоните  прямо
сейчас, отсюда. Заодно и я с ней поговорю.
   Но Анастасии снова не было дома. Женя попросил ее мужа передать,  что
он звонил, и на всякий случай оставил свой телефон - вдруг она  потеряла
бумажку с записанным номером. После его ухода Соловьев вдруг  почувство-
вал, что у него дрожат руки, как у влюбленного юнца, который при  помощи
разных дурацких ухищрений пытается дозвониться до избегающей его  девуш-
ки.
   - Это какая Анастасия? - ревниво спросила Марина, когда  за  Якимовым
закрылась дверь. - Та, что была здесь, когда я в первый раз приезжала?
   - Да, та самая, - сухо ответил Владимир Александрович.
   Он вовсе не намеревался обсуждать Анастасию с Мариной, но та проявила
довольно настойчивый интерес.
   - Ты давно ее знаешь?
   - Давно. Я был аспирантом у ее матери.
   - И у вас был роман?
   - Марина, ну какое это имеет значение?
   - Имеет. Был?
   - Ну был. Но с тех пор прошло много лет.
   - А зачем она сейчас приезжает к тебе?
   - По старой дружбе. Ты что, ревнуешь?
   - Конечно.
   Она сказала это так просто и искренне, что Соловьев уже не мог на нее
сердиться. С высоты прожитых лет и пережитых  трагедий  Марина  казалась
ему совсем юной и очень наивной и трогательной. Тем более она такая  ма-
ленькая, хрупкая, миниатюрная...
   Но перед глазами упорно вставал образ совсем другой  женщины.  И  Со-
ловьев ничего не мог с этим поделать, как ни старался.
   Это была одна из идей Вадима - запустить серию книг российских  авто-
ров на темы, так или иначе связанные с Востоком. И делать это нужно было
не сразу, а только после того, как "Шерхан" раскрутится и прочно завоюет
доверие читателей. По сложившейся традиции  зарубежные  авторы  ценились
больше отечественных, их книги охотнее покупали. Во времена  жесточайшей
цензуры на книжные прилавки практически не попадали произведения с поли-
тической подоплекой и прозрачными аллюзиями, а также такие, где описыва-
лись бы механизмы совершения  преступлений  и  специфические  детали  их
раскрытия. Все это, но тоже в очень ограниченных  пределах,  можно  было
прочесть только у зарубежных авторов, но беда в том, что издавать  "све-
жак" было трудно. Страна присоединилась к конвенции о  защите  авторских
прав только в 1973 году, и произведения, написанные до 1973 года, в СССР
переводили и издавали без согласия авторов и без выплаты им гонораров. А
вот за то, что было написано позже, нужно было платить, да не жалкие ко-
пейки, а доллары, причем много. Гонорар автора прямо зависит от  доходов
издательства, а доходы эти, в свою очередь, - от цен на книжную  продук-
цию. В Англии, например, книжечка карманного формата "покет-бук" в  мяг-
кой обложке стоит 5 фунтов, что по российским меркам  означает  примерно
40000 рублей. Ну купит ли у нас кто-нибудь такую книжечку  да  за  такие
деньги? Нет, конечно. На российских прилавках "покет-бук" стоит 5-7  ты-
сяч. Соответственно и доходы издателя неизмеримо меньше, и гонорар авто-
ра - тоже. А ведь зарубежного автора совершенно не волнуют наши цены,  и
он не захочет отдавать российскому издателю свой новый роман  фактически
даром только лишь потому, что в России, видите ли, книги  дешевые.  Пле-
вать он хотел на наши порядки. И он требует такой гонорар, который равен
всему доходу от издания его книги у нас. Поэтому издавать не устаревшие,
до 1973 года написанные,  а  новые  произведения  может  себе  позволить
только вставшее на ноги богатое издательство. Однако встать  на  ноги  и
разбогатеть без этих самых зарубежных детективов, фантастики и триллеров
не так-то просто. Для того чтобы раскрутиться на отечественных  авторах,
которые до последнего времени  большой  популярностью  не  пользовались,
нужны были особые приемы.
   Кирилл Есипов в свое время пошел по другому  пути,  начав  с  издания
книг зарубежных писателей. Зато сегодня, когда народ "накушался" Чейзом,
Роббинсом, Гарднером и Спиллейном и стал с удовольствием читать российс-
ких романистов, пришло время вспахивать и это поле.  Во  всяком  случае,
так считал Вадим. И значит, так должен был считать и генеральный  дирек-
тор издательства "Шерхан".
   Ставя задачу перед Оксаной, Вадим объяснял:
   - Есть вещи, связанные с восточной культурой и цивилизацией  в  нашей
российской жизни. Самый простой пример - восточные единоборства. И  вок-
руг этого можно навертеть что-нибудь  остросюжетное  о  нравах  в  среде
спортсменов или об  использовании  специальных  приемов  при  совершении
преступлений. Нужно обязательно давать много профессиональной специфики,
например, методики тренировок, особенности образа жизни и так далее. Чи-
тателю будет интересно, он же в основной своей  массе  этого  не  знает.
Другой пример - религиозные секты, пришедшие с Востока. Тоже можно хоро-
ший остросюжетный роман сделать. Японские предприниматели  в  России:  с
одной стороны, их психология, с другой - наш криминальный бизнес. А  ки-
тайцы и вьетнамцы, которыми наши рынки забиты! Их жизнь в  России  пока-
зать, детектив какой-нибудь в их среде развернуть - конфетка может полу-
читься. Весь вопрос в том, кто это сможет написать. Судя по всему - ник-
то.
   - Почему ты так думаешь? - удивилась Оксана.
   - Потому что если бы кто-то мог, уже написал бы.  Ты  думаешь,  легко
книги писать, да еще такие, чтобы читались на одном дыхании? Это  только
единицы умеют. Им от Бога дано.
   - Как же быть? Выходит, ничего не получится? - огорчилась она.
   - Получится, - уверенно ответил Вадим. - Просто для этого  нужны  два
человека. Один - который знает фактуру  и  может  придумать  конфликт  с
"восточной" окраской, другой - который умеет писать. Задание у тебя  по-
лучается сложное, трехступенчатое. Сначала ты должна внушить своему Еси-
пову идею о российских авторах. Потом, поскольку  нельзя  терять  "лицо"
серии, подскажешь, о чем могут быть эти книги. И в третью  очередь  -  о
двух соавторах. Справишься?
   - Я постараюсь, - пообещала Оксана, в очередной раз приходя в  восхи-
щение от его изобретательности.
   С тех пор прошел почти год, русская  серия  "Восточного  бестселлера"
была представлена на прилавках тремя книгами, первая из которых расходи-
лась, как и следовало ожидать, с большим трудом, зато третья уже шла  на
ура. Есипов, уверенный в том, что все находки принадлежат  лично  ему  и
придуманы им самим, нашел неплохую парочку:  бывшего  хиппи,  прошедшего
через множество религиозно-идеологических увлечений  и  даже  прожившего
целых два года рядом с ламой где-то в Бурят-Монголии, и некую дамочку  с
весьма небогатой фантазией, но прытким пером и умением выстроить интригу
так, чтобы держать читателя в напряжении. Дамочка пыталась подвизаться в
других издательствах со своими любовными романами  из  жизни  российских
Золушек, но неудачно. Первую вещь у нее взяли и издали, но  вторая  была
похожа на нее как две капли воды, да и третья тоже.  Она  совершенно  не
умела придумывать факты, зато из уже имеющихся лихо  и  даже  с  блеском
пекла вкусные пирожки в виде рукописей. Престарелый хиппи же, не пренеб-
регающий наркотиками, факты продуцировал из своей головы с такой же лег-
костью и быстротой, с какой опытный банкомет сдает карты игрокам. У хип-
ни и дамы-писательницы завязался роман, они жили вместе и успешно твори-
ли "восточно-российские" бестселлеры под общим  псевдонимом.  Есипов  по
настоянию скупого Гриши Автаева установил им довольно скромный  гонорар,
но поскольку эта сумма втрое превышала то, что писательнице заплатили за
первый и единственный опубликованный ею роман,  а  бывший  хиппи  вообще
влачил нищенское существование, то авторы были  более  чем  довольны.  В
"Шерхане" уже решили было предложить им долгосрочный договор на два года
с тем, чтобы авторы гарантировали им написание восьми книг - по четыре в
год, тогда как "Шерхан" брал на себя обязательство эти  книги  издать  и
выплатить гонорар за каждую даже чуть побольше, чем платил до  сих  пор,
как произошло неожиданное.
   Семен Воронец, в чьи обязанности входило поддерживать постоянные кон-
такты с авторами и отслеживать творческий процесс, позвонил литературной
парочке со ставшим уже привычным вопросом:
   - Ну как? Пишете сейчас что-нибудь?
   И, к своему ужасу, услышал:
   - Пишем. Но не для вас.
   - А для кого? - спросил он, не веря своим ушам.
   - Для "Сантаны".
   "Сантана" - довольно известное издательство, не такое, конечно,  мощ-
ное, как "Шерхан", но тоже очень приличное.
   - Но как?.. Почему?.. - задохнулся от негодования Воронец.
   - Они предложили более выгодные условия, - спокойно ответили ему.
   - Какие?
   - Более выгодные.
   - Ну какие? Какие? Сколько они вам заплатят? - допытывался Семен.
   - В два раза больше, чем вы.
   - Я спрашиваю: сколько?
   - Я же сказала вам: в два раза больше. Вы что, на два умножить не мо-
жете? - насмешливо спросила дама-литераторша.
   - Я не помню, сколько мы вам платим, - огрызнулся Воронец.
   - Очень жаль, - вздохнула она. -  Поднимите  издательский  договор  и
посмотрите, если не помните.
   - И вы уже договор заключили? - спросил он, все еще  надеясь  на  то,
что ничего страшного не случилось.
   Может быть, никакого договора нет, есть только обещания  заплатить  в
два раза больше, тогда еще не все потеряно. Он быстро объяснит этим  са-
монадеянным идиотам, что их обманывают, что "Сантана" никогда  и  никому
не платила таких больших гонораров.
   - Заключили, - сказала писательница.
   Тут Семен Воронец, главный редактор  издательства  "Шерхан",  потерял
над собой контроль и сорвался.
   - Вы понимаете, что вы наделали? - заорал он в трубку.  -  Есипов  же
убьет меня! Вы так меня подвели! Ну почему вы не сняли трубку и не  поз-
вонили мне, когда с вами связались люди из "Сантаны"? Почему вы не посо-
ветовались со мной?
   - А почему мы должны были с вами советоваться? - недоуменно вопросила
дама. - Ну, предположим, я бы позвонила вам, и что? Вы бы  сказали  мне,
что в два раза больше - это плохо, а в два раза меньше - хорошо?
   - Есипов меня убьет, - в отчаянии повторил Воронец. - Да если  бы  вы
сказали, что вам предлагают такие деньги, мы бы тоже повысили вам  гоно-
рар. Конечно, ваша работа столько не стоит, но мы заплатили бы из  прин-
ципа, лишь бы книга не ушла в другое издательство.
   - Если вы считаете, что наша работа столько не стоит,  то  вы  бы  не
стали платить за нее больше, чем платите, - хладнокровно возразила дама.
- А если вы готовы заплатить за нее больше,  значит,  она  действительно
стоит дороже, а вы нам просто-напросто недоплачивали.
   После этого разговора Семен был сам не свой. Не случайно он, не сдер-
жавшись, брякнул, что Есипов его убьет. Кирилл несколько  раз  спрашивал
его как человека, постоянно контактирующего с авторами:
   - Как они? Не сорвутся? Может, прибавить им гонорар?
   - Никуда не денутся, - самоуверенно отвечал Воронец. - Я же вижу, они
счастливы до посинения, что мы берем у них рукописи и  платим.  Для  них
это огромные деньги, они столько за всю жизнь не видели.
   - Точно? - недоверчиво переспрашивал Кирилл. - Ты уверен?
   - Уверен. Достаточно посмотреть, как они одеваются, чтобы  понять,  к
каким деньгам они привыкли. Не сорвутся, не волнуйся. И потом,  никто  и
никогда не заплатит им больше нас. Нет таких издательств.
   Гриша Автаев при этом всегда кивал с важным видом. Ему, коммерческому
директору, было хорошо известно, какие  издательства  какими  средствами
располагают и какие гонорары платят. Больше "Шерхана" в  Москве  платили
только два издательства, но эти авторы были совершенно не по их профилю.
И, разумеется, какая-то "Сантана" в число этих двоих не входила. И вдруг
такой удар!
   Есипов не убил Семена по единственной причине: он не хотел садиться в
тюрьму за "мокрое" дело. Если бы не это здравое рассуждение, жизнь Семе-
на Воронца могла бы бесславно закончиться. Авторов пригласили на беседу.
   Дама-писательница приехала одна, ее соавторхиппи плохо себя  чувство-
вал и остался дома.
   - Мы с вами сотрудничаем уже почти год, - начал издалека Есипов, -  и
мне хотелось бы услышать от вас, довольны  ли  вы  этим  сотрудничеством
или, может быть, вас что-то не устраивает в том, как мы  построили  наши
отношения. Может быть, вас не устраивает ваш редактор?
   Воронец сидел белый как полотно. Парочка не знала в издательстве  ни-
каких редакторов, кроме него самого, и смысл вопроса был  ему  предельно
ясен. Сейчас мадам покатит на него бочку, припомнив все  мелкие  огрехи,
даже те, которых не было.
   - Нет, нас все устраивает, - мило улыбаясь, ответила она. - И с Семе-
ном Аркадьевичем у нас сложились прекрасные отношения.
   - Тогда чем же можно объяснить ваш поступок?
   - Поступок? - вздернула брови дама. - А  чем  вы,  собственно,  недо-
вольны? Вы оцениваете нашу работу определенной суммой, и это ваше право.
Вы - издатели, и вам виднее, сколько стоят наши рукописи. У нас к вам не
было и нет никаких претензий в этой части. Мы же  не  просили  увеличить
нам гонорар, полагая, что вы платите за нашу работу столько, сколько она
стоит. Но если нашлись издатели, которые считают, что наша работа  стоит
в два раза дороже, то почему мы должны от этого отказываться? Я не пони-
маю.
   - Мы вложили в вас деньги, - вступил в разговор Гриша Автаев. -  Пер-
вая ваша книга расходилась очень плохо, мы на ней практически ничего  не
заработали. Но мы все-таки взяли у вас вторую вещь, потом третью, мы вас
раскрутили как авторов, а вы теперь  уходите  к  другим  издателям.  Эта
"Сантана" пришла на готовенькое - читатели теперь вас знают и будут  хо-
рошо раскупать ваши книги. Мы вкладывали деньги в вашу рекламу.  Вы  что
же думаете, тот факт, что ваши книги теперь хорошо идут на рынке, -  это
ваша заслуга? Ничего бы этого не было, если бы мы за это не платили. По-
думайте о том, что будет дальше. Сейчас "Сантана" заключила с вами дого-
вор и готова заплатить вам в два раза больше. Я уверен, что книга  будет
расходиться плохо, потому что читатели привыкли находить  ваши  книги  у
нас, в нашей серии, а среди изданий "Сантаны" те, кто вас знает, не  бу-
дут вас искать. Допустим, "Сантана" даже заключит с вами еще один  дого-
вор. Вы напишете для них еще одну книгу, но и она будет расходиться пло-
хо. И все. "Сантана" больше не будет с вами сотрудничать. А у нас, в на-
шей серии ваших книг нет уже долго. Пока вы будете писать  эту  книгу  и
следующую, пройдет месяцев семь-восемь, если не больше, и наши  читатели
вас забудут. Тогда и нам станет невыгодно вас издавать. Да, мы не  скры-
ваем, сейчас мы на вас зарабатываем, но мы с таким же успехом можем  за-
рабатывать и на других авторах. Мы от ваших книг спокойно  откажемся.  А
что будете делать вы? Больше ни одно издательство вам ничего не  предло-
жит...
   Оксана сидела в "комнате отдыха" - маленьком уютном помещении, в  ко-
тором было две двери: одна - прямо из кабинета Есипова, другая  выходила
в коридор. До нее отчетливо доносилось каждое слово, и  она  внимательно
прислушивалась к разговору, чтобы потом пересказать все Вадиму.  Руково-
дители издательства давно уже перестали ее стесняться и  обсуждали  свои
дела в ее присутствии, почти ничего не скрывая. К встрече с  дамой-писа-
тельницей они готовились, заранее расписав сценарий и распределив  роли.
Кирилл должен был мягко начать, затем в атаку бросался Гриша Автаев, ко-
торому предписывалось объяснить авторам, какие они твари  неблагодарные.
После этого Гриша, по замыслу, станет критиковать их книги,  расписывая,
что в них не так и что надо бы улучшить, а Семен, которому до этого  мо-
мента предписывалось молчать, кинется их защищать и говорить, что  в  их
книгах все как надо. Авторам следовало дать понять, что никакие  они  не
писатели и уж тем более не гениальные. "Много об себе понимают". Если их
книги издаются и продаются, то в этом заслуга  исключительно  работников
издательства "Шерхан", которые из добрых побуждений пожалели бедняг-неу-
дачников, обогрели и платят им деньги за их дерьмовые книжки  из  чистой
благотворительности и себе в убыток. А если эти твари неблагодарные  та-
ких вещей не понимают, то пусть знают, что больше их никто и нигде печа-
тать не будет. И подохнут они под забором.
   Сломив сопротивление и растоптав авторское самолюбие, можно будет на-
вязать им свои условия, совершенно кабальные, чтобы уж точно  никуда  не
делись. А Семен должен быть в их глазах хорошим и добрым, чтобы  они  во
всем с ним соглашались в дальнейшем, помня, как он их защищал от нападок
Автаева.
   Все развивалось по сценарию, но, слушая разговор в кабинете  Кирилла,
Оксана понимала, что все делается неправильно.  Сценарий  был  плох.  То
есть он был рассчитан на кого угодно, только не на эту  дамочку.  Оксана
это чувствовала, но при этом ясно видела, что никто - ни Кирилл, ни Гри-
ша Автаев, ни Воронец - этого не понимает. У дамы был  другой  характер,
другой склад ума, совсем не такой, на который они рассчитывали.  Женщина
почти ничего не говорила, только внимательно слушала, и Оксана почти на-
яву увидела, как писательница молча усмехается и загибает пальцы,  подс-
читывая промахи, которые издатели допускают в беседе с ней. Видение был