ким-то
ходить начала, я ее видела случайно возле кладбища поздно ночью и  поня-
ла, что по совету этих шарлатанов она ходит против Милы ворожить. Я была
уверена, что это Любочка ее... Ворожила, ворожила, а потом  поняла,  что
все без толку, да и пригласила Милу встретиться,  погулять,  поговорить.
Терпение у нее лопнуло, и взяла она все дело в собственные руки. Что  же
теперь выходит? Любочка ее не убивала? А кто же тогда? Почему серебряный
Купидон оказался в этой квартире, на этом диване? Что Мила здесь делала?
Впрочем, вопрос совершенно идиотский. То же, что и я здесь делаю. Только
я пришла к Дербышеву по личному делу, а Мила - по сексуальному. Потаску-
хой была, потаскухой и сдохла. Остановись, Лариса! О чем ты думаешь? Ес-
ли Милу убили в тот вечер, когда она побывала в этой квартире,  то  тебе
нужно уносить отсюда ноги, и как можно быстрее. И никогда больше сюда не
возвращаться. Уходить и немедленно бежать в милицию, отнести им кулон  и
все рассказать. Черт с ней, с  репутацией,  придется,  конечно,  призна-
ваться и рассказывать, как я здесь оказалась, но это лучше,  чем  повто-
рить путь Милы..."
   На пороге комнаты возник Алик в своих облегающих  брючках  из  тонкой
шелковистой кожи и красивой блузе из кремового шелка с широкими  свобод-
ными рукавами.
   - Пожалуйста, Лариса. - Он протянул ей небольшой подносик, на котором
стоял бокал с белым вином. - Это немецкое рейнское. Или вы предпочитаете
красные вина?
   - Нет-нет, - торопливо откликнулась Лариса и потянулась за бокалом.
   Быстренько выпить и уйти, сославшись на внезапную головную боль. Или,
еще лучше, позвонить куда-нибудь, а потом сказать, что возникла  необхо-
димость срочно ехать по делу. Соврать, что мать тяжело заболела. Она вы-
пила вино в три больших глотка, поставила бокал на журнальный столик  и,
незаметным жестом сунув серебряную фигурку в карман  юбки,  поднялась  с
дивана.
   - Мне нужно позвонить, - решительно сказала она. - Где у вас телефон?
   Но Алик повел себя совершенно неожиданно.
   - Позвонить? - переспросил он. - А куда?
   - Мне нужно позвонить по делу, - терпеливо повторила Лариса, еще  ни-
чего не чувствуя.
   - По какому делу?
   Сердце ее ухнуло куда-то вниз. Ну вот, началось. Она не успела.  Дура
она, решила, что все дело в Дербышеве. А оказалось, что все дело в  этом
сладкоречивом педерасте Алике. Дербышев тут вообще ни при чем. Алик  за-
манивает сюда баб, которые клюют на завидного жениха Дербышева, и убива-
ет их. Он - маньяк. Он - сумасшедший. Боже мой, как же она сразу не рас-
познала психотика! Она, врач с многолетним стажем, попалась, как послед-
няя идиотка! Он не даст ей позвонить, потому что боится, что она назовет
адрес, где находится, и позовет на помощь. Надо было спокойно выпить ви-
но, дождаться, пока он уйдет обратно на кухню, тихонько выползти в  при-
хожую и рвануть из квартиры что есть сил. Даже если бы  он  погнался  за
ней по лестнице, было бы уже проще. Можно было бы  кричать...  А  теперь
что? Она выдала себя, заставила маньяка почувствовать  что-то,  насторо-
житься.
   - Моя мама с утра неважно себя чувствовала, - Лариса старалась  гово-
рить как можно спокойнее, - и мне нужно ей  позвонить,  справиться,  как
она. Она уже совсем старенькая, я все время за нее волнуюсь.
   Договаривая фразу, она почувствовала внезапное головокружение и  ост-
рую слабость. "Он мне что-то подмешал в вино... Господи, как все просто.
Я еще на что-то надеялась, рассчитывала, как буду убегать, спасаться,  а
на самом деле мне уже не на что было рассчитывать. Я  уже  выпила  отра-
ву..."
   Лариса покачнулась, сильные мускулистые руки подхватили ее и  понесли
на диван. Сознание ее меркло, но не быстро. Она уже не  могла  самостоя-
тельно двигаться и говорить, но все слышала и понимала. Лицо с  точеными
чертами, тонкими бровями и  покрытой  тоном  кожей  приблизилось  к  ней
вплотную. Она даже чувствовала дыхание Алика, которое  почему-то  оказа-
лось свежим, чистым и сладким.
   - Вот так, моя милая, - шелестел у нее над ухом голос.  -  Сейчас  ты
умрешь. Это прекрасно. Ты сама поймешь, как это прекрасно. Если бы не я,
тебе никогда не удалось бы умереть такой прекрасной смертью. Ты бы  про-
жила долгую жизнь, наполненную страданиями и болезнями, и умирала  бы  в
боли, судорогах и зловонии. А теперь ты умрешь молодой, красивой  и  без
всяких мучений. Ты не думай, что смерть отвратительна. Я  дам  тебе  то,
чего, может быть, не даст никто на свете, кроме меня. Я покажу тебе, что
смерть бывает прекрасной. Я дам тебе возможность увидеть ее светлый лик.
Не страшный и морщинистый лик старухи с косой, а светлый лик  избавления
от суеты, лик вечного покоя. Твоя подружка Людмила не  захотела  увидеть
светлый лик, она была глупой, безмозглой тварью,  потому  и  умерла  как
глупая безмозглая тварь. Мне пришлось ее задушить. Ей было очень  страш-
но. А тебе? Тебе ведь не страшно, правда? Тебе хорошо, ты уже почти  ни-
чего не чувствуешь, ты засыпаешь, ты уходишь... Смотри на  меня,  смотри
мне в глаза до последнего мгновения, я провожу тебя до  самых  ворот,  я
буду с тобой до конца.
   Голос делался все тише и тише, и Лариса понимала, что умирает. Каждая
секунда приближала ее к смерти, каждая секунда казалась ей шагом,  кото-
рый ее заставляют делать против собственной воли. Вот еще шаг, и еще,  и
еще... Темные глаза Алика были совсем близко, и затухающим сознанием Ла-
риса исступленно цеплялась за эти глаза. Пока она их видит -  она  жива.
Пока она их видит - она не умерла. Нельзя сдаваться, надо  бороться  изо
всех сил, может быть, он дал ей в вине не яд, а просто какой-то препарат
с очень сильным, но кратковременным действием.  Не  сдаваться,  терпеть,
может быть, сейчас все пройдет. Сейчас кончится пик действия  препарата,
и ей сразу станет лучше...
   Но Лариса напрасно надеялась. В вине был яд.


   Глава 11

   На место обнаружения тела Ларисы Томчак выехали  в  том  же  составе:
следователь Ольшанский, эксперт-криминалист  Олег  Зубов,  судебно-меди-
цинский эксперт Гурген Арташесович Айрумян. Из представителей уголовного
розыска - двое оперативников из округа, от Петровки - Каменская и Корот-
ков. Конечно, в нормальной жизни так не бывает, и если по одному и  тому
же уголовному делу появляется уже третье мертвое тело, то, как  правило,
эксперты, медики и следователи на место  происшествия  выезжают  разные.
Кто под рукой есть свободный, тот и едет. Но сегодня Константин Михайло-
вич Ольшанский проявил чудеса настойчивости и оборотистости  и,  услышав
про труп женщины с документами на имя Ларисы Михайловны  Томчак,  сделал
все возможное и невозможное, чтобы собрать бригаду.
   - Мне надоели эти брачно-любовные тела без признаков жизни! - орал он
в телефонную трубку. - Если мы будем на каждый эпизод в рамках одного  и
того же дела посылать разных людей, то никогда ничего путного не  сдела-
ем! Вы что, хотите, чтобы этот сумасшедший пол-Москвы угробил?
   Тут Ольшанский, конечно, передергивал. У него не было ни малейших ос-
нований считать, что смерти Людмилы Широковой, Любови Сергиенко и Ларисы
Томчак - дело рук кровавого маньяка. Первое убийство и последовавшее  за
ним самоубийство были понятными и логичными по своим мотивам, другое де-
ло, что сам механизм  убийства  Широковой  оставался  пока  неясным,  но
маньяк-то тут при чем? Что же касается Ларисы Томчак, то версии  строить
рано, пока место происшествия и сам труп не осмотрены. Возможно, никакой
связи с предыдущими смертями вовсе и нет.
   Константин Михайлович обладал недюжинной следственной интуицией,  ко-
торая являлась плодом многолетней работы, и  иногда  совершал  действия,
целесообразность которых не смог бы доказать никому, даже  самому  себе.
Просто он так чувствовал. Но бывало такое не часто. В большинстве случа-
ев Ольшанский являл собой яркий пример приверженности  здравому  смыслу,
логике и последовательности рассуждений. С точки зрения логики и здраво-
го смысла никаким маньяком в деле Широковой - Сергиенко и не пахло. Одна
девушка некрасиво обошлась со второй девушкой, нагрела ее в  смысле  де-
нег, а потом и соблазнила любовника. Вторая девушка, поплакав,  пошла  к
колдуну-магу и попыталась наслать порчу на первую. Потом,  когда  первую
девушку, знаменитую своей страстью к сексуальным забавам  и  неразборчи-
востью в контактах, кто-то убил, еще немного поплакала, поняла, что пос-
тупила неправильно, желая смерти ближнему, и покончила с собой. Ну и где
тут место для маньяка, скажите пожалуйста?  Ему  при  таком  раскладе  и
вклиниться-то негде. Но тем не менее, разговаривая с разными начальника-
ми, Ольшанский делал упор именно на маньяка, потому что твердо знал: под
бытовое убийство, совершенное из мести или ревности, требуемых людей  не
дадут, будут подсовывать кого попало. А под маньяка  дадут.  Следователю
очень хотелось развязаться с этим делом побыстрее, потому что  было  ему
неуютно. Дербышев сидит в камере, сегодня вечером  его  надо  выпускать.
Если даже допустить, что Широкову убил именно он, стало быть, смерть Ла-
рисы Томчак ко всему этому отношения не имеет. Не мог Дербышев ее убить,
сидючи в изоляторе. А если оба убийства связаны, то, стало быть,  Виктор
Александрович к ним не причастен. Или причастен? А тут еще звонки эти от
трех или четырех депутатов Госдумы. "Мы  готовы  поручиться  за  Виктора
Александровича... Это честнейший человек... Что  вы  себе  позволяете...
Это произвол чистой воды... Вы за это ответите..." И так  далее.  Не  то
чтобы Ольшанский побаивался представителей власти, он уже давно перестал
бояться кого бы то ни было, потому что хорошо представлял себе  кадровую
ситуацию в правоохранительных органах. Для того чтобы следователя выгна-
ли с работы, нужно, чтобы он совершил уголовное преступление.  Вот  так,
не меньше. За все остальное его никто и пальцем не  тронет.  Работать-то
некому, людей не хватает. А что до выговоров и взбучек, то  по  нынешним
временам они тоже большой опасности не представляют. Это раньше, в  бла-
гословенные времена застоя, можно было при наличии трех выговоров  выле-
теть из очереди на квартиру или на машину  или  схлопотать  понижение  в
должности. Теперь людей интересуют в основном деньги, а почести - уже во
вторую очередь, посему и понижение в должности мало кого испугает:  раз-
ница в окладах столь незначительна, что и говорить не о чем. На  разницу
в зарплате старшего следователя и просто следователя можно купить бутыл-
ку хорошего джина. Очередь на квартиру давно превратилась в фикцию,  го-
сударственное строительство сунуло голову под крыло и сделало  вид,  что
его никогда не было. Очередь на машину потеряла смысл:  машин  сейчас  в
автосалонах навалом, иди и покупай любую, хоть "запорожец", хоть "крайс-
лер". Так что неприятностей по службе Ольшанский не больно-то боялся, он
был человеком закаленным. А вот само дело его отчего-то смущало.  Что-то
в нем было... Даже словами не опишешь. И чувствовал себя Константин  Ми-
хайлович неуютно и тревожно. Может быть, и впрямь ему маньяк здесь почу-
дился?
   Тело Ларисы Томчак было обнаружено в проходе под аркой неподалеку  от
места, где она жила, буквально метрах в ста от дома.  Никаких  признаков
насилия поверхностным осмотром обнаружено не  было.  Такое  впечатление,
что женщина шла себе куда-то, внезапно почувствовала недомогание и  сла-
бость и прилегла. Арка была сквозная, по ней ходили люди и ездили  маши-
ны. Обнаружил мертвую женщину человек, который без  четверти  пять  утра
вышел из дому, чтобы успеть на электричку, отправлявшуюся в  пять  часов
сорок две минуты с Павелецкого вокзала. Разумеется, чья-то смерть и чей-
то труп - это не повод, чтобы отменять запланированные поездки. Во  вся-
ком случае, в наше время. Быстренько позвонив в службу "02" и сообщив  о
трупе, жизнерадостный мужчина продолжил путь на вокзал. Метро еще не ра-
ботало, и часть пути ему предстояло пройти пешком. Без пяти пять  служба
"02" приняла сообщение о женщине, которая почему-то лежит под аркой и не
шевелится. Ночь была тяжелая, в нескольких местах одновременно  происхо-
дили "стрелки", закончившиеся не  полюбовным  соглашением,  а  кровавыми
разборками, и сразу же послать опергруппу к месту, где лежит и почему-то
не двигается какая-то женщина, возможности не оказалось. Правда, сообще-
ние было передано в службу "03", и примерно через час по указанному  ад-
ресу приехала "скорая". Врач констатировал смерть и благополучно  отбыл.
А что еще он должен был сделать? Если на улице лежит  труп  и  никто  не
знает, как он тут появился, трогать его нельзя, за это можно от милицио-
неров по рогам получить. Стоять и охранять?  Интересно  вы  рассуждаете.
Люди вон часами "неотложку" дождаться не могут, а я тут должен ваши тру-
пы стеречь. Нет уж, дорогие мои, давайте-ка сами.  Одним  словом,  когда
появились свободные машины, бензин у всех был  на  исходе.  Пока  решали
вопросы с транспортом и горючим, на Петровку явился Юра Коротков,  кото-
рый в связи с тяжелой внутрисемейной обстановкой старался уйти  из  дома
как можно раньше и на работе бывал обычно уже в восьмом часу утра. Зайдя
в дежурную часть ГУВД, чтобы поприветствовать своего приятеля Васю Куди-
на, в минувшие сутки взявшего город под отеческое крыло,  жесткий  конт-
роль и неусыпную опеку, Юра, как обычно, сунул нос в сводку. Сообщение о
трупе женщины было одним из последних. Рядом другой рукой было  приписа-
но: "По сообщению врача "Скорой помощи" Дюкова В.К., у женщины  в  сумке
документы на имя Томчак Ларисы Михайловны,  проживает:  улица..."  Этого
оказалось достаточным, чтобы майор Коротков, перепрыгивая через три сту-
пени, влетел на пятый этаж и кинулся звонить  Ольшанскому  домой.  После
чего следователь, отправив Юру немедленно  к  месту  обнаружения  трупа,
включился в процесс собирания бригады в нужном ему составе. Когда Корот-
кое прибыл на место, то, что открылось его взору, его не порадовало.  Из
дежурной части ГУВД сообщение было передано на территорию, и  сотрудники
из окружного управления, конечно, приехали, но тоже  совсем  недавно.  К
тому времени народ уже интенсивно сновал через арку туда и обратно,  все
было затоптано, а вокруг  тела  стояла  плотная  толпа  любопытствующих.
Правда, сразу же удалось выяснить, что около полуночи тела здесь еще  не
было, это совершенно точно, вон Верка со своим кобелем каждый вечер  гу-
ляет чуть не до часу ночи, кобель-то здоровенный, злой, его  не  то  что
детишки, а и взрослые боятся, вот она и гуляет, когда на  дворе  уж  нет
никого, и вчера гуляла, так она никого тут не видала. Нашлись  и  другие
жильцы, которые или поздно возвращались, или гуляли с собаками, и по  их
словам выходило, что по крайней мере до половины первого ночи тела здесь
не было. Стало быть, оно появилось где-то между часом ночи  и  половиной
пятого утра.
   Судебно-медицинский эксперт Айрумян первым делом  определил  давность
наступления смерти. Получалось, что Томчак умерла задолго до  того,  как
была привезена сюда и выброшена под аркой. Смерть наступила, по  прикид-
кам эксперта, около одиннадцати часов назад, то есть примерно  в  десять
вечера. Айрумян еще не закончил осматривать тело, поэтому все  остальные
пока томились в неведении о причинах, смерти.
   - Смотри, - шепнула Настя Короткову, дергая его за рукав и  отводя  в
сторонку, - как все похоже на убийство Широковой. Нарядно одетая женщина
обнаружена мертвой. Обе жертвы знают друг друга и имеют массу общих зна-
комых.
   - Ты не совсем права, мать, - покачал головой  Коротков.  -  Я  вчера
поздно приехал и не стал тебе звонить, но все не так уж гладко.
   - Что-то нашел?
   - Что-то. Именно что-то. То есть совсем непонятно что.  Короче,  Ася,
высокопоставленные лошадники и прислуживающие им сотрудники  клуба  при-
помнили, что видели в конце лета странного  молодого  человека,  который
фотографировал на территории клуба. Он  представился  фотографом  нового
журнала, который рассчитан на "новых русских" и их скучающих от домашне-
го сидения жен. Журнал якобы настолько новый, что еще ни один  номер  не
вышел, поэтому ничего удивительного, что его никто не читал и  вообще  в
глаза не видел. Разумеется, никто не узрел ничего плохого в  том,  чтобы
дать парню возможность сделать несколько  фотографий  с  пейзажами,  ло-
шадьми, наездниками, тренерами,  денниками  и  оздоровительным  центром.
Поскольку фотографа видели многие, то нашлись и такие, кто запомнил наз-
вание журнала, от которого он якобы работал. Я потратил день на  поиски,
но теперь могу сказать тебе точно: такого журнала нет и никто о нем  ни-
когда не слышал. Даже о проектах разговора не было.
   - Ясно. А почему ты сказал, что молодой человек был странный?
   - Это не я сказал, это сотрудники клуба так его оценили.  Чего-то  он
им не показался.
   - В каком смысле?
   - Асенька, они сами не могли мне членораздельно объяснить, что в  нем
странного. Только один или два человека отметили, что он производил впе-
чатление гомика. Здоровенный такой, мускулистый, а что-то женственное  в
нем. Я, конечно, вцепился в них мертвой хваткой.  Оказалось,  им  одежда
его не понравилась. Брюки, дескать, слишком обтягивающие, а рубаха слиш-
ком нежная и вся в складочку, как в кино или в балете.  Волосы  длинные,
но так сейчас многие ходят. Так  что  если  фотографию  Дербышева  делал
действительно этот тип, то нам нужно искать связь между Дербышевым,  Ши-
роковой и Томчак. Где-то они все пересеклись. Но где?
   - Будем искать, - вздохнула Настя. - Теперь, по крайней мере,  понят-
но, куда дальше двигаться. У меня, между прочим, есть еще один  вариант.
Я последние дни тоже без дела не сидела и узнала одну любопытную деталь.
У Стрельникова есть, как тебе известно, сынок Саша. Так  вот  этот  Саша
страсть как не хотел бы, чтобы его папа развелся  и  женился  во  второй
раз. Саша у нас игрок, причем абсолютно безмозглый. Его интеллекта  хва-
тает только на то, чтобы тянуть из матери деньги, которые  им  регулярно
дает Стрельников. Не будет Стрельников официально мужем Аллы  Сергеевны,
не будет и денежек. Так что убрать опасную для него Милочку Широкову сы-
нок Сашенька вполне мог, мотив есть. Другой вопрос, почему убита Томчак.
Кстати, пока непонятно, убита она или просто умерла от сердечного  прис-
тупа...
   Она не успела договорить, когда до них донесся голос эксперта Зубова:
   - Эй, але! Настасья, иди-ка сюда.
   Стоя на коленях на подстеленной газетке, Зубов  вертел  в  руках  ма-
ленькую серебряную фигурку.
   - На, полюбуйся. - Он протянул фигурку Короткову.
   - Что это?
   - Нашел в кармане юбки. Да ты не ангелочка разглядывай, ты на надпись
посмотри на обратной стороне.
   Настя вырвала серебряного Купидона из рук Короткова и впилась глазами
в тонкие изящные буквы: "Миле от Володи с любовью".
   - Вот это номер, - пробормотала она. - Как эта подвеска попала к  Ла-
рисе?
   - Одно из  двух,  -  пожал  плечами  Юра.  -  Или  Лариса  Михайловна
собственноручно задушила несчастную Широкову и по каким-то причинам заб-
рала подвеску себе...
   - Или их обеих убил один и тот же человек, - подхватила  Настя.  -  И
каким-то образом незадолго до смерти Лариса нашла фигурку и спрятала  ее
в карман. Но что могло ее привести к убийце? Откуда они знакомы?
   - Что в лоб, что по лбу, - удрученно констатировал  Коротков.  -  Все
равно ничего не получается. Только одно точно установлено:  Ларису  убил
не Дербышев.
   К ним подошел Ольшанский и протянул связку ключей, извлеченных из су-
мочки Ларисы.
   - Нечего время зря терять, топайте пока на квартиру Томчаков, посмот-
рите, может, там что есть. Только аккуратно, ничего не трогайте и не пе-
редвигайте. Мы здесь закончим и тоже туда переместимся. А фигурку  давай
сюда, у меня целее будет.
   Отдав серебряного Купидона следователю, Настя и  Юра  Коротков  пошли
домой к Томчакам.
   - Муж-то ее где? - вяло поинтересовался Юра. - Все еще на