тнее одеялом. - Оденься тепло, а то  замерзнешь.
Вчера синоптики какието минусы обещали вместе с заморозками.
   Через пять минут он уже крепко спал, сладко посапывая.
   Настя пила кофе, поглядывая на часы, чтобы не опоздать. Накануне  она
так и не собралась позвонить Ивану  Алексеевичу,  чтобы  договориться  о
встрече, а звонить ему сейчас не хотелось - она боялась опять  разбудить
Лешу. Надо выйти пораньше и постараться поймать генерала у входа  в  Из-
майловский парк Если упустить момент, то потом Настя его в огромном пар-
ке не разыщет. "Какая же я все-таки балда, - корила она себя,  торопливо
отпивая горячий кофе, - ну почему я вчера не позвонила Ивану?  Буду  те-
перь нервничать".
   Генерала она увидела издалека.
   Лицо в темноте было не различить, но Настя сразу узнала его сухощавую
невысокую фигуру в куртке и без шапки. Генерал Заточный головных  уборов
не признавал, в крайнем случае мог при  необходимости  надеть  форменную
папаху.
   - Анастасия? Вот не ждал. Вы в последнее время непростительно  разле-
нились, совсем перестали со мной гулять.
   Он глядел на Настю насмешливо, но она видела, что Иван Алексеевич рад
встрече.
   - Я вам не помешаю? Хотела вчера позвонить, но пришла  очень  поздно,
не решилась, - соврала Настя.
   Они не спеша пошли по темным аллеям. Настя любила эти воскресные про-
гулки с генералом Заточным. Если бы еще не вставать так  рано!  Но  Иван
Алексеевич был непреклонен и ни за что не соглашался выходить в парк по-
позже. У него уже сложилась многолетняя привычка, и ломать ее ради лени-
вой Анастасии Каменской он не собирался.
   - Ну, рассказывайте, - потребовал он. - Не просто же так вы  вскочили
в такую рань.
   - Иван Алексеевич, вы помните давнее дело Сергея Бахметьева?
   - Это икорно-бриллиантовый король? Начало семидесятых?
   - Он самый.
   - Не в деталях, но что-то помню. Его называли Золотой рыбкой.
   - Вот как? Почему?
   - Ну как же, с одной стороны, икра и рыба, с другой -  драгметаллы  и
камни. Вот и получилась Золотая рыбка. Универсальный был тип.  Откуда  у
вас интерес к нему?
   - Убиты его вдова и ее второй муж.
   - Ясно. И вы, конечно, решили, что это сведение каких-то старых  сче-
тов?
   - Ну да. А что, неправдоподобно?
   - Нет, почему же, очень может быть. И что  вы  хотите,  чтобы  я  вам
рассказал про Бахметьева?
   - Все, что помните. Меня главным образом интересует, не могла ли  его
вдова тогда, двадцать лет назад, получить доступ к деньгам и  ценностям,
которые принадлежали не только Бахметьеву, но и еще кому-то. В то  время
разобраться с дележкой возможности не было, а сейчас она, вполне вероят-
но, появилась.
   - Вполне вероятно, вполне вероятно... - задумчиво повторил  Заточный.
- Не думаю, что вы правы.
   - Почему?
   - Насколько мне известно, Бахметьев не был казначеем в  своей  компа-
нии. И никакой оперативной информации о присвоении им чужих денег у  нас
не было. Конечно, все может быть. Но я бы не советовал вам тратить время
на эту версию. Она не кажется мне перспективной.
   - А мне кажется, - упрямо возразила Настя. - И я хочу собрать  инфор-
мацию о людях, причастных в те времена к бизнесу Бахметьева, и выяснить,
где они сейчас и чем занимаются.
   - Ну что ж, - пожал плечами генерал, - вам виднее. Вы хотите, чтобы я
вам помог?
   - Хочу. Поможете?
   - Конечно.
   Заточный улыбнулся своей знаменитой солнечной  улыбкой,  обогревающей
собеседника ласковым теплом.
   - Вы же знаете, Анастасия, я не могу вам отказать  даже  в  очевидных
глупостях. Что конкретно вы хотите?
   - Я хочу для начала познакомиться с теми, кто вел в семьдесят третьем
году дело Бахметьева. Слушалось дело в Верховном  суде,  поскольку  было
межреспубликанским, крупным и расстрельным,  но  кем  следствие  велось?
Москвичами или ленинградцами?
   - Если я правильно помню, там была совместная бригада. Еще  азербайд-
жанских и казахстанских следователей привлекали. По делу проходили всего
несколько человек, пять или шесть, больше  никого  зацепить  не  смогли.
Бахметьев получил высшую  меру  как  организатор,  остальные  отделались
большими сроками.
   - Может быть, мне именно с них начать? - спросила Настя.  -  Отсидели
свое и пришли к вдове шефа требовать свою долю.
   - Ох, как вам этого хочется! - рассмеялся Иван Алексеевич.  -  Готовы
за уши притянуть любой факт. Анастасия, дорогая моя, это все  были  при-
личные люди. Под словом "приличные" я имею в виду, что это были не  пси-
хопатизированные уркаганы, а люди с высшим образованием, занимавшие  ка-
кие-то должности на государственной службе. Они умеют  адаптироваться  к
условиям зоны, не грубят персоналу, добросовестно трудятся, находятся  у
администрации на хорошем счету и выходят из колонии, отбыв полсрока. Да-
же если все они получили по пятнадцать лет, то в  восемьдесят  первом  -
восемьдесят втором они уже вышли на свободу. А на самом деле это  навер-
няка случилось раньше. Что же они, повашему, пятнадцать лет ждали, чтобы
выяснить отношения с вдовой Бахметьева? Вот это уже  совсем  неправдопо-
добно.
   - Вы правы, - Настя вздохнула, помолчала, потом упрямо добавила: -  И
все равно, мне кажется, что это убийство - оттуда, из семьдесят третьего
года. И вы меня не расхолаживайте, Иван Алексеевич. Тем более что другие
версии еще слабее.
   - Неужто? Такая идеальная семья, что и убивать их не за что? -  скеп-
тически осведомился генерал.
   - Семья не идеальная, а самая обычная. Если бы была идеальная, то мне
первой это показалось бы подозрительным. Сами знаете, за идеальным фаса-
дом такое болото иногда скрывается, что смотреть страшно. А тут... И за-
цепиться не за что. Красивая холеная жена, красивый муж, никаких романов
на стороне, никакого бизнеса, который мог бы показаться  привлекательным
для рэкетиров или провоцировал бы конфликты между партнерами и конкурен-
тами. Можно, конечно, поискать в этом направлении, но у меня душа не ле-
жит.
   - Руководствуетесь интуицией? - вздернул брови Заточный. - На вас это
непохоже, Анастасия.
   - Да нет, Иван Алексеевич, интуиция здесь ни при чем. Просто мне  хо-
чется заниматься той версией, которая интереснее. Вот и придумываю  себе
оправдания.
   - Что ж, по крайней мере честно. Ладно, вы меня уговорили. Я постара-
юсь свести вас с теми, кто может помнить дело Бахметьева более детально.
Еще какие просьбы?
   - Пока никаких. Потом, наверное, появятся. Не будете ругать?
   - Буду, - снова мягко улыбнулся генерал. - Но вы же упрямая, все рав-
но сделаете по-своему. Как Гордеев? Что-то я его давно не видел.
   - Крутится. Все как обычно.
   - На здоровье не жалуется?
   - Нет.
   Настя удивленно посмотрела на Заточного. С чего такой вопрос? Ее  на-
чальник полковник Гордеев жаловался на здоровье  обычно  только  в  двух
случаях: когда ходил на работу с больным горлом и вынужден был  общаться
с подчиненными хриплым шепотом либо когда стыдил своих сотрудников и при
этом называл себя "старым больным милиционером" и грозился бросить все и
уйти на пенсию.
   - Ему пятьдесят пять, - помолчав, сказал Заточный.
   У Насти все похолодело внутри. Ну вот, началось. Она так и знала. Ра-
но или поздно это должно было случиться. Полковники в пятьдесят пять лет
должны уходить на пенсию, если им не продлевают срок службы. Но  неужели
Гордееву срок не продлят? Быть не может. Таких профессионалов,  как  он,
еще поискать.
   - И... что? - робко спросила она, надеясь на то, что генерал все-таки
имел в виду что-то другое.
   - И ничего. Хватит ему ходить в полковниках. Такие люди, как Гордеев,
должны уходить на пенсию генералами.
   Настя с облегчением перевела дух, но тут же спохватилась. Как  это  -
на пенсию генералом? На должности начальника отдела в МУРе  Гордеев  ни-
когда генералом не станет. Значит,  его  будут  двигать  на  вышестоящую
должность. И к ним в отдел придет новый начальник. Что  в  лоб,  что  по
лбу. Час от часу не легче.
   - Уже и кандидат есть на его место?
   - Есть. Трое. Будут выбирать.
   - А Колобка куда?
   - Будут думать. Такие, как он, всюду  нужны.  Может  быть,  в  минис-
терство заберут. А может быть, и  на  Петровке  оставят  на  руководящей
должности. В любом случае, Анастасия, вам следует готовиться к тому, что
у вас будет новый начальник.
   - Но я не хочу! - вырвалось у нее. - Мне не нужен другой начальник.
   - Настенька, - ласково произнес Заточный, - вы  сами  понимаете,  что
это несерьезно.
   - Понимаю, - удрученно сказала она. - Но как же мы без него?..
   - Ну как-нибудь. Не вы первые, не вы последние расстаетесь с  любимым
начальником. Это неизбежно. Все любимые начальники рано или поздно  ухо-
дят либо на повышение, либо на пенсию. Либо... совсем далеко. В безвест-
ный край, откуда нет возврата. Так, кажется, у Шекспира? Не будьте  эго-
истичны. Гордеев заслужил право стать генералом.
   Они гуляли по парку еще почти час, потом Заточный проводил  Настю  до
метро.
   - Не грустите, Анастасия, - сказал он, глядя на ее огорченное лицо, -
это нормальное течение жизни. Может быть, новый начальник окажется вовсе
не так уж плох. Вы к нему привыкнете.
   Настя молча кивнула и торопливо вошла  в  вагон  подошедшего  поезда,
пряча от генерала глаза, в которых стояли слезы.
   Впервые за долгие годы Настя Каменская шла на работу с тяжелым  серд-
цем. Известие о скором уходе Виктора Алексеевича Гордеева ошеломило  ее.
Как же так? Столько лет вместе - и вдруг вот так...
   Гордеев учил ее, хвалил, наказывал, давал советы, прикрывал от  гнева
вышестоящего начальства. Заботился о ней. Шлифовал ее мастерство. Беспо-
щадно ругал за глупые ошибки и тут же делал все, чтобы помочь. Предосте-
регал от неразумных шагов и никогда не читал нотаций, если она эти  шаги
все-таки делала. В особо сложные минуты называл "Стасенькой"  и  "деточ-
кой". Десять лет вместе. И как же теперь?
   Утренняя оперативка прошла как обычно. Сыщики отчитались  по  текущим
делам, получили задания по новым преступлениям. Настя старалась сосредо-
точиться на происходящем, но ей это плохо удавалось. Она всматривалась в
лицо Гордеева, пытаясь уловить в нем  что-нибудь,  что  подтверждало  бы
слова Заточного. Может быть, слегка проглядывающее безразличие  к  делам
подразделения, которое в скором времени перейдет  в  подчинение  другого
руководителя. Может быть, некоторую рассеянность и отстраненность,  выз-
ванную невольными мыслями о новом назначении. Но ничего этого  Настя  не
видела. Полковник Гордеев по прозвищу Колобок был точно таким же,  каким
она привыкла видеть его каждый день. Собранным, сосредоточенным, сухова-
тым, каким он всегда бывал, когда проводил совещания.
   - Вопросы есть? Нет? Все свободны, кроме  Каменской,  -  закончил  он
оперативку. - И еще раз напоминаю: финансисты предупредили, что зарплату
за декабрь скорее всего выплатят не раньше конца января. Так что  будьте
бережливы и не говорите потом, что вы не знали.
   Народ потянулся из кабинета. Лица у всех были унылые.  Еще  бы:  если
раньше зарплату не платили вовремя без всяких предупреждений и при  этом
задерживали месяца на полтора, то если уж предупредили, значит, точно не
меньше чем на три месяца задержат. Вот радость-то!
   Когда в кабинете не осталось никого, кроме Насти, Гордеев снял очки и
с хрустом потянулся.
   - Ты чего с похоронным видом сидишь? - спросил он весело. - Случилось
что-нибудь?
   Настя молча кивнула.
   - Дома? - веселье тут же исчезло с его круглого лица. - С родителями?
   - Нет, дома все в порядке. Виктор Алексеевич, я вчера разговаривала с
Заточным.
   - И что сказал Заточный? Что завтра настанет конец света?
   - Для меня - да.
   - Ах вот оно что, - протянул Гордеев. - Сдал, значит, меня Иван.
   - Он не сдал, а просто предупредил меня. Виктор  Алексеевич,  неужели
это правда?
   - Ну, деточка, еще ничего не известно. Ты же знаешь, как в нашей сис-
теме бывает. Отменяются даже подписанные накануне приказы, а уж неподпи-
санные... Вспомни, у нас даже  был  министр,  который  руководил  минис-
терством ровно один день. Назначили, а через день сняли. Так что не  па-
никуй раньше времени.
   - Не утешайте меня, Виктор Алексеевич. Если все дело  в  генеральском
звании, то вы все равно уйдете. Не на  эту  должность,  так  на  другую.
Главное, есть мнение министерства по этому поводу, а раз  оно  есть,  то
вас все равно куда-нибудь назначат.
   - И что теперь, будешь устраивать всемирную скорбь? Настасья, ты  уже
большая девочка и должна понимать...
   - Да я понимаю, - перебила его Настя. - Я все понимаю. Но  все  равно
не хочется, чтобы так было. Мы вас любим. Мы к вам привыкли.  Понимаете,
мы привыкли работать так, как вы нас учили, как требовали. А теперь при-
дет кто-то другой, придется под него подлаживаться.
   - А вы проявите здоровый коллективизм, - пошутил Гордеев. -  Встаньте
дружной стеной и заставьте его подлаживаться под тот стиль работы, к ка-
кому вы привыкли. Вас-то много, а он один. Да и  Жерехов  останется,  он
вас в обиду не даст.
   Павел Васильевич Жерехов много лет был верным и надежным заместителем
Гордеева. Вот если бы его поставили руководить отделом  вместо  Колобка,
еще можно было бы вытерпеть.
   - А нет шансов, что его назначат вместо вас? -  с  надеждой  спросила
Настя.
   - Никаких, - тут же ответил полковник. - Замов довольно часто  назна-
чают из числа сотрудников, но  начальников  стараются  ставить  пришлых.
Практика такая.
   - А вдруг Павел Васильевич тоже уйдет? Может  быть,  новый  начальник
захочет взять своего зама.
   - И это часто бывает, - согласился Гордеев. - Пойми, Настасья,  мы  с
тобой ведем бессмысленный разговор, гадая на кофейной гуще.  Я  надеюсь,
ты не поставила перед собой задачу уговорить меня остаться?
   - Это бесполезно, правда?
   - Правда. Мне не хочется оставлять эту работу и эту должность, и  мне
не хочется оставлять вас. Но есть и другие соображения. Я - мужчина. И я
хочу стать генералом. И не считаю, что это стыдно и нуждается в оправда-
ниях. Я поставил отдел на ноги, подобрал хороших ребят и научил вас  ра-
ботать. Дальше вы можете существовать без меня. Вы уже не маленькие. Бу-
дут приходить новые сотрудники - вы их обучите. Я в вас верю, после мое-
го ухода вы не разбежитесь из отдела, как крысы с корабля. И потом, есть
еще одно обстоятельство.
   - Какое?
   - Не следовало бы мне говорить тебе об этом, но ты человек  надежный,
болтать не будешь. Короче, мое место уже кому-то обещано. То есть я точ-
но знаю кому. И мне ясно дали понять, что если мне не  удастся  уйти  на
повышение, то меня просто-напросто выпрут пинком под зад на пенсию. Воз-
раст подошел. Так что сама видишь. Плачь - не плачь, гадай - не гадай, а
результат один. Нам предстоит расстаться. Прими это как  неизбежность  и
начни потихоньку привыкать.
   - И... как скоро?
   - В течение месяца, я думаю. Может, чуть больше. Все, Стасенька, хва-
тит об этом. Я еще не ушел. А когда уйду - это не будет означать, что  я
для вас умер. Так что кончай лить слезы, иди работай.
   Настя вернулась к себе. На душе у нее было муторно. И хотя она  пони-
мала, что рано или поздно это все равно должно  было  случиться,  потому
что Гордеев не может работать вечно, легче от этого не становилось.
   Над Петербургом повисла сырая серая мгла. Зима никак не  могла  прор-
ваться сквозь тяжелый теплый туман и давала о себе знать только  резкими
порывами ледяного ветра. Собираясь утром на работу,  Татьяна  мучительно
соображала, как одеться, чтобы не замерзнуть на улице и  не  умереть  от
жары в метро.
   - Надевай шубу, - настаивала  Ирочка,  которая  всегда  боялась,  что
Татьяна простудится и заболеет.
   - С ума сошла! - отмахивалась Таня. - На улице плюс два, какая  может
быть шуба.
   - Но ветер же холодный, у тебя пальто насквозь продувается.
   Это было правдой. Крупная полная Татьяна  носила  свободные  плащи  и
пальто, которые скрадывали, конечно, недостатки фигуры,  но  зато  легко
отдавали тепло при каждом порыве ветра. В выходные дни проблема решалась
куда проще - брюки и теплая куртка. Но на работу в таком  виде  не  пой-
дешь. Беда была еще и в том, что на службе Татьяна ходила  исключительно
в костюмах и блузках, а под костюмный пиджак свитер не наденешь. Придет-
ся идти в пальто с риском замерзнуть, но это  все-таки  лучше,  чем  па-
риться в шубе.
   Закрывая за Татьяной дверь, Ира дежурно спросила:
   - А что с переводом? Ты не передумала?
   - Я - нет. Но ты не вешай нос, мое начальство изо всех сил  сует  мне
палки в колеса. Загрузили меня такими делами, что теперь несколько меся-
цев придется с ними разбираться. Пока не закончу - не отпустят.
   Ирочкино выразительное лицо отражало забавную смесь разнонаправленных
чувств. С одной стороны, хорошо, что перемены в жизни  наступят  еще  не
завтра. Но с другой, Татьяну жалко. Опять будет колотиться с утра до но-
чи, и в будни, и в выходные. А когда книги писать? Последнюю повесть она
пишет уже четыре месяца, никак закончить не может.
   Придя на работу, Татьяна первым делом включила обогреватель в кабине-
те, потому что и в самом деле ужасно замерзла. Чужие дела, тянущиеся Бог
знает сколько времени, давно начатые и брошенные  кем-то  на  полдороге,
вызывали в ней отвращение, смешанное с брезгливостью, как будто ее  зас-
тавляли надеть платье, которое кто-то уже долго носил и не постирал,  но
она понимала, что выхода нет. Надо ими заниматься и  довести  до  конца,
иначе ее личное дело в Москву не отправят. Она достала из сейфа и  прос-
мотрела список дел, которые  запланировала  на  сегодня.  Допрос,  очная
ставка, еще два допроса, потом составление нескольких документов -  пос-
тановления о производстве экспертиз и выемок. И под  конец  -  очередной
допрос Сурикова. Какой-то там хитрый фокус с этой  генеральной  доверен-
ностью на имя Зои Николаевны Гольдич. Надо бы наконец разобраться, в чем
там дело. Похоже, Суриков Зою Николаевну в глаза не видел. Или видел, но
тогда получается, что к следователю приходила совсем другая женщина.
   День, как обычно, пролетел быстро, и у  Татьяны  появилось  привычное
ощущение, что она опять ничего не успела. От кого-то она услышала недав-
но замечательную фразу: "У меня времени  меньше,  чем  денег".  Примени-
тельно к себе самой она могла бы сказать, что у нее дел больше, чем вре-
мени. Хотя, если заглянуть в составленный накануне  список  мероприятий,
выходило, что она все сделала. Оставался только Суриков.
   Сегодня Суриков выглядел не очень хорошо, лицо было бледным,  губы  и
ногти на руках - синюшными.
   - Кажется, вы не вполне здоровы, - сказала  Татьяна,  всматриваясь  в
его лицо. - Может быть, отложим допрос?
   - Не стоит. Чего тянуть-то? Давайте, спрашивайте. Я тоже хочу,  чтобы
все поскорее закончилось.
   - В суд не терпится?
   - Не терпится узнать, какая сволочь Софью убила,  -  холодно  ответил
Сергей.
   Татьяна отметила, что дурашливой ухмылки на его лице не было,  и  это
красноречивее всего свидетельствовало о том, что он плохо себя  чувству-
ет.
   - Все-таки мне кажется, что вам нужен врач. Я не  буду  вас  допраши-
вать, когда вы в таком состоянии.
   - В каком я состоянии? - окрысился Суриков. - Чего  вы  придумываете?
Месяц целый меня мурыжите, даже больше, только и ищете повод, чтобы дело
не делать. У вас небось свидание назначено, торопитесь уйти поскорей,  а
на меня спихиваете, будто я больной.
   - Сергей Леонидович, - изумленно протянула Татьяна, - возьмите себя в
руки. Вы не в камере.
   - Ладно, извините, - буркнул Суриков. - Я нормально себя чувствую. Не
надо откладывать допрос.
   - Ну что ж, - вздохнула Татьяна, - не надо -  так  не  надо.  Начнем.
Когда и при каких обстоятельствах Софья Илларионовна Бахметьева  приняла
решение обменять свою квартиру?
   - Ну... это... давно еще.
   - Как давно? Год, два года назад? Три месяца?
   - Ну, что-то в этом роде.
   - В каком роде? Сергей Леонидович, я прошу вас быть точным