печатление,  придавая  ей  вид
провинившегося подростка.
   Платонов отправил ее по магазинам искать обои, побелку, клей и прочие
материалы для ремонта. На обратном пути она должна была позвонить  Руса-
нову, и Дмитрий с нетерпением ждал результатов этого разговора.
   Кира вернулась, нагруженная рулонами обоев.
   - Пришлось взять такси, - говорила она, втаскивая покупки в квартиру.
- Хорошо еще шофер попался нормальный, мотался со мной  на  Москворецкий
рынок, помогал плитку выбирать, я же ничего в ней не понимаю - какая го-
дится для пола, какая для стен. Ты извини, я задержалась.
   - Ты звонила Русанову?
   - Да. Дима, пока все очень плохо. Он сказал, чтобы ты сидел  тихонько
и не высовывался, тебя очень серьезно подозревают. Какой-то водитель те-
бя видел рядом с тем местом, где убили Агаева.
   - Но я действительно был рядом с тем местом, - пожал  плечами  Плато-
нов. - Я же привез туда Славку, я этого и не скрываю.
   - Ну вот видишь, а они тебя из-за этого подозревают. Короче, он  про-
сил передать, что делает все, что в его силах, чтобы тебе помочь.
   - Он знает, что ты звонила Каменской?
   - Я ему этого не говорила.
   - А по его словам можно догадаться, что он об этом знает?
   - Ой, Дима, я не знаю. Я же не сыщик, я не очень-то во всем этом раз-
бираюсь. У меня, наверное, чутья нет. А это важно?
   - Понимаешь, мне важно знать, рассказывает ли Каменская о твоих звон-
ках. Если да, значит, она безусловно доверяет своим коллегам и не  очень
верит мне. Если нет, стало быть, она допускает мысль о том, что ты гово-
ришь ей правду, а кому-то эта правда мешает.
   Слушая его, Кира ловко резала овощи для салата, одновременно следя за
жарящимися на сковородке котлетами.
   - Я, наверное, глупая, но я что-то не очень хорошо понимаю, - винова-
то сказала она, потянувшись за солью и перцем.
   - Что ж тут понимать, - обреченно вздохнул Платонов. - На фирму,  где
работает моя жена, перевели деньги, причем огромные. Потом  убили  моего
агента. Потом, через два дня, убили помощника. Как можно это объяснить?
   - А как? - спросила Кира, не отрывая взгляда  от  быстро  мелькающего
ножа.
   - Первое объяснение: все это чистая случайность. Деньги от  "Артэкса"
пришли в фирму "Натали" совершенно законно или, наоборот, по ошибке,  но
в любом случае они не предназначались для того,  чтобы  меня  подкупить.
Тарасова убили по одной причине, Славку Агаева - по совершенной  другой,
просто по времени совпало. Сомнительно, конечно, но чего в этой жизни не
бывает. Второе объяснение: кто-то хочет развалить дело о приборах и  зо-
лотых отходах, но, поскольку я зашел слишком далеко и знаю слишком  мно-
го, надо выбить у меня из рук всю доказательственную базу и всех  квали-
фицированных помощников, причем сделать это так, чтобы обвинили  в  этом
меня же. Понятно?
   - Понятно, Дима. Только при чем тут Каменская?  Достань,  пожалуйста,
глубокие тарелки, я борщ налью.
   - Тебе помочь чем-нибудь? - спохватился Платонов, который только сей-
час сообразил, что Кира, целый  день  проведшая  на  ногах,  в  бегах  и
разъездах, придя домой, встала к плите, как примерная  жена  при  плохом
муже, а он сидит на табуретке и с умным видом философствует. "Черт,  из-
баловала меня Валентина, - с досадой подумал он. - Всегда, когда идет на
кухню, зовет меня с собой, мол, посиди со мной, поговори, пока я  готов-
лю".
   - Нет, не нужно, я уже все сделала. Ты мне не ответил про  Каменскую.
Осторожно, борщ горячий. Бери сметану.
   - Видишь ли, если мне кто-то хочет подставить подножку, то это должен
быть кто-то из нашей системы, из милиции. Вернее, нет, я не с  того  на-
чал. Развалить дело хочет тот, кто в нем заинтересован, то есть тот, кто
имеет доход от махинаций с приборами и отходами. Наблюдая за  действиями
Славки Агаева на заводе в Уральске, можно примерно предположить, в каком
направлении и под кого он копает. Славка на виду, и эти люди вполне  мо-
гут его убить, ничего невероятного в этом нет. Но про Юрия Ефимовича они
знать не могут. Чтобы вычислить, что Тарасов - мой агент, нужно быть сы-
щиком, причем сыщиком опытным, а не зеленым первогодком и не  аппаратчи-
ком, и уж тем более не человеком со стороны. Значит, в операцию по  раз-
валу дела включился работник милиции. Откуда мне  знать,  какого  уровня
это работник? Из нашего министерства? Из ГУВД Москвы? Из  окружного  уп-
равления? Из Уральска? Черт его знает, кто он такой. Им может  оказаться
кто угодно. Между прочим, и Каменская в том  числе.  Поэтому  мне  важно
знать, как она поступает с той информацией, которую ты  ей  даешь.  Если
она ею делится с остальными, значит, ей в голову не приходит,  что  меня
могли подставить, она на таком уровне даже и не мыслит. Если же  она  ею
не делится, то мне важно знать почему. Потому, что предполагает  возмож-
ность подставки? Или потому, что заинтересована в том, чтобы  меня  уто-
пить?
   - Но, Дима, если ты никому не веришь, то зачем я звонила этому  гене-
ралу, Заточному? Он же тоже может быть заинтересован в развале дела. Или
в нем ты совершенно уверен?
   - Да ни в ком я не уверен.
   Платонов с досадой бросил ложку на стол и оперся подбородком на  сло-
женные в замок ладони.
   - Тот факт, что Серегу Русанова включили в группу по инициативе Ивана
Алексеевича, означает, что Иван своих сыщиков бережет, охраняет,  ценит,
а не сдает первому встречному по первому требованию.  Если  бы  Заточный
хотел меня свалить, он бы ни за что не допустил Русанова к  этому  делу,
потому что он понимает: Сережа из-под себя выпрыгнет,  но  сделает  все,
чтобы мне помочь.
   Какое-то время Кира молча жевала салат, не поднимая глаз от  тарелки.
Молчание вдруг стало неловким и тягостным. Не говоря друг другу ни  сло-
ва, они закончили обедать, Платонов помог Кире вымыть посуду и убрать со
стола.
   - Давай будем пить чай в комнате, - неожиданно предложила она. - Сей-
час по телевизору начнутся  "Джентльмены  удачи",  я  очень  люблю  этот
фильм.
   - Конечно, - обрадовался Платонов. Слава  Богу,  обстановка  разряди-
лась, хотя он не мог взять в толк, из-за  чего  возникло  это  внезапное
напряжение.
   Помогая Кире расставлять на низком журнальном столике чашки, сахарни-
цу, плетеную корзиночку с печеньем, розетки, нарезанный лимон, он поймал
на себе косой взгляд и вздрогнул, словно обжегся. Снова  это  загадочное
пламя полыхало в темно-коричневых глазах женщины. Он собрался с  силами,
обернулся и посмотрел прямо ей в лицо. Ничего. Спокойное лицо, спокойные
матовые глаза. "Показалось, наверное, - подумал он. -  В  общем-то,  это
можно понять. Ситуация действительно щекотливая, вроде я заявил, что хо-
чу ее, а сам не делаю никаких движений в этом направлении и, более того,
стараюсь не создавать условий, благоприятствующих тому, чтобы и она  та-
кие движения делала. У женщин интуиция великолепная,  и  Кира  не  может
этого не чувствовать. Она, наверное, не понимает, в какую игру я  играю,
и это ее настораживает, а может быть, и пугает. Из-за этого она и  нерв-
ничает. Может, нужно наконец сделать это и снять напряжение? Нужно, нуж-
но, конечно, но видит Бог, как же мне этого не хочется. Интересно, поче-
му? Ведь она такая славная, добрая, и потом, она очень  красива.  Почему
же она меня не будоражит?"
   Они смотрели популярную комедию,  изредка  обмениваясь  репликами,  и
Дмитрия удивляло, что Кира ни разу не только  не  засмеялась,  но  и  не
улыбнулась, хотя сама сказала, что любит этот фильм. В самом  конце  она
отвернулась и отерла слезы со щек.
   - Кира, что  случилось?  -  обеспокоенно  спросил  он.  -  Ты  чем-то
расстроена?
   - Нет-нет, все в порядке, - быстро ответила она, но головы не  повер-
нула.
   Платонову была видна часть ее лица, и по напряженным мышцам он понял,
что она изо всех сил сдерживается, чтобы не расплакаться. "Э, матушка, а
нервы-то у тебя совсем никуда не годятся. Где же ты их так расшатала при
твоей-то спокойной жизни? Тихий библиотекарь, никто из твоих близких  не
умер и не болен, а ты плачешь, когда на экране Вицин и Крамаров".  Дмит-
рий решил никаких вопросов не задавать, чтобы не расстраивать  Киру  еще
больше. Может, этот фильм связан с какими-то  воспоминаниями,  например,
она смотрела его вместе с мужчиной, которого любила  и  которого  больше
нет в ее жизни. Как знать...
   Виталий Николаевич Кабанов развернул вечерний выпуск газеты  и  снова
перечитал краткое сообщение из рубрики "Криминальная хроника". Еще  одно
убийство на территории Московской области, человек убит выстрелом в  за-
тылок. Ай да снайпер! Упрямый, от своего не  отступается.  Видно,  хочет
большие деньги зарабатывать, а для этого надо получать  высокооплачивае-
мые заказы. Но такие заказы дают только тем, кто подтвердил свою репута-
цию хладнокровного убийцы, у которого не бывает промахов. Пятый  труп  -
достаточное тому доказательство.
   Помощник, телохранитель и шофер Гена по обыкновению сидел  неподвижно
у двери и наблюдал за Кабановым.
   - Ты это читал? - спросил Виталий Николаевич, ткнув пальцем в газету.
   Гена молча кивнул и переменил позу, закинув ногу на ногу  и  скрестив
на груди жилистые руки, густо поросшие волосами.
   - И что скажешь?
   Гена неопределенно пожал плечами, всем своим  видом  выказывая  явное
нежелание обсуждать тему.
   - Молчишь? По-моему, ты просто завидуешь, Геннадий, -  пошутил  Каба-
нов. - Какова настойчивость, а? Целеустремленность, хладнокровие и абсо-
лютная безнравственность. Бесценный кадр. Не согласен?
   - Подождать надо, - упрямо буркнул Гена сквозь зубы.
   - Посмотрим, посмотрим. Что у нас на сегодня осталось?
   - Человек от Трофима. С утра звонил, просил принять. Я  вам  доклады-
вал.
   - А, ну да, вспомнил. На который час я ему назначил?
   - В восемь у Ларисы. Я уже позвонил, предупредил.
   - Умница. Нам, наверное, уже ехать пора? Восьмой час.
   - Минут через пятнадцать, - лаконично ответил Гена. - Отсюда до Лари-
сы ровно двадцать пять минут.
   - Поедем сейчас.
   Кабанов тяжело поднялся, убрал бумаги в сейф, немного подумав,  выта-
щил из ящика стола упаковку с лекарством.
   - Беспокоит, Виталий Николаевич? - заботливо спросил помощник. -  Да-
вайте, я позвоню Александру Егоровичу, чтобы он завтра с утра  вас  пос-
мотрел.
   - Не надо, - поморщился Паровоз. - Беру на всякий случай, вдруг у Ла-
рисы съем что-нибудь не то. Но Егорычу ты всетаки позвони, пусть на этой
недельке выберет время, Светка моя что-то стала жаловаться на боли в бо-
ку, боюсь, не печень ли. По десять чашек кофе в день выпивает да шоколад
без конца жует, а потом боли. Никакой управы на нее нет.
   Дочь Кабанова Светлана засиделась в девицах, но нисколько, по-видимо-
му, от этого не страдала, валяясь целыми днями на диване  с  книжками  в
руках и шоколадными конфетами под боком.
   Всю дорогу Виталий Николаевич молчал, погрузившись в свои мысли. Ког-
да подъехали к ресторану, он с трудом вынес свое грузное тело из  машины
и медленно направился к входу. Лариса тут  же  вылетела  ему  навстречу,
чмокнула в щеку, подхватила под ручку. Она  знала,  что  к  ней  Паровоз
приглашает гостей только в особо конфиденциальных случаях, доверие  пол-
ностью оправдывала, но за это позволяла себе легкость в обращении с  мо-
гущественным мафиози и даже некоторую фамильярность.
   - Цветете, Виталий Николаевич, - щебетала она, ведя Кабанова на  вто-
рой этаж в отдельный кабинет. - Мне бы в ваши годы так выглядеть.
   Паровоз легко шлепнул Ларису пониже спины и приобнял за талию.
   - Тебе до моих лет еще далеко, а в свои тридцать ты и  так  цветочком
смотришься. Чем угощать будешь?
   - Все, что вы любите, - улыбнулась женщина. - Геночка с утра  предуп-
редил, что вы приедете, так что мы все успели приготовить с учетом ваше-
го вкуса.
   - Молодец, - он одобрительно потрепал Ларису по  плечу.  -  Будешь  и
дальше так себя вести - найду тебе мужа настоящего, чтобы за ним как  за
каменной стеной.
   - А нынешнего-то куда девать? - засмеялась она. - Утопить, как кутен-
ка?
   - А мы и ему подберем что-нибудь подходящее, чтобы  не  обижался.  Ты
где хочешь жизнь прожить, в Европе или в Америке?
   - В Сингапуре. Там, говорят,  чистота  необыкновенная  и  порядок.  И
преступности нет. Можете устроить?
   - Паровоз все может, было бы желание. Уф, надо же, двадцать  ступенек
прошел - и одышка. Здоровья-то нет совсем, так что не завидуй мне,  ста-
рику.
   В кабинете Виталий Николаевич уселся на свой любимый  диван,  откинул
голову на подголовник и прикрыл глаза. Он  хотел  сосредоточиться  перед
предстоящим разговором, понимая заранее, что ничего  особенно  приятного
встреча с человеком, которого прислал Трофим, ему не сулит. Кабанов  был
должником Трофима по гроб жизни и долг отдавал услугами, каждая из кото-
рых стоила ему седых волос и  бессонных  ночей.  Но  отказывать  Трофиму
нельзя, в их кругу существуют свои нормы, нарушать которые - смерти  по-
добно.
   Гость пришел ровно в восемь, это тоже было одним из непреложных  пра-
вил. Был он высок и строен, по-спортивному подтянут, хотя  на  вид  был,
пожалуй, ровесником Кабанова.
   - Меня зовут Виталием Васильевичем, - представился он. -  Мы  с  вами
тезки.
   - Очень рад, - сдержанно откликнулся Кабанов.  -  Прошу,  присаживай-
тесь.
   Обслуживала их лично Лариса, официанты в этот кабинет не допускались.
Пока она расставляла закуски и открывала напитки, Виталий  Николаевич  и
его гость обменивались ничего не значащими фразами. Когда Лариса  вышла,
Кабанов не спеша приступил к еде, пропустив  ритуальный  этап  "поднятия
рюмки". И дело было не в том, что Паровоз не пил совсем, нет,  напротив,
он ценил хорошее спиртное и употреблял его не без  удовольствия,  но  он
никогда и ни при каких условиях не позволял кому бы то  ни  было  дикто-
вать, когда, что и сколько ему, Кабанову, пить. И уж если он хотел пора-
довать свой организм несколькими глотками или  рюмками  доброго  коньяку
или ледяной водочки, то ему и компания для этого не была  нужна,  и  чо-
каньем он пренебрегал, и было ему глубоко безразлично, пьют ли при  этом
его сотрапезники или мух на потолке считают.
   - Так я вас слушаю, Виталий Васильевич. Чем я могу быть вам полезен?
   Сайнес вздрогнул, словно и не ожидал начала  разговора,  хотя  именно
для этого разговора и пришел сюда.
   - Меня интересует человек, о котором регулярно, раз в неделю, сообща-
ют газеты и телевидение.
   - Какой человек? - недоуменно вскинул брови Кабанов.
   - Тот, который оставляет после себя мертвые тела на территории облас-
ти. Вы понимаете, о ком я говорю?
   - Нет.
   Кабанов осторожно положил вилку и откинулся на диване. Хуже этого  не
могло быть ничего. Он ждал  от  человека,  присланного  Трофимом,  какой
угодно просьбы, только не этой. Принять ее и согласиться помочь - подпи-
сать себе смертный приговор. Не принять - итог тот же. Единственное, что
можно сделать в этой ситуации, - не дать гостю высказать свою просьбу  в
смертельно опасной форме. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы  ког-
да-нибудь этот стройный высокий человек, связанный с Трофимом, смог ска-
зать, что обращался к ПаровозуКабанову с  просьбой  найти  ему  наемного
убийцу и Кабанов ему помог. Но Виталий Васильевич явно побаивается,  ви-
димо, рассчитывает, что Кабанов сам подхватит недоговоренное. Нельзя ему
помогать, нельзя, может. Бог даст, испугается говорить напрямую,  одума-
ется, не выскажет свою страшную просьбу, которую и  выполнять  -  смерти
подобно, и не выполнить нельзя.
   Бросив в  пространство  свое  равнодушное  "нет".  Кабанов  уставился
взглядом в тарелку гостю, где сиротливо скучали  два  кусочка  цыплячьей
грудки с орехами, чесноком и зеленью.
   - Я имею в виду человека, который умеет хорошо стрелять в  затылок  с
двадцати метров. Любого человека, не обязательно того самого, о  котором
пишут газеты.
   - И в чем состоит ваш интерес? - лениво спросил Кабанов. - Вы  хотите
написать его биографию? Снять о нем художественный сериал для  телевиде-
ния?
   - Я хочу предложить ему работу по специальности, -  спокойно  ответил
Сайнес. - Хорошо оплачиваемую работу.
   - Я не возглавляю бюро по найму рабочей силы. Я  торгую  типографским
оборудованием. Для того, чтобы нанять на работу того, кто вам нужен,  вы
не нуждаетесь в моем посредничестве.
   - Напротив, Виталий Николаевич, напротив, - возразил Сайнес,  -  ваше
посредничество очень нужно. Я не могу найти такого человека. А вы  може-
те.
   - С чего вы это взяли?
   - Так сказал человек, который дал мне ваш  телефон.  Он  гарантировал
мне, что вы обязательно поможете.
   - Но этого человека уже больше месяца ищет милиция. Вы же  понимаете,
что мои возможности несоразмеримы с тем, что могут они. И  если  уж  они
его не нашли до сих пор, то...
   - Я же не настаиваю на том, чтобы это был непременно он. Меня  вполне
устроит любой другой, но такого же класса. Найдите его, Виталий Николае-
вич, и вы получите свои комиссионные.
   - Я совсем не уверен, что смогу это сделать, - пожал плечами Кабанов.
- А я никогда не даю твердых обещаний, если не уверен, что могу  их  вы-
полнить. Может быть, вам есть смысл обратиться  к  кому-нибудь  другому,
кто наверняка сможет вам помочь.
   - Я обращаюсь к вам, потому что Трофим уверен в  ваших  возможностях.
Он знает, что это в ваших силах. И он знает, что лучше  вас  с  этим  не
справится никто.
   - Трофим не может этого знать, - возразил Кабанов. -  Просто  потому,
что такого рода просьбы ко мне никогда не поступали. Я  ничего  не  могу
вам обещать. Подумайте об этом.
   - Виталий Николаевич, за вами закрепилось прозвище Паровоз именно по-
тому, что вы можете вытащить любое, даже самое безнадежное дело. Я очень
на вас рассчитываю.
   - И в какое время вы рассчитываете получить результат?
   - Неделя. Крайний срок - десять дней.
   - То есть вы хотите, чтобы за десять дней я сделал то, что не  смогла
вся милиция за месяц? Вашему оптимизму можно позавидовать,  Виталий  Ва-
сильевич.
   - Вы не поняли меня. Я хочу, чтобы за десять дней, а лучше за  неделю
этот человек выполнил задание. Сколько времени вы будете  его  искать  -
пять минут или девять с половиной суток,  меня  не  интересует.  Сегодня
среда, пятое апреля. К следующей пятнице, то есть к четырнадцатому  чис-
лу, задание должно быть выполнено. Но будет лучше, если все будет сдела-
но уже ко вторнику. И передадите задание этому человеку вы. Я не собира-
юсь вступать с ним в контакт.
   - Я не могу взять на себя такие обязательства, - покачал головой  Ка-
банов. - Это слишком большой риск. Случись что - я окажусь виноватым. Вы
ведь не побежите меня защищать, правда?
   - Разумеется, - вальяжно хмыкнул гость. - У каждого из нас свой  риск
и свои доходы. Итак, Виталий Николаевич, мое задание таково:  мужчина  и
женщина, однокомнатная квартира на третьем этаже  в  четвертом  подъезде
дома, где находится магазин "Дары океана". Такой магазин в Москве только
один, ошибиться невозможно. Хозяйка квартиры - женщина, мужчина ее гость
и, по-видимому, любовник.
   "Он не называет ни имен, ни адреса, - подумал Кабанов. - Боится?  Или
не знает? Судя по тому, как настойчиво он излагал свою просьбу, он вооб-
ще мало чего в этой жизни боится, кроме, наверное, парочки в однокомнат-
ной квартире. Видно, за ним стоят высокие посты и мощные силы. Опасно  с
ним связываться, ох опасно. Но отказать Трофиму - опасней втройне.  Черт
возьми, ну и влип же я".
   Он молча переждал, пока Лариса сервировала на столе горячее,  пользу-
ясь вынужденной паузой, чтобы обдумать ситуацию. Гость, напротив, не вы-
казывал ни малейших признаков напряжения. Впечатление, которое он произ-
вел на Кабанова с самого начала, оказалось обманчивым. Почему-то Виталий
Николаевич вдруг подумал о том, а откуда, собственно, Трофиму может быть
достоверно известно, что такую просьбу Паровоз может  выполнить?  Трофим
безоговорочно верит в его могущество и делов