идет
с женой, тут же  словно  внезапно  вспоминает  о  чем-то  неотложном,  и
встреча переносится на другое время.
   Вот Анита пришла поздравить Нину с днем рождения, а Ларисы не было  в
тот момент... А вот она приехала к ним на  дачу,  а  Лариса  в  тот  раз
оставалась в городе...  А  вот  снова  они  сидят  в  гостиной,  смотрят
какой-то фильм по телевизору, щелкает замок в прихожей - пришла  Лариса,
и Анита тут же начинает прощаться...
   Да, если вспомнить, то все получается именно так, как  говорит  мать.
Что же случилось? Какая  кошка  пробежала  между  женой  и  единокровной
сестрой, дочерью отца от предыдущего брака?
   - У тебя  есть  объяснение?  -  спросил  Валерий,  отчего-то  избегая
глядеть на мать.
   Нина покачала головой:
   - Нет. Я думала, может быть, объяснение есть у тебя?
   В любом случае эта ситуация меня тревожит. Анита  так  много  сделала
для всех нас, я теперь не представляю нашей жизни  без  нее.  И  мне  не
хотелось бы, чтобы из-за Лары между нами...
   - Нина, ну при чем тут Лара? - раздраженно перебил Валерий. - Лара  -
совершенный ребенок, она ни при каких условиях  не  может  встать  между
нами и Анитой. Она дитя, понимаешь? Невинное, простодушное дитя во всем,
что не касается живописи. Я думаю, дело не в Ларе, а в самой Аните. Я  в
ближайшее же время  поговорю  с  ней.  Уверен,  что  все  разъяснится  и
окажется какая-нибудь ерунда.
   - Дай бог, чтобы ты был прав, сынок. Но  мысли  у  меня  не  очень-то
приятные.
   - Какие мысли, мама? Что ты себе напридумывала?
   - Со временем скажу.
   - Мама! Говори немедленно! - потребовал Валерий. - Что  произошло?  Я
чего-то не знаю?
   - Сынок, не дави на меня. Либо я окажусь права  и  ты  сам  обо  всем
узнаешь, либо я ошибаюсь, и тогда  я  со  смехом  тебе  все  расскажу  и
попрошу прощения за то, что подозревала Лару.
   - Нина!...
   Он собрался было высказать матери свое негодование,  ведь  нельзя  же
так, честное слово! Напустить туману, заговорить о каких-то подозрениях,
а потом спрятаться в кусты  и  прикрыться  обещаниями  со  временем  все
объяснить. Такой стиль  общения  допустим  между  чужими  людьми,  между
посторонними, но между близкими, родными... Это уж слишком. Да и  в  чем
можно подозревать Ларку? В том, что она ворует деньги из сумочки  матери
или Аниты? С наркоманами это случается сплошь и рядом, но только  в  том
случае, если они нуждаются в деньгах.  А  Лариса  в  них  не  нуждается,
Валерий всегда дает ей большие суммы. Впрочем,  как  знать,  может,  она
глотает что-то запредельно дорогое, и ей даже этих сумм не хватает.
   Все это промелькнуло в голове мгновенно, но Риттер  не  успел  ничего
сказать, потому что зазвонил телефон.
   - Ларису позовите, - лениво потребовал  женский  голос,  показавшийся
Валерию вульгарным и не совсем трезвым.
   - Она спит. Ей что-нибудь передать?  -  Он  машинально  отметил,  что
голос этот ему не знаком. Новая подружка?
   - Скажите, что я звонила.
   - Кто - вы? У вас имя есть? - сердито спросил он.
   - Она сама знает. - Голос хохотнул,  и  его  обладательница  повесила
трубку.
   Мать смотрела на сына пристально, тревога выплескивалась из ее глаз и
заполняла собой, казалось, все пространство огромной гостиной.
   - Опять Ларису спрашивали? - Она не то спрашивала, не то утверждала.
   - Почему опять? - К раздражению от разговора с матерью прибавилось  и
раздражение от этого вульгарного голоса, и Валерий уже  не  пытался  его
скрывать. - По-моему, за весь вечер это был первый звонок. И,  по-моему,
Нина, у тебя теперь каждое лыко встанет в строку.
   Но мать словно и не замечала  его  настроя.  Или  считала  нужным  не
замечать?
   - И опять незнакомый голос?
   - Незнакомый, - нехотя подтвердил он.
   - Женский?
   - Да, женский. И что из того?
   - И опять не назвалась?
   - Да! - он наконец взорвался. - Она не назвалась!
   И что из этого следует?  Только  то,  что  у  Ларки  появилась  новая
приятельница, незнакомая с правилами хорошего тона, вот и все! Она часто
сюда звонит? И что, это, по-твоему,  преступление?  Почему  я  должен  в
чем-то подозревать жену только на том основании,  что  у  нее  появилась
знакомая не из высшего света? Твой доморощенный  аристократизм,  Нинуля,
уже переходит всякие границы! Прости за резкость, но жизнь с отцом  тебя
развратила, ты никогда не работала, ты почти тридцать  лет  вращалась  в
высшем обществе и даже представления не имеешь  о  том,  что  отсутствие
воспитания вовсе не означает отсутствия порядочности. На свете  огромное
количество добрых и честных людей, которые не умеют  правильно  общаться
по телефону, а ты их всех готова априори записать в  преступники.  Уйми,
наконец, свой снобизм и оставь Ларку в покое!
   Валерий  был  уверен,  что  мать  рассердится,  немедленно  прекратит
разговор и уйдет к себе. Она  почти  никогда  не  повышала  голос  и  не
опускалась  до  нудных  и  тягостных  выяснений  отношений,  она  просто
печально улыбалась и замыкалась  в  холодном  молчании.  Печаль  в  этих
случаях  была  призвана  демонстрировать  ее  разочарование   тем,   что
собеседник оказался таким недалеким и невоспитанным.
   Но мать, вопреки ожиданиям, не поднялась и не ушла.
   И даже не замолчала.
   - Прости, сынок, я заставила тебя нервничать. Но дело в том,  что  ты
целыми днями на работе, а я все время дома.
   И могу тебе сказать,  что  сегодняшний  звонок  -  не  исключение  из
правил. В последнее время Ларе постоянно звонят  разные  незнакомые  мне
женщины, и ни одна не называет своего  имени.  Раньше  такого  не  было.
Получается, что  у  твоей  жены  именно  в  последние  месяцы  появилось
множество новых подружек, и все как одна невежливы. Откуда они  взялись?
И почему одновременно с появлением этих таинственных, дурно  воспитанных
подружек Анита начала избегать Лару?  Я  прошу  тебя  только  об  одном:
подумай об этом.
   Раздражение все еще не улеглось, но словам  матери  все-таки  удалось
пробиться сквозь него и дойти до сознания.
   Валерий понял, что в отношении матери, пожалуй, погорячился. Конечно,
она строила из себя крутую аристократку,  и  это  обстоятельство  всегда
вызывало у Риттера снисходительную насмешку, но все-таки...  Факты  есть
факты. Во-первых, их надо проверить и уточнить.  И  во-вторых,  их  надо
обдумать.
 
Глава 2 
 
   В свое время  должно  было  пройти  несколько  месяцев,  чтобы  Настя
Каменская перестала считать Павла Дюжина сумасшедшим. Она  познакомилась
с Павлом, когда еще работала в главке у  Заточного,  и  долго  не  могла
взять в толк, как среди офицеров милиции оказался человек, свято верящий
в то, что есть комнаты и кабинеты, в которых "плохо", и  что  "помещения
надо чистить". При этом Дюжин не  только  верил  в  это,  но  и  активно
претворял свои убеждения в жизнь. Настя отлично помнила, как он, впервые
попав в ее служебный кабинет, заявил, что не сможет здесь работать и  не
станет, пока не очистит  его,  после  чего  притащил  какую-то  рамочку,
свечу, воду и газеты и производил разные манипуляции до  тех  пор,  пока
состояние помещения не стало удовлетворять его  загадочным  требованиям.
Настя тогда, помнится, специально интересовалась у Заточного,  зачем  он
взял на работу  этого  ненормального,  а  генерал  ответил,  что  каждый
человек имеет право на своих тараканов, если  они  не  мешают  служебной
деятельности. Как говорится,  царапина  на  двери  на  ходовые  качества
автомобиля  не  влияет.  А  мозги  у  капитана  Дюжина  хорошие  и   для
аналитической  работы  вполне  пригодные,  с  чем  Настя  не  могла   не
согласиться Однако же ей потребовались значительные  интеллектуальные  и
душевные усилия, чтобы примириться с особенностями Дюжина, и  не  просто
примириться, а открыть для себя и принять давно всем известную истину  о
том, - что все люди разные и не обязаны быть похожими друг на друга. Да,
Павел такой, какой есть, и надо радоваться тому, что он такой, и  любить
его таким, и принимать, и не считать психом ненормальным только лишь  на
том основании, что он не похож на большинство окружающих, в том числе  и
на саму Настю.
   Она позвонила Павлу на следующий же  день  после  разговора  с  Колей
Селуяновым. Дюжин уже год как снял погоны  и  ушел  вместе  с  генералом
Заточным в  какую-то  крупную  коммерческую  структуру,  где  с  успехом
применял навыки аналитической работы, занимаясь отслеживанием финансовых
потоков.
   - Паша, ты знаешь, что такое кинезиология?
   - Конечно, - ответил Дюжин, не задумываясь.
   - Это что, какая-то наука?
   - Да нет, скорее практика. Ну и наука тоже. Почему ты интересуешься?
   - Да тут потерпевшая одна... - Настя замялась, она  разговаривала  по
телефону, сидя в больничном коридоре,  мимо  сновали  врачи  и  медленно
двигались больные, и ей не хотелось  вслух  произносить  страшное  слово
"убийство". - У нее на визитной карточке указано, что она кинезиолог. Ты
мне можешь поподробнее рассказать, что это за штука такая?
   - Я так понимаю, что у самой потерпевшей ты уже спросить не можешь, -
усмехнулся Павел. - Хорошо, давай встретимся. Где и когда?
   - Понимаешь, я сейчас в госпитале. Если бы ты мог сюда приехать, было
бы славно.
   - В госпитале?! Что случилось?
   - А, ерунда. Ногу сломала, но я  уже  ходячая,  меня  через  два  дня
выписывать будут. Так ты приедешь?
   - Конечно, прямо сейчас.
   - С работы сбежишь? - рассмеялась Настя. - Начальство не заругает?
   - Так у меня начальник-то кто? Заточный. Поэтому даже не  сомневайся,
меня отпустят к тебе по, первому требованию.  У  вас  там  как,  пускают
посетителей?
   -  Вообще-то  с  четырех  до  восьми,  но  на   оперсостав   это   не
распространяется, так что ко мне пускают всегда. Ко  мне  вчера  даже  в
десять вечера с работы приходили.
   Дюжин примчался  в  госпиталь  уже  через  час.  За  этот  час  Настя
буквально голову сломала, пытаясь придумать, где бы  найти  в  отделении
место для разговора наедине. Днем такое место найти было трудно, поэтому
она, превозмогая ужас перед неминуемой болью, натянула теплую куртку  и,
вооружившись палкой, выползла  из  корпуса  в  парк.  Куртку  ей  привез
Чистяков еще дней десять назад, когда врач сказал, что  ей  нужно  будет
начинать разрабатывать ногу и можно выходить на улицу, но Настя  так  ни
разу ее и не надела. И на свежий воздух вышла за все время пребывания  в
госпитале в первый раз.
   Метрах в десяти от выхода из  корпуса  стояла  скамейка  -  последний
оплот. Дальше ей не уйти, нет сил больше терпеть боль. С Павлом  она  не
разминется, он не сможет пройти в корпус никаким  другим  путем,  только
мимо нее.
   Настя устроилась  поудобнее,  пристроила  палку  так,  чтобы  она  не
свалилась в мокрую от дождя грязь, глубоко вдохнула  сырой,  пропитанный
выхлопными газами воздух. Уже среда. Послезавтра выписка. А вопрос так и
висит нерешенным. Сегодня придет мама, но с ней Настя даже разговаривать
на эту тему не станет: мама разволнуется, расстроится, начнет сама  себя
укорять за то, что ремонт в ее квартире так затянулся,  и  в  результате
родственники  осели  у  дочери.  Правда,  узнав,  что  в  пятницу  Настю
отправляют домой, мама может сама задаться вопросом: а как,  собственно,
ее дочь будет существовать дальше? Хорошо бы, чтобы к  моменту  маминого
появления в госпитале уже нашлось  готовое  решение,  которое  останется
только  довести  до  сведения  матушки,  сопроводив  сияющей  улыбкой  и
уверениями, что все образовалось как нельзя лучше.
   Погруженная в мысли, Настя заметила Дюжина  только  тогда,  когда  он
подошел к ней вплотную.
   - О чем мечтаешь, красавица? - весело спросил он.
   - О жилье, - честно брякнула Настя, не успев перестроиться.
   - И в чем проблема?
   Выслушав Настины причитания на тему  временных  трудностей  с  местом
проживания, Павел широко улыбнулся:
   - Могу предложить роскошный вариант. Тебя он должен устроить  на  все
сто. Только не говори сразу "нет", сначала выслушай.
   - Давай, - загорелась Настя.
   Господи, неужели проблема может разрешиться  вот  так  просто,  одним
махом? Она голову сломала в  поисках  решения,  а  нужно  всего-то  было
позвонить Паше Дюжину. Интересно, что он сейчас предложит?
   - Есть пустая дача...
   - Нет! - тут же выкрикнула она.
   - Настя, мы же договорились, - с упреком сказал Дюжин.
   - Нет, Паша, дальше  я  и  слушать  не  хочу.  Никаких  дач,  никаких
загородов. Я этого не вынесу.
   - Да почему же? Ты что, никогда на даче не жила?
   - Не жила, только в гости ездила, и то  редко.  В  нашей  семье  дачи
отродясь не было. Все эти  холодные  дома,  которые  надо  протапливать,
сортиры на  улице,  магазины  за  три  километра,  отсутствие  телефона,
непролазная грязь на улице - нет, это не для меня. Тем  более  с  ногой,
которая еле ходит. Мне  нужно  будет  в  Москву  через  день  ездить  на
процедуры, а электричка небось раз в два часа ходит, битком  набитая,  и
добираться до нее придется сто лет. Нет, нет и нет.
   - Понятно, -  вздохнул  Павел.  -  Теперь  выслушай  меня  до  конца,
поскольку свое "нет" ты уже сказала и  повторять  его  нет  смысла.  Дом
топить не нужно,  в  нем  есть  отопление,  горячая  вода  и  нормальный
санузел. Телефон тоже есть, с московским  номером.  Магазин  в  трехстах
метрах,  причем  можно  договориться  с  владельцем,  и  продукты  будут
доставлять на дом. В поселке почти все так делают.
   Дальше. Есть коммерческий медпункт  с  докторами  и  медсестрами,  он
обслуживает всех, кто платит, никакого полиса не требуют.  Что-то  вроде
частной поликлиники для жителей поселка. Опять же, поскольку  народец  в
поселке избалованный, медицинские услуги оказываются на дому, у них даже
есть   специальный   транспорт,   чтобы   привозить    аппаратуру    для
физиопроцедур. Дальше. Грязи непролазной  на  улице  нет,  все  чисто  и
аккуратно. Электрички ходят каждые десять-пятнадцать минут, но они  тебе
вряд  ли  понадобятся.  Чего  тебе  в  Москве-то  делать?  Скажи  своему
благоверному, чтобы завез туда книжек побольше  и  видеокассет,  и  живи
потихоньку, наслаждайся жизнью, гуляй, ногу лечи.
   - А там что, и видик есть? - недоверчиво спросила Настя.
   - Там даже "тарелка" есть  для  приема  спутникового  телевидения.  У
тебя, Настюха, устаревшие представления о дачах. Конечно, летняя  лачуга
на шести сотках в ста пятидесяти километрах от Москвы - это не для  тебя
в данном случае. А симпатичный загородный домик в десяти  километрах  от
Кольцевой дороги в поселке  с  развитой  инфраструктурой  и  собственной
охраной - это же совсем другое дело.
   Да, пожалуй,  над  этим  имеет  смысл  подумать.  И  лифта  нет,  что
немаловажно. А то как сломается,  так  она  со  своей  ногой  замучается
спускаться и подниматься. И хорошо еще, если со второго-третьего  этажа,
а если с пятнадцатого? И в поликлинику на процедуры не  придется  ездить
через всю Москву. И продукты на дом приносят. Живут же люди,  интересно,
какую плату потребуют хозяева дачи за месячную аренду?  Может,  у  Насти
еще и денег не хватит, а она тут размечталась!
   - Нисколько, - пожал плечами Дюжин. - Какие  деньги,  ты  что?  Живи,
сколько надо.
   - Легко ты чужими домами распоряжаешься, - ехидно заметила Настя.
   - Почему чужими? Это мой дом.
   Вот так, приехали. Всего год как ушел со  службы  в  органах,  а  уже
загородный домик завел. Странно, что кто-то еще работает, носит  погоны.
При таком раскладе доблестные органы внутренних дел должны бы, по  идее,
состоять из одних вакансий и полных придурков, которых больше никуда  не
берут. Придурков, конечно, полно, кто спорит, но ведь и толковые  ребята
есть, хорошие профессионалы, преданные делу.  К  сожалению,  значительно
больше толковых профессионалов, делу не преданных, и  это  позволяет  им
много зарабатывать и очень неплохо жить.
   Зато мама совсем не расстроится, узнав, что Настя  будет  жить  не  в
квартире, до потолка забитой родственниками, а  за  городом.  Наконец-то
ребенок поживет на  природе,  подышит  свежим  воздухом!  Одним  словом,
сплошные плюсы и никаких минусов.
   - Ну что, Настюха? Решено?
   -  Решено,  -  с  облегчением  кивнула  Настя.  -  Теперь  давай  про
кинезиологию.
   Объяснял Павел очень подробно, но не  сказать  чтобы  очень  понятно.
Вернее, объяснял-то он доходчиво, только Настя не все понимала. И  слова
вроде бы все были знакомыми, а все  равно  непонятно.  Вот,  к  примеру,
разве может нормальный опер понять, как это:  прикасаешься  к  человеку,
мысленно  задаешь  вопрос:  "Есть  проблема?",  получаешь  сигнал-ответ:
"Есть". Или не получаешь сигнала, стало быть, проблемы нет. Казалось бы,
что проще - задал вопрос, получил ответ. А все равно непонятно.
   Дальше  все  было  более  или  менее  уяснимо.  Все   психологические
проблемы, которые сидят  в  людях  и  мешают  им  нормально  жить,  были
классифицированы специалистами психологами и психоаналитиками и  сведены
к определенным формулировкам. Например, "Меня не любят" или "Я загнан  в
угол". Для каждой  такой  формулировки  разработана  формула-антагонист,
которая противостоит запрятанной вглубь проблеме. До этого  места  Настя
еще понимала, но дальше...
   А дальше кинезиолог,  продолжая  поддерживать  физический  контакт  с
пациентом, начинает мысленно  переводить  негатив  в  позитив,  то  есть
убирает негативно окрашенную проблему и замещает ее позитивно окрашенным
отношением. Да, конечно, Настя неоднократно слышала  о  том,  что  мысль
материальна. Но не до такой же степени!
   Мысленно  задать  вопрос,  получить  сигнал-ответ,  потом  переводить
негатив в позитив - нет, это решительно не укладывалось в ее голове. Так
не бывает.
   - Паш, а ты сам-то в это веришь? - ей трудно было скрыть сомнения.
   - Я, Настюха, не верю, я знаю. Точно знаю.
   - Откуда? - продолжала допытываться Настя.
   - Из собственного опыта. Я обучался кинезиологии.
   - Ты?! И что.., ты вот.., все это умеешь?
   - Умею. Я бы не стал тебе рассказывать, если бы не знал точно.
   - Покажи! - потребовала она.
   - Что тебе показать?
   - Ну.., это вот.., про что ты мне рассказывал. Возьми меня  за  руку,
задай вопрос, получи ответ, переведи  негатив  в  позитив.  Давай  прямо
сейчас. Можешь?
   - Могу. А что,  у  тебя  есть  проблемы,  с  которыми  ты  не  можешь
справиться?
   - У меня? - растерялась Настя. - Да нет, у меня все в порядке! Денег,
правда, мало зарабатываю, но это из другой оперы.
   - То есть, другими словами, тебе помощь психолога не нужна? - уточнил
Павел.
   - Да нет же, не нужна,  у  меня  все  в  полном  порядке.  Ну  давай,
показывай, - нетерпеливо произнесла она.
   - Не буду, - улыбнулся Дюжин.
   - Почему? Слабо?
   - Настя, ты не понимаешь... Кинезиология - это  не  цирковые  фокусы,
которые можно показывать с  целью  развлечь  зрителя.  И  не  химические
опыты, которые можно делать демонстративно,  чтобы  человек  понял,  как
вещества реагируют друг на  друга.  Кинезиолог  работает  только  тогда,
когда человек чувствует, что нуждается в помощи, и  обращается  за  этой
помощью. Если человек о помощи не просит, с ним работать нельзя.
   - Но почему?
   - Потому что есть закон.
   - Какой? У кинезиологов есть кодекс этики?
   - Можно и  так  назвать.  Но  вообще-то  это  называется  космическим
законом.
   - Каким?! - Настя решила, что ослышалась. Космический закон! Ну  надо
же... Впрочем, она забыла, что имеет дело с Дюжиным. От него  еще  и  не
такое можно услышать.
   - Космический закон. Никогда не слыхала про такие?
   - Нет, - призналась она. - И как он звучит?
   - "Никогда ничего не делай, не говори и не думай, если тебя  об  этом
не просят". Это закон на все случаи жизни, он существует не  только  для
кинезиологов. В нашей с тобой ситуации его надо понимать так, что  я  не
должен с тобой работать, если ты не ощущаешь потребности в моей помощи и
не просишь о ней.
   - А если я попрошу?
   - Тог