тствует обстоятельствам  не  только
внешним, но и внутренним. Да и родители Ольги и Павла были счастливы оттого,
что их дети живут  так  дружно.  Внуков  вот  только  нет,  но,  значит,  не
судьба...
   * * *
   Стоя в арке, Павел основательно продрог, несмотря на  то  что  был  тепло
одет. Сырость пробралась за воротник и оттуда медленно спускалась по  спине.
Ливень прекратился, переродившись в нудный нескончаемый моросящий дождь.  На
часах уже половина  десятого,  черный  "Лексус"  нее  еще  стоит  у  второго
подъезда, а результата пока никакою.
   Без десяти десять из подъезда шестнадцатиэтажного дома  вышел  человек  с
висящим через плечо кофром от видеокамеры. "Неужели он?" - подумал Павел, не
веря в удачу. В дождливых сумерках он нс мог как следует  рассмотреть  этого
человека, видел только, что это мужчина. Субъект с  кофром  слегка  замедлил
шаг, поднял голову и посмотрел на окна. На  те  самые  окна,  которые  Ольга
утром помечала крестиками на схеме. "Точно - он!" - понял Плетнев.
   Мужчина  накинул  на  голову  капюшон  и  быстрым   шагом   двинулся   по
противоположной стороне. Павел осторожно выглянул на улицу. Мужчина, судя по
всему, приехал не на машине, во всяком  случае,  направлялся  он  в  сторону
станции метро "Новокузнецкая". Ольга говорила, что до метро  от  этого  дома
никакой общественный транспорт не ходит, нужно  идти  пешком  переулками,  и
занимает это минут пятнадцать. Павел хотел было сесть в машину и доехать  до
метро, а там подождать человека с кофром, по в последний  момент  сообразил,
что тот может оказаться местным жителем и идти вовсе не на метро, а  к  себе
домой. Павел, как дурак, станет высматривать его  на  платформе,  а  он  уже
давно будет пить чай в своей квартире. Или, допустим, не войдет и  метро,  а
сядет в автобус, который там останавливается. Придется идти  за  ним  следом
под дождем. Тоже мне радость...
   Мужчина шел быстро, и, двигаясь за ним по  пятам,  Павел  оказался  возле
метро уже минут через десять. Ольга  явно  определяла  время  в  расчете  на
прогулочный шаг и высокий каблук.
   В вагоне  метро  Павел  сумел  как  следует  рассмотреть  предполагаемого
шантажиста (в глубине души Плетнев все-таки допускал мысль, что ошибся, мало
ли людей ходит по городу с видеокамерами,  а  то.  что  именно  на  те  окна
посмотрел, так  это  простое  совпадение).  Ничем  нс  выдающаяся  личность,
молодой  парень  лет  двадцати  или  около  того.   черты   лица   несколько
неправильные, асимметричные, как бывает у психически больных людей.  Но  это
ведь может быть  и  от  природы  или  вследствие  какой-нибудь  соматической
болезни. Парень пребывал в  глубокой  задумчивости,  периодически  губы  его
расплывались в улыбке, как будто он мечтал о чем-то необыкновенно приятном.
   Проехал он всего одну остановку и на  станции  "Китай-город"  пересел  на
Рижскую линию. "Странный он какой-то, - с недоумением подумал Павел.  -  Мог
бы сразу с "Новокузнецкой" перейти на "Третьяковскую" и ехать без пересадок.
И о чем он только думает?" В этот момент парень  с  кофром  снова  задумчиво
улыбнулся, и Павел со злостью ответил сам себе: "Как это о чем он думает?  О
деньгах, которые хочет с Лельки слупить. Небось сейчас мысленно  их  тратит,
вот и улыбается, козлище. Руки чешутся шею ему свернуть. Ей-богу, пришиб  бы
как поганого таракана, если бы не боялся,  что  за  это  посадят.  Угрызения
совести меня бы уж точно не мучили".
   Они  доехали  до  станции  "Свиблово",  где  парень  наконец  вышел.  Еще
несколько минут пешком, и он вошел  в  подъезд  дома,  такого  же  ничем  не
примечательного, как и он сам. Павел даже удивился, как  легко  ему  удалось
проследить  за  шантажистом.  Ему  всегда  казалось,  что  слежка   -   дело
чрезвычайно тонкое  и  трудное,  но  это,  наверное,  тогда,  когда  человек
опасается, что за ним могут следить, и все  время  проверяется.  Обычные  же
люди ни о чем таком не думают, и им и в  голову  не  приходит  оборачиваться
назад и смотреть, нет  ли  среди  идущих  сзади  прохожих  кого-нибудь,  кто
полчаса назад садился с ним в один  вагон  поезда.  Этот  тип,  по-видимому,
никого не опасался. Что ж, тем лучше.
   Зайти в подъезд следом за парнем Павел не  смог,  там  висел  домофон,  а
открывалась  дверь  при  помощи  специального  ключа-пластины.   Плетнев   в
задумчивости остановился, и на его удачу в этот  момент  из  подъезда  вышла
женщина.
   - Простите, я, кажется, с приятелем  разминулся,  -  торопливо  заговорил
Павел. - Вы не видели, это не Лева Зеленов сейчас в лифте поднимался?
   Он назвал первое пришедшее ему в голову имя бывшего однокурсника. Женщина
чуть сдвинула брови, будто припоминая фамилии всех жильцов подъезда.
   - В нашем  доме  Зеленовы  не  живут,  -  ответила  она,  окидывая  Павла
подозрительным взглядом. - Вы подъезд не перелетали?
   - Как будто нет, - Павел изобразил растерянность.  -  Квартира  семьдесят
один здесь?
   - Семьдесят первая в третьем подъезде.
   - Черт, я был точно уверен, что это Левка! Бежал за ним от самого  метро,
догнать не смог. В синей куртке с капюшоном, на плече кофр  такой  висит  от
видеокамеры...
   - Да это был Кира Яровой с четвертого этажа, а никакой не Зеленов или как
его там, - укоризненно сказала женщина, всем своим видом показывая, как  это
неприлично  -  перепутать  всем  известного  Кирилла  Ярового  с  никому  не
известным Левкой  Зеленовым.  -  Он  действительно  только  сейчас  в  лифте
поднимался. Я спустилась как раз, а он в  лифт  вошел.  Правильно,  в  синей
куртке и с кофром. А семьдесят  первая  квартира  в  третьем  подъезде,  там
ищите.
   - Спасибо вам, - горячо поблагодарил Павел и изобразил движение в сторону
третьего подъезда, с ужасом думая, как себя  вести,  если  всезнающая  тетка
пойдет с ним рядом и будет смотреть, как  он  станет  набирать  на  домофоне
номер семьдесят один и спрашивать Зеленова.
   На его счастье, женщина пошла в другую сторону  и  тут  же  завернула  за
угол. Ну что ж, первый результат есть, его зовут Кирилл Яровой и живет он на
четвертом этаже. Хорошо бы узнать, в  какой  именно  квартире,  а  заодно  и
выяснить, чем он занимается и на какие средства существует. Была  бы  сейчас
хорошая погода, во дворах околачивались бы пацаны из  близлежащих  домов,  и
при помощи элементарного умения и весьма скромных денежных сумм из них можно
было бы выкачать всю нужную информацию. Но идет дождь, и  во  дворах  пусто.
Ладно, никуда он не денется, можно и завтра вечером сюда приехать и  собрать
все необходимые сведения. А пока надо возвращаться домой, дождаться Лельку и
спросить ее, не знает ли она человека по фамилии Яровой. Может  быть,  отца,
мать, сестру или брата этого Кирилла. Может, это у них семейный бизнес?
   Павел почти бегом выскочил на проезжую часть и поймал такси,  на  котором
доехал до места, где оставил свою машину. Черный "Лексус" все еще  стоял,  в
окнах квартиры, где  сейчас  находилась  Ольга  с  любовником,  горел  свет.
Несмотря на мерзкую холодную погоду, окна были по-прежнему распахнуты, как и
балконная дверь. "Им сейчас  тепло  и  уютно,  -  с  неожиданной  неприязнью
подумал Плетнев, - они там небось в постельке  валяются  да  вино  попивают,
Лелька говорила, этот ее Роман большой ценитель тонких дорогих вин. А я  как
мудак последний целый вечер мокнул под дождем и таскался тудасюда через весь
город, Шерлока Холмса из себя изображал. И почему так получается, что  одним
- теплая постель с любовником, а другим - улица с холодным дождем?"
   Однако времени, необходимого Павлу, чтобы доехать до дома, хватило  и  на
то, чтобы успокоиться и перестать злиться.  В  конце  концов,  разве  Лелька
виновата,  что  так  вышло?  Выманить  шантажиста,  спровоцировать  его   на
повторную съемку - это его, Павла, идея, а вовсе не ее, а уж то, что  погода
такая мерзкая случилась, вообще ни от кого не зависит. Так и злиться нечего.
   Дома он забрался в ванну,  наполнив  ее  почти  до  краев  и  добавив  из
бутылочки ароматную пену,  и  улегся  с  книжкой  в  руках.  Теплая  приятно
пахнущая  вода  и  хороший   роман   довольно   быстро   примирили   его   с
действительностью. Он  долго  не  хотел  вылезать,  несколько  раз  добавляя
горячую воду, когда ванна остывала. Наконец ему почудилось,  что  он  слышит
какие-то звуки, и Павел решил, что пришла Ольга.  Он  вытерся,  закутался  в
халат и вышел. В нос сразу ударил упоительный запах жареной картошки и  мяса
с чесноком.
   - Ты давно дома? - с удивлением спросил он, заходя к Ольге  на  кухню.  -
Мне казалось, ты только-только вошла.
   - Ой, - Ольга огорченно всплеснула руками, - я же специально старалась не
шуметь, чтобы ты не услышал. Захожу, смотрю - тебя нет, в комнатах тишина, в
ванной вода льется. Я  сразу  поняла,  что  ты  греешься  после  сегодняшних
приключений, и решила сделать тебе горячий ужин в виде компенсации  за  твои
страдания. Хотела, чтобы сюрприз был, ты выходишь из ванной - а  тут  уже  и
стол накрыт, и все горячее. Не получилось!
   Павел счастливо улыбнулся.
   - Считай, что получилось. Лелька, ты - самая лучшая жена на свете. Таких,
как ты, ни у кого нет.
   - Это точно, - она лукаво  посмотрела  на  него  и  засмеялась.  -  Таких
липовых жен, как я, нет ни у кого. Кстати, как наши дела?
   - Наши дела имеют имечко Кирилл Яровой. Тебе это о чем-нибудь говорит?
   Ольга покачала головой.
   - Абсолютно ни о чем. Впервые слышу эту фамилию. А ты точно  уверен,  что
это он?
   Павел присел к столу и с жадностью набросился на мясо с жареной картошкой
- свое любимое еще с детства блюдо. Готовила Ольга превосходно, а  поскольку
кулинарные пристрастия у них были одинаковыми, то все ее любимые блюда Павел
поедал с неизменным удовольствием.
   - Полностью я,  конечно,  не  могу  быть  уверен.  У  него  был  кофр  от
видеокамеры, но мало ли людей ходит с камерами? А многие  мужики  используют
кофры вместо сумок, там у них не  камеры  лежат,  а  бумажники,  сигареты  и
прочая дребедень. Чтобы проверить, действительно ли наш Яровой -  тот  самый
шантажист, мне нужно еще несколько дней околачиваться возле вашего гнезда.
   - А по-другому никак нельзя? - испуганно  спросила  Ольга.  -  Я  прогноз
слышала, синоптики всю неделю обещают проливные дожди. Я не хочу,  чтобы  ты
мерз, промокал и простужался. Слушай, давай бросим эту затею, а? Черт с ним,
с шантажистом, не заплатим - и все. Куда он денется с этими кассетами?  Кому
они интересны?
   Павел отложил нож и вилку и взял жену за руку.
   - Лелечка, зайчик, ты  не  умеешь  смотреть  на  два  шага  вперед.  Ведь
шантажист откуда-то узнал твое имя и  номер  телефона.  Так  что  может  ему
помешать узнать имя и телефон твоего дружка Романа? Совсем недавно ты мне  с
пеной у рта доказывала, что Роману нельзя рассказывать о шантаже, потому что
либо он даст деньги, что для тебя неприемлемо, либо ему придется  объяснять,
почему ты не боишься этого шантажиста, чего тебе тоже,  как  я  понимаю,  не
хочется. Подумай об этом.
   - Да, - вздохнула она задумчиво, - ты прав. Что же делать?
   - А очень просто, - улыбнулся он. - Пусть этот тип покажет  тебе,  что  у
него есть. И мы сразу же определим, сегодня он снимал или нет.  Пока  что  у
нас с тобой только два совпадения: из дома напротив,  откуда  можно  снимать
происходящее в вашей квартирке, вышел парень с кофром от  камеры,  и  парень
этот, проходя мимо наших окон, поднял голову и посмотрел  на  них.  Если  же
окажется, что в этот момент кто-то вас снимал,  то  это  уже  будет  третьим
совпадением, а с  тремя  совпадениями  не  поспоришь.  Два  могут  оказаться
случайными, а три - это уже система. Это серьезно.
   Глава 17
   Я  ненавижу  дневную  жизнь,  пронизанную  маскирующими  лица   красками,
фальшивыми   запахами   духов    и    дезодорантов,    вонью,    исторгаемой
четырехколесными плодами цивилизации, истерическими голосами людей, желающих
чего-то добиться. Днем все ложь, и  только  ночью  наступает  время  истины,
время настоящих, а не поддельных, лиц, время нс искаженных прическами волос,
время природных запахов, присущих телам, деревьям, траве, снегу. Ночь -  это
время снов, которые обнажают сущность  спрятанного  в  нашем  подсознании  и
безжалостно выталкивают наружу то, от чего  человек  пытается  спрятаться  и
защититься днем.
   Я ненавижу современную жизнь, забитую техникой. Эта жизнь вызывает у меня
ассоциации с давно не мытым человеческим лицом, поры которого забиты грязью,
из-за  чего  кожа  перестает  получать  кислород.  Люди,  живущие   в   мире
компьютеров, мобильных телефонов и  скоростного  транспорта,  точно  так  же
лишены кислорода, не  только  того,  химического,  но  и  кислорода  радости
общения, когда можно взять за руку и заглянуть в глаза. Им неведом  восторг,
взрывающийся внутри тебя при виде покрытых снежными  шапками  величественных
елей. Они не знают чистого счастья тишины, обволакивающей тебя как  страшный
и таинственный кокон, в центре которого с оглушительным шумом бежит по венам
и сосудам твоя кровь. Эти люди несчастны и ущербны, но я не могу их  жалеть,
ибо они сами выбрали такую жизнь.
   В моей комнате стоит компьютер, оставшийся от Кости. Я включаю его только
для того, чтобы узнать, где и  когда  состоится  следующая  встреча  с  моей
королевой. Кроме того, у меня есть еще одно предназначение: защищать ее. И я
прихожу на Форум, чтобы читать чужие послания и оставлять свои.  Она  должна
знать, что не одинока в этом мире, что у нее есть друг, который готов прийти
на помощь по первому зову. Удача улыбнулась мне и дала возможность  написать
ей настоящее письмо, ведь те послания, которые моя королева  может  прочесть
на Форуме, обезличены и никогда не знаешь, кто стоит за невнятной  подписью.
Быть может,  женщина  или  слюнявый  похотливый  старикашка,  чья  любовь  и
преданность не могут ни защитить, ни принести наслаждение. Теперь  я  больше
не могу приносить ей свои письма, ведь  она  предупредила,  что  меня  ищут,
значит, и возле ее дома я не могу появляться. Я не хочу посылать  ей  письма
обычной почтой,  мне  невыносима  сама  мысль  о  том,  что  чьи-то  грязные
безразличные руки будут прикасаться к конверту,  в  котором  запечатаны  мои
любовь, преклонение и преданность, в котором лежит  частичка  моей  души.  А
вдруг письмо потеряется? Я не  могу  даже  позвонить  ей,  моя  королева  не
оставила мне номер своего телефона,  зато  записала  мой  и  пообещала,  что
позвонит сама, чтобы узнать, смог ли я достать деньги, которые позволят  нам
уехать и быть вместе.
   Сегодня ночью я пришел на Форум, чтобы прочесть послания. В последний раз
я делал это несколько дней  назад,  когда  узнавал  о  выступлении  в  клубе
"Селена". Тогда мне бросилось в глаза мерзкое послание:
   "Да  кому  может  быть  интересна  эта  группа?   Типичное   дерьмо   для
тинейджеров. Но как себя раскрутили!"
   Послание было подписано именем Yanka. В самом тексте я не усмотрел ничего
оскорбительного для моей королевы, но такое уже бывало и раньше: в ответ  на
самые безобидные высказывания неожиданно начинал обрушиваться поток грязи. И
моя задача  в  таких  случаях  -  эту  грязь  остановить,  осадить  негодяя,
заставить его умолкнуть, чтобы он  больше  не  заражал  своим  презрением  и
вонючей ненавистью святое пространство, куда хотя бы иногда заглядывает Она.
Сегодня я собирался проверить, не стало ли послание Yanka  толчком  к  новым
оскорблениям.
   "Группа похабная, и песни у нее похабные, и исполнение похабное. А  самая
похабная - Медведева. Она и в жизни наверняка проститутка, и на сцене  такую
же изображает".
   И подпись "Профайлер".
   Это появилось  в  субботу,  в  шестнадцать  часов  двадцать  три  минуты.
Профайлер. Кто ты такой, чтобы посметь это написать? Я должен объяснить тебе
твое место, за рамки которого ты не имеешь права не только выходить, но даже
и палец высовывать. Если ты искренне  заблуждаешься,  я  объясню  тебе  твою
неправоту. Но если ты станешь упорствовать в своем заблуждении...
   * * *
   Стоя в набитом вагоне метро, Настя ю и дело поворачивала голову,  пытаясь
поймать свое отражение в оконном стекле. Это было сродни наркотику, ведь она
понимала, что увидит в точности то же самое, что видела минуту назад, и  все
равно не могла не смотреть. Ей  вдруг  показалось,  что  лицо  у  нее  стало
каким-то широким и мучнисто-белым, похожим на плохо пропеченный блин.  "Надо
было накраситься, - с  запоздалым  сожалением  подумала  Настя.  -  Стильную
стрижку нельзя ноешь с неприбранным лицом". Она представила себе, как  могут
отреагировать на ее прическу на работе, и вздрогнула.  Сколько  еще  сегодня
выслушать придется всякого  разного!  От  одобрения  до  ехидных  шуточек  и
откровенной критики. И почему она  не  подумала  об  этом,  когда  принимала
спонтанное  решение  подстричься?  Чем  ближе  она  подходила  к  зданию  на
Петровке, тем больше одолевал ее страх. На протяжении последних ста  метров,
остававшихся до проходной, ее обгоняли и шли ей навстречу  сотрудники  ГУВД,
которых она знала, но  ни  один  не  поздоровался  с  ней.  "Не  узнают",  -
констатировала Настя со странной смесью облегчения и тревоги.
   Когда  она  доставала  удостоверение,  чтобы  показать   милиционеру   на
контрольно-пропускном пункте, рука ее заметно дрожала. "Сейчас  начнется,  -
подумала она. - На фотографии  одна  голова,  а  у  меня  на  плечах  совсем
другая". Милиционер, однако, посмотрел только на удостоверение и  равнодушно
кивнул. Личность предъявителя его мало интересовала.
   По коридору на своем этаже Настя бежала почти бегом. Она и сама не  могла
бы объяснить, почему так нервничает и боится.  Дверь  кабинета  казалась  ей
спасительной пристанью, но мужества не хватило, и она, воровато оглянувшись,
нырнула в расположенный куда ближе кабинет Юры Короткова.
   - Это... что? - спросил он, обшаривая глазами возникшую на  пороге  такую
знакомую  фигуру,  одетую  в  обычные  Настины   вещи   -   черные   джинсы,
светло-голубую шелковую водолазку  и  спортивные  туфли  на  мягкой  толстой
подошве.
   - Это  кто,  -  с  робкой  улыбкой  поправила  его  Настя.  -  Это  я.  Я
подстриглась.
   - Зачем?
   - Надоело носить  длинные  волосы.  Решила  попробовать  носить  короткую
стрижку. Тебе не нравится?
   Надо отдать должное Короткову, пришел в себя он  довольно  быстро.  Встав
из-за стола, он подошел к Насте вплотную и стал зачем-то поднимать отдельные
пряди и заглядывать под них.
   - Что ты там ищешь? Тараканов? Или бриллианты?
   - Слушай, ты чего, на самом деле подстриглась? Это не парик?
   - Да нет же, Юрик, это все настоящее. Тебе первому доложила, как ты  есть
мой начальник.
   Коротков отступил  на  пару  шагов,  склонил  голову  набок,  прищурился,
рассматривая Настю.
   - А че? Очень даже. Ты только солидная какая-то стала, взрослая.
   - Юрочка, мне тридцать девять  лет.  Я  же  не  могу  в  тридцать  девять
выглядеть на двадцать пять.
   - Но ты же выглядела! - резонно возразил Юрий. - Вот еще два  дня  назад,
как сейчас помню, ты выглядела на двадцать пять.
   - Не ври.
   - Ну на двадцать семь. Ну ладно, на двадцать восемь. За каким хреном тебе
понадобилось стареть? Не понимаю.
   - Объясню, если не понимаешь. Человек  имеет  обыкновение  вести  себя  в
соответствии с тем возрастом, в  котором  он  себя  ощущает.  А  возраст  он
ощущает, когда смотрит на себя в зеркало. Шестидесятилетняя женщина, которая
думает, что ей всего сорок и ведет себя как сорокалетняя,  выглядит  смешно.
Все вокруг знают, что ей шестьдесят, что у нее внуки,  пенсия  и  варикозное
расширение  вен,  а  она  наряжается  в  короткие  юбки  и  носит  майки  на
бретельках.
   - Ну и пусть носит, если у нее  ноги  красивые  и  морщин  мало.  Женщине
столько лет, на сколько она выглядит, этому нас еще в детстве учили.
   - Ты не понял, Юрик. Женщина имеет  право  одеваться  в  соответствии  со
с