но. Это неприлично. Человек,  кото-
рый собирается профессионально бороться с преступностью, не имеет  права
не  знать  предмет,  который   называется   "оперативно-розыскная   дея-
тельность". Впрочем, он обязан равным  образом  знать  и  все  остальные
предметы. Знаешь, чем отличается сыщик от врача  или  инженера?  Инженер
или врач имеют полное право не знать подробностей восстания под  предво-
дительством Спартака или дату первого заседания Генеральных штатов,  это
не повлияет ни на способность правильно ставить диагноз и назначать  ле-
чение, ни на надежность конструкций. А сыщик должен  уметь  втереться  в
любую среду, он должен быть способен поддержать разговор с  любым  собе-
седником и завоевать его расположение. И никогда не  знаешь,  кого  тебе
завтра придется "раскручивать": философа, историка, бомжа, писателя, му-
зыканта, физикаядерщика или священника. Поэтому, кстати, если бы мой от-
чим преподавал культурологию или религиоведение, я бы все равно его про-
сить не стала. Еще вопросы есть?
   - Есть, - весело откликнулся Дюжин. В его голосе Настя не уловила  ни
малейших признаков обиды. - А ты сама знаешь про эти  Генеральные  штаты
или твои высокие требования распространяются только на других?
   - Генеральные штаты были в 1302 году. Про Спартака рассказать или  не
надо?
   - Понял, - мгновенно отреагировал Павел.  -  Все  вопросы  снимаются.
Значит, насчет экзаменов к тебе на кривой козе не подъедешь. А что с те-
бя можно поиметь?
   - В каком смысле? - не поняла Настя.
   - В смысле твоих возможностей. Может, у тебя знакомства в медицинском
мире есть или в посольствах каких-нибудь насчет виз?
   Она расхохоталась. Простота и прямолинейность капитана Дюжина внезап-
но перестали ее злить, ибо были такими  непосредственными  и  открытыми,
что сердиться было невозможно.
   - Паша, с меня взять ровным счетом нечего, - сказала она, улыбаясь. -
Вот такая я неудалая. Так что извини.
   - Ну это ты загнула, - уверенно заявил он. - Так не бывает. У каждого
человека есть связи и знакомства, другое дело, что многие их  не  ценят,
потому что сами не пользуются. У тебя муж есть?
   - Утром был, кажется, - пошутила Настя.
   - Он у тебя кто?
   - Математик.
   - Вот видишь, значит, может помочь с репетиторством каким-нибудь бал-
бесам.
   - Пашенька, мой муж репетиторством не занимается, у него других забот
полно.
   - Ничего, деньги будут нужны - займется. Про отчима твоего я уже  по-
нял. А матушка твоя?
   - Матушка -  лингвист,  специалист  по  разработке  методик  обучения
иностранным языкам.
   - Тоже потенциальный репетитор, - удовлетворенно кивнул Дюжин. - А ты
говоришь! Братья-сестры есть?
   - Родных нет.
   - А двоюродные?
   - Есть сводный брат, сын моего отца от второго брака.
   - Он кто?
   - Банкир.
   - О! И ты мне после этого будешь утверждать...
   - Все, Паша, уймись, - засмеялась Настя. - Я рассказываю тебе о своей
семье вовсе не для того, чтобы ты делал далеко идущие выводы.  Просто  у
тебя, как у любого нормального кадровика, информационный зуд,  тебе  хо-
чется узнать обо мне побольше, а доступа к личному делу  у  тебя  теперь
нет. Я интеллигентно пошла тебе навстречу, чтобы ты  не  нервничал.  Так
что с меня ты можешь поиметь только одно: я попытаюсь научить тебя  азам
аналитической работы. Больше от меня все равно никакого толку.
   - Ладно, - легко согласился капитан, - тогда пошли учиться.
   Этот разговор происходил в кабинете, где сидел Дюжин. Поскольку, кро-
ме самого капитана, там размещались еще  трое  сотрудников,  то  процесс
совместной работы, естественно, должен был происходить в кабинете у Нас-
ти: ей как главному эксперту-консультанту полагалось  отдельное  помеще-
ние. И вот тут капитан Дюжин поразил Настю еще больше. Просто-таки  сра-
зил ее наповал, причем куда радикальнее, чем своей непосредственностью и
пряничной простотой.
   Едва переступив порог ее кабинета, Павел поежился, несколько раз рез-
ко втянул носом воздух, потом повернулся к двери.
   - Я сейчас вернусь, - бросил он, выскакивая в коридор.
   Вернулся он через несколько минут. Войдя, плотно прикрыл дверь, поис-
кал глазами ключи, торчащие с внутренней стороны, и запер замок.
   - Зачем? - спросила Настя, которой этот жест  крайне  не  понравился,
ибо заставлял предполагать самое неприятное и ненужное: совместное  рас-
питие в честь знакомства.
   - Погоди, сейчас увидишь.
   Павел достал из кармана тонкую церковную свечу и коробок спичек. Едва
вспыхнув, пламя задергалось в разные стороны, свеча начала  потрескивать
и коптить.
   - Я так и чуял, - он покачал головой. - У тебя здесь  плохо.  Видишь,
как свеча коптит? Здесь поле плохое.
   - А где хорошее? - насмешливо спросила Настя, наблюдая за этим  непо-
нятным ей спектаклем.
   - Там, где пламя ровное и по форме похоже на перевернутую  каплю.  Но
ты не беспокойся, это все можно поправить. Святая вода есть?
   - Что?!
   - Понятно. Темнота ты, Настя. А туда же:  опер  все  должен  знать  и
уметь поддержать беседу на любую тему. Только рассуждать горазда, а  ос-
нов нормальной жизни не знаешь.
   - Слушай, Павел, прекрати, пожалуйста, устраивать здесь цирк, -  сер-
дито сказала она. - Нам работать надо.
   - Никуда твоя работа не денется. А, кстати, работать в такой атмосфе-
ре очень вредно. Я вообще не понимаю, как у тебя голова может что-то со-
ображать в этой комнате. Надо срочно принять меры.
   - Какие, например?
   - Самое первое - побрызгать все углы святой водой. Потом носить свечу
по всему помещению и ждать, пока пламя выжжет  все  зло,  которое  здесь
скопилось. А если уж не поможет, тогда придется рамочку принести.  Учти,
пока свеча не перестанет коптить и пламя не станет ровным, я здесь рабо-
тать не буду.
   - Значит, так. Дюжин, - жестко произнесла Настя. - Святой воды у меня
нет, и ходить по комнате со свечой в руках я не стану.  Никаких  рамочек
приносить не надо. Каждый человек имеет право на своих тараканов в голо-
ве, и отказать тебе в этом праве я не могу. Но не  пытайся,  будь  добр,
переселить своих тараканов в мою голову. У меня своих достаточно.
   - Но свеча же коптит, - упрямо возразил Павел. - Это  неспроста.  Она
не должна коптить. И пламя неровное.
   - Здесь сквозняк.
   - Здесь нет сквозняка, окно закрыто, и дверь заперта.
   - Значит, воск недостаточно чистый.
   - Но в другом помещении она не коптила и пламя было ровным. Воск  тут
ни при чем. Нет, ты только посмотри, ну посмотри, что делается!  И  тре-
щит! Может, ты злая?
   - я? От неожиданности Настя растерялась и даже забыла, что собиралась
включить кипятильник, чтобы сделать кофе.
   - Ты, ты. Может быть, само помещение нормальное,  просто  твоя  злоба
дает такое поле.
   - Все, хватит! - взорвалась она. - Мне это надоело!
   Немедленно загаси свечу; и начнем работать.
   - Ну пожалуйста...
   Голос капитана вдруг стал жалобным и очень серьезным. Он так и  стоял
перед ней, стройный, в ладно сидящей на нем форме зеленовато-коричневого
цвета (ибо был капитаном не милиции, а внутренней службы),  с  грустными
глазами и свечой в руке. Вид у него был совершенно  дурацкий,  но  Насте
почему-то не было смешно. Наверное, от злости.
   - Ты можешь не верить, это твое дело, - тихо сказал Дюжин. - Но  поз-
воль мне сделать так, как я считаю нужным. Иначе я не смогу  работать  в
этом помещении.
   Злость ее неожиданно прошла, ей даже стало отчегото жалко Павла.
   - Ладно, делай как знаешь, - махнула Настя рукой. - Только  тихо,  не
мешай мне.
   Она налила себе большую чашку кофе и погрузилась в составление  рабо-
чей программы, которую к вечеру собиралась доложить Заточному. Дюжин ку-
да-то уходил, возвращался, бродил по комнате то со свечой, то с бутылоч-
кой, брызгая по углам водой. За окном быстро смеркалось, и  единственная
фраза, которую Настя произнесла за все время, была:
   - Зажги свет, пожалуйста.
   Прошло еще какое-то время, и наконец Дюжин возвестил:
   - Все. Теперь можно жить. Смотри, какое пламя ровное. Не коптит и  не
трещит.
   Настя подняла голову и посмотрела на свечу. Пламя и в самом деле было
ровным, похожим на перевернутую каплю.  Наверное,  этому  есть  какое-то
объяснение, но сейчас ее больше всего интересовала работа, которую пору-
чил ей Заточный. Она не сердилась на капитана, но и объяснять ему  смысл
задания ей отчего-то расхотелось. Может, он и славный  парень,  но,  как
говорится, хороший человек - это не профессия.
   - Уже шестой час, - сказала она Дюжину, снова утыкаясь в свои  схемы,
- давай начнем завтра.
   - Давай, - охотно подхватил Павел и тут же убежал.
   Вечером, докладывая Заточному программу, она всетаки набралась  храб-
рости и спросила:
   - Иван Алексеевич, у Дюжина с головой все в порядке?
   - А в чем дело? Он плохо соображает?
   - Пока не знаю, - призналась Настя, - на сообразительность я его  еще
не проверяла. Но тараканов у него в голове море.  Поля  какие-то,  аура,
свечи, святая вода... Сегодня я терпела, но завтра могу и взорваться. Не
боитесь?
   Заточный улыбнулся, откинулся в кресле и привычным легким жестом пог-
ладил пальцами виски.
   - Вам придется терпеть это и дальше, Анастасия.  Мне  характеризовали
Дюжина как толкового парня, но предупреждали, что он не  без  особеннос-
тей.
   - Вот даже как?
   - Не беспокойтесь, он не сумасшедший. С психикой у него все в  полном
порядке. Просто он от природы очень чувствителен ко  всяким  полям,  так
мне объясняли врачи. Я ведь консультировался с ними,  прежде  чем  взять
его к нам на работу. Есть такие люди, и их, кстати, вовсе не мало, кото-
рые остро чувствуют поля. Говорят же, что спать человеку лучше в  строго
определенном положении, головой на север или на запад, я уж не помню ку-
да. Большинство из нас отлично спит там, где кровать стоит, и на все эти
тонкости внимания не обращает. Но  есть  ведь  люди,  которые  не  могут
спать, если положение неправильное. Короче, Анастасия,  постарайтесь  не
обращать внимания на чудачества нашего капитана. Ваше дело - обучить его
аналитической работе. Вот если он окажется к этому  не  способен,  тогда
будем думать, что с ним делать.
   Нельзя сказать, что Настю это хоть в какой-то мере успокоило.  Заточ-
ному хорошо говорить: он не псих, а на остальное внимания не  обращайте.
С этим "остальным" ежедневно придется иметь дело именно ей, а не генера-
лу. И терпеть это, и мириться. И, самое главное, не злиться и не раздра-
жаться.
   Однако против ожидания чудачества капитана Дюжина Настю  из  себя  не
выводили. Хоть и было их немало, чудачеств  этих,  но  Павел  совершенно
обезоруживал ее своей открытостью и веселым настроением. Более того, она
ужасно удивилась, когда прислушалась к себе и внезапно  обнаружила,  что
подсознательно пытается припомнить все, что когда-либо слышала или чита-
ла про биополя и про особо чувствительных к ним людей. Никаких  система-
тизированных знаний в ее голове, конечно, не было, ибо  проблемой  Настя
никогда специально не интересовалась, но из  глубин  памяти  то  и  дело
всплывали биопатогенные зоны и полосы, которые "есть  проявление  единой
субстанции, пронизывающей всю Вселенную". Ей даже, хоть и не без  труда,
удалось вспомнить название книги, в которой об этом написано: "Космос  и
здоровье". Книга попалась ей случайно, и Настя бездумно листала ее минут
сорок, пока ждала кого-то. Там же было написано и про Г-образные индика-
торы, и про сетки полос Карри, и про многое другое, что в тот момент по-
казалось ей ненужным, неинтересным и  бездоказательным.  Однако  теперь,
наблюдая за Павлом, она все чаще склонялась к мысли о том, что не  могут
люди, занимающиеся этой проблемой, все поголовно быть полными  идиотами,
а если ей, грубой материалистке, их наука кажется шарлатанством, то, мо-
жет быть, дело не в науке, которая ей не нравится, а в ней самой,  в  ее
незнании, в зашоренном мышлении?
   Настя с детства (разумеется, под влиянием мамы и отчима) накрепко ус-
воила простую истину: если она о чем-то не знает, это совершенно не  оз-
начает, что "этого" нет и быть не может. Поэтому ей всегда было смешно и
немножко даже противно, когда  приходилось  выслушивать  от  кого-нибудь
фразы типа:
   - Этого не может быть. Я ничего об этом не слышал.
   Подобные аргументы казались ей сродни знаменитому  чеховскому  "этого
не может быть, потому что не может быть  никогда".  Она  хорошо  помнила
презрительное недоумение следователя, которому передавала  материалы  по
группе Сауляка. Сауляк и его люди использовали методы нейролингвистичес-
кого программирования, выполняя  заказы  высокопоставленных  чиновников,
стремившихся убрать политических конкурентов. Следователь об этом методе
никогда не слышал и счел Настины материалы полным бредом, о чем и не за-
медлил ей сообщить. А когда разразился скандал с врачом из Новосибирска,
использовавшим в числе других и этот метод в весьма неблаговидных целях,
недоверчивого следователя Генеральная прокуратура включила в состав бри-
гады, занимавшейся этим делом. Настя до сих  пор  не  могла  без  улыбки
представлять себе его мину, которая должна была бы исказить строгое  ли-
цо. Она и сама до столкновения с Сауляком не слышала  о  нейролингвисти-
ческом программировании. Ну и что из этого? Обратилась к специалистам  и
все выяснила. Оказалось, даже в научно-исследовательском  институте  МВД
России этой проблемой занимаются. Так что никакой псевдонаучной  фантас-
тики.
   Неистребимое внимание Павла Михайловича Дюжина к биопатогенным  зонам
Настя, таким образом, стала воспринимать абсолютно спокойно, как  только
сказала себе, что незнание - не аргумент. И причина ее хорошего настрое-
ния была отнюдь не в этом, хотя первый толчок был дан, конечно же, капи-
таном. Она вдруг поняла истину настолько простую, что даже стыдно  гово-
рить. Эту истину знают все. Но  знают  как-то  объективно,  отстраненно,
словно со стороны, не применяя ее к себе и не преломляя через  собствен-
ное сознание. А истина действительно оказалась до чрезвычайности проста:
все люди разные. И хотя вряд ли найдется человек, который будет  с  этим
спорить, очень мало на свете людей, которые этой истиной  руководствуют-
ся. Как-то так получается, что идею все признают, но почти никто  ей  не
следует. А ведь если истину эту простую пропустить через себя и  сделать
частью своего миропонимания, то моментально  изменяется  все  восприятие
окружающей действительности. И многое становится не только  понятным  до
полной прозрачности, но и смешным. И вот  это  смешное  так  веселило  и
развлекало Анастасию Каменскую, что настроение у нее было неизменно при-
поднятым.
   Вопреки ее опасениям Павел Дюжин оказался человеком способным, и хотя
сам никаких оригинальных идей не продуцировал, он по крайней мере  пони-
мал то, что объясняла ему Настя. Понимал легко, почти всегда с  полусло-
ва, и работа с ним доставляла удовольствие. Как обычно случается,  част-
ное задание выяснить, не является ли сын генерала Заточного объектом ин-
тереса преступников, быстро превратилось в обширную программу исследова-
ния "чистоты" милицейских вузов Москвы. А вузов этих три, не считая Ака-
демии. Так что работа предстояла большая и кропотливая. С одной стороны,
слушатели: кто такие, чьи дети и племянники, кем  направлены  на  учебу,
каковы результаты психологического тестирования, и если результаты  были
неудовлетворительными, а человек все-таки учится... И так далее. С  дру-
гой стороны,  преподаватели.  С  третьей,  финансово-хозяйственная  дея-
тельность вуза. Особое внимание - внебюджетным средствам. Откуда они бе-
рутся, кто выступает спонсорами. У кого закупаются продукты  для  столо-
вой, оборудование для компьютерных классов, технические  средства.  Нап-
равлений - море, и понятно, что Настя вдвоем с бравым капитаном  Дюжиным
сделать почти ничего не смогут. Но это и не их задача. Им поручено  сос-
тавить развернутую программу, выполнять же ее будут  другие  сотрудники.
Зато результаты их работы обобщать  и  анализировать  придется  все-таки
Насте и Павлу.
   - А это что? - спрашивал Павел, глядя, как Настя быстро  набирает  на
компьютере какой-то текст, больше похожий на анкету.
   - Это подсобный материал для тех, кто будет  собирать  информацию,  -
объясняла она терпеливо. - Чтобы им не пришлось  держать  в  голове  все
вопросы, на которые нужно получить ответы, они при изучении  личных  дел
учащихся будут заполнять анкету. Очень удобно. И нам потом анализировать
будет проще. Введем данные в компьютер, он все посчитает, и получим наг-
лядную картинку.
   - Ну-ка дай глянуть.
   Настя вернула текст в начало и отодвинулась, давая Дюжину возможность
смотреть на экран. Павел быстро пробежал глазами пронумерованные пункты,
потянулся к "мыши" и подвел стрелку к одной из цифр.
   - Я бы сюда добавил юридическую историю  фирмы.  Нам  ведь  важно  не
только название организации, в которой работают родители слушателей,  но
и откуда она взялась. Слияния там  всякие,  разделения,  переименования,
дочерние фирмы.
   - Верно, - кивнула Настя, - дело говоришь. Еще какие соображения?
   - Соображений больше нет, остались только вопросы.
   - Ну задавай.
   Павел спрашивал, она отвечала подробно, не раздражаясь, ибо понимала,
что должна его учить. Дай Бог каждому учителю таких учеников, как  капи-
тан Дюжин, грех ей жаловаться, мало того что мозги у Павла хорошо  орга-
низованы, ему еще и интересно то, что они делают. Если бы только не  его
причуды...
   Каждый раз на этом месте Настя улыбалась и останавливала себя. Ну что
ей его причуды? Мешают работать? Нет. Несовместимы со  званием  офицера?
Тоже нет. Надо же, как глубоко въедаются в голову стереотипы: офицер ми-
лиции должен быть  эталоном  нормальности.  Да  кто  ее  придумал,  нор-
мальность эту? Норма - это наиболее распространенная характеристика, то,
что распространено меньше, считается "не нормой", но кто сказал, что "не
норма" - это плохо? В норме у светловолосых людей  должны  быть  голубые
или серые глаза, реже встречаются зеленые, еще реже - карие, но  у  кого
повернется язык заявить, что кареглазая блондинка - это некрасиво? Прак-
тика показывает, что как раз кареглазые блондинки  считаются  более  эф-
фектными и пользуются большим успехом у мужчин. Вот тебе и "не норма".
   И точно так же каждый раз на  этом  самом  месте  Павел  настороженно
спрашивал:
   - Чего ты смеешься? Я глупости говорю, да? Выгляжу в твоих глазах ду-
раком?
   - Ну что ты, Паша, - торопливо отвечала она. - Это я так, мыслям сво-
им улыбаюсь. Настроение хорошее.
   Опрос деда Немчинова Короткое провел в первые же дни  после  убийства
Саши Барсукова, но глубоко не копал. Он был согласен с Настей: если  дед
замешан в убийстве внучкиного ухажера, то пугать его нельзя. Пока он  не
чует опасности, никуда не денется.
   Навестить Леру Немчинову Настя решила тогда, когда Василия  Петровича
не будет дома. Надо своими глазами посмотреть, что это за девица,  а  уж
потом подумать, как подбираться к ее дедушке.
   Легенду она придумала незатейливую, но  практически  "непробиваемую".
Настя знала, что в том институте, где учился Барсуков, заместителем  на-
чальника одного из факультетов работала женщина. Вот ею-то она и  решила
представиться. Даже если Александр и рассказывал о ней, то фотографию уж
наверняка не показывал, а описанию - высокая блондинка лет под  сорок  -
Настя вполне соответствовала. Только имя надо сменить,  потому  что  имя
начальницы Саша мог и назвать.
   Квартира Немчиновых сверкала стерильной  чистотой,  и  это  отчего-то
сразу не понравилось. Хотя что плохого в чистоте? Через две минуты Настя
поняла: в этой стерильности не было уюта. Как будто  живут  здесь  люди,
каждый из которых поставил перед собой сверхзадачу не оставлять ни  еди-
ной соринки, дабы не давать повода другому сделать замечание.  Вынужден-
ный порядок - вот точное определение.
   - Какой у вас порядок, - заметила она, про