ную растерянность.
   - Ну что, Настя Пална, давай хвали меня, удалого, - заявил он, врываясь к
ней в кабинет.
   - Хвалю, - послушно сказала она. - А за что?
   - А я тебе такую сказочку расскажу  -  закачаешься.  Сиди  крепче,  а  то
упадешь. Околович, пройдя процедуру  насильственного  вытрезвления,  поведал
мне, что у него есть сильные и нехорошие подозрения насчет  своей  любовницы
Светочки Медведевой. Якобы в тот раз, когда твой юный  любимчик  Андрюшенька
ездил к Медведевой показывать ей разные фотографии,  господин  Околович  при
сем присутствовал и может голову свою пьяную дать на отсечение, что Светлана
кого-то на этих фотографиях узнала. Вывод сей он сделал на основе наблюдения
за вазомоторной реакцией означенной Светланы, которая, с его же слов, сильно
побледнела, потом покраснела, и ручки у нее начали дрожать. Как тебе?
   - Да никак, - Настя пожала плечами. - Кого там  она  могла  узнать,  если
выяснилось, что Яровой ни на одного из них не похож?
   - Ты не дослушала меня, Пална. Ярового на фотографиях не было, это  факт,
но в момент их предъявления  у  Медведевой  могли  быть  реальные  основания
нервничать. Могли? Легко, - тут же ответил он сам себе. -  А  теперь  слушай
дальше. Спустя очень короткое время наша девушка  Света  сказала  Околовичу,
что в самом ближайшем будущем у нее появятся большие деньги, которыми она  с
ним поделится, чтобы он мог  осуществить  собственный  проект  антрепризного
спектакля. Откуда, спрашивается?
   - Ну и откуда?
   - А я знаю? - развел руками Зарубин. - Но складывается  впечатление,  что
девушка решила впутаться в какой-то криминал. И еще одну вещь я тебе  скажу,
если ты сама не догоняешь. Помнишь, как сидя вот на этом самом  месте,  твой
юный фаворит...
   - Сережа! Держи себя в руках, - попросила Настя, пряча улыбку.
   - ... Андрюша каялся и бил себя в грудь по поводу того, что плохо  провел
первую беседу с Медведевой и что ему показалось, будто она прекрасно  знает,
о ком идет речь и кто такой Фанат, но  из  каких-то  своих  соображений  это
скрывает. Помнишь такое?
   - А тебя при этом не было, - тут же отпарировала Настя. - Тебя  к  нам  в
группу позже назначили.
   - Мне Мишка рассказал. В лицах и в красках.
   - Сплетник твой Мишка.
   - Никогда! Он - прекрасный рассказчик. Так вот, я продолжаю излагать свою
гениальную мысль. Светлана прекрасно знает, кто такой Фанат, и когда  к  ней
внезапно  нагрянул  твой...  старший  лейтенант  Чеботаев  и   сказал,   что
собирается показать ей фотографии, как она должна  была  отреагировать?  Она
должна  была  испугаться,  а  вдруг  она  сейчас  увидит  ТОГО  человека.  И
естественно,  что,  глядя  на  эти  фотографии,  она  не   могла   выглядеть
равнодушной, ведь с испугом так быстро  не  справишься,  сначала  бледнеешь,
потом краснеешь, ручки-ножки начинают дрожать и  все  такое,  хотя  все  уже
закончилось и торпеда мимо прошла. Вот как было на самом деле.
   - Фантазер ты, Сержик... - Настя запнулась, уставилась глазами в открытое
окно и совершенно некстати подумала о том, что еще год назад  она  могла  со
своего места за столом разглядеть во время дождя отдельные струйки, а сейчас
она их не видит, все сливается.  -  Кассеты.  У  Ярового  похищены  кассеты.
Получается, Светлана не сдала нам его,  а  сберегла  для  себя.  Они  вместе
кого-то шантажировали. И этот кто-то убил Ярового  и  забрал  кассеты.  Нет,
Сержик, ты не фантазер, ты - гений. Тебе об этом говорили?
   - Я сам тебе об этом сказал пять  минут  назад.  Не  воруй  чужие  мысли,
Пална, это некрасиво.
   Настя решительно поднялась из-за стола, взяла сумку.
   - Поехали в больницу.
   * * *
   Игорь Лесников решил сделать Жене приятное и назначил ей  встречу  в  том
кафе в торговом  комплексе  "Охотный  ряд",  где  его  порадовали  ценами  и
ассортиментом свежих соков. В конце концов, сегодня он собирался  обратиться
к девушке с такой неприличной просьбой, что надо бы подсластить пилюлю.
   - Женечка, мои  коллеги  внимательно  ознакомились  с  теми  документами,
которые вы  им  любезно  передали,  -  начал  он.  -  Но  их,  к  сожалению,
недостаточно. В записных книжках мы тоже не  обнаружили  тех  имен,  которые
могли  бы  подтвердить  ваши  подозрения.   Видите   ли,   если   ваш   отец
действительно... м-м-м... связан с криминальным  бизнесом,  но  до  сих  пор
благополучно живет и процветает, это означает только одно: у него есть  свои
люди в нашем ведомстве, в наших службах, которые ему помогают. Вы понимаете,
о чем я говорю?
   - Да, понимаю.
   - В записных книжках мы не нашли ни одного телефона сотрудника МВД. Может
быть, у вашего отца  есть  другая  записная  книжка  и  с  этими  людьми  он
связывается напрямую, а не через вас?
   - Конечно, у него есть электронная записная книжка, он ее всегда носит  с
собой. Но если вас интересуют его знакомые из милиции, то я вам и так скажу.
Это дядя Вася Сурин.
   - Дядя Вася?
   - Василий Никанорович.
   - Кто он? Где и кем работает?
   - Я не знаю. Кажется, в министерстве, но я не уверена.
   Ясные глаза,  окаймленные  пушистыми  ресницами,  по-детски  пухлый  рот,
розовые, без помады, губы, нежная кожа, чистое юное лицо.  Понимает  ли  эта
девочка, что сейчас  происходит?  Понимает  ли  она,  что,  сидя  в  кафе  и
потягивая через соломинку морковно-яблочный сок, она  сдает  своего  родного
отца и его милицейское "прикрытие" - некоего Сурина? Господи, как иногда все
бывает просто! Месяцами,  годами  бьются  сыщики,  ищут  подходы,  источники
информации, проводят  оперативные  разработки,  чтобы  хоть  краешком  глаза
заглянуть в чужие документы  или  записные  книжки,  а  тут  приходит  сущий
ребенок и  все  приносит  сам.  И  все  рассказывает.  Если  только  это  не
подстава... А вдруг Коротков прав? Сейчас и проверим.
   - Женечка, у меня к вам будет просьба, может быть,  несколько  необычная.
Не сочтите ее оскорбительной. Ваш отец хранит документы только на работе?
   - Нет, дома тоже.
   - И дома они лежат...
   - В сейфе, - с готовностью подсказала Женя. - В папиной комнате.
   - И ключ?..
   - У меня есть ключ. Папа часто посылает  меня  с  работы  домой  привезти
какие-нибудь  документы  или.  наоборот,  положить   в   сейф.   Вы   хотите
посмотреть?
   - Если бы вы позволили.
   - Пожалуйста.
   Ясные глаза, открытая дружелюбная  улыбка.  "Или  она  полная  дура,  или
кристально честная, до  идиотизма,  или  отменная  притворщица",  -  подумал
Игорь, расплачиваясь по счету.
   * * *
   Как только они вошли в квартиру, Игорь первым делом спросил:
   - Женечка, а вы сейчас где? Я имею в виду - для вашего папы.
   - Я у вас, на Петровке. Сегодня меня следователь допрашивает.
   - Кто это вам посоветовал так сказать?
   - Никто. Я сама придумала. Так в книжках написано.
   - Женечка, на будущее имейте в  виду,  что  следователи  на  Петровке  не
работают, их там вообще нет. Но они туда все  время  приезжают,  это  верно.
Поэтому, если будете рассказывать папе, как вас допрашивал  следователь,  не
вздумайте сказать, что у него свой кабинет. И еще  одно:  вы  можете  сейчас
позвонить отцу, чтобы убедиться, что он на месте и здесь не появится?
   - Да, конечно.
   Женя сняла трубку, набрала номер.
   - Папа, я тебе нужна в ближайшее время? Нет, еще часа полтора,  наверное,
тут следователь приехал, - при  этих  словах  Игорь  одобрительно  кивнул  и
поднял большой палец, - он хочет задать мне несколько  вопросов.  Нет,  пока
что со мной только Игорь Валентинович разговаривал,  а  следователь  приехал
только сейчас. Да, хорошо, папа, я все сделаю.
   Она положила трубку и вопросительно взглянула на Игоря.
   - Я все правильно сказала?
   - Женечка, вы умница, - вполне искренне ответил Лесников.
   - Тогда пойдемте в папину комнату, я открою сейф.
   "Как все просто, как просто, так не бывает", - крутилось у него в голове,
пока он смотрел, как Женя  открывала  сейф,  вытаскивала  его  содержимое  и
складывала на диван. Деньги, и немало. Толстые пачки  долларов,  одна  пачка
рублей.  Футляры  для  ювелирных  изделий.  Довольно  большой   бесформенный
пластиковый пакет, трудно даже предположить, что  в  нем  может  находиться.
Папки с документами.
   - А вы - невеста с приданым, - пошутил Лесников, показывая  на  бархатные
коробочки. - Это ваши украшения?
   Лицо Жени мгновенно замкнулось, словно заледенело.
   - Это украшения папиной любовницы, - произнесла она, впрочем, спокойно. -
Она замужем и не может приносить домой папины подарки, поэтому папа их дарит
ей, а потом хранит здесь. Когда ей нужно что-то надеть,  папа  ей  приносит,
потом опять прячет здесь.
   "Ревнует девочка, -  мелькнуло  в  голове  у  Игоря,  пока  он  методично
открывал каждую коробочку. - Могу себе представить, как ей обидно,  ходит  в
дешевых вещах, лаже ушки не проколоты, сережек не носит, а тут на ее  глазах
отец  одаривает  бриллиантами  и  изумрудами  какую-то  постороннюю   тетку.
Бедняжка!"
   Он достал миниатюрный фотоаппарат и вопросительно взглянул  на  Женю.  Та
кивнула.
   - Вы хотите переснять документы? Давайте я вам помогу.
   С ловкостью опытного делопроизводителя она вынимала листы  из  прозрачных
файлов и точными движениями отправляла их  назад.  Так,  с  этим  покончено.
Кажется, все. Нет, вот еще пакет какой-то валяется...
   - А что в пакете? - спросил Лесников.
   - Не знаю, я его в первый раз вижу.  Несколько  дней  назад  я  открывала
сейф, никакого пакета не было.
   - Посмотрим? - лукаво улыбнулся Лесников и подмигнул ей.
   Женя подмигнула в ответ и тоже улыбнулась.
   - Давайте.
   Одним движением она ухватила  пакет  за  уголки  и  перевернула.  На  пол
высыпались маленькие кассеты и со стуком выпала видеокамера. Вот это номер!
   - Женечка, - он постарался ничем не выдать волнения и  говорить  легко  и
свободно, - а  теперь  мне  нужно  позвонить.  И  простите,  но  это  строго
конфиденциально. Даже вам я не могу разрешить слушать.
   - Да-да, я понимаю, вот телефон на столике. Я выйду. Хотите, я пока  кофе
приготовлю?
   - А папа? Уверены, что он не придет?
   - Уверена. И потом, даже если он придет, я скажу, что  вы  после  допроса
отвезли меня домой, а я пригласила вас зайти на чашечку  кофе.  Что  в  этом
плохого?
   - Ничего.
   "Ничего, - мысленно повторил он, набирая номер телефона.  -  Кроме  того,
что ты, голубушка, сознательно или несознательно, даешь милиции  возможность
посадить твоего папеньку в тюрьму, и  при  этом  еще  угощаешь  милиционеров
чашечкой кофе, купленного на папины деньги. Знал бы об этом Рубцов - с  ума,
наверное, сошел бы".
   - Алло, Настя, у тебя была бумажка с  серийным  номером  камеры,  которая
пропала из квартиры Ярового, - торопливо и тихо заговорил  он  в  трубку.  -
Да... Да... продиктуй быстренько... нет, потом объясню, сначала номер дай...
так... так... спасибо. Все, Каменская, я  нашел  камеру.  В  домашнем  сейфе
Рубцова. Да, и кассеты здесь. Крышка? А  при  чем...  Сейчас  посмотрю.  Да,
сломана. Вернее, совсем отломана... На твое усмотрение...  Нет,  она  сейчас
дома. А он полчаса назад  был  в  офисе  и,  кажется,  никуда  не  собирался
уезжать. Хорошо, сделаю.
   Ну вот, сейчас ребята поедут задерживать Романа  Дмитриевича  Рубцова  по
подозрению в причастности к убийству Кирилла Ярового. Это  только  по  факту
обнаружения камеры. А  уж  когда  они  кассеты  отсмотрят,  глядишь,  и  еще
что-нибудь появится. А там и с документами,  которые  находятся  в  домашнем
сейфе, разберутся. Только вот Женя...  Разве  могла  она  ожидать,  что  все
случится так быстро? Хотела заранее подготовиться,  как  она  выразилась,  к
стихийному  бедствию,  если  оно  неизбежно.  И  своими  действиями,  своими
собственными руками спровоцировала его. Каменская просила задержать девочку,
чтобы она не возвращалась на работу и не присутствовала при задержании отца.
Не нужны ей эти сцены, успеет еще напереживаться и наплакаться.
   * * *
   - Фу, гадость какая! - Коротков поморщился и демонстративно отвернулся. -
Охота была на голого Рубцова смотреть.
   - Смотри-смотри, - тоном воспитателя протянул Сергей Зарубин,  -  не  зря
все это. Рубцов у нас мужик неженатый, ради своей голой задницы он  не  стал
бы шантажиста убивать. Может, у него  любовница  какая-нибудь  эдакая...  Из
правительства, например, или депутат парламента. Что-то ее лица не видно. А,
вот, она повернулась... Юр, ну ты чего отвернулсято? Посмотри, может, ты  ее
знаешь?
   - Да откуда мне ее знать! - в сердцах воскликнул Коротков.
   - Ну, ты начальник все-таки, должен быть политически грамотным, телевизор
смотришь регулярно, газетки  почитываешь.  Глянь  повнимательней,  преодолей
свое гребаное целомудрие-то.
   Коротков уставился на экран, внимательно разглядывая женщину,  лежащую  в
постели с Рубцовым.
   - В первый раз вижу.  Надо  Настюху  позвать,  у  нее  зрительная  память
хорошая, - он потянулся к внутреннему телефону. - Занята?  Не  очень?  Тогда
зайди на минутку.
   Он бросил критический взгляд на экран.
   - Слышь, Серега, ты найди какой-нибудь кадр поприличнее, чтобы лицо  было
видно, а всего остального не было. Все-таки дама придет.
   Зарубин перемотал пленку, нашел крупный план женщины. Когда вошла  Настя,
на экране не было ничего непристойного.
   - Настюха, посмотри, тебе эта дамочка не знакома, случаем?
   - Так это Плетнева, соседка Светланы Медведевой. Та  самая,  которая  нас
вывела на Околовича.
   - Ну поздравляю  тебя,  мать,  -  Коротков  хотел  достать  сигарету,  но
оказалось, что в пачке больше ничего нет. Он смял  пустую  пачку  и  яростно
запустил ею в мусорную корзину. - Это любовница Рубцова. Полюбуйся.
   - Ничего себе... - протянула Настя. - Это что  же  получается,  Медведева
вместе с Фанатом решила пошантажировать свою соседку? Узнала откуда-то,  что
у  Плетневой  богатый  любовник,  и  задумала  решить  таким  образом   свои
финансовые проблемы. Тогда понятно,  почему  она  отказывается  отвечать,  о
каких деньгах говорит Околович. Я сегодня была в больнице и  спрашивала  ее,
Светлана утверждает, что это пьяные  бредни  ее  любовника,  который  вообще
потерял чувство реальности. И знаешь, я ведь  ей  почти  поверила.  О  каком
чувстве реальности можно говорить, если  твой  любовник  отдает  тебя  своим
собутыльникам-алкашам.
   - Я, между прочим, тоже был в больнице вместе с тобой, - сердито  вступил
Зарубин. - И ни капельки ей не поверил. Да за километр видно, что она  врала
и выкручивалась.
   - Сережа, это тебе видно...
   - Ага, Серж, у нашей Настюхи близорукость развивается, она  теперь  видит
плохо, - со смехом вставил Коротков. -  Того  и  гляди  в  очках  на  работу
придет.
   - Да ну тебя, Юрка, не  сбивай  меня,  -  отмахнулась  Настя.  -  Я  хочу
сказать, что это твоя идея, Сережа, это  ты  выстроил  цепочку  и  пришел  к
выводу о том, что Медведева использовала Фаната для шантажа. Идея  красивая,
спору нет, и тебе жаль от нее отказываться, поэтому  каждое  лыко  в  строку
получается. Что бы Медведева ни сказала, как бы ни посмотрела,  в  какой  бы
момент ни вздохнула, ты все трактуешь в пользу того,  что  ты  прав,  а  она
лжет. А у меня взгляд отстраненный, поскольку идея не  моя,  то  мне  ее  не
жалко.
   - Кого не жалко, Светлану? - поддел ее Коротков.
   - Да не Светлану, а идею, горе ты  мое  руководящее.  Я  готова  в  любой
момент от нее  отказаться,  поэтому  воспринимаю  показания  Светланы  более
объективно. Вы все кассеты отсмотрели?
   - Да только начали. Хочешь поучаствовать?
   - Ладно, вам доверю. - Настя направилась к двери.  -  Если  будет  что-то
интересное, позовите, я у себя.
   Прошло еще полчаса, и Коротков снова позвонил Насте.
   - Зайди, кое-что покажу.
   На этот раз на экране не было ничего похожего на порнографию. Трое вполне
одетых мужчин о чем-то беседовали, потом в ход пошли деньги,  и  завершилось
все крепкими рукопожатиями.
   - Видала? У меня фотороботами этого субъекта весь сейф завален.  Бригадир
ульяновских ребят, будь он неладен.  Есть  данные,  что  убийство  господина
Сенькина - его исполнение.
   Глава 23
   Володю забрали в милицию вместе с теми, кто ее... Нет, Светлана этого  не
признала, но та женщина из уголовного  розыска,  которая  только  что  ушла,
сказала, что Володя и эти сволочи сами все рассказали. И кошелек ее нашли  в
квартире. Теперь будет суд и их посадят. Ее Володю посадят в тюрьму. Неужели
все кончилось? Неужели все было напрасно,  все  ее  попытки  поддержать  его
человеческий  облик,  вытащить  из  ямы,  спасти?  Она  не  успела   вовремя
подставить плечо, и Володя рухнул. Она во всем виновата, только  она.  Зачем
она поехала к нему? Ну зачем? Сидела  бы  дома,  и  не  случилось  бы  этого
кошмара, она не попала бы в больницу, не приехала бы милиция,  а  Володю  не
арестовали бы. И все оставалось бы по-прежнему. А через несколько  дней  она
получила бы обещанные деньги, и Володя смог бы начать свой проект...  Теперь
ничего не будет. Никакого  проекта.  И  деньги  ей  больше  не  нужны.  Надо
позвонить тому человеку и отказаться от обмена. Такой хороший  был  вариант,
ей предлагали переехать в комнату в коммунальной квартире, и за это  обещали
пятьдесят тысяч долларов. И Светлана готова была на обмен, пусть коммуналка,
пусть всего одна комната, но какое это имеет значение, если речь идет  о  ее
единственном, о самом лучшем,  о  самом  любимом  мужчине,  для  спасения  и
благополучия которого она не то что квартиру - жизнь может отдать.
   Женщина из милиции дотошно выспрашивала, о каких деньгах говорил  Володя.
Света могла бы рассказать, ведь никакого криминала тут нет,  но...  Ей  было
мучительно стыдно. Не могла она признаться, что собиралась  обменивать  свою
двухкомнатную  квартиру  на  коммуналку  в  старом  запущенном  доме,  чтобы
полученные от такого обмена деньги отдать тому,  кто  так  с  ней  обошелся.
Лучше вообще ни в чем не признаваться, лучше пусть все  думают,  что  Володя
окончательно проспиртовал мозги и не понимает, что  несет.  Ну  как  он  мог
сказать в милиции, что Света обещала ему отдать эти  деньги!  Зачем  он  это
сказал? Неужели не понимал, в какое положение ее ставит?
   "Не понимал", - с внезапной ясностью пронеслось у нее в голове. И не  мог
понимать. Ведь все эти годы она, Светлана, делала все для того, чтобы он  не
понимал, во что превратился. Она постоянно повторяла ему, что любит его, что
он чудесный, талантливый, что все помнят его блестящую  актерскую  работу  и
поэтому на встречах с людьми он должен  выглядеть  соответствующим  образом.
Она твердила, что все в его  жизни  еще  состоится,  все  получится,  нельзя
опускать руки. Кормила его и одевала,  убирала  квартиру  и  стирала  белье,
уговаривала не пить или хотя бы пить поменьше. Ни разу не повысила голос, ни
разу не закричала, не хлопнула дверью, даже пощечины и побои терпела молча и
с радостью принимала его запоздалые извинения.  Так  что  он  мог  понимать,
когда рядом с ним постоянно находился такой человек, как она?  Только  одно:
он действительно чудесный и талантливый, его все помнят и уважают, а то, что
пьет - так это невинная  шалость,  обычный  образ  жизни  обычного  русского
мужчины, тем более не чуждого искусству.  Он  отвык  самостоятельно  думать,
отвык заботиться о себе и о том, чтобы у него хотя бы кусок хлеба дома  был.
А зачем? Светка все купит, принесет, приготовит и в рот положит. Он перестал
даже пытаться смотреть на себя со стороны, чтобы понять, что  он  такое,  во
что превратился, как живет. А зачем? Светка же говорит, что он лучше всех  и
у него все получится. Значит, так оно и есть. Светка все ему прощает,  стало
быть, он ведет себя нормально, потому как если бы он делал что-то совсем  уж
неприемлемое, она давно ушла бы от него. А  она  не  уходит,  значит  -  все
путем, ребята, будем и дальше продолжать в том же духе. "Он отвык жить, -  с
ужасом подумала Светлана. - Потому что в по