ено, хотя по такой мерзкой погоде  их  и
не найдешь, даже если они есть: воды по щиколотку. На  одежде  погибшего
Косаря найдены микрочастицы краски с автомобиля. Машина, судя по  всему,
дважды перекрашивалась, сначала она была голубая, потом шоколадно-корич-
невая, теперь - так называемый "мокрый асфальт". Вот тебе и  весь  сказ.
По утверждению экспертов, высота удара свидетельствует о том, что  авто-
мобиль был скорее всего наш, отечественный, а не иномарка. Больше ничего
не известно.
   - А сам Косарь? Что он собой представляет?
   - Валентин Петрович Косарь, сорока двух лет, образование высшее меди-
цинское, но по специальности проработал всего четыре года, потом  устро-
ился редактором в издательство "Медицина". С тех пор так  и  работал  на
издательском поприще, подвизался в журнале "Здоровье", в последние  годы
подался в коммерческую деятельность, организовал издание популярных бро-
шюр по лечебным травам, целительству, экстрасенсорике.  Последняя  долж-
ность - заместитель главного редактора журнала "Хозяюшка", рассчитанного
на пенсионеров и домохозяек. Рецепты, советы, сплетни,  детективные  по-
вести, подробные аннотации телевизионных программ и все в таком же духе.
Женат, двое детей.
   - Печально, - вздохнула Настя. - Жалко мужика. Придется нам  с  тобой
восстанавливать цепочку, опираясь на показания Карташова и врача.
   - Думаешь, это что-нибудь даст?
   - Кто его знает? Но попробовать нужно.  Карташов  должен  был  как-то
объяснить Косарю, зачем ему нужна консультация психиатра.  А  Косарь,  в
свою очередь, предварительно договариваясь с врачом, вполне мог  сказать
ему, какая у  его  знакомого  проблема.  Вдруг  Карташов  сказал  Косарю
что-нибудь, хотя бы одно слово, которое не укладывается в легенду о  бо-
лезни Вики. Сегодня в пять тридцать у меня встреча с этим врачом.
   Овчарка по кличке Кирилл, вдоволь насладившись прогулкой,  подошла  к
хозяину и вежливо села у его ног, деликатно положив голову ему на  коле-
ни.
   - Огромный он у тебя, - с уважением сказала Настя. - Его прокормить -
никаких денег, наверное, не хватит.
   - Это точно, - подтвердил Андрей, почесывая пса за ухом. - Правильное
питание для такой собаки стоит бешеных денег.
   - Как же ты управляешься?
   - С трудом. Видишь, в чем хожу? - он показал  на  старые  джинсы,  не
первой свежести куртку, поношенные, хотя и тщательно начищенные ботинки.
- Не пью, не курю, по ресторанам не хожу, в общепите не питаюсь, беру из
дома бутерброды. Режим жесткой экономии! - Он засмеялся. -  Правда,  моя
Ирина зарабатывает раза в два больше меня. Она меня кормит и одевает,  а
моя забота - машина и Кирилл.
   - Тебе повезло. А что делать тому, у кого нет такой  Ирины?  Ведь  на
нашу с тобой зарплату нельзя себе позволить ни машину, ни большую  соба-
ку. Так и помрем в нищете. Ладно, пошли трудиться.
   Беседа с врачом, у которого консультировался Борис Карташов по поводу
Вики, практически ничего нового не принесла, за  исключением  того,  что
Настя еще раз убедилась в недобросовестности своего коллеги Володи  Лар-
цева. Еще тогда, когда она впервые читала протокол допроса кандидата ме-
дицинских наук Масленникова, ее насторожило, что врач  с  такой  уверен-
ностью поставил диагноз заочно. Насколько ей было известно, врачи никог-
да этого не делают, особенно психиатры. Если судить по протоколу, доктор
Масленников не сомневался в  том,  что  Еремина  действительно  серьезно
больна и нуждается в срочной госпитализации.
   - Бог с вами, - замахал руками психиатр, когда Настя спросила его  об
этом. - Это было бы грубейшей ошибкой. Знаете, мы в таких  случаях  вер-
тимся, как уж на сковородке, без конца вставляем "может быть", "в  неко-
торых случаях", "очень похоже", "иногда бывает" и так  далее,  стараемся
изо всех сил, только бы не сказать что-нибудь определенное. Чтобы поста-
вить диагноз, нам нужно не менее месяца наблюдать больного, желательно в
стационаре, да и тогда, случается, не можем с  уверенностью  что-то  ут-
верждать, а чтобы заочно - нет, увольте. Ни один  порядочный  врач  себе
этого не позволит.
   - Это ваша подпись?
   Настя протянула Масленникову протокол, составленный Ларцевым.
   - Моя. Что-то не так?
   - Вы читали протокол, прежде чем его подписывать?
   - Честно признаться, нет. У меня не было оснований не доверять вашему
коллеге. А в чем дело?
   - Прочтите, пожалуйста, протокол и скажите, все ли в нем вас  устраи-
вает.
   Масленников углубился в протокол, написанный мелким неразборчивым по-
черком Володи Ларцева. Дойдя до середины второй страницы, он раздраженно
бросил листы на стол...
   - Откуда это взялось? - зло спросил он. -  Я  говорил  совершенно  не
так. Смотрите, здесь написано: "Ваша  знакомая  нуждается  в  неотложной
госпитализации, так как находится на грани острого психического  заболе-
вания". Якобы я так сказал Карташову. Но ведь на самом  деле  я  говорил
Борису, что его знакомую непременно нужно отвести к врачу. Не исключено,
что она может оказаться больна, и врач посмотрит, не нуждается ли она  в
лечении. Однако нужно быть готовым к тому, что, если  врач  установит  у
нее начало острого психического заболевания, ей будет  предложена  неот-
ложная госпитализация. Вы видите разницу? Ваш коллега убрал из моих  по-
казаний все сомнения и вообще поставил все с ног на голову. А это?  "Та-
кое состояние, как у нее,  называется  синдромом  Кандинского-Клерамбо".
Откуда я могу точно знать, какое у нее состояние?! Я ее в глаза  не  ви-
дел! Я помню, что сказал: "Такие симптомы, о которых вы мне рассказывае-
те, могут быть характерны для синдрома..." Нет, я решительно отказываюсь
понимать, как можно было так исказить мои слова!
   Масленников рассердился не на шутку. А Настя, снова сказавшаяся в ро-
ли "стрелочника", на котором срывают негодование все, кому не лень,  по-
чувствовала, что в ней закипает злость на Ларцева.  Можно  торопиться  и
сокращать изложение, но нельзя же перевирать показания!
   - Давайте запишем ваши показания еще  раз,  -  примирительно  сказала
она. - Я постараюсь фиксировать все дословно, а вы потом обязательно пе-
речитайте. С чего все началось?
   - В октябре ко мне обратился мой бывший однокурсник.
   Валентин Косарь и попросил принять для консультации его знакомого Бо-
риса Карташова. Косарь пояснил мне, что Борис обеспокоен состоянием здо-
ровья своей подруги, у которой появились  навязчивые  идеи  о  том,  что
кто-то подсмотрел ее сон и воздействует на нее при помощи радио...
   Настя старательно записывала показания доктора Масленникова, с тоской
думая о том, что опять вытянула "пустышку". Никаких расхождений в  пока-
заниях Карташова и Масленникова ей найти не удалось. Это никоим  образом
не снимало подозрений с художника, но ниточка, за которую  Настя  хотела
уцепиться, снова выскользнула из пальцев. Ох Ларцев, Ларцев!  Ну  почему
ты не потратил лишний час на беседу с Колобовой? Почему не обратил  вни-
мания на автосекретарь в квартире Карташова? Почему не выяснил, как Кар-
ташов нашел доктора Масленникова? Целый месяц потерян впустую. Версия об
исчезновении Виктории Ереминой в связи с  утратой  ориентации  на  почве
психического заболевания потребовала огромных усилий для проверки, а все
потому, что ты, Ларцев, сам увлекся этой версией и  протоколы  составлял
"под нее", отмахиваясь от ненужных, на твой взгляд, деталей, на  которые
у тебя просто не хватило времени. Конечно, не исключено, что именно  эта
версия правильна, но ведь параллельно с ней можно было проверить и  дру-
гие, для выдвижения которых как раз и не хватило той информации, которой
ты пренебрег. Ты живой человек, у тебя душа постоянно  болит  за  дочку,
которая сидит дома одна и постепенно может отбиться от рук, но...
   Настя закончила протокол и протянула его Масленникову.
   - Прочитайте внимательно. Если хотя бы одно  слово  вас  не  устроит,
сделаем исправление. После этого подпишите каждую страницу. Можно от вас
позвонить?
   - Пожалуйста. - Врач пододвинул к ней аппарат. - Через девятку.
   Настя набрала номер Ольшанского.
   - Это Каменская, добрый вечер. Есть что-нибудь для меня?
   - Есть, - послышался в трубке тенорок следователя. - Экспертиза плен-
ки пришла.
   - И что в ней? - Сердце ее дало сбой и быстро заколотилось.
   - Запись на кассете номер один стерта. Среди других записей  на  этой
же кассете голоса Ереминой нет. Довольна?
   - Не знаю. Мне надо подумать.
   - Ну, думай, думай. Завтра меня  целый  день  не  будет,  выезжаю  на
следственный эксперимент. Если срочно понадоблюсь,  найдешь  меня  через
милицию Северного округа, отделение "Отрадное".
   ...Из психиатрической больницы номер пятнадцать, где  работал  доктор
Масленников, Настя ехала к себе домой, на  Щелковское  шоссе.  Путь  был
неблизким, и за долгую дорогу она успела еще раз  утвердиться  в  мысли,
что подозрения в адрес Бориса Карташова были  далеко  не  беспочвенными.
Если кому-нибудь, кроме самого Карташова, нужно было  уничтожить  запись
на кассете, он бы просто стер все либо украл эту несчастную кассету.  Но
Борис, который хранит старые пленки на всякий случай, никогда бы так  не
поступил. Именно в его стиле было бы стереть  одну-единственную  запись,
именно ту, которая может изобличить его в причастности к  убийству  Вики
Ереминой, сохранив другие "на всякий случай". И Настя была почти  увере-
на, что стертая запись проливала свет на исчезновение девушки.
   Отдав Гордееву листок с очередным заданием для  Миши  Доценко,  Настя
заперлась у себя в кабинете. Сегодня она решила провести рабочий день не
в бегах, а за письменным столом. Пора было привести мысли в  порядок,  а
всю имеющуюся информацию - в какое-то подобие системы.
   Она включила кипятильник, достала из стола банку с растворимым кофе и
коробку с сахаром, пододвинула поближе пепельницу,  разложила  несколько
листков чистой бумаги, написав на каждом одной ей понятный заголовок,  и
погрузилась в работу.
   Время шло, пепельница наполнялась окурками, листы покрывались  фраза-
ми, отдельными словами, квадратиками, кружочками и стрелками...
   Когда в дверь постучали, Настя решила не открывать.  Если  она  нужна
начальнику, он позвонит ей по внутреннему телефону.  А  разговаривать  с
коллегами она побаивалась. Ей хотелось избежать  ситуации,  при  которой
надо будет смотреть в глаза и мило улыбаться, а про себя думать: "Не  ты
ли тот, о ком говорил Колобок?"
   Но человек за дверью не уходил, продолжая настойчиво  стучать.  Настя
подошла к двери и повернула в замке ключ. На пороге стоял Володя Ларцев.
   - Извини, Аська, мне нужно срочно позвонить, а в нашей комнате Корот-
ков висит на телефоне.
   Глаза у Ларцева ввалились, он заметно похудел за последний год,  лицо
посерело. Когда он набирал номер, Настя заметила, что у него дрожат  ру-
ки.
   - Надя? Где ты была?.. У тебя сегодня пять  уроков,  ты  должна  была
прийти ровно в половине второго... Ах, так, ну ладно... Ты  пообедала?..
Почему?.. Только что зашла?.. Какие отметки?.. Молодец... Умница...  По-
чему двойка по географии?.. Контурные карты не  принесла?..  Ладно,  до-
ченька, переживем, я постараюсь купить, обещаю...  К  какой  подружке?..
Какая Юля? Из твоего класса?.. Из соседнего дома? А как ты с ней  позна-
комилась?.. Во дворе? Когда?.. Надюша, а может, лучше пусть  она  к  нам
придет, а? Поиграйте у нас... Ах, на компьютере играть... Тогда конечно.
У Юли есть телефон?.. Не знаешь?.. А как ее фамилия?.. Тоже не знаешь...
Но хотя бы адрес, номер квартиры... Тоже нет? Ладно, давай  так  догово-
римся. Ты сейчас пообедай, а я тебе через полчаса еще позвоню,  тогда  и
решим насчет Юли. И не забудь, на окне кастрюля с компотом стоит. Пока!
   Ларцев положил трубку и виновато взглянул на Настю.
   - Можно еще позвонить?
   - Звони. Ты просто цербер, Володька. Почему девочка не может пойти  к
подружке поиграть на компьютере?
   - Потому что я должен точно знать, куда и зачем она уходит и как  бу-
дет возвращаться назад. В пять часов уже темно. Алло! Екатерина  Алексе-
евна? День добрый, это отец Нади Ларцевой. Извините за беспокойство,  вы
не знаете случайно в вашем доме семью, где  есть  девочка  Юля  примерно
одиннадцати лет? Образцовы? А кто они такие?.. Может быть, вы знаете  их
телефон и номер квартиры?.. Спасибо, спасибо огромное, Екатерина Алексе-
евна. Еще вопрос: там днем есть кто-нибудь  из  взрослых?..  Бабушка?  А
имя?.. Еще раз огромное вам спасибо. Вы мой ангел-хранитель,  что  бы  я
без вас делал! Всего вам доброго!
   - Ну ты даешь, - восхитилась Настя. - Твои бы розыскные способности -
да на пользу обществу.
   И тут же осеклась. Она вовсе не собиралась обсуждать с  Ларцевым  ка-
чество его работы, особенно за последний месяц. Она дала слово  Ольшанс-
кому не выяснять отношений с Володей. Кроме того, такое выяснение непре-
менно выведет их на обсуждение деталей расследования убийства  Ереминой,
а это ей запретил делать Гордеев. Но Ларцев, казалось, даже  не  заметил
ее опрометчивых слов.
   - Когда у тебя будет дочка одиннадцати лет, ты меня поймешь. Я каждый
божий день вдалбливаю ей в голову прописные,  истины  насчет  незнакомых
дяденек и тетенек, и все-таки если она приходит из школы хотя бы на  де-
сять минут позже - начинаю умирать от страха. Постоянно талдычу: не  пе-
ребегай улицу перед машиной, переходи дорогу только там, где есть свето-
фор, сначала посмотри налево, потом направо, автобус обходи сзади, трам-
вай - спереди. А сам целый день трясусь как осиновый  лист,  представляю
ее под колесами... Ох, Аська, - его голос  дрогнул,  глаза  предательски
заблестели, - не дай тебе Бог такую муку каждый день. Хватит с меня жены
и малыша, еще одного горя я не перенесу... Можно, я позвоню?
   - Ну что ты все спрашиваешь? Можно, конечно.
   Познакомившись по телефону с бабушкой девочки  Юли,  у  которой  есть
компьютер, и взяв с нее клятвенное заверение, что  Надюша  Ларцева  либо
будет отправлена домой до наступления темноты, либо ее проводит до квар-
тиры кто-нибудь из взрослых, Володя позвонил дочке и дал ей свое отцовс-
кое соизволение на визит к подружке. Настя смотрела на  него  и  думала,
что надо быть совсем бессердечным, чтобы упрекать его в  плохой  работе.
Нет, не повернется у Ольшанского язык поговорить с Ларцевым. И у нее  не
повернется.
   Увидев издалека знакомую рыжую шевелюру,  Настя  удивилась.  Пожалуй,
впервые за много лет Леша  Чистяков  пришел  вовремя.  Они  договорились
встретиться в метро, чтобы вместе идти в гости к Настиному отчиму.  Лео-
нид Петрович, выполняя обещание, собирался познакомить Настю с женщиной,
которая скрашивала ему соломенное вдовство.
   Сама Настя ни разу в жизни никуда не опоздала. Она была ленива и мед-
лительна, быструю ходьбу не любила, а о том, чтобы  бежать  вдогонку  за
автобусом, и помыслить не могла. Здоровье у нее было не очень крепкое, и
порой в духоте и давке ей становилось так худо, что приходилось выходить
из автобуса или вагона метро, не доезжая до нужной остановки, и  отсижи-
ваться на скамейке, поднося к лицу ампулу с нашатырем, которую она всег-
да носила в сумке. Учитывая свои слабости,  Настя  планировала  маршруты
передвижения с большим запасом времени и обычно приходила  раньше  наме-
ченного срока. А вот о  ее  друге  Леше  Чистякове  сказать  этого  было
нельзя. Талантливый математик, ставший в тридцать лет доктором наук,  он
был по-профессорски рассеян и забывчив, чем порой доводил Настю до  исс-
тупления, путая вторник со вторым числом, а Бибирево с Бирюлевом.
   - Ты меня сразил наповал, - сказала Настя, целуя его в щеку. - Почему
ты не опоздал, как водится?
   - Несчастный случай. Больше не повторится.
   Чистяков шутливо подергал ее за ухо и, взяв под руку, быстро повел  к
эскалатору.
   - Что-то ты грустная, старушка. Случилось что-нибудь? -  спросил  он,
когда они шли темными задворками от метро к дому, где жили Настины роди-
тели.
   - Напрягаюсь, - коротко ответила Настя.
   - Из-за чего? Из-за этой женщины?
   - Угу.
   - Ты же сама просила вас познакомить.
   - Оно конечно, но все-таки... Нервничаю, даже не знаю, отчего.  Вдруг
она мне понравится?
   - И что в этом плохого?
   - А как же мама? Мне тогда придется как-то выравнивать свое отношение
между ней и этой дамой.
   - Ну ты загнула, Аська. А если она тебе не понравится, тебе  придется
пересматривать свое отношение к Лене, так, что ли?
   - Именно. И вообще, ситуация какая-то... Двусмысленная.
   Может, зря я это затеяла?
   - Раз затеяла, значит, не зря. Ты же у меня умница, ничего зря не де-
лаешь. Перестань дергаться.
   - Не утешай меня, Лешик. У меня внутри все дрожит. Давай остановимся,
я покурю.
   - Слушай, ты повзрослеешь когда-нибудь или нет? Ведешь себя, как  ма-
ленькая девочка: плохая - хорошая, нравится - не нравится.
   Они остановились у подъезда родительского дома. Настя уселась на ска-
мейку и вытащила из сумки сигареты. Сделав глубокую затяжку,  она  взяла
Лешину руку и прижала к своей щеке.
   - Лешик, я дура, да? Ну, вразуми меня, скажи что-нибудь умное,  чтобы
я успокоилась. Мне так стыдно, словно я маму предаю.
   Леша сел рядом с ней, ласково обнял за плечи.
   - Ты действительно еще ребенок, Аська. Тебе тридцать три года,  а  ты
так и не представляешь себе, что такое семья и супружеская жизнь.
   - А ты представляешь? Тоже мне, специалист по  брачносемейным  делам.
Ты же заплесневелый холостяк.
   - Я - другое дело. Я до сих пор живу с родителями и наблюдаю их отно-
шения каждый день. А ты уже давно живешь одна, и забыла, что это такое -
ежедневно на протяжении многих лет делить с кем-то жилье и бытовые проб-
лемы. И, между прочим, постель. Так что перестань маяться заранее. Доку-
ривай быстрее, и пойдем.
   - Лешик, знаешь, о чем я подумала?
   - Если бы ты тогда аборт не сделала, нашему ребенку  было  бы  сейчас
уже тринадцать лет.
   - Как ты догадался?
   - А я сам об этом сейчас подумал. И потом, Асенька, мы с тобой знако-
мы почти двадцать лет. Я научился твои мысли читать.
   - Да? Тогда читай дальше.
   - Ты подумала, что если бы ты оставила ребенка и вышла бы за меня за-
муж, то сейчас ты не мучилась бы вопросом о том, насколько  этично  тебе
знакомиться и сидеть за одним столом с любовницей отчима при том, что он
все-таки остается мужем твоей матери. Тебе было бы просто не до этого. А
может быть, и отношение к проблеме было бы иным. Правильно?
   - Леша, хочешь, правду скажу?
   - Говори свою правду, и пойдем, я окоченел здесь дожидаться, пока  ты
перестанешь нервничать.
   Он встал со скамейки и потянул Настю за руку. Та медленно поднялась.
   - Ну, где обещанная правда? - спросил он с улыбкой.
   - Я очень тебя люблю. Но иногда ты меня пугаешь.
   - Врешь ты все, - тихо ответил Леша и осторожно погладил ее по  щеке.
- Если бы ты меня любила, то не держала бы на холодной улице, когда  нас
ждут знаменитые папины цыплята. А человек, способный тебя напугать,  еще
на свет не родился.
   Настя прислушалась к ровному дыханию Леши. "Кажется, заснул, -  поду-
мала она. - Ну почему природа так неравномерно распределяет свои  милос-
ти? Одни досчитают до десяти и тут же засыпают. А  другие,  вроде  меня,
без снотворного могут пролежать до рассвета с открытыми глазами".
   Она встала с постели, накинула теплый махровый халат  и  на  цыпочках
вышла на кухню. В квартире было холодно, несмотря на то,  что  отопление
работало вовсю, потому что щели в оконных рамах, а также между балконной
дверью и косяком были огромными. Приводить их в порядок было  некому,  а
затыкать ватой или поролоном Настя, по обыкновению, ленилась. Она зажгла
на плите все четыре конфорки, и через несколько минут кухня  наполнилась
удушливым теплом.
   Настя перебирала в памяти события прошедшего вечера.
   Леша прав, не надо смешивать отношения отцов и  детей  с  отношениями
родителей с другими людьми. Напряжение, сковавшее Настю перед дверью ро-
дительской к