рядом с ней на заднее сиденье и вполголоса сказал:
   - Неплохая мысль, верно?
   - Образ лепится прямо на ходу, - усмехнулась в ответ Ирина.
   Березин Придвинулся к ней совсем близко, его губы были уже  у  самого
ее уха.
   - Между прочим, водителя зовут Володей. В начале весны, незадолго  до
того, как ты попала в аварию, он возил тебя в  аэропорт  встречать  твою
тетку из Красноярска. Была нелетная погода, прибытие рейса задерживалось
на четыре часа, и все эти четыре часа ты просидела с ним в машине и  из-
водила его своими капризами. То тебе было жарко, то холодно, то ты  пить
хотела, то есть, то курить.
   - Даже курить? - приподняла брови Ирина.
   - Ну, иногда у тебя появлялось такое желание, хотя и нечасто.  В  об-
щем, достала ты бедного парня.
   - И больше я с ним не встречалась?
   - Насколько я знаю, нет.
   - Володя, - громко сказала она.
   - Да. Ирина Андреевна?
   - Вы до сих пор на меня сердитесь? Не стоит, голубчик,  я  знаю,  что
порой бываю ужасно несносна, но потом раскаиваюсь и корю  себя.  Если  я
вас обидела тогда, то приношу свои извинения.
   - Ну что вы, Ирина Андреевна, не о чем говорить.
   Березин на ощупь нашел ее руку и слегка пожал в знак одобрения. Ирина
на пожатие не ответила, но руки не отняла. Так, взявшись за руки, они  и
ехали. До подъезда было метров двадцать, и репортеры восторженно  защел-
кали камерами, увидев, как известный партийный лидер Сергей Березин  не-
сет на руках свою красавицу жену.
   В первые полчаса все было спокойно, политики под руку со своими  суп-
ругами прогуливались по огромному залу, где был накрыт фуршет, журналис-
ты никого не дергали, пока присматривались, выбирая наиболее  интересные
и перспективные жертвы. Потом Сергей Николаевич увлекся  беседой  с  из-
вестным киноактером, который проходил по спискам партии,  очень  близкой
по своей политической платформе к партии  Березина,  а  Ирину  осторожно
тронул за локоть журналист, известный своей зубастостью  и  недоброжела-
тельностью.
   - Скажите, Ирина Андреевна, трудно быть женой политика?
   - Трудно быть женой, - ответила она очень серьезно. - А политика  или
циркового артиста - значения не имеет.
   - Очень интересное заявление, -  оживился  журналист.  -  Пожалуйста,
несколько слов о том, почему трудно бывает быть женой Березина.
   - Мой муж - человек неординарный, и, хотя я знаю его достаточно  дав-
но, все равно он остается для меня не до конца прочитанной  книгой.  Мне
очень хочется нравиться ему, но я не всегда могу точно угадать, что  ему
нравится, а что - нет. Поэтому я постоянно нахожусь в некотором напряже-
нии.
   - Вы хотите сказать, что ваш супруг часто и легко меняет свои вкусы и
пристрастия?
   - Ничего подобного. Совсем наоборот, он на  редкость  постоянен  и  в
своих вкусах, и в своих убеждениях. Просто я еще не до конца его  изучи-
ла.
   - Сколько лет вы женаты?
   - Шесть лет. В феврале будем отмечать седьмую годовщину.
   - И семи лет вам не хватило для того, чтобы изучить вкусы вашего  му-
жа?
   - Человек, которого можно полностью изучить за семь лет, - это прими-
тивное существо, согласитесь, - с улыбкой отпарировала Ирина. -  Челове-
ческая личность, индивидуальность настолько многогранна и  глубока,  что
на постижение ее порой уходит вся жизнь. Чем сложнее человек, чем богаче
его натура, тем больше времени требуется для того, чтобы его изучить.
   - У вас есть дети?
   - Пока нет, но обязательно будут...
   Ирина и журналист стояли довольно близко от Березина, который  разго-
варивал с киноактером, и Сергей Николаевич краем уха прислушивался к то-
му, что говорила его жена. Он остался очень доволен ее ответами. Сначала
она сморозила явную глупость, из которой избиратели могли бы сделать вы-
вод о непредсказуемости и непрогнозируемости Березина. Могли бы,  конеч-
но, при удачной подаче журналиста. Но Ирина вовремя спохватилась  и  вы-
вернулась, да еще так ловко и красиво, что он зааплодировал бы ей,  если
бы было можно. А писака-то уже губенки раскатал,  уже  размечтался,  как
крупными буквами напишет: "Лидер одной из  демократических  партий  нас-
только непредсказуем и так легко меняет убеждения и пристрастия, что да-
же его жена никогда не знает, что приготовить ему на обед". Фигушки, вы-
куси!
   Извинившись перед актером, Березин ловко увел  Ирину  в  сторонку  и,
наклонившись к ней, сказал тихонько:
   - Ты умница, Ирочка, с журналистом ты разделалась просто блестяще.  У
тебя все отлично получается, поэтому ничего не бойся.
   Поцеловав ей руку и краем глаза заметив, что в этот момент их сфотог-
рафировали, Сергей Николаевич Березин снова оставил жену в одиночестве и
отошел поприветствовать знакомого бизнесмена.
   Ирина огляделась по сторонам и случайно встретилась глазами с  рослой
нескладной женщиной с плохо покрашенными волосами и небрежным  макияжем.
Женщина тут же, поймав взгляд, ринулась к Ирине.
   - Ирина Андреевна Березина, я не  ошиблась?  -  спросила  она  низким
звучным контральто, которое никак не вязалось с ее "охламонистой"  внеш-
ностью.
   - Нет, вы не ошиблись.
   Ирина внутренне сжалась. Она сообразила, что это и есть та самая Оле-
ся Мельниченко, журналистка, о которой ее  особо  предупреждал  Березин.
Мельниченко год назад брала интервью у первой жены  Березина,  и  ничего
хорошего от разговора с ней Ирина не ждала.
   - Моя фамилия Мельниченко, я работаю...
   Она назвала известный женский ежемесячный журнал, выходящий  огромным
тиражом.
   - Вы не откажетесь дать интервью для нашего журнала?
   "Откажусь! - хотелось закричать Ирине. - Убирайся  отсюда  вместе  со
своим журналом! Я не хочу с тобой разговаривать! Я не знаю, как с  тобой
разговаривать!"
   - С удовольствием, - мягко улыбнулась она. - Мне приятно, что  фигура
моего мужа заинтересовала такой популярный журнал.
   - Наша аудитория - женщины, - заявила Мельниченко, - а по результатам
анкетирования наших читательниц ваш муж попал в число трех самых привле-
кательных мужчин-политиков. Поэтому нашим читательницам будет  интересно
прочесть о том, какая же у Березина жена. Итак...
   Первые несколько вопросов были вполне безобидными, и  Ирина  ответила
на них легко, почти не задумываясь. Дальше дело пошло хуже.
   - Как вы полагаете, Ирина, муж вас любит?
   - Он говорит, что любит, а у меня нет оснований ему не верить, -  ос-
торожно ответила она.
   - Что вы подразумеваете, говоря: нет оснований?
   - Я имею в виду, что мой муж ни разу меня не обманул ни в чем. Поэто-
му какое же я имею право сомневаться в этих его словах?
   - А как вы считаете, как первая жена Сергея Николаевича  ответила  бы
на этот вопрос?
   - Для того чтобы что-то предполагать, нужно знать характер  человека.
К сожалению, я не была близко знакома с его первой  женой,  поэтому  мне
трудно судить.
   - А вы хотели бы с ней познакомиться поближе?
   - Я никогда не думала об этом. Разумеется, мне было бы не только  ин-
тересно, но и полезно узнать человека, которого любил мой муж и с  кото-
рым прожил бок о бок более десяти лет. Это позволило бы мне лучше понять
характер Сергея.
   - И вы не испытывали бы смущения от встречи с женщиной, чье  семейное
счастье вы же и разрушили?
   - Вы не правы, - твердо ответила Ирина, понимая, что отступать некуда
и то, чего она так боялась, все-таки случилось. - Более того, вы  дважды
не правы. Во-первых, союз Сергея и его первой жены начал распадаться за-
долго до того, как мы с ним познакомились. И факт нашей встречи уже  ни-
чего не изменил. Во-вторых, Сергей, как, впрочем, и любой другой  мужчи-
на, - не бессловесное животное, которое можно без малейших усилий вывес-
ти из стойла, взяв за поводок. Я вообще не понимаю, откуда  взялся  этот
чудовищный глагол "увести". Увести жену, увести  мужа.  Они  что,  вещи,
кошки, ослы? Как можно увести человека, если он сам этого не хочет? Уве-
ряю вас, по земле ходят тысячи и миллионы женщин, которые годами не  мо-
гут развести своих женатых партнеров. И  не  разводят.  Потому  что  эти
партнеры не хотят оставлять своих жен. А есть такие, которые  расторгают
браки. И в каждом случае решение принимает сам мужчина, а никак  не  его
женщины.
   - А какую роль вы отводите женщине? Покорного и безропотного подчине-
ния?
   Здесь Ирина перевела дыхание. Сложный поворот она  прошла,  а  теперь
разговор вышел на ту стезю, к которой она была готова.


   Глава 4

   Версия об убийстве Леонида Параскевича по мотивам  ревности  казалась
Насте Каменской достаточно перспективной. Во-первых,  выбирать  приходи-
лось только между двумя версиями - бизнес и любовь, но убивать  Параске-
вича по мотивам, связанным с  деньгами,  вряд  ли  кому-то  было  нужно.
Единственный бизнес, которым он занимался, - это литературное  творчест-
во, издатели грели на нем руки, и убивать курицу, несущую золотые  яйца,
было глупо и бессмысленно. Во-вторых, поскольку мать погибшего с пеной у
рта утверждала, что Ленечка был чистым и во  всех  отношениях  приличным
мальчиком, Настя была уверена, что на самом деле он был тем  еще  бабни-
ком. Уж больно хорошо он разбирался в женщинах, о чем  свидетельствовали
его книги.
   Итак, необходимо было встретиться с женой Параскевича Светланой  и  с
теми двумя женщинами, которых скрепя сердце назвала Насте Галина Иванов-
на. Светлану Настя оставила "на закуску", решив начать с женщин, которые
в разное время увлекались Леонидом.
   Одна из них, Ольга Рюхина, оказалась совсем  не  интересной  в  плане
дальнейшей разработки - молоденькая девица, которой в  период  увлечения
модным писателем было всего восемнадцать  лет.  Подруга  Ольги  работала
корректором в одном из издательств, выпускавших  романы  Параскевича,  и
под большим секретом сообщила своей изнемогавшей от девичьей влюбленнос-
ти подружке адрес и телефон писателя.
   - Вы знаете, я ведь прямо умирала, - хохотала Рюхина, цветущая  моло-
дая женщина, недавно родившая в законном браке прелестного малыша. - За-
сыпала, положив его книгу под подушку, любовалась фотографиями, их же на
каждой книжке печатали. С ума сходила. Знаете, раньше девушки в  актеров
и поэтов влюблялись, а теперь времена изменились,  теперь  влюбляются  в
писателей. Правда, раньше и женских романов не было.
   - Как Леонид Владимирович отреагировал на ваш первый звонок?
   - О, он был настоящим джентльменом. Сказал, что тронут вниманием, что
ему очень приятно и так далее. Спросил, какие из его книг я читала и ка-
кие мне больше всех понравились. Потом извинился,  сказал,  что  у  него
очень мало времени, записал мой телефон и спросил, когда  он  может  мне
позвонить, чтобы поговорить более подробно. Я прямо обалдела от счастья.
   - И что дальше?
   - Он позвонил мне через два или три дня, видно, ему было удобно  раз-
говаривать, потому что он никуда не  торопился  и  очень  подробно  меня
выспрашивал буквально по каждой книге: что понравилось, что не  понрави-
лось, на каком месте я догадалась, чем дело кончится,  устроил  ли  меня
финал или мне хотелось бы чего-то другого. Словом, разговаривал со  мной
как с большой, честное слово. Полный восторг!
   - Вы с ним лично встречались или общались только по телефону?
   - Встречались, конечно.
   - Как часто?
   - Да Бог с вами, какое там часто! - снова расхохоталась Ольга. -  Че-
тыре раза всего встретились. В первый раз он мне цветы подарил и по пар-
ку со мной погулял часа два. Во второй раз ходил со  мной  по  Ленинским
горам, но уже без цветов. Тоже все про свои книги со мной  разговаривал.
В третий и четвертый раз приводил меня к себе, его жена как раз  куда-то
уезжала, в командировку, кажется. Полчаса секса и снова три часа  разго-
воров. Я поняла, что он мной совсем не интересуется, что его  интересуют
только его книги. Он меня в качестве эксперта употреблял. Я хоть и моло-
дая была, глупая, но не до такой уж степени, чтоб не сообразить.  Я  ему
тогда и сказала, мол, Леня, не мучай себя, если тебе хочется со мной про
книги разговаривать, то давай будем по телефону общаться. А то ты  время
стараешься выкроить, когда жены нет, сам нервничаешь, я  боюсь  -  одним
словом, сплошная нервотрепка и никакой радости. Вы бы видели, как он об-
радовался! Как ребенок, когда ему говорят, что в школе карантин и  можно
сидеть дома и уроки не учить.
   - И как развивались ваши отношения после этого?
   - Да, в общем-то, никак. Из дому ему не всегда удобно  было  звонить,
так он звонил мне, когда к матери приходил. Ох, и ненавидел он ее, я вам
скажу!
   - Как вы сказали? - насторожилась Настя.
   - Я говорю, мать свою, Галину Ивановну, он не переносил.
   - Откуда вы знаете? Леонид прямо говорил об этом?
   - Нет, что вы, кто ж про такое прямо скажет. Но заметно было. Он ведь
передо мной не стеснялся, я же ему чужая совсем была, да и договорились,
что встречаться больше не будем. Так что не стыдно.
   - Приведите пример, пожалуйста.
   - Ну... - Она задумалась. - Вот, например, звонит он мне из  автомата
и говорит: "Оля, я сейчас еду в издательство, часа через два  освобожусь
и попрусь к этой кикиморе. Так что с шести до семи  жди  моего  звонка".
Или вот другой пример. Приходит он к родителям, звонит мне, разговарива-
ем мы с ним, и вдруг он говорит: "Минуточку подожди, пожалуйста". И  на-
чинает с матерью разговаривать. Да, мамуля, нет, мамуля, ну что ты,  ма-
муля, конечно, мамуля. Потом снова ко мне обращается: "Знаешь, Оль,  для
этой суки большая жизненная удача, что я с самого начала стал показывать
ей рукописи. Меня так и подмывает вывести в книге персонаж, списанный  с
нее, и выплеснуть наконец открытым текстом все, что я о ней думаю.  Взял
бы псевдоним, она бы и не узнала никогда, что это я написал, а прочитала
бы как о посторонней женщине и, может быть, хоть что-нибудь  поняла  бы.
Ведь она меня поедом ест всю жизнь, а свято уверена, что делает  мне  во
благо. Вот ты думаешь, она сейчас ко мне с чем-то срочным подходила, че-
го нельзя было бы потом обсудить? Да  ничего  подобного.  Чушь  какую-то
спрашивала. А ей важен сам факт, что она подошла - и, с кем бы я ни раз-
говаривал, я всех пущу побоку и на нее переключусь, потому что она - са-
мый главный человек в моей жизни. Потешила свое самолюбие,  крови  напи-
лась, как вампир, и, умиротворенная, пошла отца догрызать. Господи, Оля,
если б я мог, я бы убил ее.
   - Скажите, Оля, как долго длился этот ваш телефонный роман?
   - Да месяцев шесть-семь, наверное.
   - По чьей инициативе вы прекратили общение?
   - По моей. Я встретила человека, за которого теперь  замуж  вышла,  и
переехала к нему. Сами понимаете, вести  длинные  телефонные  переговоры
стало сложно. Мы с моим женихом вместе учились, так что по вечерам и до-
ма вместе были.
   - И как давно это случилось?
   - Ну как... Игорьку уже годик и три месяца, вот и считайте. Года  два
с половиной назад, наверное.
   - А ваш муж не мог узнать о ваших отношениях с Параскевичем?
   - От кого же? - искренне удивилась Ольга. - Я ему не говорила, Леня с
ним не знаком, а больше никто и не знал.
   - Вы ошибаетесь, знала еще Галина Ивановна.
   - Господи, а ей-то зачем моему мужу об этом рассказывать?  Тем  более
найти меня не так просто, я фамилию поменяла, да переезжали мы два  раза
после свадьбы. И потом, я своего мужа знаю, он  бы  обязательно  у  меня
спросил, если бы узнал что-нибудь. Он совсем молчать не может, когда его
что-то переполняет, знаете, характер такой  бывает,  когда  из  человека
прямо выплескивается любая информация. Да он пяти минут не  вытерпит.  И
вообще все это давно было, кого это волнует...
   Настя не могла не согласиться с Ольгой Рюхиной. А что касается Галины
Ивановны, то новой фамилии Ольги она действительно  не  знала,  так  что
вряд ли могла связаться с ее мужем. Да и зачем? Собственному сыну  напа-
костить? Бред.
   Встреча со второй из названных  Галиной  Ивановной  женщин  заставила
Настю крепко задуматься. Людмила Исиченко была  очень  странной  особой.
Настю она встретила в желтом. Желтыми были узкие обтягивающие брюки, ко-
роткая куртка на молниях, длинный шарф из шифона и даже заколка в  воло-
сах. Цвет был интенсивным, напоминающим пуховую желтизну цыплят,  и  со-
вершенно не шел Людмиле. Ее смугловатое лицо с ранними  морщинами  каза-
лось от обилия желтого еще более смуглым и старым.
   Поведение ее было столь же эксцентричным. Впустив Настю  в  квартиру,
она тут же зажгла свечку, прошла в комнату первой и начертила перед  со-
бой в воздухе большой крест.
   - Если вы пришли с недобрыми намерениями, крест защитит меня, - пояс-
нила Исиченко, видя изумление на лице гостьи.
   Настю кольнуло недоброе предчувствие. Сначала Галина Ивановна  допус-
кает случайные обмолвки о том, что, дескать, Леня ее не простит,  теперь
эта Исиченко явно демонстрирует приверженность разным мистическим учени-
ям и обрядам.
   Разговор шел трудно, Людмила Исиченко, в отличие  от  Ольги  Рюхиной,
была тяжелым собеседником. Она не отказывалась говорить  о  Параскевиче,
но то и дело сбивалась и отвлекалась на всякую потустороннюю проблемати-
ку.
   - Скажите, как давно вы были знакомы с Леонидом? - спрашивала Настя.
   - Я и сейчас с ним знакома, - следовал ответ. -  Это  не  может  кон-
читься, пока я жива.
   - Так все-таки когда вы познакомились?
   - Мы были знакомы в своих прежних жизнях, так что наша  встреча  была
предопределена судьбой.
   - Когда произошла эта встреча?
   - Год и пять месяцев назад.
   - При каких обстоятельствах?
   - Я прочла его книги и поняла, что это - ОН.
   - Кто ОН?
   - Человек, который предназначен для меня и которому  предназначена  я
сама. Это был знак свыше.
   - И вас не смутило то обстоятельство, что Леонид был женат?
   - Какие глупости! - фыркнула Исиченко. - Женат!
   Что значит "женат" перед лицом вечности? Просто ему не дано было слы-
шать голос, поэтому он и не мог знать, что должен искать и ждать меня. А
я знала, поэтому когда я его нашла, то прямо ему об этом сказала.
   - И как он отреагировал?
   - Ему было трудно это понять, это ведь не каждому  дано.  Я  пыталась
говорить с его женщиной...
   - С его женой? - уточнила Настя.
   - С его женщиной, - презрительно поправила ее Людмила. -  Потому  что
жена у него только одна - Я. А та была просто женщиной, которая временно
удовлетворяла его земные потребности, пока меня не было рядом. Я так  ей
и сказала.
   - И что же она? Поняла вас?
   - Ей не дано. Она - существо низшего порядка,  она  не  может  понять
высших идей.
   - А Леонид мог?
   - Он должен был умереть, чтобы понять их.
   И так битых два часа. Разговор  то  и  дело  начинал  пробуксовывать,
превращаясь в бесформенное вязкое месиво, из которого Настя  с  огромным
трудом выковыривала крупицы информации. И информация эта  ставила  ее  в
тупик.
   Если отбросить мистический туман и потусторонние идеи, больше напоми-
навшие психотичсский бред, то история, дополненная последующими объясне-
ниями Светланы Параскевич, выглядела следующим образом. Людмила Исиченко
решила, что писатель Леонид Параскевич - тот самый мужчина, которого она
ждала всю жизнь, то есть без малого сорок лет. Ну совсем без малого. Так
как никаких общих знакомых у нее с модным романистом не было и  познако-
мить их было некому, она взяла дело своего счастья в собственные руки  и
заняла пост возле одного из издательств, в котором выходили  его  книги.
Ожидание было долгим, но небесплодным. Спустя почти  месяц  она  увидела
Леонида, выследила его до самого дома, вошла вместе с ним в лифт,  узна-
ла, на каком этаже он живет, и даже успела увидеть, к какой квартире  он
подошел. На следующий день она явилась к нему домой, нимало не  смущаясь
присутствием его жены (женщины, как выразилась  Людмила),  представилась
пылкой почитательницей и попросила автограф. Книги  числом  восемь  штук
она предусмотрительно принесла с собой. Параскевич не скрывал своего не-
удовольствия, но книги подписал и вежливо предложи