ъяснимые вещи происходят в человеческих  головах
и случаются в человеческих жизнях.
   Как бы там ни было, неспешные размышления и над своим  поведением,  и
над поведением других людей привели ее к неожиданному выводу: люди очень
часто не используют  собственные  ресурсы,  предпочитая  ресурсы  чужие,
потому что изначально уверены в том, что у них ничего не получится.  Под
собственными ресурсами в данном случае Настя имела в виду душевные  силы
и психологические возможности.  Чем  больше  самых  обыденных  жизненных
ситуаций она вспоминала, тем четче проступала закономерность.  Да  взять
хотя бы самый простой пример, с деньгами, которые берут в долг. Человек,
скажем, зарабатывает определенную сумму  и  знает,  что  если  он  будет
экономить, то через три года скопит достаточно, чтобы купить себе.., ну,
допустим, новую машину. Есть два варианта: копить,  ждать  и  через  три
года осуществить задуманное либо взять деньги  в  долг  на  три  года  и
купить машину уже сейчас, потому что та, которая есть,  уже  старенькая,
или немодная, или маловата стала.  Чаще  всего  идут  по  второму  пути,
потому что уверены: еще три года на этой колымаге они не выдержат.
   Ну нет же больше никаких сил! Не езда, а мучение. Перестать ездить на
машине и на три года пересесть на общественный транспорт? Нет, что вы, я
не смогу, я привык к машине, какие могут быть трамваи и  троллейбусы!  А
если вдуматься, что значит "я больше не могу" или "я не смогу"?
   А еще "у меня  больше  нет  сил",  "я  этого  не  вынесу",  "я  не  в
состоянии"? Да все то же: уверенность в  том,  что  собственных  сил  не
хватит. Не хватит терпения, выдержки,  силы  воли.  Лучше  прибегнуть  к
помощи  чужих  денег,  чем  задействовать  внутренний  ресурс   и   свои
способности.
   Конечно, зачастую мы, люди,  лукавим.  Мы  вполне  допускаем,  что  и
сможем, и вынесем,  и  сил  хватит,  но  очень  уж  неохота...  Муторно,
надоело,  скучно.  Иногда  мучительно.   Иногда   больно.   Сознательное
претерпевание  страдания  или  неудобства  мы  рассматриваем  как  некую
жертву, которую приносить, естественно, не хотим.  И  стремимся  сделать
так, чтобы жертву приносили другие. Пусть  они,  эти  другие,  меняются,
пусть делают свое поведение более удобным и приемлемым  для  нас,  пусть
принимают наши взгляды и разделяют наши вкусы, тогда нам легче  будет  с
ними сосуществовать. Пусть делятся с  нами  своими  деньгами,  свободным
временем, способностями. Им, другим, принести  жертву  легче,  чем  нам,
таким усталым и измученным.
   Но должна же быть причина, по которой люди не  рассчитывают  сами  на
себя.  У  каждого  -  своя,  потому   что   каждый   человек   проживает
индивидуальную  жизнь  со  своим  индивидуальным  опытом,  и  у  каждого
когда-то случается ситуация, которая напрочь  отбивает  у  него  желание
справляться собственными силами  с  тремя  самыми  часто  встречающимися
врагами: необходимостью преодолевать страх, ждать и терпеть.
   А может быть, все дело в том, как взрослые люди обращаются с  детьми?
Маленький человечек по каждому поводу говорит:  я  сам,  а  взрослые  по
каждому поводу объясняют ему, что сам он не справится,  что  без  помощи
ему не обойтись. Детская душа стремится к тому, чтобы человечек научился
использовать  свои  возможности,  взрослая  же  душа  стремится,   порой
неосознанно, сформировать у ребенка чувство зависимости  от  старших,  в
основном - от родителей. Без нас  ты  ничего  не  сможешь,  без  нас  ты
пропадешь,  кто  удержит  тебя  от  неосмотрительных  поступков   и   не
правильных решений, кто защитит тебя от опасности, мы для тебя - все, ты
без  нас  -  ничто.  В  конце  концов  взрослые  заражают  детей   своей
идеологией, и вот результат.
   Конечно, не все так просто и прямолинейно. Есть два полюса. На  одном
из них понимание того, что помогать другим - это хорошо и  похвально,  а
попросить о помощи не зазорно и не стыдно. На другом же полюсе - вера  в
то, что человек может невероятно много и его душевные силы и возможности
поистине безграничны. Просить о помощи можно  и  нужно,  когда  исчерпан
собственный  ресурс,  но  ведь  большинство  людей  к  нему  даже  и  не
обращаются, заранее полагая, что его и вовсе нет и нужно воспользоваться
чужим ресурсом, материальным, физическим  или  духовным.  У  кого-то  из
писателей, кажется, у Коэльо, Настя нашла замечательную фразу о том, что
у каждого человека есть все, что ему  нужно.  Вспомнив  эти  слова,  она
пришла к заключению, что настоящая мудрость состоит  в  том,  чтобы  это
правильно понимать. У каждого человека есть ресурс, вполне  достаточный,
чтобы удовлетворить все его потребности и желания. Другое дело, что люди
частенько не понимают, каковы их  истинные  потребности,  и  придумывают
себе бог знает что, ориентируясь не на реалии, а на моду, мнение и образ
жизни окружающих, господствующую идеологию. Вот  есть  у  других  модная
тряпка - и я хочу такую же. Зачем она тебе? Тебе что, нечего носить?  Ты
ходишь  в  рванье  и  мерзнешь?  Нет.  Так  зачем?   Потому   что   есть
господствующий в умах постулат: человек должен быть  одет  по  моде.  Но
постулат этот, равно как и моду, придумали для того, чтобы люди покупали
больше одежды, не дожидаясь, пока уже имеющаяся придет в негодность. Это
все  навязано  нам  умышленно,  чтобы   делать   деньги   на   предметах
потребления, заставляя нас раскошеливаться на  совершенно,  в  сущности,
ненужные нам вещи. Это же так просто!
   А мы,  как  ослы  за  морковкой,  идем  за  хитрыми  производителями,
позволяя себя обирать и сетуя на то, что нет денег.
   Мудрость состоит в том, чтобы уметь отделять истинные потребности  от
навязанных кем-то. У каждого человека есть потребность любить, и  каждый
может эту потребность реализовать. Но навязанное нам  мнение  говорит  о
том, что любовь должна быть взаимной, иначе это стыдно и как-то глупо  и
унизительно,  и  в  тех  случаях,  когда  взаимности   нет,   начинаются
страдания... У каждого человека есть потребность быть любимым, и нет  на
свете человека, которого никто не  любил  бы,  но  опять  же  извне  нам
навязали представление о том, что если тебя любит принц или королева, то
ты - замечательный, а если тебя любит  ничем  не  выдающийся  человек  с
ничем не примечательной внешностью, то такой любовью  можно  пренебречь,
ибо она к твоему имиджу и твоей самооценке плюсов не добавляет.
   Такая любовь - это все равно что никакая. Если меня  не  любят  самые
лучшие и самые яркие, это все равно что меня не  любит  никто.  И  снова
страдания.
   Вот такие мысли занимали голову Насти Каменской, Отвлекая ее от столь
долгожданного отдыха с книгой в руках. И теперь ей  казалось,  что  она,
пожалуй, готова к разговору с Дюжиным.
 
*** 
 
   Дюжин приехал, как и обещал, через полтора  часа.  Сразу  же  включил
водонагреватель и, пока Настя отогревалась в горячей ванне, наколол дров
и развел огонь в камине.
   - Теперь можно жить, - радостно заявила она,  появляясь  в  гостиной,
красная и распаренная. - Только непонятно,  что  я  буду  ночью  делать,
камин же погаснет, и комната быстро остынет.
   - Возьми еще пару одеял, наверху есть. Тебе осталось всего одну  ночь
промучиться, к завтрашнему дню аварию устранят,  я  звонил,  узнавал,  -
успокоил ее Павел. - А до  вечера  поживешь  с  камином,  я  много  дров
принес, должно хватить.
   - Ты надолго приехал?
   - А что?  Ты  хочешь,  чтобы  я  побыстрее  убрался  отсюда?  У  тебя
назначено тайное свидание? - ехидно спросил он.
   - Да ну тебя! - расхохоталась Настя. - Какие могут  быть  свидания  с
такой ногой? Я поговорить с тобой хотела.
   Как раз о моей хромой конечности.
   - Тогда с тебя обед, - моментально отреагировал Дюжин.
   - Что ты, Паша, -  испугалась  она.  -  У  меня  только  замороженные
полуфабрикаты, я же для себя не готовлю.
   - М-да, по сравнению с  поросенком  это,  конечно,  слабовато,  -  он
укоризненно покачал головой. - Ну да ладно,  буду  есть,  что  дают.  На
месте Чистякова я бы с тобой давно уже развелся.
   - Я думаю, - со смехом ответила Настя, - что на месте Чистякова ты на
мне даже и не женился бы.
   Она вынула из морозильника пакет с  китайской  смесью,  состоящей  из
риса, креветок и уймы каких-то овощей, высыпала содержимое в  стеклянную
кастрюлю, налила немножко воды и поставила в микроволновку. Такую  смесь
Настя покупала уже несколько  раз,  и  ей  казалось,  что  это  довольно
вкусно. Хотя Паша, возможно, с такой оценкой и не согласится.
   Дюжин, однако, мужественно съел все, что было на тарелке, хотя по его
лицу было видно, что безумного наслаждения он отнюдь не испытывал.  Пока
они обедали, комната заметно прогрелась, и  Настя  даже  рискнула  снять
куртку и накинуть себе на плечи.
   -  Паша,  мне  кажется,  я  поняла,  почему   нога   так   долго   не
восстанавливается, - начала она. -  Честно  признаться,  я  не  очень-то
верила в то, что ты мне сказал тогда, в госпитале.
   - Это насчет чего?
   - Насчет того, что если нога  так  долго  болит,  причем  левая,  это
означает, что я иду не по тому пути в  выстраивании  своих  отношений  с
каким-то мужчиной. Я тебя правильно поняла?
   - Правильно. Вообще-то это не совсем так...
   - Ну вот, - рассердилась Настя, - начинается.
   - Да погоди ты, - Павел улыбнулся. - Ты дослушай до конца. Ноги - это
символ пути, по которому ты идешь.
   Если болят обе ноги, и правая, и левая, то это  может  быть  связано,
например, с тем, что ты в своей жизни что-то сделала  не  так,  то  есть
пошла не по тому пути, и подсознательно раскаиваешься в этом. Выбрала не
ту работу, не то образование, не тот город, не того мужа  и  так  далее.
Понимаешь? А если болит только одна нога, то нужно  думать  о  пути,  по
которому ты пошла во взаимоотношениях, соответственно, с мужчиной,  если
нога левая, или с женщиной,  если  правая.  Поскольку  у  тебя  проблемы
именно с левой ногой, я и сказал тебе о проблемах с мужчиной.
   - Ну хорошо, я поняла,  что  не  правильно  строю  свои  отношения  с
начальником, и поэтому мне не хочется ходить на работу. Так может быть?
   - Конечно. Это, кстати, очень часто бывает.
   - То есть я не одинока, - усмехнулась Настя. - Это успокаивает. И что
мне дальше делать?
   - Работать с этим, - произнес Дюжин совершенно  непонятную  фразу.  -
Работать упорно, долго и терпеливо.
   - Как именно?
   - Ты мне сначала скажи, после того, как  ты  это  поняла,  что-нибудь
произошло?
   - Ну... Вроде бы нога стала меньше болеть, но ведь  я  тренируюсь,  и
массаж мне делают, и физиопроцедуры.
   И вообще ей пора уже начать выздоравливать, вот она и выздоравливает.
   - Ясно. Иными словами, ты следствие с причиной пока не связываешь. Ты
полагаешь, что понимание проблемы ничем тебе не помогло.
   - Нет, Паша, - возразила она, - я просто не знаю этого точно.  Откуда
я могу знать, почему нога меньше болит?
   - Не можешь, - согласился он. - Но поверь мне на слово,  если  ты  не
отработаешь свою проблему, нога будет болеть  еще  очень  долго,  потом,
может быть, на какое-то время утихнет, а потом  снова  взбрыкнет.  Одним
словом, если ты сама с собой не разберешься, ты  будешь  иметь  головную
боль со своей ногой до конца жизни. Веришь?
   - Нет, - честно призналась она. - Не верю.
   - Тогда о чем ты собралась со мной разговаривать, если не веришь?
   - Сама не знаю, - Настя растерялась. - Я хочу сказать, что  все  надо
проверять опытным путем. Я, конечно, не верю  в  то,  что  ты  говоришь,
но... А вдруг это правда?
   У меня много времени, я ничем не занята, и я могла бы попробовать...
   - Понятно, - вздохнул Дюжин. - Ты опять хочешь, чтобы я  достал  тебе
кролика из шляпы. Не выйдет, Настюша.  Другое  дело,  если  ты  искренне
хочешь  разобраться  со  своей  проблемой,  независимо  от   физического
результата.
   - Хочу, - твердо сказала она. - Потому что я не буду вечно сидеть  на
больничном. Рано или поздно настанет день, когда мне придется  выйти  на
работу и встретиться с начальником. И мне  бы  хотелось,  чтобы  это  не
стало продолжением всего того не правильного, что я уже наворотила.
   - А в чем суть проблемы, ты мне, конечно, не скажешь?
   - Скажу. Я его оскорбила. И он меня возненавидел. Но у  него  хватает
ума не вымещать на мне зло. Просто с того момента мы совершенно не можем
нормально общаться.
   Помнишь, как  в  фильме  "Мимино":  такую  сильную  личную  неприязнь
испытываю! И я не знаю, как мне себя вести, чтобы все вошло  в  какую-то
приемлемую колею. Я могу  перед  ним  извиниться,  но  я  совершенно  не
уверена, что это поможет. А что поможет?
   - Не знаю, - он покачал головой. - И никто не знает.
   Кроме тебя самой.
   - Но я же не знаю! - почти в отчаянии воскликнула она.
   - Ты знаешь, - возразил Павел. - Только  это  знание  спрятано  очень
глубоко, под кучей всякого хлама. Хлам  надо  разгрести,  тогда  решение
само появится. Оно придет, и ты не  сможешь  его  не  увидеть.  Вот  это
разгребание хлама и есть та самая работа, о которой я  тебе  говорил.  В
первую очередь тебе нужно работать со своей гордыней.
   - С гордыней? - удивленно переспросила Настя.
   - Именно. Ты его оскорбила, значит, ты в тот момент сочла себя  выше,
сочла себя вправе его судить и осуждать.
   Это и есть гордыня.
   - Надо же, - задумчиво протянула она, - я и не  знала,  что  это  так
называется. То есть я уже  отругала  себя  за  это,  я  поняла  свою  не
правоту, но не знала, что это была гордыня.
   - Она, голубушка, она, любимая. Умерь гордыню,  избавься  от  нее,  а
потом прости себя за то, что сделала.
   - Простить? Мне кажется, наоборот, я должна себя корить и бранить  за
это, а ты говоришь "простить".
   - Простить, Настюша.  Обязательно.  Если  ты  будешь  себя  корить  и
бранить, ты наживешь себе еще и чувство вины. Тебе это надо? Скажи себе,
хочешь вслух, хочешь  мысленно,  все,  что  ты  думаешь  об  этом  своем
поступке, выговорись, произнеси все  самые  неприятные  слова,  а  потом
прости. И отпусти.
   - Это как?
   - Это... Да, трудно с тобой. Ты что, духовную  литературу  вообще  не
читаешь?
   - Ты имеешь в виду религиозную?
   - Я имею в виду духовную. Ту,  которая  посвящена  проблемам  души  и
духа. Она может быть и религиозной,  но  далеко  не  всегда.  Отпустить,
Настюша, означает не держать в себе того человека, которым ты уже  давно
перестала быть.
   Когда все это случилось с твоим начальником?
   - Прошлым летом.
   - Вот видишь, сколько времени прошло! Ты за это время  стала  другой,
тебе в голову за это время пришло  столько  разных  мыслей,  ты  столько
всего перечувствовала, ты стала старше почти на полтора года, а  ты  все
держишься за "ту"
   Каменскую. Отпусти ее. Отругай за  то,  что  она  сделала,  прости  и
расстанься с ней.
   - А дальше? - Ей стало интересно, и  на  какое-то  время  Настя  даже
забыла, что не верит во все это.
   - А дальше... Дальше работай с начальником. Процедура точно такая же,
скажи все, что думаешь, потом прости его и отпусти. И самое главное - не
забудь попросить у него прощения. Запомни формулу: "Ты меня прости. И  я
тебя прощаю и отпускаю с миром". Запомнила?
   - Ты меня прости. И я тебя прощаю и  отпускаю  с  миром,  -  послушно
повторила она. - И все? Так просто?
   - Ну что ты, - рассмеялся Павел. -  Просто  никогда  не  бывает.  Это
нужно повторять очень быстро и очень много раз, долго-долго. До тех пор,
пока не почувствуешь,  что  вся  вот  эта  твоя  "очень  сильная  личная
неприязнь" вышла из тебя вместе с выдохом. Я потом тебе все  технические
детали объясню, а пока поговорим о стратегии.
   Я так понимаю, что, кроме  гордыни,  в  тебе  есть  еще  что-то,  что
заставило тебя сделать такой шаг. Ведь есть?
   - Есть, - кивнула Настя. - Страх, что я сама не справлюсь  со  своими
проблемами, и попытка решить их за чужой счет.
   - Замечательно, - он почему-то развеселился. - С этим тоже  надо  как
следует поработать. Мысли о том, что ты не сможешь  или  не  справишься,
это есть грех уныния. От него надо избавляться.
   - А еще?
   - А еще нужно выучить и соблюдать космические законы.
   - Паша! Ну вот, -  расстроенно  заговорила  Настя,  -  все  было  так
хорошо, чистая психология. И  на  тебе,  пожалуйста,  опять  космические
законы. А без божественного никак нельзя?
   - А что, очень хочется, чтобы без божественного? - поддел ее Дюжин. -
В бога верить не хочется, да? Конечно, без него-то куда как легче  жить,
делай глупости и гадости и ни о чем не думай.
   - Паш, ну я серьезно...
   Насте показалось, что в комнате стало совсем  тепло,  и  она  скинула
куртку.
   -  Так  и  я  серьезно.  Настюша,  космические  законы   -   это   не
божественное.  Это   законы,   описывающие   оптимальный   режим   жизни
человеческой души. Если их соблюдать, то душа будет спокойна, в  ней  не
будет скапливаться всякий хлам, и правильные  решения  будут  находиться
легко и быстро. Если хочешь, можешь называть это  гигиеной  души.  Всего
этих законов пять, но я сейчас тебе расскажу  только  про  два,  которые
тебе сегодня наиболее необходимы. Тем более один из пяти законов ты  уже
и так знаешь.
   Или забыла?
   - Закон трех отрицаний? - уточнила Настя. - Не делай, не говори и  не
думай ничего, если тебя об этом не просят?
   - Да-да. А как ты его назвала? - переспросил Дюжин.  -  Законом  трех
отрицаний?  Интересно.  Теперь  следующий  закон...  Слушай,  может,  ты
запишешь? А то я  тебе  столько  всего  рассказываю,  ведь  забудешь  же
половину.
   - Ничего, я запомню, у меня память хорошая.
   - Ну  смотри,  потом  не  жалуйся.  Следующий  закон:  почитай  своих
родителей, учителей и старших.
   - Так это же одна из десяти заповедей, - разочарованно протянула она.
А ей-то казалось, что сейчас  Паша  скажет  что-то  невероятное,  новое,
неожиданное...
   - А заповеди что, по-твоему, ерунда на постном масле? - обиделся он.
   -  Нет,  не  ерунда,  конечно,  но  я  думала...  Впрочем,   неважно.
Рассказывай дальше.
   - Нет, дальше еще рано, надо остановиться на этом законе,  тем  более
речь идет о твоем начальнике. Каждый человек, с которым ты имеешь  дело,
в чем-то становится твоим учителем. В том числе и начальник,  даже  если
ты его не любишь. Но ситуация, которая у тебя с ним сложилась, заставила
тебя сегодня о чем-то задуматься, что-то понять.
   Ты чему-то уже научилась и еще научишься благодаря ему.
   Понимаешь, о чем я?
   - Понимаю, - тихо ответила она.
   - Ты должна научиться его уважать. Относиться к нему  с  почтением  и
благодарностью хотя бы за то, что сегодня думаешь о  своих  проблемах  и
пытаешься их решать. А наверняка есть еще множество поводов уважать его.
Ведь есть, я прав?
   - Есть, - согласилась она.
   Конечно, есть. Каким бы ни  был  ненавистный  Афоня,  но  он  хороший
профессионал.
   - Значит, твой урок по этому космическому закону - научиться видеть в
каждом человеке своего учителя и почитать его. И последнее  на  сегодня.
Но сначала вопрос.
   - Какой?
   - Когда в этом году деревья зазеленели?
   - Что?!
   Насте показалось, что она ослышалась. При чем тут  деревья?  И  какая
разница, когда они зазеленели? Или он проверяет ее  наблюдательность?  И
при чем тут космические законы?
   - Паш, я не понимаю... Какая связь?
   - Да самая простая. Ты ответишь на вопрос?
   - Нет, я не помню точно. Наверное, в конце мая, как обычно.
   - В этом году, Настюша, к концу апреля все деревья  стояли,  покрытые
сочной зеленью. Не зеленой дымкой, а полноценной  густой  листвой.  Лето
наступило на месяц  раньше,  чем  обычно.  Природа  подарила  нам  целый
дополнительный месяц лета. А ты и не заметила.
   - Не заметила,  -  покаянно  призналась  Настя.  -  И  что  из  этого
следует?
   - Из этого  следует,  что  нужно  быть  благодарным  всему,  что  нас
окружает и с нами происходит. И тому, что был еще один летний  месяц.  И
тому, что ты сломала ногу, пот