а какая-то, Ларисой зовут. Я пацанов в кино водил,  а  она  к
нам на улице подошла и попросила вам передать.
   - Спасибо.
   Я ждал, что сосед отдаст пакет и уйдет,  но  он  почему-то  продолжал
стоять посреди моих жалких квадратных метров, переминаясь с ноги на  но-
гу, как смущенный бегемот. Меня жгло любопытство, но не открывать же па-
кет при нем. Я уже догадался, что в пакете были буклеты, а девушка, наз-
вавшаяся Ларисой, была не кем иным, как родной сестрой Сережи  Лисицына,
который не рискнул заходить сюда, и правильно сделал. Если Стасова кара-
улят возле дома 8, то визит на Первомайскую улицу  бывшего  оперативника
Лисицына не останется незамеченным. Лисицын мог приходить только к  Ста-
сову, больше ему здесь делать нечего, это не его участок.
   - Дмитрий Николаевич... - начал сосед, но я его перебил:
   - Что за церемонии! Просто Дима.
   - Виктор, - представился он в ответ, крепко пожимая мне руку.  -  Так
вот, Дима, мы с женой хотим пригласить вас вечером в  ресторан.  У  нас,
видите ли, сегодня годовщина свадьбы, десять лет... Хотим отметить...
   С какой это стати, хотел бы я знать? Мы только сегодня познакомились,
и вдруг такая честь. Лишних денег много, что ли?
   - Дима, не отказывайтесь, пожалуйста.  Я  понимаю,  наше  приглашение
выглядит немного странным, ведь мы почти не знакомы, но  мальчики...  Вы
их прямо очаровали. Они так и заявили: только вместе с дядей Димой. Зна-
ете, они не очень-то послушные у нас, балованные, как все поздние  дети,
никакого сладу с ними нет. А вас они слушаются. Без вас ужин в ресторане
будет испорчен, они начнут баловаться, разобьют что-нибудь...  В  общем,
сами понимаете.
   Я понимал. Такие сцены мне в жизни видеть приходилось, и не один раз.
Надо же, оказывается Старшего и Младшего увлекли мои рассказы про  воров
и бандитов, которыми я потчевал их на протяжении всего арбузного похода.
То-то они шли рядом со мной смирно и никуда не пытались убежать!
   Ни в какой ресторан мне идти не хотелось,  тем  более  что  в  десять
тридцать у меня было назначено рандеву с шеф-поваром. Но и портить отно-
шения с соседями не стоило. Ладно, будем извлекать  из  ситуации  макси-
мальную пользу.
   - В какой ресторан мы идем? - весело спросил  я,  давая  понять,  что
приглашение принято.
   - Мы еще не решили. Какой подвернется, - радостно заулыбался  толстяк
Виктор. - А вы можете что-нибудь посоветовать?
   - Да я здесь был только в одном ресторане, в  "Морской  звезде",  мне
там очень понравилось, и кухня хорошая, и сервис. А про другие не знаю.
   - Решено. Мы идем в "Морскую звезду", - торжественно объявил сосед. -
Через полчаса вас устроит?
   Я покосился на увесистый пакет. Меня и через три часа не устроит, по-
тому что на изучение фильмографий всех участников фестиваля  понадобится
гораздо больше времени. Но отступать было поздно.
   - А через час нельзя? - осторожно спросил я.
   - Годится, через час.
   Выпроводив Виктора, я запер дверь, занавесил  окно,  включил  свет  и
погрузился в очередную порцию набранных мелким шрифтом названий и дат. У
меня было такое чувство, что недостающая деталь все время мелькает у ме-
ня перед глазами, но я по глупости своей ее не вижу.  Я  начал  злиться,
голова разболелась еще сильнее, от бесчисленных выкуренных за день сига-
рет саднило горло, а ответа на свой вопрос я так и не  нашел.  Хотя  был
уверен, что он, ответ этот, стоит у меня за спиной, дышит  в  затылок  и
ехидно, гаденько хихикает над моей слепотой.
   Ровно через час, побритый и благоухающий туалетной водой, я шагал ря-
дом с Виктором, его супругой и двумя  мальчишками  в  сторону  ресторана
"Морская звезда". Старший и Младший крепко держались за мои руки и  тре-
бовали рассказать про Мишку Япончика и Соньку Золотую Ручку.
   В ресторане я сразу повел их в ту часть зала,  которая  дальше  всего
находилась от зоны обслуживания однажды узнавшего меня официанта. Конеч-
но, внешность у меня была другая, но не настолько, чтобы можно было  об-
мануть такого ушлого парня с хорошей зрительной памятью. Лучше не риско-
вать.
   Мы долго изучали меню, потом я взмахом руки подозвал официанта.
   - Будьте любезны, пригласите сюда шефа, - попросил я.
   - А в чем дело? - сразу насторожился тот.
   - У моих друзей юбилей, и я хочу сделать специальный заказ.
   Через несколько минут в зале показался тучный одышливый шеф-повар.
   - Я вас слушаю, - обратился он ко мне, глядя мне в лицо  равнодушными
глазами.
   Он меня не узнал. Придется ему подсказывать.
   По мере того как я объяснял ему рецепт приготовления рыбы  по  методу
известного кулинара Николая Щипанова, взгляд  его  прояснялся.  Из  моей
сумбурной, пересыпанной специальными кулинарными терминами речи  он  по-
нял, что встреча, назначенная на половину  одиннадцатого,  отменяется  и
переносится прямо сюда,  в  ресторан.  Шеф  оказался  мужиком  сообрази-
тельным, он тут же достал из необъятного кармана своего  белого  фартука
блокнот и ручку и стал записывать рецепт под мою диктовку.
   - Проверьте, правильно ли я записал,  -  сказал  он,  протягивая  мне
блокнот.
   На листке мелким убористым почерком было написано:
   "Оч. круп. маф. из соседн. гор. Кл. Ямщик. Игорь, б-с  +  нарк.  Угр.
уб. ".
   - Все верно, - снисходительно кивнул  я,  возвращая  ему  блокнот.  -
Только не забудьте в молоко вбить два яйца, чтобы цвет был золотистый, а
не мучнисто-белый.
   Шеф-повар удалился в свои владения, а  я  снова  принялся  развлекать
Старшего и Младшего полуфантастическими криминальными сказаниями.  Впро-
чем, делал я это машинально, сам себя плохо слышал, потому  что  лихора-
дочно обдумывал то, что мне только сообщил  шеф.  Меня  разыскивает  ка-
кой-то очень крупный мафиози из соседнего города по кличке Ямщик, причем
разыскивает с самыми неблаговидными намерениями. "Угр. уб. ". Ничего се-
бе! Этому-то я где дорогу перешел? И что общего может быть  у  человека,
который держит в своих руках игорный бизнес  и  наркотики,  с  почтенным
пенсионером Сокольником?
   Мама Сани и Сени, женщина лет сорока по имени Зоя, имела, по всей ви-
димости, тяжелый характер, но по случаю праздника и  присутствия  посто-
роннего, то бишь меня, старательно это скрывала, мило улыбалась  и  даже
не очень дергала малышей нотациями и замечаниями. Впрочем, особой  нужды
в этом не было, ибо я мощным усилием реанимировал в себе давно погибшего
сказочника, и ребята слушали мои баллады с открытыми ртами. Я молол  ка-
кую-то оперативно-следственную чушь, а сам думал о том, как бы мне найти
Сережу Лисицына, да чтобы это никому не бросилось в глаза.  Если  б  еще
знать точно, где он сейчас находится!
   Торжественный ужин шел своим чередом, через полчаса лично сам шеф-по-
вар принес на огромном блюде рыбу "по-щипановски", подождал, пока мы от-
ведаем по кусочку, и,  вкусив  свою  долю  похвалы,  покинул  нас.  Рыба
действительно  удалась,  но  готовил  он  ее,  естественно,  по   своему
собственному рецепту. Интересно, что сказал бы мой давний приятель  Коля
Щипанов, если бы узнал, что я ничтоже сумняшеся одним  легким  движением
руки произвел его из сыщиков в кулинары?
   К концу трапезы я решил, что искать Лисицына должен кто-нибудь из до-
ма номер 8, Юра Мазаев или девочки. Это будет выглядеть  вполне  естест-
венным, потому что Стасов-то пропал, вот они и беспокоятся, а  Сережа  -
единственный работник милиции, которого они в этом городе знают.  Теперь
нужно придумать, как связаться с ними, не вызывая подозрений.  Собствен-
но, проблемы в этом не было, нужно только, чтобы ктонибудь из них  нахо-
дился во дворе в тот момент, когда мы будем проходить  мимо,  а  уж  что
сказать, я придумаю.
   Но все получилось совсем не так, как я себе напланировал. Едва  свер-
нув на нашу родную Первомайскую, я сразу увидел белый микроавтобус "Ско-
рой помощи", стоявший возле моего бывшего дома. В оцепенении я  смотрел,
как двое санитаров задвинули в машину носилки, и Танин  светло-сиреневый
свитер мелькнул и исчез в темном чреве автомобиля. Следом за носилками в
машину забрались Ирочка и Мазаев. Хлопнули дверцы.  "Скорая"  промчалась
мимо нас и скрылась за поворотом.
   Огромным усилием мне удавалось держать себя в руках, изображая равно-
душного любопытствующего. Возле дома 8 стояли несколько человек, и нужно
было во что бы то ни стало оказаться рядом с ними как можно скорее, пока
они не разошлись, чтобы хотя бы краем уха услышать, что же  произошло  с
Татьяной. Расспрашивать специально было нельзя:  среди  них  могут  ока-
заться лица заинтересованные, и мое внимание к  малознакомой  курортнице
не пройдет незамеченным.
   Поравнявшись с заметно поредевшей группкой  сочувствующих,  я  напряг
слух и чуть замедлил шаг.
   - Я всегда говорю, что покупать можно только у хозяев с их  собствен-
ного огорода, - горячо доказывала женщина, которую я  уже  видел  утром,
когда ходил с мальчиками за арбузами. Тогда  она  торговала  грушами  из
своего сада. - А на этом привозном какой только заразы не подцепишь. Вон
в Дагестане, говорят, опять вспышка холеры, а они оттуда везут и везут.
   - И не говорите, - подхватил пожилой мужчина, в котором я опознал хо-
зяина дома 10, где жил Юра Мазаев. - Вот так попадешься во время отпуска
- и весь отдых насмарку. Правильно, что подружку ее  и  Юрия  Сергеевича
тоже увезли, пусть возьмут у них анализы, вдруг им тоже гадость какаяни-
будь попала в организм.
   - А с ними еще четвертый был, высокий такой, Владиком зовут,  -  раз-
дался из темноты чей-то голос. - Они все время вместе ходили. Почему  же
его не увезли?
   К этому моменту группа осталась у меня за спиной, и я с трудом  прео-
долел мучительное искушение обернуться и посмотреть, кто же  это  у  нас
такой наблюдательный. Или любопытный не в меру? В  любом  случае  я  был
уверен, что он - не из числа сочувствующих. Это наблюдатель, поджидающий
Стасова и надеющийся выцарапать из окружающих хоть какую-нибудь информа-
цию о том, куда же я запропастился.
   - А он с ними не кушал, - донесся до меня голос Веры Ильиничны. - Его
вообще целый день не было, уехал куда-то.
   У меня было такое чувство, будто мое сознание сжалось в крошечный ко-
мочек, болезненно пульсирующий, как обнаженный нерв в разрушенном  зубе.
Какое-то время я вообще ничего не соображал, словно провалившись в безд-
ну под действием наркоза, и пришел в себя только на пороге своей  комна-
ты, когда Виктор, прощаясь, крепко сжал мою ладонь в дружеском рукопожа-
тии.
   - Саня, Сеня, скажите дяде Диме "спокойной ночи" и  спать,  -  строго
скомандовала Зоя, открывая дверь.
   - Спокойной ночи! - хором проорали Старший и Младший.
   Я даже нашел в себе силы улыбнуться. Соседи ушли к себе, а  я  уселся
на пороге, вытянул ноги и закурил.  Мятый  комочек  сознания  постепенно
расправлялся, принимая свой обычный размер и плавно заполняя  пустоты  в
моей дурацкой башке. Итак, они отравили Таню, чтобы выманить меня. Круто
же им приспичило меня найти, если они пошли на такое. Но в одном  я  мог
быть уверен - отрава, которую они подсунули, была сильная, но  не  смер-
тельная. В попытках убрать меня из города они делали все,  кроме  самого
простого и радикального. Они пытались спровоцировать скандал, купить ме-
ня халявой, искалечить мою дочь, но они ни разу не покушались  на  меня.
Почему? Ответ у меня был только один: они категорически не  хотели  уби-
вать приезжего работника милиции. Фокус  с  "гражданкой,  прописанной  в
Москве", или с "гражданином, утонувшим во время купания в нетрезвом  ви-
де", мог пройти с киношниками, но не пройдет со мной. А они категоричес-
ки не хотят, чтобы в город приезжали чужие милиционеры.  Именно  поэтому
они не могут убить и Таню, ведь она следователь, и случись  что  с  ней,
немедленно из Питера прилетят ее коллеги. Тем более, что  она  прослави-
лась, отдав под суд самого Алояна. А когда со  следователями,  сумевшими
выкрутить руки такому крутому мафиози, что-нибудь  случается,  в  первую
очередь начинают проверять, уж не счеты ли с  ним  сводили.  А  вот  ба-
нальное пищевое отравление - это безопасно. И в то же  время  достаточно
серьезно, чтобы я, ломая ноги, кинулся в больницу ее проведать.
   И если сказать честно, мне больше всего на свете как раз  и  хотелось
кинуться туда. Даже при том, что я все понимал: меня выманивают из норы,
меня поджидают. Я сам много раз заманивал в эту ловушку  преступников  и
всякий раз удивлялся тому, что она срабатывает,  хотя  известна  всем  и
каждому, как бородатый анекдот про Вовочку. Всем известна, а все  ловят-
ся. Феномен какой-то. Теперь же я испытывал этот феномен на  собственной
шкуре и уже ничему не удивлялся. Теперь я  понимал,  почему  примитивная
ловушка срабатывает. Потому что беспокойство за близкого  тебе  человека
грызет тебя с такой силой, что ты просто забываешь и о своей безопаснос-
ти, и обо всем остальном. Это беспокойство вонзается в тебя  раскаленным
железным прутом, и чья-то безжалостная рука дергает этот прут и  повора-
чивает его у тебя внутри, и ты буквально теряешь рассудок и знаешь,  что
единственный способ прекратить мучения - пойти и увидеть своими глазами,
что все в порядке.
   Можно наплевать на опасность и пойти в  больницу.  Но  если  со  мной
что-нибудь случится, три человека окажутся совсем беззащитными. Три  че-
ловека, одна из которых - молодая женщина Катя Иванникова, а двоих  дру-
гих я должен вычислить, чтобы попытаться спасти. И счет идет уже на  се-
кунды, беда может случиться в любой момент. Нужно во что бы то ни  стало
вычислить этих ничего не подозревающих людей и принять меры к их защите,
потому что Тане я все равно ничем не помогу. Рядом с ней  врачи,  и  они
сделают все, что нужно, а от меня пользы все равно никакой.
   Вместе с беспокойством за Таню меня терзало и  ощущение  собственного
бессилия. Город маленький, и если местные политические  лидеры  вошли  в
тесный сговор с правоохранительными структурами, мне здесь вообще ловить
нечего. Я - приезжий, живущий по липовым документам и имеющий оружие, на
которое у меня нет разрешения. То есть разрешение, конечно, есть, но оно
есть у подполковника Стасова, об этом написано  прямо  в  его  служебном
удостоверении. А вот у Дмитрия Николаевича  Галузо  никакого  разрешения
нет. И если меня возьмут за жабры вместе со всей этой липой, то неприят-
ностей у меня будет выше крыши. Одно дело - когда я на работе, тогда все
мои выкрутасы называются оперативной комбинацией и проводятся  только  с
ведома и  разрешения  начальства,  по  крайней  мере  липовым  паспортом
пользоваться можно только с высочайшего соизволения. А когда я  нахожусь
в отпуске, предупредив руководство о своем увольнении на пенсию, то вес-
ти себя должен прилично и законопослушно. И, между  прочим,  за  паспорт
Галузо голову отвернут не только мне, но и Игорьку Дивину,  который  его
раздобыл.
   Хотелось бы мне посмотреть на того мудака,  который  первым  придумал
историю об умном и честном сыщике, приезжающем в незнакомый  город  и  в
два счета разоблачающем осевшую в городе шайку преступников. Кто-то при-
думал эту байку про Робин Гуда, а другие ее подхватили  и  повторяют  из
книжки в книжку, из фильма в фильм. Ерунда это все. Какой бы ты  ни  был
умный и честный, будь ты хоть олимпийским чемпионом по уму и  честности,
а заодно по каратэ и джиу-джитсу, в чужом городе ты  никогда  ничего  не
сделаешь в одиночку. Потому что самая главная сила - это знание, это ин-
формация, а вовсе не пистолет и не мускулатура. А в  чужом  городе,  где
все против тебя, где тебе никто не помогает и никто не приносит тебе  на
блюдечке эту самую информацию, ты никогда ни шиша не  добьешься.  А  как
только начнешь царапаться, тут же найдется повод возбудить  против  тебя
уголовное дело и упрятать в камеру. Для этого вполне достаточно один раз
дать кому-нибудь в морду или даже просто хранить оружие, не  имея  соот-
ветствующего разрешения, вот тебе и вся недолга.
   Если уж пытаться что-то сделать на чужой  враждебной  территории,  то
нужно собирать информацию самому, по крупицам, заводя  собственные  зна-
комства и обрастая "источниками". Но для этого нужно быть или как  можно
более неприметным, рядовым и не привлекать к себе внимания,  либо  иметь
хорошую надежную крышу. Я же не соответствовал ни  первому,  ни  второму
условию, ибо с самого начала поперся во всей своей красе прямо в милицию
и представился одному из ее руководителей. Теперь я уже  знал,  что  это
был заместитель начальника городского управления внутренних дел, куриру-
ющий оперативно-розыскную деятельность, или, если короче, зам по  розыс-
ку. Если же судить по поступающим в Москву сводкам о каких-то гражданах,
неизвестно почему умирающих или утопающих в этом славном  городе,  то  и
руководитель, курирующий дежурную часть, не остался в стороне от  дележа
будущих прибылей от смены власти. Так что бежать в милицию с  криками  о
возможной опасности для неизвестно каких участников  кинофестиваля  было
бы равносильно попытке голыми руками остановить танк.
   Сидя в тупом оцепенении на пороге своей сарайной конуры, я  пришел  к
неутешительному выводу о полной бесперспективности потуг на разоблачение
странного конгломерата городских властей, игорно-наркотической  мафии  и
ветеранов вкупе с подростками. А то, что подростки  играли  в  эту  игру
весьма активно, было уже понятно. И дело не только  в  мускулистом  Лехе
или в тех, чьи лица запечатлела беспристрастная камера Вернигоры. Я  от-
четливо вспомнил трех подростков, которые шли  по  темной  ночной  улице
следом за нами, когда мы с Татьяной возвращались домой после  того,  как
была убита Люся Довжук. Тогда мы остановились и стали целоваться, и  ре-
бятам не осталось ничего другого, кроме как пройти мимо. В тот раз я ни-
чего такого не заподозрил, а ведь мы с Таней всю дорогу разговаривали об
убийствах и о кассете Вернигоры. А они шли сзади и слушали? Похоже,  что
так.
   Я должен найти ту деталь, которая объединяет Ольгу  Доренко,  Людмилу
Довжук, Олега Юшкевича, Виктора Бабаяна и пока еще живую Екатерину Иван-
никову. Я должен ее найти, чтобы вычислить остальных из страшного черно-
го списка и постараться им помочь. И сделать это я должен быстро. Забыть
о лежащей на больничной койке Тане, которую сейчас наверняка терзают му-
чительными процедурами, и полностью переключиться на  таинственный  спи-
сок. Это единственное толковое и полезное, что я еще могу сделать в этом
закупленном кем-то на корню теплом южном курортном городе.
   Сделав над собой усилие, я разорвал сковавшее меня  оцепенение,  под-
нялся и вошел в комнату. Разложил на столе буклеты  с  фильмографиями  и
начал снова и снова вчитываться в текст. Сосредоточиться полностью никак
не удавалось, потому что, пока я тупо торчал  на  пороге,  в  освещенную
комнату налетели тучи комаров, которые на своем противном тонко  зудящем
языке рассказывали все, что они обо мне думают. Думали они  не  очень-то
лицеприятно, но это было единственным, что я понял точно.
   Из-за назойливого жужжания прямо над ухом я все время отвлекался, и в
образовавшуюся "дыру", которую вредные насекомые  проковыривали  в  моей
сосредоточенности, постоянно просачивались посторонние мысли. Шофер  мэ-
рии Заваруев и пенсионер Сокольник... Мафиози из соседнего города и  шо-
фер мэрии... Пенсионеры и подростки... Старики и дети... Старики  и  де-
ти...
   Меня как током ударило. Вот же она, та самая деталь,  которую  я  так
долго и бесплодно ищу! "Фоновые" хулиганские и преступные  выходки  нап-
равлены на то, что в глазах людей немолодых  является  грязным  пороком,
развратом. Нудистский пляж. Проститутки. Ночной ресторан с казино.  Умо-
помрачительно дорогие шмотки. Конкурс красоты, где бесстыдно  обнажаются
и не менее бесстыдно рассматриваются и оцениваются ноги, груди, ягодицы.
Пятизвездная гостиница, где платят "ихними погаными" долларами и селятся
не с женами или однополыми соседями, а с любовниц