ь, как Сауляк или кто-то
ему подобный, - и есть то  самое  чудо,  которое  позволит  обогатиться,
участвуя в игре ополоумевших политиков, рвущихся к власти. То самое  чу-
до, которое сравнимо с выигрышем, выпавшим на зеро.
   Женщина в черной куртке вышла из магазина, и Чинцов окинул ее  оцени-
вающим взглядом. Что-то не больно она похожа на миллионершу, как ее  ха-
рактеризовали Николай и Сережа. И ходит пешком, вместо того чтобы на ма-
шине раскатывать. Впрочем, это, конечно, может быть  и  случайностью.  В
ремонте машина, например. Или живет эта дамочка где-то  поблизости.  Или
на машине сам Павел ездит. Чинцов тронул водителя за плечо.
   - Я такси поймаю, мне на встречу нельзя опаздывать, а ты посмотри  за
ней. Вечером доложишь.
   Григорий Валентинович вышел из машины, не спуская глаз с идущей  впе-
реди женщины. Как бишь ее зовут-то? Кажется, Анастасия Павловна  Сауляк.
Ну оч-чень любопытная особа!


   Глава 14

   Работы навалилось столько, что Настя с ужасом думала: "Еще пять минут
- и я сломаюсь". Каждые полчаса что-то происходило, ее вызывал Гордеев и
давал все новые и новые поручения, к ней заходили коллеги, принося  све-
жую информацию по делам, которые находились у них в работе,  и  вдобавок
почему-то именно в эти дни беспрерывно звонил телефон.  Голова  у  Насти
шла кругом, и ей с трудом удалось вспомнить, когда она в  последний  раз
хоть что-нибудь ела. В довершение всего ближе к концу дня  явился  гонец
из министерства и свалил на ее стол необъятные папки с материалами,  ко-
торые она просила у генерала Коновалова. А она-то в этой кутерьме и  за-
была про таинственного "палача"!
   Отследить путь яда, которым отравился Юрцев, до сих пор не удавалось.
Зато исследование жизненного пути седого мужчины, убитого в  Крылатском,
Константина Федоровича Ревенко, привело к  очень  странным,  но  отчасти
вполне ожидаемым результатам. Ревенко был прописан в Москве всего  около
десяти лет, а до этого, судя по имеющимся сведениям, жил в Эстонии.  По-
пытки установить, чем он занимался до переезда в Москву и есть ли у него
в Эстонии родственники, наткнулись на глухую стену. Независимое  прибал-
тийское государство не желало выполнять просьбы Москвы и вообще в  теле-
фонных разговорах русскую  речь  понимать  отказывалось.  Тщательный  же
обыск, проведенный в его квартире (и тут начиналась неожиданная  часть),
не дал ничего, кроме маленького пакетика с таблетками.  С  теми  самыми.
Вернее, с точно такими же. По крайней  мере,  эксперты  утверждали,  что
таблетированные препараты, направленные для исследования по делу  Юрцева
и по делу Ревенко, совершенно идентичны и без сомнения  изготовлены  од-
новременно и в одинаковых технологических условиях. "Ну ладно, -  вздох-
нула облегченно Настя, - хоть какая-то ясность.  Самоубийства  Юрцева  и
Мхитарова можно складывать в одну кучку, добавив туда  трупы  Ревенко  и
Асатуряна. Лихая компания!"
   Сотрудник уголовного розыска, вернувшийся из Белгорода, с унылым  ви-
дом сообщил, что работники гостиницы "Юность" без колебаний опознали че-
ловека на фотографии и подтвердили, что во  вторник,  когда  была  убита
Маргарита Дугенец, этот человек весь день провел в своем номере.
   - Обидно, - хмуро буркнул оперативник, - такая версия  была  хорошая.
Ранее судимый возвращается из мест лишения свободы и сводит счеты с под-
ружкой, которая его не очень верно ждала. Сейчас бы уже убийство раскры-
ли.
   - Да ладно тебе, - ободряюще сказала Настя. -  У  вас  других  версий
нет, что ли?
   - Есть, да по ним работы выше головы. Ограбление, например. Кто, кро-
ме самой потерпевшей, может знать, пропало ли  что-нибудь  из  квартиры?
Жила одиноко, подружек в гости не водила, предпочитала сама их навещать.
На Сауляка твоего надежда слабая, если его два года не было,  то  откуда
ему знать точно, какие ценности появились у Дугенец  за  эти  два  года.
Есть еще одна версия, прямо на поверхности  лежит.  Дугенец  работала  в
Сбербанке старшим контролером, оформляла операции по  вкладам  и  вполне
могла приторговывать разглашением тайны вклада. В этой связи ее и  поре-
шили. Или те, на кого она отказалась работать, или  те,  чьи  тайны  она
продала. Но судя по обстановке в квартире и вещам, у нее не было больших
дополнительных заработков. Эх, черт, обидно, что Сауляк сорвался!
   Настя его понимала. И в то же время с  трудом  скрывала  радость.  Ей
очень не хотелось, чтобы оказалось, что Павел ее обманул. И  не  потому,
что он был ей симпатичен и она хотела уберечь его от  следствиями  суда,
вовсе нет. Совсем напротив, он был ей неприятен, она постоянно  чувство-
вала исходящую от него опасность. Он был ей до такой степени чужим,  что
порой казался существом с другой планеты. Но ей очень не  хотелось  ока-
заться обманутой, причем обманутой именно им. Может быть, оттого, что ей
не хотелось ему верить и она сама не понимала, почему верит.
   - Вас просят побыть в Москве еще два-три дня, вдруг что-то понадобит-
ся у вас выяснить, - сказала она Павлу.
   - Но потом я могу уехать?
   - Видимо, да, если ничего не случится.
   Они встретились на Ленинском проспекте. Насте нужно  было  заехать  в
министерство, на Житную, ей позвонили и сказали, что в приемной  Конова-
лова для нее лежит пакет. Пакет она забрала, но вскрывать не стала,  она
и так уже опаздывала на встречу с Сауляком.
   - Вас отвезти куда-нибудь? - спросил он,  кивая  на  свой  сверкающий
"сааб".
   - Не надо, я на метро доеду, - покачала она  головой.  Мысль  о  том,
чтобы оказаться наедине с ним в небольшом замкнутом пространстве, в  са-
лоне автомобиля, вызывала в ней неясный ужас. "Господи, неужели я его до
такой степени боюсь? Этого еще не хватало", - недовольно подумала Настя.
   Внезапно Павел схватил ее за руку и сильно сжал кисть.
   - Быстро в машину, - пробормотал он еле слышно.
   Настя хотела было оглянуться, но по его лицу поняла, что лучше не те-
рять время. Она нырнула в теплое нутро комфортабельного "сааба", все еще
пахнущее так, как пахнут совсем новые автомобили. Павел молниеносно ока-
зался за рулем и рванул с места так резко, что шины взвизгнули. Был раз-
гар часа пик, и Настя совершенно не понимала, каким образом он собирает-
ся от кого-то удрать, двигаясь по забитым машинами трассам.  Но  Сауляк,
видно, знал Москву отлично. Он въезжал в какие-то переулки, нырял в про-
езды между домами и сквозные дворы. Настя терпеть не могла быструю езду,
- всю жизнь она панически боялась попасть в аварию и сейчас сидела сжав-
шись в комочек, втянув голову в плечи и зажмурившись. Наконец ход машины
стал более плавным, Павел сбросил скорость, и она поняла, что можно отк-
рывать глаза и приходить в себя.
   - В чем дело? - спросила она, оглядываясь и пытаясь понять,  куда  он
ее завез. Место было незнакомым, но судя по дымящим многочисленным  тру-
бам - какой-то промышленный район на окраине, возле Кольцевой дороги.
   - А вы разве не заметили? Наши друзья из Самары. Кажется, вы  говори-
ли, что их зовут Николай и Сергей. Не знаю, как вы, а  в  мои  планы  не
входит встреча с ними. Хотя, впрочем, - он нехорошо усмехнулся, -  я  не
исключаю, что это вы их навели на меня.
   - Зачем? - Она равнодушно пожала плечами. Только что пережитый  страх
от головокружительной гонки еще не прошел полностью, поэтому она даже не
сообразила, что на такие слова можно и обидеться. - Я же знаю ваш адрес.
К чему такие сложности?
   - Тоже верно. Но у вас весьма своеобразная логика,  так  что  от  вас
можно ожидать чего угодно. Может быть, вы до сих пор скрываете  от  них,
что работаете в милиции, и продолжаете прикидываться аферисткой. Тогда у
вас не может быть моего адреса, я ведь достаточно успешно  скрываюсь  от
всех.
   - Вы забыли, что аферистка носит вашу фамилию и от  нее  вы  вряд  ли
скрываетесь с таким же упорством, как от всех прочих.  Не  придумывайте,
Павел.
   - Они не могли меня выследить, - упрямо повторил он.
   - И что дальше?
   - Значит, они выследили вас. А я ведь предупреждал,  что  носить  мою
фамилию опасно. Или вы такая храбрая, что ничего не боитесь?
   Настя удивленно взглянула на него, потом расхохоталась.
   - Чему вы радуетесь? - недовольно спросил Павел.  -  Не  вижу  ничего
смешного.
   - Это потому, что вы еще не боялись по-настоящему...
   - Это потому, что вы еще не боялись по-настоящему, - ответила она.
   Сауляк вздрогнул. Во второй раз она произносит эту загадочную  фразу.
Впервые она сказала это в Уральске, когда они покупали продукты в  мага-
зине. Павел тогда еще хотел спросить, что она имеет в  виду,  но  в  это
время подошла их очередь платить в кассу, и разговор  прервался.  И  вот
опять... А ведь он в последнее время часто вспоминал ее слова  и  жалел,
что не спросил.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Человек, которому довелось испытать настоящий страх за свою  жизнь,
обретает способность ежеминутно радоваться тому, что пока не  умер.  Вот
удалось нам с вами выскочить из этой погони и не разбиться - я  и  раду-
юсь.
   - Что, сильно испугались?
   - Очень, - честно сказала Анастасия.
   Она полезла в сумку за сигаретами, а Павел  молча  смотрел  в  темное
пространство перед собой. Неужели она права? Неужели он действительно ни
разу не испытывал настоящего, оглушающего, парализующего страха да  свою
жизнь?
   Наверное, так и есть. Долгое время он жил  с  ощущением,  что  ничего
плохого с ним случиться не может. Его товарищи по детским играм то и де-
ло падали, расшибались, ломали ноги или руки, с ним же ничего такого  не
происходило. Мама говорила, что его ангел  хранит.  Вернее,  первой  это
сказала даже не его мама, а мать его школьного  друга  Эрне,  ревностная
католичка, а его мама потом повторяла. И даже когда он  попал  в  госпи-
таль, ангел-хранитель не дал ему сойти с ума и превратиться в развалину,
он послал ему Булатникова, который его и спас. А  эта  женщина,  сидящая
рядом с ним в машине, похоже, совсем не такая. Молчит, курит, и ему вид-
но, как дрожат ее пальцы.
   Неужели эти изверги за ней охотятся? Ему очень хотелось уговорить се-
бя, заставить поверить в то, что она сама  виновата,  допустила  ошибку,
взяв для фальшивого паспорта его фамилию. Но ведь на самом-то  деле  это
не ее вина. Она же не знала... Минаев должен был ее предупредить, но по-
чему-то не сделал этого. Забыл? Не подумал? Не предусмотрел? Но в конеч-
ном итоге виноват он сам, Павел Сауляк. Если бы он не делал все эти годы
того, что делал, никому бы и в голову не пришло охотиться  за  женщиной,
носящей его фамилию. Он должен что-нибудь сделать для нее.  Однажды  она
его спасла, теперь его очередь. А Риту он не уберег... Неужели  и  в  ее
смерти виноват тоже он? Да нет, одернул себя Павел, не может этого быть.
Нелепая случайность. Возможно,  попытка  ограбления  или  изнасилования.
Нет, только не из-за него. Раз не выследили его, Павла,  то  и  Риту  не
могли выследить. И потом, кто мог бы ее убить из-за ее связи  с  Павлом?
Никто. Она всегда заботилась о том, чтобы люди, с которыми она контакти-
ровала по его заданиям, не могли вспомнить ее внешность. Павел постоянно
ездил с ней вместе и внимательно следил за тем, чтобы в момент  контакта
не было заинтересованных наблюдателей.
   - Что вы собираетесь делать? - спросил он Настю.
   - Добираться домой.
   Голос ее был ровным и спокойным, но Павел уловил в нем легкое  напря-
жение.
   - Не боитесь?
   - Боюсь, но что от этого меняется? Я же не могу сидеть  здесь  вечно.
Все равно я так или иначе должна ехать домой, а завтра идти на работу.
   - Я отвезу вас.
   - Да уж, сделайте одолжение. Я вообще не представляю, где  мы  и  как
отсюда выбираться.
   - Вы живете одна?
   - Сейчас - одна.
   - Значит, дома вас никто не ждет?
   - Нет. Вы хотите спросить, сможет ли мне ктонибудь  помочь  в  случае
осложнений?
   - Ну... Примерно.
   - Нет. Муж приедет только через несколько дней. Он сейчас  у  родите-
лей.
   - Давайте я отвезу вас в другое место. К вашим друзьям, например.
   - У меня нет друзей, к которым можно приехать на ночь.
   - Тогда к родителям. У вас есть родители?
   - Есть, но я не хочу их волновать.  Они  сразу  поймут,  что  у  меня
что-то случилось.
   - Хотите, я отвезу вас к себе? На ту квартиру,  о  которой  никто  не
знает.
   - А завтра утром вы повезете меня на работу?  Павел,  вы  предлагаете
мне совершенно невозможные вещи.
   - Почему невозможные?
   - Потому что я предпочитаю спать в собственной постели,  отвечать  на
телефонные звонки и не объясняться с мужем по поводу сомнительных  ноче-
вок у неизвестных мужчин.
   - У вас что, муж ревнивый?
   - Муж у меня нормальный, но даже нормальный характер имеет свои  гра-
ницы, и нарушать их я не собираюсь. Если я скажу ему правду  и  объясню,
почему ночую не дома, он с ума сойдет от волнения и тревоги.
   - Тогда у вас только один выход, - сказал Павел. - Я отвезу вас к вам
домой и останусь с вами. Полагаю, вас не должно это смущать, мы  с  вами
уже ночевали вместе.
   Анастасия повернулась и внимательно посмотрела на него.
   - Вы серьезно?
   - Более чем. Вы же  разумный  человек,  вы  должны  понять,  что  это
единственный выход. Вам нельзя оставаться одной.
   Она снова замолчала, закурила вторую сигарету.
   - Знаете, в чем разница между нами? - внезапно спросила она. -  Кроме
того, разумеется, что вы мужчина, а я женщина.
   - В чем же?
   - Вы - практик с тактическим мышлением, а я - стратег и аналитик. За-
чем вы убегали с Ленинского проспекта? Это было глупо и  неосторожно.  И
теперь в итоге мы с вами сидим здесь и пытаемся  придумать,  как  выкру-
титься. Перед вами стояла задача скрыться от наблюдения, и на данный мо-
мент вы ее блестяще выполнили. Но у меня-то совсем другие задачи.
   - Какие же?
   - Я не стала бы убегать. Побег в этой ситуации  неизбежно  влечет  за
собой массу сложностей. Ну убежали мы с вами. А дальше?  Дальше-то  что?
Вы обрекаете меня на то, чтобы постоянно прятаться, опасаться,  убегать.
У вас нет конструктивного мышления. Вы не ставите стратегические задачи.
   - А вы, стало быть, ставите, - усмехнулся он.
   - Конечно. Если бы вы просто сказали мне, что видите наших  знакомых,
я бы придумала, как их обмануть. Я бы вывела на них своих  коллег,  этих
двоих - задержали бы и душу из них вынули. Я спровоцировала бы их на та-
кие действия, после которых их встреча с милицией оказалась бы  неизбеж-
ной. Но предварительно мы бы проследили за ними и выяснили, на кого  они
работают. А что теперь? Мы с вами здесь, они - неизвестно где. Страху  я
натерпелась, а ни одного ответа на свои вопросы  не  получила.  Сплошные
потери, и ни одного очка в плюсе.
   - Извините, - сухо сказал он. - Я больше думал о вашей  безопасности,
чем о ваших стратегических задачах. И все-таки я настаиваю на том, чтобы
вы не оставались одна по крайней Мере сегодня.
   Она ничего не ответила, и он принял ее молчание как знак согласия.
   - Где вы живете?
   - На Щелковском шоссе.
   Он довез ее довольно быстро, на Кольцевой дороге заторов не было.  До
самого ее дома они не произнесли ни слова.
   - Проходите, - устало сказала Настя, распахивая  перед  Павлом  дверь
своей квартиры. - Хотя я и не уверена, что поступаю правильно. Вероятно,
вам лучше уехать к себе. Вы меня доставили, спасибо вам за  это.  Теперь
со мной уже ничего случиться не может.
   Павел, не отвечая, критически оглядел входную дверь.
   - Она даже не укреплена штырями, - заметил он. - И замочек у вас  хи-
лый. Легкомысленная вы дама, должен вам заметить.
   - А у меня красть нечего.
   - Ну как же, а вы сами? За свою безопасность не боитесь?
   - Боюсь, но жалко деньги тратить на дверь. Бессмысленно. Меня можно и
на улице взять живьем, если, конечно, кому-то понадобится. Раздевайтесь,
раз пришли.
   Каждая минута, проведенная наедине с Павлом, отзывалась в  ней  почти
физической болью. Как плохо, что Лешки нет в Москве! Впрочем,  нет,  она
не права, хорошо, что он у родителей. Алексей видел ее насквозь и  сразу
понял бы, что она чем-то встревожена.
   Павел, раздевшись, сразу же прошел в комнату и стал  изучать  вид  из
окна, а Настя занялась ужином. Что бы такое приготовить на скорую  руку?
Она достала из морозильника куриные окорочка и засунула их в микроволно-
вую печь размораживаться. Из двух огурцов  и  трех  помидоров  получится
вполне пристойный салат, а если в кастрюлю к  окорочкам  бросить  крупно
нарезанный картофель и пачку сметаны, то через  пятнадцать  минут  будет
готово нечто вроде жаркого. Правда, выяснилось, что в хлебнице,  которая
была пустой еще три дня назад, почему-то ничего не появилось. Ладно, ре-
шила она, без хлеба обойдемся.
   - Эй, - позвала она громко, - вы там уснули?
   - Отнюдь, - отозвался Павел. - Я любуюсь роскошным автомобилем  марки
"ауди", который только что подъехал к вашему дому.
   - Питаете слабость к иномаркам? - поддела она.
   - Нет, к пассажирам.
   Настя бросила резать зелень для салата и подскочила к окну в кухне. С
высоты девятого этажа, да еще в  темноте  она  ничего  существенного  не
разглядела.
   - Что вы там можете видеть? Темно же.
   - А они имели неосторожность сначала остановиться под фонарем и  даже
вышли на минутку. Потом спохватились и переставили машину. Так что позд-
равляю вас, они уже и адрес ваш знают.
   - Не факт, - возразила она, но не очень уверенно. - Они могли клюнуть
на вашу машину.
   Она по-прежнему стояла у окна спиной к двери и вздрогнула, когда  го-
лос Павла раздался совсем рядом. Он умел ходить совершенно бесшумно.
   - Не стройте иллюзий, - усмехнулся он. - За два часа разыскать в  ог-
ромной Москве машину без помощи милиции невозможно. Да и с ее помощью не
всегда удается.
   Настя отвернулась от окна и снова принялась за зелень для салата. Па-
вел стоял, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за ней.
   - Вы не очень-то ловко управляетесь, - наконец заметил он. -  Нервни-
чаете?
   - Навыка нет, - коротко бросила она, ссыпая мелко порезанную петрушку
и укроп с разделочной доски в миску с помидорами и огурцами.
   - Что, долго жили с заботливой мамой?
   - Наоборот, долго жила одна, привыкла обходиться блюдами попроще.
   - А муж что же? Не кормите его?
   - Он сам меня кормит. Послушайте, у нас с вами что-то не вяжется. Ес-
ли они знают мой адрес, значит, выследили меня не сегодня, а  раньше.  А
коль так, то должны были бы проследить меня до работы и сообразить,  что
я не преступница и не авантюристка. То есть для них никакого интереса не
представляю. Стало быть, не я им нужна, а вы. Они ходят за  мной  только
потому, что ждут, когда я встречусь с вами. Вам так не кажется?
   - Возможно.
   - Тогда вам незачем меня охранять.
   - Вы хотите, чтобы я ушел?
   Настя подняла голову и посмотрела ему в лицо, но глаза Павла по-преж-
нему убегали от нее.
   - Хочу, - сказала она спокойно. - Это, конечно, не  означает,  что  я
выставляю вас за дверь. Мы поужинаем, а потом вы поедете домой.
   Он сделал шаг от стены и сел на табуретку, скрестив на груди руки.
   - Вы непоследовательны. То вы говорите мне, что вам жаль своих трудов
по вызволению меня из Самары, то отдаете меня на съедение этой  парочке.
Выйдя из вашего дома, я попаду прямо в их объятия. Вас это не смущает?
   - Вы очень ловко умеете удирать. Вы мне сегодня это продемонстрирова-
ли.
   - А вы не боитесь, что ошиблись? Вдруг так выйдет, что я уеду, а  они
останутся здесь? Вспомните Уральск. Вы мне тогда пригрозили, что  уйдете
гулять, а я останусь в номере один и без оружия. Меня тогда защищало од-
но только ваше присутствие. Пока я здесь, они сюда  не  сунутся.  А  как
только я уеду, они начнут звонить в вашу дверь. И что вы будете делать?
   Настя закончила заправлять салат и тоже села за стол напротив  Павла.
"Он прав, - думала она. - Я не до конца понимаю, что происходит, но чув-
ствую, что он прав. Почему они не сунутся сюда, пока он здесь?  Я  этого
не знаю, но Пав