зади в хвост.
   - Хорошие приметы, - кивнула Настя. - В точности указывают на  Черка-
сова, было бы желание искать. И что дальше?
   - Дежурный сделал запись и передал ее оперативнику, который  вел  ро-
зыскное дело. А тот на следующий день выехал в Калугу  на  задержание  и
был тяжело ранен. Сообщение проверить не успел. В больнице  он  пролежал
полтора месяца, розыскное дело передали другому сотруднику,  который  по
нему вообще практически ничего не делал. А на это сообщение даже и  вни-
мания не обратил. Это то, что ты хотела?
   - Да.
   Настя закрыла глаза, через несколько секунд открыла их и торжествующе
улыбнулась.
   - Да, Игорь, это то, что я хотела. Это то, что нам нужно. Конечно,  в
убийствах нет ничего хорошего, и радоваться тут нечему. Но, черт возьми,
до чего же приятно чувствовать, что ты не глупее убийцы!
   Игорь Лесников славился своей серьезностью, хотя чувством юмора обде-
лен не был, совсем наоборот. Просто улыбался он редко. Поэтому  в  ответ
произнес всего несколько слов:
   - Ну и хорошо, что я тебе угодил. Я пошел, счастливо.
   Что ж, истинный преступник постарался обеспечить привязку Черкасова к
пропадающим юношам. Но пока только к живым. Кроме этого, он  должен  был
"привязать" его и к трупам. И сделать это он мог самым простым способом.
Ничего проще и эффективнее криминальная мысль человечества пока не  при-
думала.
   На этот раз к Черкасову Коротков приехал вместе с Настей.  Сцену  они
застали самую непринужденную.
   Михаил Ефимович, облаченный в фартук поверх плавок и майки (по случаю
жары), старательно драил раковину на кухне, а двое охранников с упоением
смотрели по видаку американский фильм с Чаком  Норрисом.  Увидев  Настю,
Черкасов смутился и ринулся надевать брюки.  Через  минуту  он  вернулся
одетый и причесанный и только тут посмотрел на гостью более внимательно.
   - Мы никогда раньше не встречались?  -  спросил  он,  с  любопытством
разглядывая ее. - Вы беседовали со мной на Петровке, это я помню. Но мне
еще тогда показалось, что я вас где-то видел до этого.
   - Мы действительно встречались, - улыбнулась Настя.  -  Незадолго  до
того, как вас задержали. Прямо возле вашего дома.
   - Ах да! - вспомнил Михаил. - Конечно. Злая такая  девушка,  от  моей
помощи отказалась. Значит, вы тоже в милиции работаете? Надо же.
   Она решила не рассказывать ему об их первой  встрече  почти  двадцать
лет назад. Скорее всего, Михаил тогда вообще не заметил ее, лицо у Насти
было неяркое и запоминалось с трудом.
   - Михаил Ефимович, нам сейчас придется поехать вместе с  вами  к  вам
домой.
   - Меня отпускают? - обрадовался он. - Вы все выяснили наконец?  Слава
Богу!
   - Нет, к сожалению, мы пока ничего существенного не выяснили. Но  до-
мой к вам поехать все-таки надо.
   - Зачем? Что мы там будем делать?
   - Вы внимательно посмотрите, не пропало ли у вас что-нибудь.
   - Пропало? - изумился Михаил. - Вы хотите сказать, что,  пока  я  тут
сижу, мою квартиру обокрали? Я так и знал, так и знал,  что  добром  эта
ваша затея не кончится!
   Он побледнел и, казалось, готов был расплакаться.
   - Успокойтесь, Михаил Ефимович, ваша квартира в  порядке.  Но  у  нас
есть основания думать, что несколько месяцев назад  кто-то  в  ваше  от-
сутствие вас навестил. И, вполне возможно, прихватил с собой чтонибудь.
   - Я ничего не понимаю, - растерянно пробормотал Черкасов. -  Но  если
нужно, поедем, конечно, какой разговор!
   - Мы тоже пока мало что понимаем, - успокоил его Коротков.
   Впрочем, утешением это послужило слабым. Всю дорогу Черкасов ерзал на
сиденье машины и хрустел пальцами. Пожалуй, Дорошевич не  преувеличивал,
мысль о чужом человеке в собственной квартире вызывала у  Михаила  ужас,
близкий к брезгливому отвращению. Настя представила себе,  что  будет  с
Черкасовым, когда он увидит свое жилище, и содрогнулась. После  задержа-
ния квартиру дважды обыскивали и осматривали, и сохранение в ней чистоты
и порядка представлялось более чем сомнительным.
   В целом опасения ее подтвердились, хотя Черкасов держал себя в  руках
намного лучше, чем ожидалось. Он старался не смотреть на  грязные  следы
на полу в прихожей, сразу же снял ботинки и прошел в комнату.
   - Что именно я должен искать? - деловито спросил он.
   - Небольшую вещь, принадлежность которой лично вам не вызывает сомне-
ний. Такую вещь, которой вы редко пользуетесь и  могли  не  заметить  ее
пропажу, - объяснила Настя. - В первую очередь я прошу вас обратить вни-
мание на вещи с дарственными гравировками или на парные предметы, напри-
мер, запонки. Или сувениры, состоящие из двух-трех частей. Вот  в  таком
роде.
   - Если бы вы объяснили мне по-человечески, зачем это нужно, - сердито
откликнулся Черкасов, - мне было бы легче искать. А так я и не  соображу
с ходу, что вам надо.
   Настя вздохнула. Она очень устала и хотела присесть, но боялась  выз-
вать раздражение хозяина. Диван и мягкие кресла в комнате были обиты бе-
жевым велюром, а ее джинсы и черная куртка так далеки от стерильности...
Нельзя Черкасова злить. Эмоционально взвинченный человек никогда  ничего
не найдет, даже если это лежит у него под носом. Он быстро окинет взгля-
дом свои вещи и скажет, что ничего не пропало, только бы  эта  настырная
девица в грязных джинсах поскорее встала с велюрового шедевра.
   - Понимаете, Михаил Ефимович, я подозреваю, что кто-то взял принадле-
жащую вам вещь и подбросил рядом с трупом. Я не знаю, чей это труп, поэ-
тому я должна знать по крайней мере, какая это вещь. Разумеется, это  не
пальто и не том энциклопедии. Я думаю, что это совсем небольшая  вещица,
но она красноречиво указывает именно на вас.
   У Черкасова будто ноги подогнулись. Он покачнулся  и  сел  в  кресло,
возле которого стоял.
   - Вы хотите сказать... Но я же никого не убивал.  Я  не  терял  возле
трупа своих вещей. Я ведь объяснял... Я говорил вам... Господи,  неужели
вы не верите мне только потому, что я не такой, как все вы?
   Голос его дрожал, и в нем было столько отчаяния, что Насте и Коротко-
ву стало неловко.
   - Вы не поняли, Михаил Ефимович. Я не говорю, что вы убивали и  поте-
ряли на месте преступления свою вещь. Я говорю о том, что  кто-то  хочет
свалить вину на вас. И для этого он украл что-то у вас и подбросил рядом
с трупом.
   - Я вам не верю, - тихо сказал Черкасов. - Зачем кому-то сваливать на
меня вину за убийства? У меня нет врагов. Некому желать мне зла. Вы  все
это придумали, вы меня специально обманываете, потому что считаете  меня
убийцей.
   И в этот момент Настя окончательно ему поверила. Поверила, потому что
он не уцепился за подсказанную ему идею о чьем-то злом умысле.
   - Хорошо, пусть вы мне не верите, - спокойно ответила она. -  Зато  я
вам верю. Верю, понимаете? Верю, что вы никого  не  убивали.  Поэтому  и
прошу вас поискать то, о чем мы говорим.
   Черкасов молча поднялся с кресла и принялся за поиски. Присесть он им
так и не предложил. Настя продолжала стоять, чувствуя, как ноют  ноги  и
начинает побаливать спина. Коротков долго не мучился, присел на корточки
и оперся спиной о стену. Настя не умела отдыхать  в  таком  положении  и
искренне позавидовала Юре, который сидел с закрытыми глазами и  чуть  ли
не дремал.
   Время шло, в комнате царило молчание. Наконец  Черкасов  обернулся  к
Насте, держа в руках маленькую прямоугольную коробочку.  Лицо  его  было
изумленным и одновременно встревоженным.
   - Вот, - произнес он. - Но я не понимаю, как это могло получиться.
   - Что это? - встрепенулся Коротков, поднимаясь.
   - Булавка для галстука. На ней была подвеска,  маленькая  подкова  на
цепочке. А теперь ее нет.
   Черкасов протянул коробочку Юре.  Позолоченная  булавка  и  сиротливо
болтающаяся часть оборванной цепочки.
   - Вы часто носите ее? - спросил Коротков.
   - Не ношу вообще. Это подарок, очень давний подарок, и я просто храню
его как память. Но как вы узнали?..
   - Додумались, - хмыкнул Коротков. -  У  вас  под,  ковром  обнаружили
грязь. Зная вашу любовь к чистоте, мы и подумать не могли,  что  это  вы
вошли в комнату, не сняв ботинок. Помните, я подробно  выспрашивал  вас,
как часто вы делаете генеральную уборку и когда снимаете ковер?
   - Да, я тогда очень удивился, не понимал, почему вам это интересно.
   - А вы мне ответили, что ковер снимали в начале декабря вместе с  Бу-
тенко и носили его на улицу чистить на снегу. Тогда же и  пол  тщательно
вымыли. Значит, после этого к вам и приходил гость. Можно  даже  сказать
чуть точнее. Если у него не было ключей от вашей квартиры, значит, дверь
ему открывал Бутенко. То есть приходил он в период между днем  уборки  и
днем смерти вашего друга. Подсунул блокнот Лискина, оторвал подвеску  от
булавки.
   - Но Олег... Он мне ничего не говорил. Почему он скрыл от  меня,  что
кто-то приходил? Я ничего не понимаю. И потом, как он мог позволить  чу-
жому человеку прятать блокнот и рыться в моих вещах? Нет. Невероятно.
   - Да, Михаил Ефимович, невероятно. Я тоже так думаю, - сказала Настя,
вертя в руках булавку с оборванной цепочкой. -  Скорее  всего,  было  не
совсем так. Этот человек приходил к вам дважды. В первый раз он познако-
мился с Олегом, и Олег по какой-то причине вам об этом  рассказывать  не
стал. Я могу предположить, что они нашли общий язык и гость смог убедить
вашего друга молчать о его визите. А во второй раз ему уже  нечего  было
опасаться. И Олег не мог помешать ему спрятать блокнот и  оторвать  под-
веску.
   - Почему не мог? - еле слышно спросил Черкасов, уже  понимая,  о  чем
идет речь, но не желая в это верить.
   - Потому что Олега он убил. А поскольку умер Бутенко от передозировки
наркотика, то можно говорить о том, что и знакомство  их  состоялось  на
этой почве. В первый раз этот гость выяснил, какими препаратами  пользу-
ется Бутенко, а во второй раз спровоцировал его на прием слишком большой
дозы. Вы сами должны знать, это несложно,  ведь  концентрация  препарата
визуально не определяется. Говоришь, что в дозе три  миллиграмма,  а  на
самом деле - в десять раз больше. Человек, систематически  употребляющий
наркотики, а тем более постоянно экспериментирующий с  их  комбинациями,
теряет осторожность...
   Настя запнулась и замолчала. Михаил Черкасов сидел в  кресле,  закрыв
лицо руками. Плечи его тряслись. Он плакал.
   Оксана привыкла приходить в офис издательства "Шерхан" в любое время,
когда там был Есипов, И даже когда его там не  было.  Маленькая  комната
позади красивого представительного кабинета генерального директора  слу-
жила девушке и местом встречи с женихом, и убежищем, где она могла пере-
дохнуть посреди суетливого, заполненного поездками  и  беготней  дня,  и
штабом, откуда она внимательно слушала все разговоры, ведущиеся в  каби-
нете у Есипова.
   Сегодня она пришла в офис, когда еще не было двух часов, что,  по  ее
меркам, было просто-таки рано утром, поскольку глаза она продирала обыч-
но не раньше двенадцати. Кирилл приветливо кивнул, чмокнул ее на ходу  в
щеку и легонько подтолкнул в сторону комнаты отдыха со словами:
   - Иди, сейчас Вика кофе принесет.
   Оксана послушно прошла в дверь и уселась в мягкое  низкое  кресло,  в
котором ей тут же захотелось уснуть - такое оно было удобное и  расслаб-
ляющее. Секретарша Вика принесла кофе и коробку  низкокалорийных  галет,
которые покупались специально для соблюдающей диету манекенщицы и  кото-
рых никто, кроме нее, не ел, настолько они были противными и  безвкусны-
ми. Да и сама Оксана, будучи большой любительницей вкусной еды,  притра-
гивалась к галетам только от сильного голода или когда нервничала.
   Она выпила уже полчашки кофе, когда услышала, как в кабинете  Есипова
открылась дверь и незнакомый мужской голос уверенно произнес:
   - Добрый день, господин Есипов.
   Как странно! Голос, совершенно точно, Оксане незнаком, а ведь за  два
года она узнала как облупленных всех  работников  "Шерхана",  вплоть  до
мальчиков, работающих на книжном складе и в экспедиции. Любого узнает по
голосу. Но если пришел посторонний, то мордастый охранник в  милицейских
погонах, сидящий у входа в офис, должен был сообщить Кириллу по интерко-
му о посетителе и спросить, примет ли его директор. Оксана  пришла  пят-
надцать минут назад и никакого разговора по интеркому  с  охранником  за
это время не слышала.
   - Здравствуйте, - послышался в ответ удивленный голос Есипова.
   Он не возмутился, не стал спрашивать имя посетителя и по какому  воп-
росу тот явился, из чего Оксана сделала вывод, что человека этого Кирилл
знал, хоть и не ждал к себе именно сейчас. Но странно все-таки, что  ох-
ранник не доложил...
   - Ну что, господин Есипов, обсудим наши общие дела, -  весело  сказал
посетитель. - Должок за вами.
   - Разве? - небрежно откликнулся Кирилл. - Я что-то не припомню.
   - Да ну? А Газель? Вы должны были ей заплатить. Вот и заплатите.
   - Во-первых, вы - не Газель и вам я платить ничего не буду. А во-вто-
рых. Газель задания не выполнила, стало быть, денег своих не  отработала
и не заслужила. Так о чем у нас с вами может идти речь?
   - У-у-у, какой злой, - задумчиво протянул посетитель. -  Такой  злой,
что прямо даже недобрый. Не понимаете вы, господин Есипов, языка деловых
переговоров. Что ж, перейдем на способ общения более  понятный  и  более
доходчивый. Значит, так, Кирюша. Газель ты нашел  через  меня.  Ты  меня
попросил, я ее к тебе привел. И я обещал ей, что работа, которую  ты  ей
предложишь, будет приличная и безопасная, а деньги за это будут  хорошие
и надежные. Выполняя твое задание. Газель погибла. Выходит, ты ее  обма-
нул и работа была не такая уж безопасная, как ты обещал. А девочка, меж-
ду прочим, - старшая в семье, ей братьев и сестер содержать надо, не го-
воря уж о родителях-алкоголиках, которые моментом пропивают все, что она
младшим детям купит. Семья, Кирюша, кормильца потеряла,  и  потеряла  по
твоей вине, стало быть, и пенсия с тебя причитается. До  совершеннолетия
детей. Я доходчиво объяснил?
   - Нет. - Голос Кирилла был пока еще довольно спокоен.
   - Так. И чего же ты, золотой мой, не понял?
   - А ничего; Я не понял, почему я должен платить за работу, которая не
была сделана, и не понял, почему я должен  содержать  семьи  многодетных
алкоголиков после того, как уголовницу Газель застрелил какой-то  другой
уголовник на почве ваших грязных воровских дел.
   - Согласен, - ответил посетитель. - Твоя  позиция  понятна  и  убеди-
тельна. Но в ней есть одна большая дыра, прореха, так сказать. Почему ты
думаешь, что Газель застрелили на почве НАШИХ разборок?  А  может  быть,
это все-таки были ВАШИ разборки, а?
   - У нас не может быть никаких разборок. Вы что, не понимаете?
   - Нет, - засмеялся гость. - Вот теперь ты совершенно  не  убедителен.
Значит, так, золотой мой. Вариантов у нас только два. Первый: ты платишь
семье Газели столько, сколько я скажу, и мы вопрос закрываем. Второй: ты
даешь мне деньги, но не окончательно, а как бы в виде гарантии, и  потом
доказываешь мне, что Газель убили наши люди из-за наших разборок.  Дока-
жешь - деньги верну все до копейки. Не докажешь,  будет  считаться,  что
она погибла из-за твоих дел, и деньги уйдут на помощь ее семье.
   - Интересно у тебя получается. -  Есипов  внезапно  тоже  перешел  на
"ты". - Значит, если ее убили ваши деятели, то семье помогать не  нужно?
А если мои - так родители-алкоголики и их детки вдруг стали  несчастными
и беспомощными? Не пойдет.
   - Пойдет. Очень даже пойдет. Если Газель уложил кто-то из братвы,  мы
деньги на семью с него возьмем. Сначала обдерем его до мяса, шкуру  сни-
мем, а потом решим, что с ним делать. Или легавым сдадим, или сами  раз-
беремся. Но тогда уж помощь семье Газели будет нашим делом,  внутренним.
Со своих сук мы сами спросим. А за твоих - тебе придется  заплатить.  Ну
как, теперь понятно получилось? Или еще что-то объяснить надо?
   - Надо. Давай уж дойдем в наших отношениях до логического конца. Я не
люблю, когда меня запугивают, поэтому предпочитаю спросить  первым:  что
вы хотите мне предложить, если я не выполню ваших условий и не  дам  де-
нег?
   - Правильная постановка вопроса, -  одобрительно  усмехнулся  посети-
тель. - Наезжать на тебя мы не будем. У тебя вон  мент  при  погонах  на
дверях сидит, как пес цепной. Он хоть и на пенсии, но друзей-то  у  него
полно в милиции осталось. Да и у тебя наверняка "крыша" есть или в окру-
ге, или на Петровке, так что в обиду не дадут. Стало быть,  наезжать  на
твою контору, как я уже сказал, мы не станем. А девка у тебя  хороша,  я
невесту твою имею в виду, Оксаночку. Ежели в тебе жалости  нет  к  семье
несчастной Газели, ежели не хочешь ты понять, что такое потерять близко-
го человека, то мы тебе это быстро объясним. Очень доходчиво  получится.
И наглядно. Ну как?
   - Теперь понятно. - Голос Есипова был по-прежнему ровным и спокойным,
и Оксана не могла не восхититься им, хотя сама похолодела от ужаса,  ус-
лышав последние слова. - Не дать денег я не могу в любом случае.  Вопрос
только в том, вернутся они ко мне или нет. Для того  чтобы  вернуть  их,
мне надо быстро найти убийцу Газели и доказать, что он не имеет  ко  мне
ни малейшего отношения. Так?
   - Точно. Приятно с тобой дело иметь, Кирюша, спокойный ты, в истерике
не бьешься, милицию вызывать не бросаешься. Давай мы с тобой лучше  дру-
жить будем. Хочешь?
   - Я подумаю. Вот листок, напиши сумму, какую я должен тебе отдать.
   Возникла небольшая пауза, потом послышался сдавленный вздох.
   - Ну и аппетиты у тебя. Ладно, считай, что мы  договорились.  Позвони
мне через два дня... Да, в четверг. Сейчас скажу, в  котором  часу...  -
Пауза, шелест страниц - Есипов листал свой "органайзер". - В четверг,  с
часу до трех. Позвонишь сюда, договоримся о передаче денег.
   - Насовсем отдаешь? - поинтересовался гость. - Или под личность убий-
цы?
   - Разумеется, под личность. Я точно знаю, что убийца не имеет ко  мне
и к моему издательству никакого отношения. А коль так, значит, он из ва-
ших. Я уверен, что смогу это доказать. И тогда с огромным  удовольствием
посмотрю в твои наглые глаза.
   - А вот этого не надо. Ты Газель нанимал, ты давал ей  задание,  зна-
чит, грешки-то - у тебя, а не у меня. Так что не будем ссориться.  Пока,
Кирюша.
   Шаги, звук закрывающейся двери. Оксана вжалась  в  кресло,  судорожно
вцепившись пальцами в чашечку с остывшим кофе. Ей было страшно.
   Дверь, ведущая в кабинет, открылась, и она  вздрогнула,  увидев  лицо
Кирилла. Оно было совершенно белым, губы тряслись.  Оксана  поняла,  что
спокойный голос, который она слышала из-за  двери,  был  только  ширмой:
Есипов прекрасно умел владеть собой и не терять лица в сложных  ситуаци-
ях. А перед ней он не притворялся.
   - Ты все слышала? - спросил он.
   - Да, - прошептала она, не сводя с него глаз.
   - Суки. Такую сумму заломили - по миру пойдешь. Ничего, за два дня  я
придумаю, как их прищучить. Ничего они не получат от меня, ни рубля.
   - Но он сказал, что если ты не дашь денег, они меня...
   - Глупости. Они этого не сделают. Я не собираюсь им платить.
   - Но, Кира... Ты не можешь... - залепетала Оксана. - Заплати им,  по-
жалуйста. Я боюсь.
   - Не вмешивайся. - Голос его снова обрел жесткость.  -  Тебя  это  не
должно беспокоить. Они тебя не тронут. Они же понимают, что, если с  то-
бой что-нибудь случится, я буду знать, что это их  рук  дело,  и  обяза-
тельно скажу об этом в милиции. Он просто запугивал.
   - Лучше постараться найти убийцу и честно получить деньги  назад.  Ты
ведь точно знаешь, что никого не посылал убивать.
   - Что ты понимаешь! - зло огрызнулся Есипов. - Налей  мне  выпить.  Я
отдам деньги, а где гарантия, что я получу их назад? Как я их  буду  об-
ратно выцарапывать? Ты что же, думаешь, этим ворам верить можно? Или  ты
хочешь, чтобы я обратился в милицию и пошел выколачивать деньги вместе с
ОМОНом? Не смеши меня.
   - Но он сказал, что убьет меня, если