аюсь в ближайшее время в командировку.  Я
сказал, что в Кемерово. Она говорит: "Жаль. А в Энск вы не собираетесь?"
Я ответил, что он у меня запланирован на ноябрь, но если нужно,  я  могу
командировки поменять местами, большого значения это не имеет.  Ну,  она
сказала, что будет очень мне признательна, если я сначала съезжу в Энск,
потому что ей для работы нужна статистика, которой нет в Москве, в ГИЦе,
а в зональном центре есть. И объяснила, какие данные  ей  нужны.  Вот  и
все.
   - Ирина Сергеевна до этого никогда не говорила с вами об Энске?
   - Сейчас вспомню... Да нет, пожалуй. Только однажды спросила, где они
защищаются.
   - Что делают? - не поняла Настя.
   - Где жители Энска защищают диссертации по юридическим дисциплинам, -
терпеливо пояснил Антон.
   - И где же?
   - Обычно или в Москве, или в Екатеринбурге, в юридическом  институте.
Я ей так и сказал.
   - И больше ничего?
   - Больше ничего.
   - Еще вопрос, Антон. Ирина Сергеевна никогда не упоминала в  связи  с
Энском имя Владимира Николаевича?
   - Не помню. Нет, кажется.
   - А фамилию Павлов?
   - Нет.
   - А не в связи? Упоминала?
   - Конечно. Она его автореферат искала. Точнее, искал я по ее просьбе.
   - Когда это было?
   - Год назад примерно. Она сказала, что есть очень интересная  диссер-
тация, с которой и мне не мешало бы ознакомиться, только она не  помнит,
кто автор, зато название знает. Я этот автореферат в библиотеке Академии
МВД нашел. Автор - Павлов.
   - Теперь, Антон, будьте повнимательней. Мне нужно  знать  точно,  что
было сначала, что - потом. Как можно точнее.
   - Сначала был автореферат, это совершенно точно. Я помню, что  списал
с титульного листа выходные данные для Ирины Сергеевны, а читать его  не
стал, торопился. Я еще тогда подумал: до закрытия библиотеки на каникулы
у меня целый месяц, успею в другой раз. В Академии библиотека закрывает-
ся первого августа и до первого сентября не работает. Потом  закрутился,
так и не прочитал. Так вот, когда я ей привез выходные данные, она  про-
читала, что диссертация подготовлена на кафедре уголовного права  юриди-
ческого факультета Энского университета, и спросила, где защищаются  жи-
тели Энска. А когда я ей ответил, она плечами пожала и говорит: "А  этот
почему-то в Саратове". Насчет командировок же разговор был накануне  ав-
густовских событий, я как раз перед самым путчем улетел в Энск.
   - И все-таки вернемся к Энску, - плавно свернула Настя, когда ей  по-
казалось, что Антон достаточно освоился с ситуацией. - Вы разумный чело-
век, юрист, вы прекрасно понимаете, что речь идет об убийстве. Ваша  по-
пытка что-то скрыть бессмысленна. Чем  больше  вы  будете  молчать,  тем
больше мы будем к вам приставать и не отстанем до тех пор,  пока  вы  не
скажете, что вы сделали в Энске такого, о чем  вам  неприятно  говорить.
Ирине Сергеевне повредить вы не можете, ее нет в живых.  Вы  боитесь  за
себя? Уверяю вас, мы все здесь взрослые люди, и что бы там, в Энске,  вы
ни натворили, грозить пальчиком вам не будут, тем более что вы выполняли
просьбу научного руководителя, то есть человека, от которого вы  зависе-
ли. Хотите, я попробую догадаться, что вы сделали?
   Антон сидел, по-прежнему уставившись в стену.
   - После того, как сняли с компьютера статистику для Ирины  Сергеевны,
вы пошли в картотеку и попросили выбрать карточки за  несколько  лет  на
уголовные дела, приостановленные по части два статьи сто девяносто пять.
Верно?
   Он затравленно кивнул.
   - А потом? Что вы сделали потом? Сняли с них копии?
   - Нет. - Антон глубоко вздохнул, как перед прыжком в ВОДУ. - Я только
выписал фамилии следователей и подследственных и номера статей.  Честное
слово, это все.
   - Кто же вам позволил это сделать?
   - А, - Антон обреченно махнул рукой. - Меня там все знают,  никто  за
мной не присматривал.
   - Где сейчас эти списки?
   - Не знаю. Я Ирине Сергеевне отдал.
   - И, конечно, никаких фамилий не помните?
   - Только следователей, и то не всех, а тех, чьи  фамилии  чаще  всего
встречались. А подследственных, конечно, нет.
   - Пишите, что вспомните. - Настя протянула ему бумагу.
   Пока Антон вспоминал фамилии следователей, Настя разыскала по телефо-
ну Мишу Доценко и попросила его срочно приехать.
   - Антон, вам придется задержаться здесь. Сейчас подъедет наш  сотруд-
ник, поможет вам восстановить фамилии подследственных.
   - Но я же сказал: не помню.
   - Это вам кажется, - усмехнулась Настя. - На самом деле вы просто  не
умеете вспоминать. А Михаил Александрович специально этому учился.
   Антон сидел насупившись. "Переживает, - сочувственно подумала  Настя.
- Выполнил просьбу научного руководителя на свою голову".
   - Послушайте, - вдруг заговорил Антон, - у меня в октябре защита дис-
сертации. Если мне будут объявлять выговор, можно сделать так, чтобы  не
до защиты, а после?..
   - Перестаньте, Антон. - Настя рассердилась. -  Что  вы  как  ребенок,
честное слово! Никто не будет объявлять вам выговор, никто ничего не уз-
нает. Вы что, первый день в милиции?
   Антон неопределенно покрутил головой, но немного успокоился. Убрав со
стола все бумаги и заперев их в сейф, Настя оставила  адъюнкта  в  своем
кабинете и отправилась к Гордееву.
   - Порядок, Анастасия, - с облегчением сообщил он. - Рудник никуда  не
улетел. Посадил жену на самолет и вернулся в город.
   - В отпуск отправил? - Настя задала вопрос  автоматически,  мысли  ее
были далеко от Рудника и тем более от его жены. Но ответ Гордеева заста-
вил ее чуть не подпрыгнуть.
   - В Энск. Наверное, к родителям. Они же оттуда в Москву года  полтора
как приехали.
   Славный город Энск! Не слишком ли часто ты упоминаешься  в  последние
дни? Настя поделилась с начальником своими сомнениями.
   - Может быть, Рудник знаком с Павловым? Это можно было бы красиво ис-
пользовать. Ты сказала Павлову, что уходишь в отпуск?
   - Да. Как мы договорились.
   - Отлично. Значит, поступим таким образом...
   Вернувшись к себе, Настя из-за двери услышала возбужденные голоса.  В
кабинете чуть ли не в обнимку хохотали Антон и Миша Доценко.  Оказывает-
ся, они вместе учились в Омской школе милиции и теперь весело вспоминали
юношеские проказы. Да, папуля, как всегда, прав, подумала про себя  Нас-
тя, всюду натыкаешься на своих. Хорошо еще, что Павлов не успел  обрасти
знакомствами в московской милицейской среде. Это  сильно  затруднило  бы
работу.
   Она положила перед собой послужной список Павлова. Юрист по образова-
нию, работал в партийных и советских органах, в 1986 году назначен в УВД
области на должность начальника следственного отдела. Кому могла  прийти
в голову такая идея? Впрочем, чего удивляться, в то время считалось нор-
мальным "бросать" партработников на любые руководящие должности "для ук-
репления". Стало быть, Павлов в следственно-розыскном  деле  разбирается
мало. Он - непрофессионал. Он по специальности - начальник. А  по  стилю
мышления - типичная баба в  штанах.  Настя  очень  любила  замечательный
рассказ Аркадия Аверченко "Ложь", часто его перечитывала. Жизнь  показы-
вала, что известный сатирик был прав: женщина, чтобы  скрыть  малозначи-
тельный пустяк, возводит целую Эйфелеву башню лжи, причем делает это не-
умело, конструкция каждую минуту грозит обвалиться, и она  подпирает  ее
еще большей ложью, увязая в обмане, как муха в капле  меда.  Мужское  же
мышление отличается тем, что они предпочитают недосказанную правду и  не
рискуют быть разоблаченными на ерунде. Итак, Александр Евгеньевич, какую
же правду вы хотите замаскировать байками о неземной любви?
   Зашел Коля Селуянов, попросил клей и ножницы.  Пока  Настя  рылась  в
столе, он подошел к распахнутому настежь окну, выглянул на улицу.
   - Аська, а где твой поклонник? Что-то я его сегодня не вижу.
   - Какой поклонник?
   - Тот, что тебя после работы вчера дожидался. И позавчера я  его  ви-
дел.
   - Ты не шутишь?
   Настя привыкла к бесконечным розыгрышам  и  подначкам  Селуянова.  Но
сейчас у нее от тревожного предчувствия заныл желудок.
   - Коля, я серьезно спрашиваю. У меня нет никакого поклонника, у  меня
вообще никого нет, кроме Лешки. Но Лешку ты знаешь.
   - Значит, кому-то на хвост наступила. Помощь нужна?
   Известный шутник и балагур Коля умел мгновенно перестраиваться, чутко
улавливая грань между игрой и реальной опасностью.
   - Я... не знаю...
   Настя растерялась. Она и в самом деле не  очень  хорошо  представляла
себе, что надо делать в таких случаях. Ах, какая она была дура,  негодо-
вала на Колобка, недоумевала, почему он держит  ее  на  привязи,  почему
прячет от всех. И вот он перестал ее прятать, он "отдал" ее  Павлову,  а
она, оказывается, ничего не умеет...
   - Погоди, не дергайся. Я сейчас.
   Коля быстро вернулся, позвякивая связкой ключей.
   - Колобок сказал, чтобы я отвез тебя на квартиру к его сыну, они сей-
час все в деревне. Сначала к тебе домой, соберешь вещи, и отправим  тебя
в отпуск. Да не бойся ты, - добавил он, видя Настино побледневшее  лицо.
- Оторвемся. Не в первый раз.
   Настя Каменская боялась напрасно. Весть об уходе в отпуск уже достиг-
ла нужных ушей, и за ней, как за человеком, выбывшим  из  игры  и  более
опасности не представляющим, решили не наблюдать.  Услуги  частных  фирм
стоят дорого, нечего деньги впустую выбрасывать.
   У Гордеева-младшего квартира была просторной, с удобной  планировкой,
большой квадратной прихожей. Селуянов поставил на пол  большую  дорожную
сумку, критически осмотрел дверной замок, заглянул в комнаты.
   - Располагайся, отдыхай. Колобок велел передать, чтобы ты не  стесня-
лась. Ну, я пошел.
   Проводив Колю, Настя начала распаковывать свой багаж. Вытащила  яркие
красивые майки, юбки, две  пары  светлых  модных  брюк,  три  коробки  с
обувью. У нее, зимой и летом ходившей на работу в одних и тех  же  джин-
сах, был хороший гардероб, постоянно пополняемый живущей за границей ма-
терью. Вещи эти Настя не надевала, но обожала примерять и крутиться  пе-
ред зеркалом.
   Разложив одежду на стульях, она вытащила из большой сумки сумочку по-
меньше. В ней Настя захватила с собой то, что ее отец называл  "игрушка-
ми", мать - забавным хобби, а сама она -  лучшим  в  мире  развлечением.
Расставила на столе многочисленные флакончики, баночки, коробочки,  зам-
шевые футляры. Рядом положила несколько толстых,  прекрасно  оформленных
журналов. Сегодня она слишком устала. Она займется этим завтра.
   Постелив себе на диване в маленькой комнате, Настя приняла душ,  заб-
ралась в постель и раскрыла зеленую папку, в которой лежал четвертый эк-
земпляр монографии Ирины Сергеевны Филатовой.
   Из здания Ленинской библиотеки вышла стройная женщина с рыже-каштано-
выми волосами. Весело цокая тонкими  каблуками  изящных  босоножек,  она
дошла до "Военторга", свернула за угол и села  в  темно-вишневый  "моск-
вич-алеко".
   - Ну как? - спросил сидящий за рулем мужчина. - Ознакомилась?
   Женщина кивнула.
   - Потрясающе. - Она помолчала, словно подбирая нужные слова. -  Язык,
логика изложения, четкость формулировок  -  просто  блеск.  Работа  уни-
кальная.
   - И какой из этого вывод?
   - Какой может быть вывод? - Женщина достала из сумочки зеркало и при-
нялась подправлять косметику. - У  уникальных  работ  должны  быть  уни-
кальные авторы. Вот и весь вывод. Я не опаздываю?
   Мужчина посмотрел на часы.
   - Нормально. Успеваешь.
   Александр Евгеньевич Павлов  предупредительно  ждал  свою  гостью  на
крыльце, в тени, возле стеклянных вращающихся дверей.
   - Здравствуйте, Лариса.
   Он поцеловал протянутую руку, сжимая кисть на секунду дольше, чем по-
лагалось бы.
   - Александр Евгеньевич, - начала Лебедева, когда Павлов подал ей кофе
и дал понять, что готов к работе, - я понимаю, что вы  человек  занятой,
поэтому я постараюсь сделать так, чтобы отнять у вас  как  можно  меньше
времени.
   - Вы меня огорчаете, Лариса, - с шутливой обидой протянул Павлов. - Я
бы хотел, чтобы мы с вами общались как можно дольше.
   - Я показала материал, который подготовила после беседы с вами, свое-
му редактору, - невозмутимо продолжала она, не поддаваясь на легкий тон,
- и он очень заинтересовался вашей концепцией. Мне поручено  сделать  не
короткое интервью, как сначала планировалось, а развернутое, типа  проб-
лемной статьи. Чтобы не отвлекать вас, я прочла вашу диссертацию  в  Ле-
нинке. Это избавит вас от необходимости подробно объяснять мне все нюан-
сы и детали. Теперь мы можем только обсудить план интервью,  согласовать
вопросы, которые я собираюсь вам задать. А ответы я напишу сама,  исходя
из текста вашей диссертации. Вас устраивает мое предложение?
   - Я польщен, что мою работу кто-то читал, а тем более - вы. Вот уж не
думал, что она кого-нибудь заинтересует.
   - Не скромничайте, Александр Евгеньевич.  -  Лебедева  обворожительно
улыбнулась. - Вы прекрасно знаете, что проблема борьбы с коррупцией  се-
годня - одна из самых актуальных. И не далее как в среду вы публично за-
явили, что будете отстаивать свою концепцию. Но вы не  ответили  на  мой
вопрос. Вас мое предложение устраивает?
   - Вполне, если вам так удобнее, - суховато сказал Павлов.
   - А вам? - Шоколадные глаза блеснули, полные губы приоткрылись, будто
желая подсказать Павлову нужный ответ. И он услышал подсказку.
   - Не дразните меня, Лариса. - Он натянуто улыбнулся. - Вы же  видите,
я очарован вами. Я согласен на любое ваше предложение, если оно  устраи-
вает вас. Но взамен вы позволите пригласить вас на ужин?
   - Позволю. Если мы договорились, то давайте начнем работать.
   Некоторое время они деловито обсуждали вопросы, ответы на которые Ла-
риса собиралась формулировать сама, без помощи Павлова.
   - Давайте уточним несколько моментов. Вы  ссылаетесь  на  проведенный
американцами опрос советских граждан в конце семидесятых годов. Что  это
был за опрос, какова была выборка респондентов? Я хотела бы,  чтобы  это
непременно было в статье.
   - Вы думаете, нужно? - засомневался Павлов. - По-моему, это не  очень
интересно. Давайте не будем это включать.
   - Хорошо, - покладисто согласилась журналистка. - Вы критикуете рабо-
ту Сьюзан Роуз-Эккерман, которая предлагает математическую модель,  поз-
воляющую определять вероятность того, будут ли  чиновники  при  той  или
иной иерархической структуре брать взятки. Чем вас не устроила  эта  мо-
дель и чем отличается от нее ваша концепция?
   - Да что вы, Лариса, неужели вы собираетесь терзать  читателей  этими
тонкостями? Зачем им математика? Они дочитают до этого места, и им  ста-
нет скучно. Не надо портить материал, - убедительно уговаривал Павлов.
   - Как скажете. Это ведь ваше интервью.
   Лариса, казалось, ничуть не обижается.
   - Вы пишете, что пользуетесь классическим определением коррупции, ко-
торое сформулировал Наг. Вы сами перевели с английского формулировку или
пользовались опубликованным русским переводом?
   - Я где-то прочитал определение. Сейчас уже запамятовал.  У  вас  еще
много вопросов?
   - Много, - вполне серьезно ответила Лебедева. - Но я боюсь вам  надо-
есть, и вы в отместку оставите меня без ужина. Мне бы  не  хотелось  ос-
таться голодной.
   Когда официант принес кофе, Лариса посмотрела на часы.
   - В моем распоряжении ровно тридцать минут.
   - А что будет через тридцать минут? Пробьют часы, и  вы  превратитесь
из принцессы в Золушку? - пошутил Александр Евгеньевич.
   Брови Ларисы приподнялись, губы изогнулись в легкой улыбке, но  глаза
ее не улыбались. Они были  серьезными  и  странно  неподвижными.  "Будто
спрятанный в лесу капкан, - подумал Павлов. - Неподвижно стоит  и  ждет,
когда в него попадется дичь. Опасная, чертовка".
   - Через полчаса меня будет ждать муж с машиной. Вы же не думаете, что
я вечером поеду одна в общественном транспорте.
   - Я бы проводил вас. Это доставило бы мне удовольствие.
   - Пешком? Или на такси? - Лариса тихо рассмеялась  своим  хрипловатым
смехом. - Не усложняйте, Александр Евгеньевич. Муж сейчас  у  родителей,
на Бронной. Через полчаса он встретит меня возле  "Макдоналдса",  и  все
будет прекрасно. Если мы пойдем теперь же,  то  можем  не  спеша  прогу-
ляться.
   Они медленно шли по бульвару от Арбата до Тверской. Женщина  чувство-
вала горьковатый запах туалетной воды, которой пользовался  ее  спутник.
Ей нравилось слушать его тихий напряженный голос, его недосказанные мно-
гозначительные фразы, нравилось ощущать прикосновения его руки к  своему
обнаженному плечу, как бы случайные, но исполненные страсти.  Ей  нрави-
лось чувствовать, что она желанна. Но ей не нравился сам Павлов.
   Не доходя до "Макдоналдса", Лариса остановилась.
   - Меня уже ждут. Дальше я пойду одна. Я вам позвоню.
   Она на мгновение приблизилась к Павлову, ровно настолько, чтобы  кос-
нуться его грудью и дать ему почувствовать сладкий  запах  своих  духов.
Потом порывисто повернулась и почти  бегом  направилась  к  серебристому
"вольво", припаркованному на углу Тверской.
   Машина была другой, но водитель - тот же. Захлопывая  дверь,  женщина
восхищенно сказала:
   - Роскошная тачка.
   - Я же все-таки работник МИДа, - улыбнулся мужчина за рулем. - Сказа-
ла бы, что я слесарь, я бы на "москвиче" прикатил.
   Женщина расхохоталась.
   - Димка, ты - прелесть. Поехали скорее домой, глаза болят -  сил  нет
терпеть. Как будто песку насыпали. Ты не забыл, что сегодня  ночуешь  со
мной?
   - Как же, забудешь, - шутливо проворчал  Дима.  -  Не  каждому  такое
счастье выпадает - провести ночь с самой Каменской.
   Они вошли в квартиру Гордеева-младшего, где на всякий  случай  должны
были изображать семейную пару. Прямо от порога Настя бросилась в  кресло
и вытянула ноги.
   - Господи, как же все болит! - простонала она. - Муки адские. По-мое-
му, босоножки с кожей срослись. Эй! - позвала она. - Муж ты или не  муж?
Помоги больной жене.
   Захаров опустился перед ней на колени и  начал  осторожно  снимать  с
Насти обувь.
   - У тебя ноги красивые, - сказал он, проводя рукой вверх  от  лодыжки
до колена.
   - Только сейчас заметил? - насмешливо спросила Настя.
   - Ты же в джинсах все время, как тут заметишь.
   - Подай мне, пожалуйста, вон ту коробочку, - попросила она.
   Отвинтив крышки с двух пластмассовых емкостей с  физраствором,  Настя
быстро и умело вынула из глаз контактные  линзы,  сделавшие  ее  светлые
глаза  шоколадно-коричневыми.  Проделав  эту  операцию,  она  облегченно
вздохнула.
   - Теперь можно жить. Ты так и будешь сидеть на полу?
   - Буду. Отсюда смотреть удобнее.
   Настя откинулась в кресле, закрыла глаза, отдыхая.
   - И что же ты видишь со своего удобного места?  -  спросила  она,  не
открывая глаз.
   - Что ты очень красивая.
   - Не выдумывай. Это все грим. Сейчас я соберусь  с  силами,  повду  в
ванную, смою с себя этот маскарад, сниму парадные тряпки и опять превра-
щусь в серую мышку.
   Настя говорила медленно, лениво, едва шевеля губами. Целый день в об-
разе темпераментной энергичной журналистки дался ей нелегко.
   - Павлов, наверное, умирал от желания?
   - Умирал, - равнодушно подтвердила Настя.
   - А ты? Тебя это не будоражит?
   - Нет. Если бы это был не Павлов, тогда - может быть.
   - Ая?
   - Что - ты?
   Дима осторожно поцеловал ее колено. Настя не шевельнулась.
   - Ты очень красивая.
   - Ты уже говорил. У меня с памятью все в порядке.
   - И еще раз повторю.
   - Зачем?
   - Чтобы ты это запомнила.
   - Я запомнила.
   - Но не поверила?
   - Нет.
   - А почему именно этот типаж ты выбрала? Павлов любит рыжих?
   - Не знаю. - Настя чуть заметно шевельнула плечом. -  Просто  увидела
такую женщину на улице, она мне понравилась. Срисовала.
   - А кого еще ты можешь изобразить?
   - Кого угодно. Много лет тренируюсь. У  меня  хобби  такое  -  менять
внешность. Мама часто за границей бывала, привозила всякие игрушки.
   - Какие игрушки?
   - Ну, грим, краски для волос, линзы всех