вздохнула. -  Только  вопрос  -  зачем?  Зачем  мне
выходить за тебя замуж? Какой резон?
   - Как это "какой резон"?
   Виктор не знал, удивляться ему или возмущаться. Он слышал в телевизионных
передачах и читал  в  газетах,  что  нынешние  женщины  не  рвутся  замуж  и
предпочитают свободу и самостоятельность, но полагал, что это пустые домыслы
социологов и психологов. Сам он никогда не встречал  до  сей  поры  девушек,
которые не хотели бы обзавестись мужем. А  вот,  оказывается,  они  все-таки
существуют...
   - Женщина должна выйти замуж, рожать детей, - убежденно  произнес  он.  -
Так всегда было, есть и будет.
   - Не спорю. Я обязательно выйду замуж и буду рожать детей.  Я  только  не
понимаю, почему моим мужем должен стать ты. У тебя есть какие-то невероятные
достоинства, которые дают тебе преимущества перед другими?
   Вот теперь Виктор по-настоящему обиделся и разозлился. Выходит, он  нужен
этой пигалице только для обедов в ресторанах и постельных забав, ни  на  что
большее он в ее глазах не годится. Она его использует как самца,  поэтому  и
не интересуется его жизнью, не спрашивает ни о  чем.  Он  ей  не  интересен,
вернее, интересен только в качестве секс-машины. Она относится к нему  точно
так же, как он сам относился к проституткам, которым платил  за  интим  и  с
которыми ему и в голову не приходило  поговорить  "за  жизнь".  С  той  лишь
разницей, что платит за эти радости  не  Юля,  а  он  сам,  он  водит  ее  в
рестораны, а не она его.
   Стоп, стоп, куда это его несет? Опять Юрка  Симонов  со  своим  жизненным
опытом вылез. Нет, Виктор Слуцевич не может обижаться  на  такие  слова,  не
должен, права не имеет. Юрка - игрок на  удачу,  ловец  фарта,  отчаянный  и
самоуверенный. Виктор - бизнесмен, который все просчитывает и который  точно
знает, что все продается и все покупается. Юлькины слова  не  несут  в  себе
ничего обидного, ее родители - деловые  люди,  и  мышление  у  девочки  тоже
должно быть деловым. Это торг, обычный торг. Вот есть девушка  Юля,  внешние
данные  такие-то,  образование  такое-то,  характер  такой-то,   сексуальные
привычки такие-то. Сколько ты можешь предложить за это? Что ты готов  отдать
взамен? Называй свою цену, ее сравнят  с  другими  предложениями  и  сделают
выбор. Ничего обидного, ничего оскорбительного, все очень по-деловому.
   - Детка, ты права, вряд ли у меня есть большие преимущества перед другими
мужчинами. Давай рассмотрим мою кандидатуру внимательно.  Мне  тридцать  три
года. Я старше твоих придурков-ровесников на целых двенадцать  лет,  у  меня
больше ума и жизненного опыта. Согласна?
   - Пока да.
   - Но в то же время я намного моложе стариков, которые пускают  слюни  при
виде твоей аппетитной попки. У стариков больше опыта и больше  денег,  но  у
них меньше сил и меньше лет впереди. Согласна?
   - Да. Еще что?
   - Я никогда не был женат, у меня нет детей, и я никому ничего не  должен.
Все мои деньги будут твоими. Где ты найдешь сегодня такого, как я, в хорошем
возрасте и без алиментов?
   - Да, действительно, нигде не  найду.  "Трюм"  закрыли,  а  больше  такие
ценные кадры, как ты, нигде не водятся, - усмехнулась Юля.  -  Еще  какие  у
тебя достоинства?
   - Мои родители давно умерли, и тебе не  придется  решать  такую  страшную
проблему, как отношения со свекровью.
   - Весомый аргумент. Это все?
   - Пока все. Но я еще подумаю, - пообещал Виктор. - Может, что и  вспомню.
Кстати, есть еще один нюанс в  мою  пользу.  Если  тебе  так  нравится  твоя
фамилия, я готов стать Виктором Гольдманом. Оцени, детка. Не всякий мужик на
это согласится. Муж и жена должны носить одну фамилию, иначе это не брак,  а
фикция. И я ради тебя готов пожертвовать своим именем.
   Юля фыркнула, но ничего не ответила. Остаток пути до ее дома они молчали,
и Виктор думал о том, что неплохо было бы и в самом деле  жениться  на  этой
девочке, а потом уговорить ее подать документы на выезд.  Изменить  еще  раз
фамилию,  стать  Гольдманом  и  свалить  на  фиг  в  Израиль,  а  потом  еще
куда-нибудь, в Голландию,  например,  или  в  Германию,  или  даже  в  Южную
Америку. Там его Богомолец хрен найдет.
   Остановив машину возле подъезда дома, где жила Юля, Виктор помог  девушке
выйти, обнял ее. Юля сделала слабую попытку отстраниться.
   - Мне пора бежать.
   Она  быстро  набрала  код  на  панели  домофона,  открыла  дверь.  Виктор
проскользнул за ней следом.
   - Еще без десяти десять, - прошептал он, жадно шаря руками по ее бедрам и
пытаясь залезть под юбку.
   Через несколько минут Виктор в последний раз поцеловал Юлю и открыл дверь
подъезда. Рядом с его машиной стоял красный "Форд", из  которого  вышли  две
женщины и мужчина.
   - Ой, тетя Наташа, здравствуйте! - радостно воскликнула  Юля.  -  Привет,
Иринка.
   - Здравствуй, Юлечка, - старшая из двух женщин расцеловала девушку. -  Ты
уходишь?
   - Нет, я пришла.  Скажите  маме,  что  я  уже  здесь,  через  пять  минут
поднимусь.
   Все трое прошли мимо Виктора к лифту. Старшая вежливо  кивнула  ему,  та,
что помоложе и покрасивее, окинула его  изучающим  и  оценивающим  взглядом.
Мужчина даже голову не повернул в его сторону.
   - Витя, да что с тобой!
   Голос Юли прорвался сквозь тяжелый туман оцепенения.
   - А? Что? - растерянно пробормотал он.
   - Ты что, не слышишь меня? Что с тобой? Тебя Иркина красота так поразила,
что ли?
   -  Иркина?  -  он  с  трудом  приходил  в  себя.  -  Нет,  просто  голова
закружилась. Мне нельзя приближаться к тебе, если рядом нет  койки.  Видишь,
какие последствия...
   Он пытался шутить, понимал, что получается коряво, но ничего  остроумного
придумать не мог.
   - Это друзья твоих родителей?
   - Почти. Тетя Наташа - мамина школьная  подруга,  они  с  первого  класса
дружат. Иринка - ее воспитанница, ну почти как младшая сестра, моя  мама  ее
всю жизнь знает, с самого рождения. А ты что, не узнал их?
   - Почему я должен был их узнать?
   - Да ты что! Тетя Наташа - это же Воронова, знаменитый режиссер, а Иринка
- актриса, ты наверняка ее по телевизору видел. Ирина Савенич. Ну, вспомнил?
   Он не вспомнил, но на всякий случай кивнул.
   - А мужичок-с-ноготок? Он кто? - спросил Виктор, стараясь, чтобы голос не
выдал его.
   - Это Руслан. Он написал роман, по которому тетя  Наташа  сейчас  снимает
многосерийный фильм. Ты наверняка в газетах читал про убийство, которое  там
у них произошло.
   - Какое убийство? Я ничего не читал.
   - Ну ты что! Вся Москва обсуждает. Во время съемок убили водителя, а жену
Руслана похитили. Потом жену вернули, а убийцу пока не нашли. Ты что, правда
не читал?
   - Я криминальные новости не  читаю,  я  все  больше  про  недвижимость...
Ладно, детка, беги, тебя там ждут. Завтра позвоню.
   Дождавшись, когда за Юлей закроется дверь подъезда, Виктор сел в  машину,
достал сотовый телефон, набрал нужный номер.
   - Как дела? - начал он как можно спокойнее.
   - Все по плану, - услышал он уверенный голос. - Ни о чем не беспокойся.
   - Я только что видел его.
   - Кого?
   - Нильского. Он до сих пор в Москве. Почему он не уехал?
   - Непредвиденные обстоятельства. Но мы над этим работаем.
   - Почему вы не сказали мне про водителя?
   - Мы не обязаны перед тобой отчитываться. У нас есть задание, мы работаем
над его выполнением. А почему, что и, как - не твоя забота. Ты понял, Витя?
   - Нет, моя забота! Потому что речь идет о моей  жизни!  И  я  имею  право
знать, почему вы отступаете от плана и творите хрен знает что!  -  он  начал
срываться на крик. - Вы должны были только увезти жену,  а  потом  отпустить
ее. Что это за самодеятельность с водителем? Ментов разбудить захотели? Пока
они спят, вам скучно? Хуже работается?
   - Остынь, - голос в трубке был по-прежнему ровен и невозмутим. - Это  был
эксцесс исполнителя. Если тебе от этого легче, то знай: виновные наказаны. У
нас очень жесткая дисциплина.
   - Да плевать я хотел на вашу дисциплину! Люди Богомольца уже висят у меня
на хвосте, я сделал, как вы мне советовали, навел на ложный след, но это  же
только временная передышка, временная, понимаете? Они в любой  момент  могут
появиться снова. Я буду морочить им голову, подставлять  фальшивки,  но  это
все не понадобится, если они узнают то, что  знаем  мы  с  вами.  Тогда  мне
никакие спектакли не помогут, они в пять минут все выяснят. И мне конец.
   - Не паникуй. Выпей сто граммов коньяку и ложись спать.
   Первую половину дороги домой Виктор кипел от  негодования.  Ну  каким  же
надо было быть козлом, чтобы убить водителя! Сказано же было предельно ясно:
похитить жену Нильского, через три дня отпустить.  И  все.  По  такому  делу
никакая ментура не станет задницу рвать. Подумаешь,  большое  дело,  молодая
баба ушла гулять - и загуляла на целых три дня. Нашлась же? Нашлась. Живая и
невредимая. А уж что там она рассказывает - мало кому интересно, да  и  чего
только не  расскажешь,  лишь  бы  грех  прикрыть  и  с  мужем  отношения  не
обострять. А теперь у ментов труп, теперь им в тишине отсидеться не удастся,
хочешь - не хочешь, а работать придется.
   Однако  примерно  на  середине  пути  в  голову  Виктору  пришла   мысль,
заставившая его похолодеть. Сегодняшняя встреча с Нильским...  Случайной  ли
она была? Вернее, до какой степени случайной? Руслан, кажется, не узнал его,
во  всяком  случае,  ничем  не  выдал  своего  интереса.  Ну  и   немудрено,
пластику-то Виктору  сделали  на  славу,  самые  лучшие  врачи  работали  за
огромные бабки. Но как же так вышло, что он случайно знакомится с  девушкой,
а оказывается, что девушка связана с  Нильским?  Неужели  такое  возможно  в
многомиллионном городе? Или все это с самого начала было не случайностью,  а
тщательно спланированной игрой? Богомолец спелся с Нильским, забыл о  старой
вражде, и Руслан теперь помогает ему вычислить Юрку Симонова.  Когда  в  его
жизни появилась Юля? Совсем недавно, после того, как он слетал  в  Кемерово.
Иными словами  -  после  того,  как  люди  Богомольца  получили  возможность
вычислить  три  имени:  Слуцевича,  Гусарченко  и  Ремиса.  Вычислили  -   и
подставили под каждого своего человека. Под него - Юльку.  Надо  попробовать
выяснить, не  появилась  ли  у  Гелика  Ремиса  в  последние  дни  такая  же
знакомая...
   О черт, а он всего полчаса назад всерьез подумывал о том, не жениться  ли
ему на Юльке! Вот идиот! Совсем, видно, башню снесло.

Глава 13

   Вячеслав Михайлович Афанасьев глядел  в  список  и  по  очереди  поднимал
каждого сотрудника отдела с вопросом:
   "В  каком  состоянии  работа  по  раскрытию  преступления?"  Убийств,   в
раскрытии которых принимали  участие  его  подчиненные,  было,  как  всегда,
больше, чем самих подчиненных,  и  это  арифметическое  обстоятельство,  как
правило, нравилось начальникам, потому как если человек делает  одновременно
несколько дел, то наверняка не может заниматься ими одинаково результативно,
с полной отдачей и без упущений и проколов, а это означает, что всегда  есть
к чему придраться и за  что  поругать.  Свою  порцию  начальственного  гнева
получили все, в том числе и Настя, которая, мысленно  усмехаясь,  припомнила
вчерашнюю похвалу полковника и пожурила саму себя за глупую надежду хотя  бы
сегодня обойтись без выволочки. Кроме убийства в Сокольниках, на ней  висело
еще три преступления, по которым  она  за  минувшую  неделю  успела  кое-что
сделать,  но,  видимо,  недостаточно  для  получения   хорошей   оценки   на
оперативном совещании. Особенно много нареканий вызвало ее "бездействие"  по
делу о тройном убийстве, случившемся в ходе очередной разборки внутри  одной
из  группировок,  контролирующих  рыночную   торговлю.   Преступление   было
совершено в конце мая, и самая активная работа велась, как обычно, в  первые
несколько суток, а потом потихоньку слабела, чтобы к концу истечения  месяца
с момента убийства и вовсе сойти "на нет". Так  было  всегда  и  везде,  ибо
преступники имеют неприятное обыкновение "работать" по собственному  графику
и не брать в голову проблемы сыщиков и следователей, у которых  и  без  того
куча нераскрытых дел. Вот если бы воры, грабители и  душегубы  относились  к
милиции  по-человечески,  уважительно  и  по-доброму,  они   бы   непременно
считались  с  их  непомерной  нагрузкой  и,  задумав  очередное  злодейство,
перво-наперво интересовались бы, а будет ли у оперативников  и  следователей
время и силы заниматься тем, что они собираются сотворить. И,  выяснив,  что
времени и сил не будет, приняли бы решение погодить маленько, дать  "врагам"
возможность распутаться со старыми долгами и только потом эдак бодренько,  с
пионерским задором взяться за новое дело.  Но  у  криминалитета  милицейские
трудности отчего-то понимания не встречают,  поэтому  и  приходится  сыщикам
хвататься за новые задания, не выполнив толком кучу предыдущих. А  отсюда  и
результат: по "свежему" трупу работают в полную силу всего  несколько  дней,
после чего переключаются  на  следующее  убийство,  капризно  не  захотевшее
стоять в очереди, дожидаясь, пока у  милиционеров  руки  и  головы  окажутся
свободными.
   Раздав всем сестрам по  серьгам  и  объяснив  личному  составу,  что  так
работать нельзя и  он  намерен  требовать  одинаково  высокой  активности  в
раскрытии всех преступлений, в том числе  и  столетней  давности,  Афанасьев
принял вид озабоченный и скорбный.
   - На днях в городе произошло  убийство  на  межнациональной  почве.  Есть
указание руководства забрать это дело на Петровку. Вы должны  понимать,  что
это  вопрос  политический.  Москва  -  город  многонациональный,  и   нельзя
допустить,  чтобы  здесь  одни  люди  убивали  других   из-за   национальной
принадлежности, иначе дойдет до погромов и массовой резни.
   - А в мононациональном городе по этой причине убивать можно?  -  спросила
Настя, делая наивные глаза. - А я думала, что убивать вообще нельзя, нигде и
никого. Меня так в университете учили.
   В глазах начальника коротко полыхнул недобрый огонек.
   - Правильно, Каменская,  тебя  учили.  Вот  и  займись  этим.  Поезжай  в
окружное управление, возьми все материалы, с руководством вопрос согласован.
   Настя открыла было рот,  чтобы  ввязаться  в  дискуссию,  но  перехватила
предупреждающий взгляд Короткова и остановилась. Она хотела напомнить Афоне,
что на сегодня у нее запланирована отработка версий, связанных с содержанием
романа Руслана Нильского, а также с личностью депутата Государственной  думы
Евгения  Фетисова,  подозреваемого  в  организации  угроз  и   давления   на
журналиста. Еще она собиралась сказать Вячеславу Михайловичу,  что  убийство
на межнациональной, равно как и на религиозной, почве - это не новость,  что
такие убийства случались и раньше, и синагогу взрывали,  и  азербайджанцы  с
армянами в период карабахского конфликта тоже не из-за  девушек  друг  друга
убивали. Но очень  уж  сердито  глянул  на  нее  Коротков,  и  Настя  решила
промолчать.
   - Ну кто тебя за язык тянет? - выговаривал ей Юра минут  через  двадцать,
когда после окончания оперативки зашел к ней выпить кофе. - Вот  и  натянула
новые проблемы на свою голову. Сидела бы тихо - глядишь, дело  кому  другому
поручили бы.
   - Да ладно, какая разница, - Настя обреченно  махнула  рукой,  -  не  это
дело, так следующее мое было бы. Все равно нагрузка у всех  одинаковая.  Это
Колобок всегда думал, прежде чем  задания  раздавать,  прикидывал,  кто  что
умеет  и  у  кого  что  лучше  получается.  А  у  Афони  -  чистый   расчет,
распределение  нагрузки,  чтобы  никому  легко  не  дышалось.  Ты  про   это
межнациональное убийство что-нибудь слышал? С какой  такой  радости  его  на
Петровку забрали?
   - Объясняю.  -  Коротков  шумно  отхлебнул  кофе  из  чашки  и  захрустел
печеньем. - Один молодой мужчина застрелил  другого  молодого  мужчину.  Про
первого, который убийца, почти  ничего  не  известно,  кроме  того,  что  он
среднего роста, среднего телосложения и волосы у него не то светлые,  не  то
каштановые, то есть средненького такого цвета. А вот  про  второго,  который
жертва, известно чуть  больше.  Он,  видишь  ли,  подруга,  является  членом
группировки Валеры Липецкого.
   - Ничего себе! - протянула Настя. - Этот тот Липецкий, который  стоит  за
двумя банками и десятком фирм?
   - Тот самый.
   - Тогда я не понимаю, из-за чего  такой  сыр-бор.  У  Липецкого  одна  из
лучших в Москве служб безопасности, они этого убийцу сами найдут, без  нашей
помощи.
   - Ага, - кивнул Юра, - найдут сами и убьют тоже сами. И  получим  мы  уже
три трупа, с которыми нам же и разбираться придется.
   - Погоди, а почему три? - не поняла  она.  -  Первый  труп  есть,  второй
будет, а третий где?
   - Третий уже был, если верить сомнительным данным, полученным оперативным
путем. Ты ж меня не дослушала, а торопишься вопросы задавать.
   - Извини. Возьми еще печеньица, а то ты злой какой-то с  утра.  Голодный,
что ли? Я же тебя завтраком кормила.
   - Ну вот, уже куском хлеба попрекаешь... - вздохнул Коротков.  -  Короче,
ты права, конечно, никакого шума не было  бы,  если  бы  не  одно  пикантное
обстоятельство. В группировке Липецкого народ все сплошь небедный,  банки  и
фирмы приносят большой доход, так что все кореши вплоть  до  самых  шестерок
имеют хорошие хаты в престижных домах и ездят на дорогих  иномарках.  Вот  и
убиенный наш жил в приличном  доме.  А  в  доме  этом,  кроме  него  самого,
проживает немалое количество достойных и обеспеченных граждан,  и  некоторым
из них как-то не очень нравится, когда под  их  окнами  стреляют.  Вот  один
такой привередливый услышал выстрелы и выскочил на балкон с острым  желанием
всенепременно покрыть отборным матом негодяя, который нарушает его покой.  И
что же он там увидел?
   - Догадываюсь, - усмехнулась Настя. - Он увидел лежащее тело и убегающего
мужчину со средними приметами.
   - Вот и ошиблась, -  Коротков  скорчил  ей  злорадную  мину,  залез  всей
пятерней в банку с печеньем и несколько секунд с наслаждением  жевал.  -  Он
увидел только убегающего мужчину. Без тела. А поскольку вышеозначенный жилец
не только привередливым оказался, но еще и старомодным, он почему-то  решил,
что милиция существует для охраны покоя  и  безопасности  населения.  И  кто
только  ему  такую  глупость  сказал?  Все  уже  давно  знают,  что  милиция
существует  в  нашей  стране  исключительно  для  отчетности  перед  мировым
сообществом, дескать, у нас она тоже есть, так что все  как  у  больших.  Но
жилец, видимо, этого не  понимал  и  кинулся  звонить  дежурному  по  отделу
милиции. Мол, у нас тут стреляют.  Дежурный  пообещал  прислать  сотрудника.
Жилец наш ждет-пождет,  спать  не  ложится,  готовится  группу  встречать  и
показания давать. А никто не едет.  Он  давай  опять  звонить,  минут  через
сорок. Дежурный ему  снова  обещает  людей  прислать.  Время,  заметь  себе,
половина двенадцатого ночи, нормальным людям утром на работу идти,  так  что
самое время баиньки, но  наш  бдительный  борец  за  справедливость  считает
нужным до конца исполнить свой гражданский долг.
   - Вот бедолага, - посочувствовала Настя. - И сколько он в общей сложности
прождал?
   - Три с половиной часа. В дежурку звонил раз пять.  Стрельба  была  около
одиннадцати вечера, в половине третьего ночи он плюнул на  свой  гражданский
долг и лег спать. А поутру проснулся, на балкон вышел гантельками  помахать,
глядь - а внизу милиция,  криминалисты,  собака  бегает  с  проводником  под
ручку. Оказывается, человека застрелили как  раз  в  тот  момент,  когда  он
открыл дверцу, чтобы выйти из машины. Так он в машине и остался, на  сиденье
упал, снаружи в темное время его и не видно  было,  утром  только  заметили.
Убийца молодец, ума хватило дверь снова прикрыть, чтобы внимания к машине не
привлекать. Но дальше, подруга, начинается самое интересное.
   - Да куда уж интересней-то?
   - А ты послушай. Этот дядька, который наивный  и