цева, ведь он был одним из тех, кто не
позволил закрыть кинофестиваль, несмотря на ряд трагических смертей. Че-
ловек, для которого деньги дороже человеческой жизни. Впрочем,  деньгито
его, а жизни - чужие. И потом, жизни уже отняты, поправить все равно ни-
чего нельзя, а деньги еще только будут поступать...
   Юрцев крепко пожал мне руку и приветливо улыбнулся.
   - Рад познакомиться.
   - Взаимно, - буркнул я.
   - Так, ребятки, - подал голос Рудин, - посидите еще пять минут.  Олег
Иванович, Владислав, прошу в кабинет.
   Мы снова оказались в кабинете, но на этот раз Рудин сел в  вертящееся
кресло за письменным столом, а мы с Юрцевым расположились  в  креслах  у
стены как почетные гости.
   - Олег Иванович, у нас возникла небольшая проблема.  Вы  обещали  нам
машину в десять утра, чтобы отвезти Катю, Игоря и Руслана  на  выступле-
ние.
   - Да-да, - кивнул  Юрцев.  -  Машина  будет,  я  распорядился.  Нужно
что-нибудь еще?
   - Дело в том... Видите ли, машина скорее всего не понадобится.
   - Что-то случилось? - Юрцев перевел вопросительный взгляд с Рудина на
меня: - Наши звезды отказываются ехать в захолустье?
   - Нет, дело не в этом. Господин Стасов пытается убедить меня  в  том,
что они не должны никуда ехать, потому что некие злоумышленники задумали
очередное убийство.
   Рудин смущенно хмыкнул и развел руками, мол, сам не верю, а вот  этот
псих примчался среди ночи и прямо за горло берет,  не  пускай,  дескать,
артистов дальше порога их собственного номера. Ну что с ним поделаешь, с
этим фантазером!
   Юрцев, однако, был настроен менее скептически.
   - Нельзя ли поподробнее? - спросил он, внимательно глядя на меня.
   Я постарался быть как можно более лаконичным, избегал всяческого упо-
минания о политике и мафии, говорил только о некоем сумасшедшем, который
защищает честь армии и советского социалистического строя. Юрцев ни разу
меня не перебил, и по его лицу я видел, что он не считает  мои  фантазии
такими уж бредовыми.
   - Что ж, ситуация достаточно серьезная, - наконец произнес он,  когда
я умолк. - Поездку с концертами нужно отменить, с этим я полностью  сог-
ласен. Что господин Стасов предлагает для обеспечения безопасности?
   Я беспомощно пожал плечами:
   - Собственно, именно с этим я и пришел к Борису  Иосифовичу.  У  него
есть служба безопасности...
   - Ну, какая у него служба безопасности, я и так  знаю,  -  усмехнулся
Юрцев. - Не в упрек вам будь сказано, Борис Иосифович, она никуда не го-
дится. Уж не знаю, кого вы в эту службу набирали, но я бы за  нее  гроша
ломаного не дал. В гостиницу днем и ночью может пройти кто  угодно.  Но,
впрочем, это не мое дело. Сами актеры знают о той опасности, которая  им
угрожает?
   - Нет, я им еще не говорил. Я для этого как раз их и собрал... - отк-
ликнулся Рудин. - Но мне, честно говоря, как-то не верится во все это...
   - Знаете, Борис, мне тоже не верится,  но  всегда  лучше  перестрахо-
ваться. Может, вам не жалко свою репутацию, а я своей дорожу.  И  потом,
чем черт не шутит, пока Господь почивает. От греха подальше...
   Он умолк и сделал небольшой глоточек из рюмки, которую принес с собой
из гостиной и все это время крутил в руках.
   - Весь вопрос в том, что им сказать. - Он выразительно кивнул в  сто-
рону двери, ведущей в гостиную. - Они все теплые и протрезвеют не скоро,
вряд ли они в состоянии осознать то, что мы с вами тут обсуждаем. И  по-
том, актеры вообще люди импульсивные и непредсказуемые.  Начнешь  объяс-
нять, что им грозит опасность, а они не поверят и начнут  ходить-бродить
всюду в одиночестве. Или, наоборот, поверят  да  перепугаются  до  такой
степени, что тут же начнут укладывать вещи и первым же самолетом  -  до-
мой.
   - Да и пусть, - горячо сказал я. - Чем дальше  отсюда  -  тем  лучше.
Пусть перепугаются и уезжают.
   - Вы не понимаете, - оборвал меня Рудин. - Жюри закончило работу, все
премии уже распределены, часть членов жюри уехала. Литвак - председатель
жюри, он должен вручать призы. Руслан получает вторую премию за  мужскую
роль. Катерина, правда, не получит ничего, но она задействована в  цере-
монии, весь сценарий уже утвержден и все отрепетировано. Вы представляе-
те, что получится, если они уедут? Кому вручать премию Руслана? Кто  во-
обще будет вручать премии? Жюри в полном составе уже не собрать, так что
решение изменить невозможно. Лауреат должен выйти на сцену и лично полу-
чить приз. Это непреложный закон. Не объяснять же всем  и  каждому,  что
Литвак и Руслан Кийко испугались угрозы и сбежали. И потом, кем заменить
Катерину? Нет, нет и нет. О том, чтобы они не участвовали в закрытии,  и
речи быть не может.
   - Борис прав, - мягко заметил Юрцев. - У меня есть  другое  предложе-
ние. Можно сказать, что программа слегка изменилась, и выезжать на гаст-
роли нужно не в десять утра, а, например, в семь или даже в шесть.  Пог-
рузить их в машину, отвезти в мой охотничий  домик  и  там  спрятать,  а
завтра прямо перед закрытием привезти обратно. Сейчас они много выпили и
плохо соображают, так что вести с ними серьезные разговоры бесполезно, а
потом, когда они придут в себя, можно все им объяснить.  Даже  если  они
сильно испугаются, из охотничьего домика они никуда не  денутся,  глухой
лес и никакого транспорта. И оттуда - прямо на церемонию.
   - А что, - оживился Рудин, - это выход. Прекрасная мысль, Олег Ивано-
вич. Мы так и сделаем.
   По тому облегчению, которое отразилось на его смуглом лице, было  по-
нятно, что он с радостью скинул с себя бремя принятия решения. Если  что
случится - виноват не он со своей хреновой службой безопасности,  а  Юр-
цев. Если ничего не случится - опять же инициатором поездки в  охотничий
домик был тот же Юрцев, перестраховщик несчастный. Для Бори  Рудина  все
складывалось необыкновенно удачно, и я еще раз подумал о том, что он мне
ужасно не нравится. Ладно, главное - вывезти отсюда святую троицу,  эмо-
ции можно оставить на старость.
   Мы с Рудиным стояли на крыльце гостиницы и смотрели вслед удаляющему-
ся автомобилю "форд-скорпио", который увозил подальше в лес Игоря Литва-
ка, Екатерину Иванникову и Руслана Кийко. Предыдущие два часа  были  со-
вершенно сумасшедшими, капризные люди искусства никак не могли  взять  в
толк, почему нужно выезжать в такую безумную рань. Потом они отправились
по своим номерам собирать вещи, а поскольку все жили  не  в  одноместных
номерах, а с соседями, то пришлось потратить еще какое-то время  на  то,
чтобы в сутолоке пьяного гульбища этих соседей  найти  и  разобраться  с
ключами. Почемуто в их среде не был популярным такой простой способ, как
сдача ключа портье. Ключи от номеров непременно должны были передаваться
из рук в руки с многочисленными наставлениями это не трогать, то не  пе-
ревешивать, этим не пользоваться, это не включать, а если позвонит  Иван
Иваныч, сказать ему то-то и то-то и ни в коем случае не говорить  этого.
В процессе сборов и поисков соседей наши подопечные постоянно то  здесь,
то там прикладывались к рюмке, на каждом углу застревали с разговорами и
вообще никуда не торопились, а  я  дергался,  считал  секунды  и  мечтал
только об одном: поскорее убрать их из гостиницы и хотя бы два часа пос-
пать. Наконец в половине шестого утра они уехали, и меня немного  отпус-
тило.
   Проснулся я оттого, что солнце било мне  прямо  в  глаза.  Наконец-то
пасмурная погода кончилась, зато теперь снова будет изнуряюще жарко. По-
чувствовав ноющую боль в затекшей шее, я открыл глаза и понял, что уснул
прямо в кресле в номере Рудина, в его уставленной бутылками  прокуренной
гостиной. На часах было без четверти семь, я проспал всего  какой-нибудь
час.
   Из кабинета до меня донесся приглушенный женский голос. Я прислушался
и узнал свою бывшую благоверную. По отдельным репликам, которые мне уда-
лось уловить, стало понятно, что они обсуждают вопрос о том, где ей  се-
годня спать, здесь или у себя в номере. Интересно, в ком это  проснулась
деликатность, в Рудине или в Маргарите?
   Я встал, стараясь произвести как можно больше шума, и  Борис  тут  же
возник на пороге гостиной, при этом выражение лица у него было почему-то
смущенным. Он что же, полагал, что я не знаю о  его  отношениях  с  моей
бывшей женой? Или Ритка и ему голову заморочила рассказами о моей феери-
ческой ревности и непреходящей любви к ней одной?
   - Прошу меня извинить, я свалился прямо здесь и, наверное, помешал, -
сказал я вполне дружелюбно. - В соответствии с вашим фестивальным  режи-
мом сейчас самое время ложиться спать, так что я вас покидаю.
   Рудин вяло пожал мне руку и попрощался, а  стыдливая  Маргарита  даже
нос из кабинета не высунула.
   Я спустился в холл первого этажа и сразу  же  наткнулся  на  Геннадия
Гольдмана, сотрудника оргкомитета фестиваля, того самого, который встре-
чал опаздывавшую на пресс-конференцию Ольгу Доренко. Судя по  бодрому  и
свежему виду, он не собирался ложиться спать. Гольдман  сидел  в  кресле
под пальмой в кадке и возился с какими-то списками,  разложенными  перед
ним на низеньком квадратном столике. Он меня не узнал, но все равно  был
приветлив и словоохотлив.
   - Доброе утро, - сказал я, подсаживаясь к нему. - Все - в койку, а вы
- за работу? Когда же вы отдыхаете?
   Он оторвался от бумаг и сладко потянулся, подмигнув мне при этом.
   - Вы будете очень смеяться, но отдыхаю я ночью. А если  серьезно,  то
ведь завтра закрытие, и уже сегодня начинают съезжаться журналисты, и  я
должен их всех встретить и обеспечить аккредитацию, при этом проследить,
чтобы ее не прошли те, кого мы не любим.
   - Да здесь же их полно, - удивился я. - Неужели в России остался хоть
один журналист, которого здесь нет?
   - О!
   Гольдман сделал выразительный жест пальцами обеих рук, который свиде-
тельствовал о неизмеримом числе тружеников пера, которые пока еще не по-
сетили благословенную южную землю.
   - Те, что толкутся здесь с самого начала, это примерно процентов  со-
рок всех тех, кто собирается написать о фестивале. Ну еще процентов  де-
сять прискакали сюда после того, как погибли Оля и Люся. Остальные явят-
ся к финалу. И если мы не хотим с ними ссориться, если мы  хотим,  чтобы
во всех газетах был отмечен высокий уровень организации кинофестиваля  и
прозвучали всякие прочие дифирамбы, в том числе Рудину и спонсорам,  все
представители прессы, радио и телевидения должны уехать из аэропорта  на
машинах и всех их здесь должны ждать как родных. То есть с местами в но-
мерах, едой в ресторане  и  улыбкой  на  лице.  А  несчастный  еврейский
мальчик Гольдман обязан все это обеспечить. Ну, положим, я могу  органи-
зовать еще сто койко-мест и сто порций горячей еды, ну, допустим,  спон-
соры дали десяток машин для разъездов, но где я наберу им столько улыбок
на лице? Оно у меня одно, а все остальные лица будут дрыхнуть  часов  до
двух.
   Мимика у Гольдмана была столь выразительной, что я расхохотался, нес-
мотря на усталость.
   - Хорошо еще, что у вас спонсоры богатые. Я сегодня с  одним  из  них
познакомился, с Юрцевым.
   - С Олегом Ивановичем? О, это очень яркая личность. И биография у не-
го яркая. Вот про кого кино снимать. Представляете, был  спортсменом-ав-
тогонщиком, на соревнованиях попал в страшную аварию, весь  переломался.
Со спортом, конечно, пришлось покончить, несколько лет по больницам  ко-
чевал, потом попал в центр Дикуля, восстановился... Вы меня не слушаете?
   Я действительно его не слушал. Автогонщик. Водитель.  Ямщик...  Боже,
ну и кретин же я!
   Я вскочил с кресла и ринулся к стойке портье, на которой стоял  теле-
фон.
   Ангел-хранитель, по-видимому, сладко выспался и принялся за работу  в
хорошем настроении, во всяком случае в семь утра Сережа Лисицын оказался
дома. Поскольку инкогнито мое уже было раскрыто, я попросил  его  немед-
ленно заехать в больницу, узнать, что там с Татьяной, и  быстро  мчаться
сюда. Остальные свои поручения я не рискнул доверять телефону, тем  паче
в холле гостиницы я был все-таки не один.
   Положив трубку, я пулей взлетел на второй этаж и принялся колотить  в
дверь "президентского" номера. Прошло слишком мало  времени,  чтобы  они
успели уснуть, они должны меня услышать. Через какое-то время дверь рас-
пахнулась, и Рудин в коротком купальном халате, высоко открывающем  чуть
кривоватые волосатые ноги, хмуро глянул на меня с порога.
   - Что еще стряслось? Я думал, вы уже далеко отсюда.
   Я бесцеремонно втолкнул его в гостиную и захлопнул за собой дверь.
   - Где Юрцев?
   - Уехал. Зачем он вам?
   - Куда уехал?
   - Господи, да откуда же я знаю? Домой, наверное. Да что случилось?
   - Где он живет? У вас есть его телефон?
   - Послушайте...
   - Борис Иосифович, мы теряем время. Звоните Юрцеву, быстро.
   Рудин пожал плечами и пошел к стоявшему в гостиной телефону.
   - Никто не отвечает.
   - Звоните в офис, у вас же наверняка есть все  телефоны,  звоните  по
всем номерам. Его нужно срочно найти.
   Я мельком бросил взгляд на висящее на стене большое зеркало и  перес-
тал удивляться тому, что Борис больше не задавал  вопросов,  а  послушно
набирал номер за номером. Из зеркала на меня смотрел землисто-серый неб-
ритый псих с горящими глазами и таким выражением лица, словно он  держит
в руке тесак и собирается крушить все подряд.
   - Ни один номер не отвечает, - сказал Рудин, кладя трубку.  -  Может,
вы мне объясните...
   - Куда он их отправил? Где у него этот чертов домик?! - заорал я.
   - Но я не знаю... Я действительно не знаю.
   Я рухнул в кресло и схватился за голову.
   - Вы были правы, Борис Иосифович, я чемпион среди идиотов. Мне в  са-
мом деле пора на пенсию. Мы с вами своими руками отправили трех  человек
на верную смерть.
   - Что вы несете? - возмутился Рудин. - Вы переутомились. Олег  Ивано-
вич сделает все, что нужно, чтобы обеспечить их безопасность, не  сомне-
вайтесь.
   - Я и не сомневаюсь, он сделает все, что нужно. Он их погубит.
   - Да вы с ума сошли, Владислав! Какие у вас основания...
   Дверь из спальни приоткрылась, и выплыла Маргарита в пеньюаре.
   - Что происходит? - требовательно спросила она. - Владик, в чем дело?
   - Ни в чем, - огрызнулся я.
   Вот ее только тут и не хватало. Для полноты счастья.
   - Что вы знаете о Юрцеве? Кто он вообще такой, откуда взялся? Как  он
оказался в числе ваших спонсоров?
   Оказалось, Рудин знает не так уж много. Юрцев - преуспевающий бизнес-
мен, очень богатый человек, меценат. Возглавляет фирму "Лада", ту самую,
которая организовывала круиз по Черному морю. В прошлом - спортсменавто-
гонщик. В качестве спонсора был рекомендован мэрией города  еще  полгода
назад, когда проводились первые мероприятия по организации  кинофестива-
ля. Вот, собственно, и все.
   - Значит, так, Борис Иосифович, - решительно сказал я, -  нужно  пос-
лать кого-нибудь к нему домой и в офис, пусть сидят и ждут, пока  он  не
появится.
   - И что дальше, когда он появится?
   - Выяснить, куда он отвез Катю, Руслана и Игоря. При этом нужна прав-
доподобная легенда, например, пришла телеграмма от жены Литвака, что тя-
жело заболел кто-то из детей, и Игоря нужно срочно отправлять в  Москву.
Вы меня поняли?
   - Но я не понимаю...
   - А вы никогда ничего не понимаете! - злобно заорал я.  -  Вы  берете
деньги у человека, о котором ничего не знаете, вы  доверяете  ему  жизнь
троих участников фестиваля, за которых вы, между прочим,  отвечаете.  Вы
хотите, чтобы все было шито-крыто, только чтобы не испортить отношения с
богатенькими спонсорами, поэтому не теребите местную милицию и не требу-
ете, чтобы из Москвы приехала бригада опытных сотрудников, когда на  вас
сваливаются четыре трупа. Вы ничего не понимаете, потому что  не  хотите
ничего понимать. Спонсоры пообещали вам денег, если вы  доведете  фести-
валь до победного конца и не дадите его закрыть? Они  поделятся  с  вами
своими прибылями? Почему ваша служба безопасности похожа на детский сад?
Потому что вам жалко денег на то, чтобы нанять опытных ребят, и вы  наб-
рали туда своих приятелей и их родственников, которым  платите  копейки,
но за эти копейки они ничего не делают,  просто  бесплатно  отдыхают  на
морском берегу? Что у вас в голове, Рудин, кроме  собственной  жадности?
Глупость? Слепота? Старческий маразм? Ваш Юрцев - матерый преступник, он
держит наркобизнес на всем побережье, а местные власти его  не  трогают,
потому что он развернул здесь еще и игорный  бизнес,  вполне  легальный,
открыл сотню ночных казино для богатых бездельников, и платит в  местную
казну такие налоги, которые позволяют городской администрации безбедно и
бесхлопотно существовать. А уж сколько он укрывает от налогов, никого не
интересует. Он здесь все купил, он здесь царь и бог, а  вы,  Рудин,  ему
задний проход вылизываете и содрогаетесь в оргазме от удовольствия.
   Я выпустил пар и перевел дыхание. Пожалуй, я был непарламентски груб,
да еще при Рите... Нехорошо. Рудин стоял неподвижно, с  перекошенным  от
ярости лицом.
   - Короче, посылайте людей и узнавайте, где этот охотничий домик.  Как
хотите, так и делайте, но узнайте во что бы то ни стало.  В  этих  целях
иногда очень хорошо помогает битье морды, но я не уверен,  что  люди  из
вашей службы безопасности это умеют. Если меня будут искать - я внизу, в
холле.
   Я вышел из номера, стараясь двигаться спокойно и не  хлопать  дверью.
Нужно взять себя в руки.
   Сережа Лисицын появился минут через сорок. Рядом с ним шагал Юра  Ма-
заев. Слава Богу, с Татьяной все обошлось, она была очень слаба, но  вне
опасности. У Мазаева и Ирочки тоже взяли анализы, но в их организмах от-
равы не оказалось. Они всю ночь просидели в коридоре возле приемного по-
коя, Юра не разрешил возвращаться домой. Он все понял правильно и  решил
не рисковать. Там, в больнице, их и нашел примчавшийся по  моей  просьбе
Лисицын. Теперь Мазаев пришел  сюда,  а  Ирочку  оставили  ухаживать  за
Татьяной.
   Я попросил Сергея первым делом навести справки о шофере  Заваруеве  и
пенсионере Сокольнике, а также ответить на простенький вопрос: кто такой
Олег Иванович Юрцев.
   - Юрцев? - усмехнулся Лисицын. - Мафиози. Все знают, а сделать ничего
не могут. Зацепить не на чем. А может, не хотят. Отчетность финансовая в
идеальном порядке, все чисто, как слеза младенца. И  Заваруева  я  знаю,
это брат Юрцева, родной, по матери. Юрцев старший, от первого  брака,  а
Заваруев младший, от второго. Потому и фамилии разные. Костя Заваруев на
братца шестерит, но тоже ни на чем серьезном за руку не схвачен. Да бес-
полезно все это, Владислав Николаевич, даже если  и  попадется  он,  все
равно ведь отмажут. Против Юрцева здесь ни у кого  рука  не  поднимется.
Разве только у такого придурка, как я, которому все равно терять нечего,
ниже участкового не скинут. Разве что из живых в покойники переведут.
   - Ты знаешь, где живет Заваруев?
   - Конечно.
   - Поехали, - скомандовал я.
   Все втроем мы уселись в Сережину машину и помчались по  адресу  Конс-
тантина Заваруева. Глупо было бы ожидать, что нам улыбнется  удача.  Все
верно, она скорчила нам отвратительную гримасу. Шофера  дома  не  оказа-
лось.
   - Так уехал он, - удивленно сообщила нам его жена, молодая женщина  с
большим животом. Наверное, месяцев восемь, определил я на глазок.
   - Куда?
   - Откуда ж мне знать? По работе. Позвонили ему чуть не в шесть  утра,
он и стал собираться.
   - Давно уехал?
   - Минут двадцать.
   - На своей машине?
   - Да нет же, на служебной. Он ее никогда в гараж на ночь  не  ставит,
всегда домой пригоняет, мало ли что начальству срочное понадобится,  так
чтобы время не терять. А то до гаража пока  доберешься,  пока  разбудишь
дежурного...
   - Надо предупредить дежурного, пусть даст ориентировку на  все  посты
ГАИ, - сказал Лисицын, когда мы понуро вышли из дома Заваруева.
   - Не годится. - Я отрицательно покачал  головой.  -  Сам  же  сказал,
здесь все схвачено, за все заплачено. Твое руководство сразу же  узна