одумал
Бек. - Надо же, даже на такую дуру находятся любители".  Если  бы  Биримбеку
Бейсенову сказали, что Света Медведева - очень привлекательная  девушка,  он
бы несказанно удивился.
   * * *
   Несмотря на то что Андрей Чеботаев примерно  представлял,  какую  девушку
должен увидеть, он с трудом  сдержал  изумление.  Живая,  домашняя  Светлана
Медведева не имела ничего общего  с  тем  образом,  который  ему  доводилось
видеть на сцене. На выступлениях группы "Би-Би-Си" Андрей никогда не был, но
клип с песней "Не отворачивайся от меня" в прошлом году крутили по одному из
телеканалов.  На  экране  Андрей  видел  страстную  темноглазую  брюнетку  с
длинными  волосами,  обольщающую  двоих  нежных  светловолосых  мальчиков  с
невинными лицами и похотливыми движениями. В  целом  клип  показался  Андрею
сомнительным с точки зрения целомудренности, но  вполне  правдивым  с  точки
зрения жизни. В течение  нескольких  последних  дней  оперативнику  пришлось
постоянно иметь дело с информацией о группе, и он  уже  знал,  что  Светлана
Медведева в жизни - голубоглазая блондинка, а длинные черные волосы и  яркие
синие глаза -  не  более  чем  парик  и  умело  наложенный  макияж  вкупе  с
контактными  линзами.  И  все  равно  дистанция  между   экранно-сценической
женщиной-вамп и  хорошенькой  блондинкой  с  приветливой  улыбкой  оказалась
больше, чем Андрей ожидал.
   Приветливая улыбка, правда, отчего-то мгновенно  погасла,  уступив  место
растерянно моргающим глазам. "Если бы  я  не  знал,  что  у  Бейсенова  есть
постоянная подружка, я бы подумал,  что  пришел  не  вовремя  и  нарушил  им
интимное свидание, - мысленно усмехнулся Чеботаев. - Впрочем, в  наше  время
наличие постоянной подружки еще ни о чем не говорит. Все может быть..."
   * * *
   Она почему-то была уверена, что пришел  Павел.  Откуда  эта  уверенность,
Светлана не смогла бы объяснить. Просто ей привиделась картинка из красивого
кино: Павел увидел из окна, что она приехала, и  решил  зайти,  благо  Ольги
дома нет и появится она,  судя  по  всему,  не  скоро.  Ведь,  собираясь  на
любовное свидание, неверные жены обычно придумывают какое-нибудь  длительное
мероприятие  типа  вечернего  банкета   по   случаю   удачно   завершившихся
переговоров. Однако вместо  Павла  в  комнате  стоял  совершенно  незнакомый
парень лет двадцати пяти.
   - Здравствуйте, меня зовут Андрей Чеботаев, - представился  он.  -  Я  из
уголовного розыска. Мне нужно побеседовать с вами.
   - О чем? - быстро спросила Света, бросив короткий взгляд на Бека. По  его
лицу она поняла, что они с Беком думают об одном и том же. Папа напортачил и
всех их подставил. Ну, старый козел! Плохо, что его здесь  нет,  не  знаешь,
что и как говорить, может, он уже в легавке сидит и показания  дает,  а  они
сейчас брякнут  что-нибудь  невпопад...  Вот  черт!  То-то  его  сегодня  на
репетиции не было.
   - Я не могу разговаривать с милицией без директора, - твердо заявила она.
   - Вызовите его, тогда и побеседуем.
   - Светлана права, - подхватил Век, - мы не будем разговаривать без нашего
директора.
   - Почему? - искренне удивился парень из милиции. - Я бы еще  понял,  если
бы вас допрашивал следователь в качестве обвиняемых, а  вы  отказывались  бы
отвечать на его вопросы без адвоката. Но вы даже не знаете,  о  чем  я  хочу
поговорить, а уже зовете па помощь директора. Может, вы  несовершеннолетние,
а он вам вместо папы?
   Светлана неожиданно  расхохоталась,  невольный  каламбур  оказался  таким
точным попаданием в истину, что сохранить серьезность ей не удалось.
   * * *
   Андрей  с  удовлетворением  отметил  про  себя,  что  домашняя  заготовка
сработала. Разумеется, прежде чем ехать  домой  к  Светлане  Медведевой,  он
навел справки о группе "Би-Би-Си" и выяснил не только имена всех  причастных
к выступлениям людей, но и их прозвища. Кроме троих исполнителей и директора
Папорова, ему пришлось запомнить  имена  и  фамилии  хореографа,  визажиста,
костюмера и "саунда" - человека, отвечавшего за аппаратуру  в  тех  случаях,
когда выступление группы шло под фонограмму.  При  этом  Чеботаев  вовсе  не
готовился к тому,  что  будет  встречен  враждебно  и  ему  придется  как-то
разряжать обстановку. Вооружиться всеми  этими  сведениями  ему  велел  Миша
Доценко.
   - Знаешь такое понятие  -  "культура  изложения"?  -  строго  спросил  он
Андрея. - Так вот этой самой культурой обладают далеко не все. Люди начинают
тебе рассказывать, упоминая какую-нибудь Марью Петровну  или  Ивана  Лукича,
совершенно забывая при этом объяснить, что Марья Петровна - это  их  соседка
по прежнему месту жительства, а Иван Лукич  -  сослуживец,  который  недавно
вышел на пенсию. Тебе приходится их постоянно останавливать  и  уточнять,  о
ком это они тебе рассказывают, и люди, во-первых, начинают  раздражаться,  а
во-вторых, теряют нить изложения. Зато если ты обсуждаешь с ними их знакомых
со знанием дела, им приятно. Да и рассказывать легче.  Короче,  Андрюха,  не
ленись, выясняй имена и учи их наизусть, и только потом иди к  нашей  звезде
эстрады.
   Чеботаев не  был  уверен  в  том,  что  Доценко  прав,  но  совету  решил
последовать исключительно в  виде  эксперимента.  Кроме  того,  он  примерно
представлял себе, каково на вкус варево пол названием "шоу-бизнес", и вполне
справедливо  предполагал,  что  для  сотрудников  отделов  по  экономическим
преступлениям там немалый простор для деятельности. А вдруг в ходе  плавного
обсуждения проблемы безумного поклонника всплывет случайная фраза, вроде  бы
не имеющая к убийствам никакого отношения, но на самом деле  дающая  зацепку
для коллегсмежников? Но обратить внимание на эту случайную фразу можно будет
только тогда, когда знаешь, о ком идет речь. Хотя, глядя на  обстановочку  в
квартире молодой певицы, никак не скажешь, что у нее много денег. Чистенько,
очень уютно, но вещи недорогие и не особо новые. Да и  квартирка  небольшая.
Видно, пресловутый Папа не  стремится  обогатить  своих  подопечных.  Андрей
знал, что директора обычно кладут в свой карман примерно половину того,  что
получают  за  выступления,  а   оставшуюся   половину   распределяют   между
мероприятиями по продвижению группы и  собственно  членами  этой  группы.  И
зарплата эта бывает не так уж велика, как принято думать. А иногда и  просто
мизерна.
   Каламбур  про  Папу  возымел  свое   действие,   Медведева   и   Бейсенов
заулыбались. Андрей понимал,  чего  они  испугались  и  почему  не  захотели
разговаривать без Папорова. Они  же  не  понимают  разницы  между  уголовным
розыском и службой по борьбе с  экономическими  преступлениями,  им,  как  и
большинству людей, кажется, что вся милиция - это один сплошной многорукий и
многоголовый многостаночник, и один человек  может  одновременно  заниматься
хищениями, убийствами, кражами  и  банковским  мошенничеством,  а  заодно  и
выдачей разрешений на хранение оружия. Если бы дело было в "черном  нале"  и
уклонении от уплаты налогов, то к ним  пришел  бы  сотрудник  совсем  не  из
уголовного розыска. Однако такие тонкости им не по  зубам,  они  испугались,
что  приход  Чеботаева  связан  с  финансовыми  вопросами,  и  их  следовало
успокоить. Но не в лоб, не грубо, не говоря им: "Спокойно, друзья мои, я  не
по поводу налогов", иначе они ощетинятся и замкнутся, боясь проронить лишнее
слово.  Делать  это  следовало  тонко  и  незаметно,  давая  понять,  что  с
экономическими вопросами беседа связана не будет.
   - А чего вы смеетесь? - сделав наивные глаза, спросил Андрей. - Я  сказал
что-то смешное?
   - Вы насчет папы хорошо сказали, - вытирая выступившие  от  смеха  слезы,
сказала Светлана. - Прямо как бы в точку.
   - Не понял.
   Андрей нахмурился и сделал сердитый вид, изо всех сил давая  понять,  что
фамилию Папоров, а уж тем более прозвище Папа никогда в жизни не слыхал.
   - Мы нашего директора называем как раз Папой, - объяснил Бейсенов. -  Его
фамилия Папоров.
   - А, понятно, - протянул Андрей. - С ним я тоже встречусь и побеседую, но
это потом. Может быть, и не понадобится, если мы с вами сейчас все  выясним.
Светлана, знаете ли вы, что у вас есть фанаты?
   - Еще бы! - фыркнула девушка. - Тоже мне, тайна. Мы их всех в лицо как бы
знаем.
   Это ценно. Только сомнительно. Что ж, проверим.
   - Всех-всех? - недоверчиво переспросил Чеботаев. - И сколько же их?
   - Ну... - Светлана  задумалась,  наморщив  носик.  -  Самых  преданных  -
человек, наверное, двадцать пять - тридцать.  И  остальных  как  бы  человек
пятьдесят.
   - А по какому критерию вы разделяете преданных и остальных?
   - Преданные все  время  рядом  с  группой  отираются,  как  бы  в  друзья
набиваются и всякое такое. Вот Бек,  -  она  кивнула  на  Бейсенова,  -  уже
несколько месяцев от одной девахи отбиться  не  может,  она  его  преследует
прямо по пятам, в подружки пролезть хочет. Правда, Бек?
   - Правда, - коротко ответил Бейсенов.
   - Ну что еще... Преданные всегда стараются узнать, где мы будем выступать
в следующий раз, пробираются в служебные помещения,  где  мы  гримируемся  и
переодеваемся.
   - А если не удается пробраться?
   - Тогда ищут Папу в зале или к "саунду" подходят. В общем, как бы находят
возможность узнать, что им нужно.
   - Хорошо, с этим понятно. А остальные - это кто?
   - Ну, остальные - это просто те, которые тащатся  от  нашей  группы  и  с
удовольствием   приходят   нас   послушать,   если   подворачивается   такая
возможность. Но к нам они как бы не лезут.
   - Откуда же вы их знаете, если они к вам не подходят?
   - Так у меня глаза  есть,  -  усмехнулась  Светлана.  -  Рожи-то  как  бы
примелькались.
   - А у вас зрение хорошее?
   - Не жалуюсь. Послушайте, я что-то не понимаю. Какой интерес у милиции  к
нашим фанатам? Они что, драку устроили и кого-то покалечили? И  вообще,  при
чем тут я?
   Чеботаев вздохнул.
   - Меня интересует только один ваш  фанат.  Причем  не  фанат  всей  вашей
группы, а ваш, Света, личный поклонник.
   - Какой именно?
   - Если бы я знал...
   - Но я-то уж тем более не знаю. Говорите, пожалуйста, попонятнее,  ладно?
Что это за поклонник и что он натворил?
   - Да он, понимаете ли, убивает тех, кто плохо о вас отзывается.
   * * *
   Бек ушам своим не верил. Вот это пируэт!  У  нашей  пустоголовой  дурочки
завелся поклонник, да какой! Который на  все  пойдет,  вплоть  до  убийства.
Псих, что ли?
   - Он что, псих? - тут же спросил Бек.
   - Очень похоже, - кивнул парень из милиции.
   Как ни силился Бек,  он  не  мог  вспомнить,  как  зовут  этого  парня  с
ресницами. Он же назвал свое имя, и фамилию назвал, Бек это точно помнил, но
вот какое он назвал имя... Бек никогда не обращал внимания  на  то,  что  не
касалось танцев и его любви к Ксюше.  Поскольку  парень  из  милиции  к  ним
отношения не имел, он пропустил его имя  мимо  ушей.  Бейсенов  из-за  своей
невнимательности частенько попадал в ситуации, когда не мог  вспомнить,  как
человека зовут или где он с  ним  познакомился.  И  каждый  раз  безуспешные
попытки что-то вспомнить ассоциировались у него со  сценой  на  кладбище  из
"Жизели". Кажется, вот она, Жизель, ан нет, она уже выбегает  из-за  другого
могильного камня, но это снова не она, да нет же, вот она... нет,  опять  не
она.
   Парень между  тем  рассказывал  невероятную  историю  про  письма  и  про
какую-то девушку, которая очень похожа на Светку в гриме и парике и  которая
понятия не имеет, кто же это ей пишет и почему. Бек слушал вполуха, ему  это
было не очень интересно. В конце концов, Светкин поклонник  -  пусть  она  и
вникает. Его это не касается.
   - А вы, Биримбек? -  донесся  до  его  слуха  вопрос.  Собственно,  он  и
вопроса-то толком не слышал, просто отреагировал на свое имя.
   - Я? - переспросил он. - Что - я?
   Ему стало неловко. Опять он ушел  мыслями  куда-то  далеко-далеко  и  все
прослушал.
   - Вы случайно не видели среди постоянных  посетителей  ваших  выступлений
высокого блондина с голубыми глазами?
   - Нет, не видел. То есть я хочу сказать... Блондинов с  голубыми  глазами
много, это же как бы славянский тип, половина москвичей так выглядит.  Я  не
присматривался.
   - Может быть, вам бросилось в глаза чье-то необычное поведение?
   - Нет, ничего такого я не видел.
   Он действительно ничего не видел. Во  время  выступлений  Бек  вообще  не
смотрит в зал, что он там забыл? Светка поет,  Борька  не  то  поет,  не  то
пританцовывает,  а  его,  Бека,  задача  -  пластикой,  точными  выверенными
движениями донести до зрителей видимый образ того, о чем  сказано  в  песне.
Донести так, чтобы не только поняли, но и почувствовали. Это Светка и Борька
стоят на сцене лицом к зрителям, вот пусть они и вспоминают, кого они там  в
зале видели. А Бек двигается, ему в зал смотреть некогда. Да и не интересно.
   * * *
   Светлана слушала Чеботаева, приоткрыв рот. Вот  это  да!  О  такой  удаче
никто в их группе и мечтать не смел. Даже изощренный Папа такого не придумал
бы. А Бек чего сидит как пришибленный? Неужели  не  допирает?  Или  опять  о
своей Ксюше замечтался?
   - Бек, да очнись ты!
   Она повернулась к Бейсенову и с силой тряхнула его за руку.
   - Ты представляешь, как это можно классно обставить! Папа устроит,  чтобы
завтра же во всех газетах об этом было написано. И ребятам сказать, чтобы  в
Интернет запустили.  На  наши  выступления  такой  лом  начнется!  Да  клубы
передерутся за право предоставить нам площадку! И не Папа теперь им  как  бы
предлагать пас будет, а они сами в очередь выстроятся.  Хоть  денег  наконец
заработаем.
   -  Ты  что,  Свет,  -  растерянно  произнес  Бек,  -  он  же  убийца.  Он
сумасшедший. Его надо поймать. Что ты такое говоришь?
   - Ну так и пусть они, - Светлана кивнула в сторону оперативника, -  ловят
сколько влезет. Флаг им в  руки.  А  мы  должны  эту  ситуацию  использовать
реально, ты понимаешь? Пока они его не поймали, надо  конкретно  подогревать
интерес публики. Пусть приходят и рассматривают друг друга,  а  вдруг  рядом
убийца стоит? Чем дольше они его будут ловить, тем для нас лучше.
   - Нельзя так рассуждать, Светлана, - покачал головой Чеботаев. -  А  если
он еще кого-нибудь убьет, пока мы его ищем?  Мы  собираемся  просить  вашего
директора  о  том,  чтобы  на  ближайшее   время   ваши   выступления   были
приостановлены, иначе нам будет трудно предотвратить новые преступления. Так
что вам придется проститься с мыслью подзаработать денег на этом убийце.  Вы
не заработаете ни копейки, пока мы его не поймаем и не будем уверены, что он
больше никого не убьет.
   - Да и фиг с ним, пусть убивает. Вы говорили, он убивает тех, кто обо мне
плохо говорит? Так туда им и дорога, пусть язык как бы не распускают.
   Она уже сообразила, что сказала не то, что следует, и разозлилась на себя
за свою несдержанность. Но главным  образом  она  разозлилась  на  гостя  из
милиции. Это он виноват в том, что на сболтнула глупость. Он втерся к ним  в
доверие, делал вид, что они говорят на одном языке и думают одинаково. Он ее
обманул, а она, дура, расслабилась и поверила. Да разве можно ментам верить?
Они все как один - козлы недоделанные. живут на государственную  зарплату  и
не понимают, что есть такое понятие "деньги зарабатывать". И вообще, она все
правильно говорит, другое дело, что не нужно было  произносить  этого  вслух
при менте. Надо было согласно кивать, а  потом  потихоньку  обсудить  все  с
Папой. Теперь этот придурок им всю мазу поломает.
   - Ну что вы, Светлана,  -  Чеботаев  тоже,  кажется,  растерялся,  и  это
доставило Светлане  мгновенное  удовольствие,  -  вы  не  имеете  права  так
говорить. Каждая жизнь бесценна,  даже  если  это  жизнь  человека,  который
говорит о вас гадости. И вы обязаны нам помочь.
   - Чего-чего?
   Она прищурила глаза и протянула эти слова тем противным  голоском,  каким
когда-то в детстве разговаривала с подружками.
   - Я? Обязана? Вам? И почему это, интересно, вы решили, что я вам  как  бы
обязана?
   * * *
   Чеботаев внезапно почувствовал, что все идет не так, как надо. Он не  мог
понять, в какой момент инициатива в разговоре ускользнула  из  его  рук,  но
теперь все шло совсем  не  так.  Очевидно,  он  где-то  промахнулся,  чем-то
разозлил Светлану, но где  и  чем?  А  ведь  ему  казалось,  что  он  хорошо
подготовился  к  беседе.  Теперь  она  заняла  агрессивную  позицию,  а  ему
приходится ее уговаривать и убеждать,  вместо  того  чтобы  поставить  ее  в
положение испуганной и внятно объяснять ей, что и  как  она  должна  делать,
чтобы помочь найти преступника.
   Андрей был с самого начала уверен, что  никаких  трудностей  в  разговоре
возникнуть не может. Ну  неоткуда  им  взяться,  трудностям  этим.  Конечно,
Светлана и этот  танцор,  Бейсенов,  моложе  его,  но  не  настолько,  чтобы
считаться разными поколениями. Он сам только недавно,  да  и  то  с  большим
трудом, под давлением родителей, смог избавиться от  прилипчивых  "как  бы",
"реально" и "конкретно", которыми  пересыпал  свою  речь,  как  и  девяносто
процентов его ровесников. Он сам с удовольствием ходил на выступления модных
групп, конечно, когда время позволяло, и одевался он так же, как все  в  его
возрасте, и книжки читал не особо часто. То  есть  читать-то  он  любил,  но
предпочитал делать это при помощи компьютера и Интернета. И если  допустить,
что мышление преступника естественным образом должно отличаться от  мышления
работника милиции, то уж с законопослушными  гражданами,  каковыми  являлись
Светлана и Биримбек, Андрей Чеботаев должен думать и чувствовать  одинаково.
Так, по крайней мере, он считал до последнего момента.  АН  нет,  что-то  не
сработало, как говорится,  что-то  не  связалось,  как  задумал  Штирлиц.  И
выходило, что казахский мальчик Биримбек оказался на стороне оперативника, а
вот московская девочка Светочка - совсем даже  на  противоположной  стороне.
Более того, он, Чеботаев, глупо  упустил  момент,  когда  можно  было  мягко
действовать убеждением,  он  довел  ситуацию  до  открытого  противостояния,
девушка повела себя враждебно, и было ясно, что теперь она уже не отступит с
занятой позиции. Андрею стала очевидна еще одна совершенная им ошибка.  Ведь
сказали же ему, когда он еще только сведения о группе собирал, что Медведева
недолюбливает Бека Бейсенова, хотя сам Бек об этом не догадывается,  но  для
окружающих это совершенно  очевидно,  во  всяком  случае,  теплых  дружеских
отношений между ними  нет.  Вот  и  не  надо  было  вести  разговор  с  ними
одновременно. Ничего не случилось бы, если бы  Андрей  сперва  поговорил  со
Светланой, а потом встретился  с  танцовщиком.  Ну,  потерял  бы  три-четыре
лишних часа, и только. А  теперь  что  вышло?  Вышло,  что  Светлана  заняла
позицию, и ни за какие деньги, а уж тем более ни за какие  веские  аргументы
не отступится просто потому, что рядом стоит Бек.  Не  станет  она  при  нем
терять лицо и сдаваться. Конечно, Чеботаев не мог знать этого наверняка,  но
предвидеть должен был. Сейчас уже очевидно, что, пока Бейсенов здесь,  толку
от разговора не будет. Танцовщик считает, что она не права, и Светлана будет
упорствовать до последнего просто из  принципа.  Ну  и  что  теперь  делать?
Попросить Биримбека уйти? Еще хуже. Прекратить разговор  и  передать  все  в
руки следователя, который вызовет их к себе  и  будет  беседовать  совсем  в
другом тоне? То есть  получится,  что  он  напортачил,  а  переделывать  его
халтуру придется другим. И самому противно, и еще не факт, что сойдет с рук.
Увидев перед собой агрессивно настроенную девушку, следак быстро  сообразит,
что с ней неквалифицированно поработали, а может,  и  соображать  ничего  не
придется, она сама ему все расскажет, да еще и приврет, как  водится.  Да-а,
попал...
   Осталось  последнее  средство  -  страх.  Это  тот   спасательный   круг,
уцепившись за который Светлана сможет, не  потеряв  лица  перед  Бей