ана,  не
моргнув глазом.
   - Тридцать пять тысяч, - повторил следом за ней Бокучава. - Выплата в
момент представления рукописи. Рукопись представлена, она у меня на сто-
ле. Через двадцать минут жду тебя с договором и деньгами.
   - Сделаю, Нугзар Симеонович.
   Бородатый Олег вышел, унося на лице печать  такого  изумления,  будто
только что на его глазах ощенилась кошка. Нугзар точно знал, что в  дан-
ный момент в кассе нет такой суммы, ее нужно было заказывать заранее, но
это его не беспокоило. Раз он сказал - Олег сделает. Соберет наличные  у
всех сотрудников, вытрясет из сейфов все заначки и Бог его знает что еще
сделает, но через двадцать минут деньги - тридцать пять тысяч долларов -
будут на столе. Тем и хорош Олег, что, дав ему поручение, можно было  не
беспокоиться о выполнении.
   Когда за ним закрылась дверь, Бокучава поднял рюмку.
   - Давай выпьем. Светлая память Леониду, пусть земля ему будет пухом.
   Они выпили не чокаясь. Нугзар поставил рюмку на стол  и  потянулся  к
кофейнику.
   - Паше ты продала рукопись за двадцать пять, - заметил он как бы меж-
ду прочим.
   - Он просил эксклюзив на шесть месяцев. Два года стоят дороже. Ту ру-
копись, которую я продала Паше, я через полгода продам еще  кому-нибудь,
а к твоей два года не смогу прикоснуться. По-моему, это справедливо.
   - Разумеется, - поспешил согласиться Бокучава. - Я не знал про  шесть
месяцев.
   Бог мой, какой же Пашка дурак! Он что, не понимает, что делает? Такую
вещь купить всего на полгода! Совсем мозгов нет...
   - Я могу задать тебе еще несколько вопросов?
   - Задавай, - разрешила Светлана.
   - Почему ты пришла в первую очередь к Паше, а не ко мне? Он тебе  бо-
лее симпатичен? Или тут что-то другое?
   Она обворожительно улыбнулась и вдруг стала почти красивой.
   - Паша был пробным шаром. Он из всех вас самый жадный, и я  не  могла
отказать себе в удовольствии посмотреть на его рожу, когда назвала  сум-
му. А кроме того, он из вас всех самый глупый и недальновидный,  и  я  с
самого начала была уверена, что он не допрет попросить эксклюзив  больше
чем на шесть месяцев. У него же договоры типовые, лежит на  столе  пачка
бланков, только фамилии, названия, сроки и суммы вставляй. Они, видно, у
всех авторов права только на полгода покупают, поэтому и в договор  впе-
чатали шесть месяцев, а переправить он забыл. Или ему это вообще в голо-
ву не пришло. Очень мне хотелось ободрать его на двадцать пять  штук.  А
через полгода рукопись свободна. Если захочешь, будет твоя.
   Черт возьми, да она просто красавица. Королева!
   Принцесса Греза! Нравится она ему или нет, но она будет для него  са-
мой красивой женщиной Москвы на ближайшее время. А если отдаст все новые
рукописи - то и первой красавицей России. А уж если выпросить у нее пра-
ва на переиздание всех романов, в том числе и  предыдущих,  то  Светлана
Параскевич станет для Нугзара просто-таки Мисс Мира. И пусть  кто-нибудь
только попробует удивиться, что Бокучава, давний ценитель пышных форм  и
любитель рубенсовских женщин, вдруг резко изменил своим вкусам.
   - Светлана, знаешь, о чем я сейчас подумал? Если бы ты отдала мне все
рукописи из Лениного резерва, я мог бы запустить серию. Художник  разра-
ботает макет обложки, по которой посмертные романы вели кого Параскевича
можно будет отличить с первого взгляда. Я уже и название и для этой  се-
рии придумал: "Любовь и смерть". Полное собрание любовных романов  писа-
теля, увы, ушедшего от нас. Как тебе?
   - Заманчиво. Ты соображаешь быстрее Паши, это верно. Мне нужно  поду-
мать над твоим предложением.
   - Конечно, Света, конечно, - согласился Нугзар.  -  Подумай.  Но  до-
вольно о делах. Давай теперь поговорим о тебе.
   - Обо мне? - удивилась она. - А что обо мне говорить?
   Нугзар внутренне собрался, как  перед  прыжком.  Вот  он,  самый  от-
ветственный момент. Сейчас или никогда. Самое главное - не промахнуться.
   - Я никогда не говорил тебе некоторых вещей, потому что ты была женой
моего школьного товарища. Я понимаю, что  после  гибели  Леонида  прошло
слишком мало времени, но я все-таки скажу. Светлана, я всегда  относился
к тебе не совсем так, как ты могла думать. И если ты этого не  замечала,
то, значит, мне удавалось это достаточно успешно скрывать. Поэтому я хо-
чу, чтобы ты знала: что бы ни случилось, какие бы трудности в твоей жиз-
ни ни возникли, у тебя есть человек, которому ты дорога и который сдела-
ет для тебя все, даже то, что сделать невозможно. Я  всегда  буду  твоей
опорой, и на мою поддержку, помощь и любовь ты можешь рассчитывать  безо
всяких условий. Надеюсь, мои слова не обидели и не оскорбили тебя.
   Она задумчиво посмотрела на него, отпила  немного  кофе  и  аккуратно
поставила чашку на блюдце.
   - Я ценю твой порыв, Нугзар, но сейчас рано говорить об  этом.  Давай
останемся в рамках деловых отношений.
   - Но я могу надеяться, что со временем мы вернемся к этому разговору?
   - Надеяться можешь. - Она слегка улыбнулась. - Но я, со своей  сторо-
ны, никаких обещаний не даю.
   "Не даешь ты обещаний, - хмыкнул про себя Бокучава. - А цепь взяла. И
другие подарки возьмешь. А потом уже никуда не денешься, жилочка ты  моя
золотоносная".
   Отъехав от здания, где располагалось  издательство  "Вирд",  на  нес-
колько кварталов, Светлана Параскевич остановила  машину  возле  телефо-
на-автомата.
   - Это я, - весело сказала она, услышав голос снявшего трубку мужчины.
- Я еду от Нугзара.
   - Как все прошло?
   - Отлично! Тридцать пять тысяч и эксклюзив на два года.
   - Значит, заглотнул наживку? Ты умница.
   - Еще как заглотнул! Он хочет забрать все романы и сделать серию.  Но
ему ужасно не хочется делиться, и он начал звать меня в койку.
   - Кто? Бокучава? Тебя? В койку?
   - Ага.
   - Вот вволочь!
   - Да ладно тебе, ты что, ревнуешь? Никуда я от тебя не денусь.
   - Все равно неприятно. Ты не сказала ему, сколько у  тебя  в  резерве
рукописей?
   - Ну я же не маленькая! Хотя он ужасно хотел узнать. Весь извелся  от
любопытства. Ты ел что-нибудь?
   - Я тебя жду. Не буду без тебя обедать.
   - Не глупи, милый, мне нужно еще заехать на работу, так что я  приеду
не раньше пяти. Поешь, пожалуйста.
   - Не буду. Мне без тебя все не в радость. Светка, если бы  ты  знала,
как я тебя люблю!
   - И я тебя люблю. С каждым днем все сильнее.
   - Сильнее, чем покойного мужа?
   - Ну перестань дурачиться.
   - Нет, скажи.
   - Конечно, сильнее. Все, милый, я поехала.
   - Приезжай скорее, я скучаю по тебе.
   - И я скучаю.
   Она повесила трубку, счастливо улыбнулась и пошла к машине.
   До Нового года Насте Каменской предстояло жить одной, муж честно пре-
дупредил, что, пока не будут подготовлены и утверждены все отчеты по те-
мам, разрабатывающимся в его лаборатории, он в Москве не появится. С по-
купкой продуктов она тянула, сколько было возможно, доедала старые  кон-
сервы, доваривала остатки гречки и размягчала засохший хлеб  в  духовке,
но в конце концов ей пришлось взять себя в руки и отправиться в магазин.
Нагрузив полную сумку продуктами, не требующими длительной готовки,  она
решила дойти до ближайшего кинотеатра, около  которого  с  недавних  пор
раскинулся небольшой рынок, и побаловать себя фруктами, поскольку  их-то
уж точно готовить не надо.
   Проходя между рядами, она высмотрела очень симпатичные бананы  и  со-
вершенно роскошный золотистый виноград.
   - Попробовать можно? - спросила она смуглого черноволосого продавца.
   Тот моментально расплылся в золотозубой улыбке.
   - Пробуй, красавица, виноград -  объедение!  Попробуешь  -  три  кило
возьмешь, не пожалеешь"
   Настя отщипнула ягодку от большой тяжелой грозди, потерла ее пальцами
и сунула в рот. Виноград действительно оказался отменным, но три  килог-
рамма она, конечно, не потянет. Цена была явно не по ее зарплате.
   - Давай побольше, хозяин, - раздался у нее за спиной мужской голос. -
Витамины нам нужны.
   Она сердито обернулась и наткнулась взглядом на смеющееся лицо и зна-
комые зеленоватые глаза.
   - Влад! Ты как здесь оказался?
   - За тобой иду. Ты, хозяин, взвешивай пока, не теряй времени, - обра-
тился он к продавцу.
   - Ну ты нахал, Стасов, - улыбнулась Настя. - Прямо у меня из-под носа
фрукт уводишь. А вдруг мне не хватит?
   - Так это тебе. Считай, подарок.
   - Ты с ума сошел! - возмутилась она. - Дорого же.
   - Да ладно, перед Новым годом можно, не капризничай. Тем более что  я
тебя искал с корыстной целью. Давай сумку, ведь переломишься сейчас.
   Настя с облегчением протянула ему набитую продуктами  сумку,  положив
сверху пакет с виноградом. Они вышли с рынка и подошли к машине Стасова.
   - Я тебя как раз на этом месте увидел, - объяснил он, заводя  машину.
- Куртка у тебя больно яркая.
   - Ага, а рожица бесцветная. Стасов, тебя бабы никогда не били за твои
изысканные комплименты?
   - Ну Настя... - Владислав растерялся и даже слегка покраснел. - Я  же
совсем не это имел в виду. Не обижайся, пожалуйста.
   - Да брось ты. - Она расхохоталась звонко и заразительно. - Я привык-
ла. И потом, у меня глаза есть, я же вижу себя в зеркале. Ну не  Мэрилин
Монро, так что - вешаться теперь от горя? У меня комплексов  нет.  Влад,
ты меня домой отвезешь или катать будешь?
   - Если пригласишь зайти - отвезу, я же сказал, у меня интерес корыст-
ный.
   - И в чем твоя корысть состоит? Поесть оплаченного тобой же  виногра-
да? Или ты претендуешь на знаменитые Лешкины  телячьи  отбивные?  Должна
тебя разочаровать, он в Жуковском, так что в меню еда попроще.
   - Вообще-то мне совет нужен, но, если к нему в придачу поесть  дадут,
это будет неплохо. Мы здесь проедем?
   - Если наглости хватит. Здесь "кирпич".
   - У меня - хватит, - угрожающе прорычал Стасов.
   Дома Настя выгрузила из сумки продукты, поставила  на  огонь  чайник,
приготовила на скорую руку бутерброды и порезала апельсиновый кекс.
   - Все, Стасов, я готова к бесплатной раздаче советов. Кстати, я  ска-
зала, что ужасно рада тебя видеть?
   - От тебя дождешься, - хмыкнул Владислав. - Как охаять - так ты  пер-
вая, а доброго слова от тебя не допросишься.
   - Попрошу не хамить, а то начну взимать плату по таксе. Говори, что у
тебя стряслось.
   - Пока ничего. У меня и ситуация-то какая-то... В общем, начну с  на-
чала. Мне вчера позвонил Иван...
   - Какой Иван?
   - Да Заточный, какой же еще. И попросил помочь какому-то  правозащит-
нику Поташову. Не знаешь такого?
   - По телевизору видела, они там вместе с Иваном дурака валяли,  мили-
ционеров на хороших и плохих поделить не могли.
   - Да? - Стасов нахмурился. - А ты не знаешь, у них что, давняя  друж-
ба?
   - Да нет, Иван сказал, что они только в студии перед записью познако-
мились.
   - Не соврал?
   - Откуда ж я знаю? - пожала плечами Настя. - Может, и соврал.  Только
зачем?
   - А что он про этого Поташова говорил?
   - Говорил, что манеры у него ужасные, но если этим пренебречь, то му-
жик он толковый и в целом неплохой. Ты можешь поближе к делу?
   - Могу. Короче, сегодня ко мне пришел этот Поташов и предложил заклю-
чить с ним соглашение на проведение частного расследования обстоятельств
осуждения некоего Евгения Досюкова.
   - Господи, это "Мегатон", что ли?! - всплеснула руками Настя.
   - Именно. Досюков осужден за убийство на восемь  лет,  вину  свою  не
признал и, уже находясь в зоне, написал Поташову письмо с  просьбой  по-
мочь реабилитироваться. Это дело у вас было?
   - Нет, куда там, Досюков - такая фигура, что дело сразу в  главк  ми-
нистерства забрали.
   - И ваших никого не привлекали?
   - А зачем им мы? Там же раскрывать нечего было, потерпевший  умер  не
сразу, какое-то время был в сознании и сам сказал, кто в него стрелял.
   - Оговор исключен?
   - А смысл? Оговорить могут свидетели, а умирающий человек вряд ли бу-
дет склочничать и интриговать. Бывает, конечно, что родители, смертельно
раненные своими идиотами детьми, пытаются и перед лицом смерти их  спас-
ти, но в этом случае они просто молчат, а не называют первого попавшего-
ся невиновного. И что же, Досюков при такой фактуре на что-то надеется?
   - Выходит, что так. Или он  отчаянный  лгун  и  проходимец,  или  его
кто-то засадил. Но в первое мне верится больше, чем во второе.
   - Мне тоже. Так в чем твоя проблема?
   - В Иване. Видишь ли, я не понимаю, почему он порекомендовал Поташову
именно меня. Он что, других частных детективов не знает?
   - Ну, Влад, ну что ты, ей-Богу. Ты же у него работал, он о тебе очень
высокого мнения...
   - Вот! - Стасов назидательно поднял вверх указательный палец.  -  Вот
этого я и боюсь. Если Иван посоветовал обратиться  ко  мне,  значит,  он
как-то заинтересован в этом деле. А как он может быть заинтересован? Ли-
бо Поташов - его друг, но ты говоришь, что это не так, либо  его  другом
является сам Досюков. Так если Досюков - его друг,  почему  же  Иван  не
спас его на стадии расследования? Не спас, потому что  Досюков  действи-
тельно виновен и сделать тогда ничего нельзя было. А  сейчас,  вероятно,
появились какие-то возможности. Может быть, поработали со свидетелями  и
заручились тем, что они поменяют показания и скажут, что  в  милиции  их
принудили сказать то-то и то-то против Досюкова. Или еще что-нибудь. Мо-
жет быть, купили какогонибудь прокурора или судью и заручились их обеща-
нием принести протест на приговор и - рассмотреть дело еще раз.  А  что?
Очень даже возможно. Появятся новые факты, дело возобновят по вновь отк-
рывшимся обстоятельствам, и ку-ку, Маруся. Новый приговор будет уже сов-
сем другим. Но эти обстоятельства нужно как бы "вновь  открыть",  и  это
собираются сделать моими руками под видом частного расследования,  веду-
щегося по заказу известного правозащитника. Настасья, мне бы не хотелось
участвовать в дерьмовых махинациях. Я работаю начальником управления бе-
зопасности крупного кинообъединения, у меня - тьфу-тьфу - все пока в по-
рядке, а искать приключений на свою задницу я совершенно, как ты понима-
ешь, не стремлюсь.
   - Понимаю, - кивнула Настя. - Твои соображения достойны внимания,  но
я не улавливаю, какой совет тебе от меня нужен. Подписывать соглашение с
Поташовым или нет?
   - Правильно. Но я тебя немножко знаю и знаю, что тебе для этого нужно
чуть больше информации.
   - Продолжай, - сказала она напряженным голосом, потому что уже почуя-
ла, к чему ведет Стасов.
   - И я хочу, чтобы ты эту информацию получила, прежде чем  будешь  мне
советы давать.
   - Надо полагать, ты намекаешь на мои дружеские отношения с Иваном? Ты
хочешь, чтобы я у него спросила, зачем он лезет в это дело?
   - Настасья Павловна, я тебя обожаю за твой острый ум.
   - Лучше б ты любил меня за отвратительный характер. Почему ты ветчину
не ешь? Невкусная?
   - Вкусная, но сыр вкуснее. Я вообще сырная душа, мне нужно было мышью
родиться.
   - Крысой, - подсказала Настя.
   - Не груби старшим. Зато ребенок у меня сыр не ест,  ей  бы  копченой
колбаски - и она счастлива. За возможность целыми днями читать книжки  и
жевать сырокопченую колбасу она душу продаст. И в кого она такая  уроди-
лась? Точно не в меня. Не в меру умная и не в меру толстенькая.
   - Сколько ей?
   - Восемь. В марте девять исполнится. Между прочим, можешь меня  позд-
равить, я месяц назад женился.
   - Да ну? Серьезно?
   - Абсолютно.
   - Ой, Владик, поздравляю, Я очень рада. На ком?
   - На ком и собирался, на Тане Образцовой из Питерского УВД. Смех сме-
хом, но, когда она с моим ребенком идет рядом, их все принимают за  мать
и дочь. Жутко похожи. Обе кругленькие, пухленькие, глазки серые,  волосы
светлые.
   - А как твоя бывшая к этому отнеслась?
   - Удивилась до смерти. По ее представлениям, я должен был до гробовой
доски ее любить и по ней страдать. По-моему, она до сих пор  в  себя  не
пришла от изумления.
   - А девочка? Как она с Татьяной?
   - Великолепно. Лиля влюбилась в нее даже раньше меня. Она же первая с
Таней познакомилась.
   - Ну, дай тебе Бог, Стасов. Я, правда,  очень  рада  за  тебя.  И  за
Татьяну тоже.
   - Разве вы знакомы? Что-то ты не говорила об этом.
   - Лично не знакомы, но я ее статьи в бюллетене следственного комитета
читала. Она у тебя умная - просто страх.
   - Эй, ты, ладно пугать-то! - засмеялся Стасов. - Я и сам боюсь. Но ты
меня от главного не отвлекай, тоже мне, хитрая нашлась. - Будешь с  Ива-
ном разговаривать?
   Настя помрачнела.
   - Влодик, не хочется мне. Как-то это все... Не знаю.  Некрасиво,  что
ли. Пакостно, будто исподтишка. Не заставляй меня.
   - Так не надо исподтишка, Настенька, разве я тебя об этом прошу?  По-
говори с ним открыто. Я же знаю, твой главный козырь  -  прямота,  перед
ней все пасуют.
   - А сам не можешь?
   - Не могу. Во-первых, я не умею так прямо действовать, как ты. Харак-
тер не тот. А во-вторых, у меня с Иваном отношения не те.  Он  был  моим
начальником, но и все. А с тобой он вроде как дружит.
   - Стасов, ну ты сам подумай, какая может быть дружба  у  генерала  из
МВД и майора с Петровки?
   - Но вы же ходите гулять по воскресеньям, это все знают.
   - Да? И что говорят?
   - Кто что. Одни говорят, что вы любовники, другие - что ты ему таска-
ешь информацию про муровские дела, наушничаешь, одним словом.
   - А третьи? Или третьих нет? Фантазии не хватает?
   - Настя, перестань. Да мало ли кто что говорит! Я же знаю, что вы  не
любовники и ты не сплетни ему пересказываешь  во  время  этих  прогулок.
Значит, у вас нормальные человеческие  отношения,  проникнутые  взаимным
доверием и симпатией. Чувствуешь, как формулирую? Во мне погиб стилист.
   - Ладно, стилист. Уговорил. Сколько времени ты можешь потянуть с  от-
ветом?
   - Я сказал Поташову, что должен подумать несколько дней. Спешки  ведь
нет никакой, человек все равно уже сидит. А сегодня суббота...
   - И ты что же, намекаешь, что завтра я должна ни свет ни заря  проди-
рать глаза и тащиться в Измайловский парк  на  свидание  с  Иваном?  Мне
завтра к десяти утра надо быть на работе, значит, по твоей милости я все
утро должна провести бегом. Ну ты садюга, Стасов!
   - Настенька, золотая, драгоценная! Ну хочешь, я тебя завтра  утречком
на машине до парка довезу? А потом от парка до Петровки. Проси, что  хо-
чешь.
   Настя прикинула, сколько минут сна она выиграет, если поедет на маши-
не. - Получилось не больше пятнадцати, но и это ценно, если учесть,  как
тяжело ей вставать, когда за окном еще совсем темно. Она тяжело вздохну-
ла и стала звонить генералу Заточному.  Конечно,  идти  на  прогулку  ей
смертельно не хотелось. Но Стасову надо помочь. Для чего  же  существует
милицейское братство, если не для того, чтобы выручать друг друга.
   Наталья Досюкова еще раз тщательно пересчитала деньги. Пачка поменьше
- Поташову для заключения контракта с частным детективом, пачка побольше
- Виктору Федоровичу. Разложив деньги по конвертам, она подсела к  теле-
фону.
   - Виктор Федорович, это Наташа.
   - Рад слышать, голубушка, - пророкотал низкий бас в трубке. - Как  вы
съездили?
   - Нормально.
   - Как супруг? Держится?
   - Не то слово, Виктор Федорович. Он готов бороться за свое освобожде-
ние. Как вы думаете...
   - Спокойно, голубушка, не паникуйте. Это так быстро не  делается.  Вы
все успеете, если поведете себя с умом. Вы должны быть только рады, если
ваш любимый муж окажется на свободе. Разве нет?
   - Конечно, но...
   - Наташенька, ну что вы, ей-Богу? Вы же теперь его жена, законная же-
на. Вы ведь именно этого хотели, если я не ошибаюсь? Нет никаких  причин
для беспокойства. Ни малейших. Возьмите себя в руки и радуйтесь жизни. У
вас для меня есть что-нибудь?
   - Да-да, я все приготовила. Когда вам удобно со мной встретиться?
   - Давайте завтра, если нет возражений.
   - В котором часу?
   - Завтра воскресенье, не будем спешить, выспимся как следует и созво-
нимся. Буду ждать вашего звонка в районе двенадцати. Годится?
   - Хорошо, Виктор Федор