ия, - взмолился он. - Давайте поговорим  завтра.
Я ничего не отрицаю, вы правы во всем, но поймите меня, я человек подне-
вольный, у меня тоже есть начальство, я ведь не частный детектив.
   - Вам нужно получить указания? - усмехнулась она.
   - Ну... Что-то в этом роде. Я вам клянусь, я не хотел ничего плохого.
Я все вам объясню завтра, хорошо?
   - Ничего хорошего, - зло ответила она. - Но выбора у меня нет.  Тогда
ответьте хотя бы на второй вопрос. Откуда появилась дыра на моей входной
двери? Туда что-то подложили?
   - Да. Позавчера туда подложили взрывное устройство.
   - И оно до сих пор там?
   - Нет, я его вынул.
   - Когда?
   - В тот же день.
   - Значит, я могу спать спокойно и быть уверенной, что здесь ничего не
взорвется?
   - Да.
   - Точно? - переспросила она.
   - Совершенно точно. После всего, что случилось, я  не  могу  просить,
чтобы вы мне верили, но я даю вам  честное  слово,  что  взрывного  уст-
ройства там больше нет.
   - Ладно. Спокойной ночи, - резко бросила она и  с  грохотом  швырнула
трубку на рычаг.
   Бойцов осторожно перевел дыхание. Ну и влип же он! Нельзя было  отри-
цать ее слова, потому что вышло бы только хуже. Если  она  смогла  дога-
даться, смогла сопоставить одно с другим  и  безошибочно  выстроить  всю
картину, она поймает его на попытке солгать  и  замкнется  окончательно.
Мало того, что в нарушение  первоначального  согласованного  с  Супруном
плана он не смог проконтролировать покушения на нее,  оставаясь  невиди-
мым, и ему пришлось вступать с Каменской в контакт, так в результате мо-
жет получиться, что и контакт этот он не сумеет закрепить. Для професси-
онала такие промахи совершенно непростительны. Существует железное  пра-
вило: хотя гладко бывает только на бумаге, но из оврага ты должен  выйти
победителем. Из каждого непредвиденного сбоя,  из  каждой  ошибки  нужно
уметь извлекать максимальную выгоду, чтобы обернуть их в свою пользу.
   Каменская поставила его в тупик своей  прямолинейностью.  И  испугала
быстротой и четкостью мышления. И озадачила своей выходкой. Да-да, имен-
но выходкой, никак иначе он не мог назвать то, что она сделала.  Понять,
что с тобой ведут игру, и не  попытаться  поиграть,  навязав  противнику
свои правила, - так не поступают настоящие оперативники. Кидаться немед-
ленно выяснять, кто и почему тебя обманывает, задавая вопросы  в  лоб  и
ломясь во все двери подряд, - это непрофессионально. Теперь у него, Бой-
цова, возникает встречный вопрос, точно такой, как ему только что задала
сама Каменская: зачем она это сделала? Глупость? Или ответный ход в  ка-
кой-то еще более хитрой игре?
   У него остается не так много времени, чтобы в этом  разобраться.  Уже
час ночи, а в восемь утра он должен быть у Супруна.
   - Ну и наворочал ты, - хмуро проворчал Игорь  Константинович  Супрун,
глядя на сидящего напротив Бойцова. - Ясно одно: эти мерхановские деяте-
ли не смогут убрать Каменскую так, как надо. Первая попытка была еще ни-
чего, приличная, жаль, что сорвалась. А дальше пошло все  хуже  и  хуже.
Понятное дело, их время поджимает, на тщательную подготовку и продумыва-
ние всех деталей его уже не хватает. Зря мы на них понадеялись, толку не
будет. Придется менять всю стратегию. У тебя есть соображения?
   - Я предлагаю сказать Каменской правду. Пытаться ее обмануть бессмыс-
ленно, можно только навредить.
   - Ты с ума сошел! - зашипел на него Супрун. - Что мы ей  скажем?  Что
собираемся захватить прибор, который в Институте делают для Мерханова?
   - Зачем же так, Игорь Константинович. Коротков появляется в Институте
только для того, чтобы выяснить, кто ходатайствовал за  Войтовича.  Пока
он этого не выяснит, не отстанет. А поскольку он не выяснит этого никог-
да, работа над прибором так и не будет возобновлена. Я считаю, мы  можем
сказать Каменской, что это мы попросили выпустить Войтовича. Тогда  люди
с Петровки успокоятся.
   - Допустим, - уже спокойнее ответил Супрун. - А почему  ты  считаешь,
что ее нельзя обманывать? У нее что, какое-то  необыкновенное  чутье  на
ложь?
   - Нет, не думаю, - задумчиво произнес Вадим. - Пожалуй, никакого осо-
бого чутья у нее нет. Но она очень хорошо соображает. На удивление хоро-
шо. Только медленно. Она не сразу видит обман, но зато потом, когда  на-
чинает все обдумывать, у нее концы с концами  сходятся  четко.  Судя  по
всему, у нее прекрасная память и сильное логическое мышление.  Пусть  не
сразу, но обман она все равно раскусит. И потом, она недоверчива и осто-
рожна. С ней, мне кажется, лучше избрать такую тактику: не  говорить  ни
слова неправды, только правду рассказывать не всю.
   - Кажется ему, - проворчал Супрун. - Лучше бы  тебе  вчера  все,  что
нужно, казалось, тогда бы не напортил столько. И цена твоей  оперативной
информации - хрен да копейка, и то в базарный день, если ты заранее все-
го этого не знал. Ладно, действуй, теперь уж отступать некуда, все равно
у нее твой телефон есть, так что и спрятаться ты от  нее  не  можешь,  и
личность твою она установит в три минуты. Лучше уж ты первый ей  открой-
ся, пока она сама про тебя все не узнала. Между прочим, ты ничего не вы-
яснил про ее замужество?
   - Не удалось. Могу только сказать, что она вряд ли беременна.
   - Ишь ты, - ухмыльнулся Супрун. - Ничего не смог, а такую тонкую  де-
таль выяснил. Но есть хоть какая-то надежда, что ты ее раскрутишь?  Смо-
жешь втереться к ней в доверие?
   - Я постараюсь. Но она очень замкнута, это будет трудно.
   - Да что ты мне голову-то морочишь! - взорвался Игорь Константинович.
- Замкнута, трудно! Это она-то замкнута?
   Он выхватил из папки фотографию Каменской и швырнул ее на стол.
   - Да она кипятком писать должна от счастья, что такой парень, как ты,
будет за ней ухаживать. С ее-то внешностью она ничего слаще морковки  не
ела. И не говори мне ничего, слышать не хочу!
   А если ты импотент и у тебя проблемы, то ты так и  скажи,  я  другого
сотрудника к ней приставлю, коня с яйцами найду,  специально  для  такой
страхолюдины. Все, Бойцов, на этом закончим. Иди составь подробный отчет
о наемниках, которые за ней охотятся, отдашь мне. После этого отправляй-
ся искать Каменскую, сегодня у нас суббота, так что здесь можешь до  по-
недельника не появляться. И не сгущай краски,  ты  понял  меня?  Милиция
сейчас занимается только убийством  этого  тележурналиста,  на  все  ос-
тальное у нее сил нет, так что, Бог даст, обойдемся малой кровью. Иди.
   Через полтора часа на стол Игорю Супруну лег отчет Бойцова  о  людях,
которые трижды пытались убить Анастасию Каменскую.  Он  снял  телефонную
трубку и вызвал своего подчиненного, по рангу равного Бойцову, но  руко-
водящего другой группой.
   - Разберись с этими деятелями, - сказал ему Супрун, протягивая отчет.
- Только так, чтобы информация не попала в МУР.  Автокатастрофа,  пожар,
наводнение - что угодно, на твой выбор. Но их фотографии не должны дойти
до отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями. Там их мо-
гут опознать. Усвоил?
   - Так точно, - по-военному коротко ответил тот.
   Оставшись в одиночестве, Игорь Константинович  привычно  откинулся  в
кресле и уставился взглядом на изображенные на картине экзотические цве-
ты в узкой стеклянной вазе. Почему  внезапно  так  осложнилась  ситуация
вокруг прибора? Ведь долгое время все было тихо-спокойно, даже совершен-
ное Войтовичем убийство и его последующее самоубийство не вызвало  такую
волну, которая вдруг поднялась из-за этого дурацкого пожара и сгоревшего
в нем уголовного дела. Неужели все дело в ходатайстве?  Или  там  что-то
другое? Надо бы проверить для спокойствия. А заодно и про цианиды  выяс-
нить. Литвинова утверждает, что это была внеплановая проверка из-за  то-
го, что участились случаи отравления. А так ли это на самом деле?


   Глава двенадцатая

   Настя Каменская  сидела  перед  полковником  Гордеевым  несчастная  и
расстроенная.
   - Я не понимаю! - бушевал Колобок, упругим мячиком катясь по кабинету
и огибая длинный приставной стол для совещаний. - Как ты  могла  сделать
такую глупость! Ты же умница, во всяком случае, я всегда считал тебя ум-
ным человеком. Ты хоть можешь сопоставлять масштаб проблем? Боялась  она
меня разбудить, видите ли! А если бы эта штука рванула,  что  тогда?  Ты
разницу видишь между неловкостью и гибелью или нет? А  ты,  вместо  того
чтобы позвонить любому эксперту и потребовать, чтобы он приехал  посмот-
реть твою дверь, звонишь этому Вадиму и суешься прямо в логово к  медве-
дю. Ну есть у тебя мозги или нет, я тебя спрашиваю?
   - Я очень испугалась, Виктор Алексеевич, - виновато пробормотала Нас-
тя. - Знаете, как страшно было! Я дома одна,  глухая  ночь,  только  что
чуть не застрелили из машины, а тут еще дверь эта... Я  чуть  с  ума  не
сошла от страха.
   - Да не чуть, а сошла, - проворчал Гордеев, немного поостыв.
   Он прекратил метаться по комнате и уселся за стол. Сложив пухлые руки
в замок, оперся на них подбородком и уставился на  Настю,  словно  ждал,
что она сейчас скажет что-нибудь необыкновенно умное.
   - Ты проверила этого Вадима по номеру телефона? - наконец спросил он.
   - Проверила. Справок не дают.
   - Уж конечно, - хмыкнул Гордеев. - Наш коллега все-таки. Давай номер,
я через министерство пробью проверку. Ну что ты  молчишь,  Настасья?  По
глазам вижу, идеи есть. Говори, говори, не таись. Все, что  я  про  тебя
думаю, я уже сказал, так что не бойся, хуже не будет.
   - Понимаете, Виктор Алексеевич, все закрутилось после нашего похода в
Министерство науки. Я вам не говорила, но оказалось, что Томилин  нас  с
вами обманул.
   - То есть как обманул?! - снова взвился Колобок. - Почему ты  до  сих
пор молчала? Нет, видно, я еще не все сказал, видно, мало тебя ругал.
   - Подождите, Виктор Алексеевич, не кричите, а то сейчас я расплачусь,
мне и без того тошно. Сразу после министерства я спросила  у  Лешки  про
все эти штучки с обратным эффектом и про Мейерштранца, а он сказал,  что
это безграмотный бред и полная глупость. Я тогда решила, что Томилин так
себя повел не по злому умыслу, а по незнанию. Леша говорил, что если  бы
Томилин хорошо разбирался в физике, то занимался бы наукой, а  не  руко-
водством. В общем, я подумала, что...
   - Ясно, что ты подумала, - нетерпеливо перебил ее Гордеев.  -  И  что
дальше?
   - А дальше на меня пытались напасть прямо возле дома поздно  вечером,
но, к счастью, обошлось. Кто-то пальнул из пистолета,  потом  заработала
сигнализация на автомобиле, и нападающие разбежались, а буквально  через
минуту проехала милицейская машина. Я тогда подумала, что мне просто по-
везло, а после вчерашнего сообразила, что меня кто-то спас. Может,  поп-
робуем с этого конца подойти?
   - Можно, - задумчиво откликнулся полковник. - Людей у  нас  маловато,
правда, сейчас все тележурналистом занимаются. Но попробуем, может,  что
и выйдет. Пусть Доценко пошустрит в этом научном министерстве вокруг То-
милина, а Короткова пошлем проверить алиби всех пятерых подозреваемых из
Института. Время у нас неудачное, сегодня суббота,  завтра  воскресенье,
остается понедельник и половина вторника.
   - Почему половина? - удивилась Настя.
   - Вторник - 7 марта, предпраздничный день. Ты что, забыла?
   - Забыла, - призналась она. - Терпеть не могу праздники. Работать ме-
шают.
   - А преступники тебе не мешают? - ехидно поинтересовался  Гордеев.  -
Ты валяешь дурака, дорогая моя. Кстати, разведка донесла, что  ты  нако-
нец-то выходишь замуж за Чистякова. Это правда?
   - Правда, - кивнула она. - Тоже издеваться будете?
   - Почему непременно издеваться? Хвалить буду. Молодец, за ум взялась,
на человека становишься похожа.
   - Ну вот, я же говорила,  будете  издеваться.  Далась  вам  всем  эта
свадьба. Ну чем я вам незамужняя-то мешаю? Что, хуже  работаю,  пока  не
замужем?
   - Да ты не понимаешь! - рассмеялся Гордеев. - Ты не мешаешь,  ты  бу-
дишь зависть во всех сотрудниках. Мол, посмотрите, как хорошо я живу без
семьи и без детей, да еще и работаю лучше всех. А они смотрят на тебя  и
думают: нам так тяжело, у нас столько проблем, денег не  хватает,  жилья
нет, ютимся друг у друга на головах, на работе ничего не успеваем,  так,
может, все дело в том, что мы неправильно живем? А  кому  охота  призна-
вать, что он неправильно живет? Ты сама подумай своей  умненькой  голов-
кой, кто захочет признать, что он всю жизнь все делал неправильно? А вот
выйдешь ты замуж, и все вокруг вздохнут с облегчением: нет, правильно мы
делали, человек должен жить в семье, вот и Каменская наша как ни артачи-
лась, как ни строила из себя эмансипированную феминистку, а сломалась  в
конце концов, признала нашу правоту.
   После разговора с начальником Настя немного приободрилась.  Правильно
он ее отругал, задело, чего ж тут спорить. Но все же поддержал ее  пред-
ложение и обещал помочь. Надо срочно искать Короткова  и  Доценке,  хотя
вряд ли до понедельника можно что-то предпринимать.  Господи,  ну  зачем
люди придумали выходные дни!
   Олег Зубов, вечно хмурый и  недовольный  жизнью  эксперт-криминалист,
склонился над дырой в дверной обивке, потом выпрямился, открыл свой  че-
моданчик и вытащил мощную лампу на штативе.
   - Воткни в розетку, - попросил он Настю, разматывая шнур длиной  мет-
ров десять. - И газетку дай ненужную, подстелю под колени. Старый я уже,
на корточках стоять трудно.
   Это было маленьким хобби Зубова: он постоянно жаловался на возраст  и
болезни, хотя ему не было и сорока лет, да и здоровьем его Бог  не  оби-
дел. Все об этом знали, но с умным видом  поддакивали  эксперту,  потому
что в противном случае экспертное заключение можно было прождать раза  в
три дольше, чем положено. Тем, кто не верил в его  неизлечимые  болезни.
Зубов говорил, что у него болит голова и  началось  отслоение  сетчатки,
поэтому врачи запретили ему напрягать глаза и капают какое-то лекарство,
так что экспертиза будет готова еще не скоро. Или еще  что-нибудь  душе-
раздирающее придумывал. Зачем он это делал, никто понять не мог, но пос-
кольку Олег был экспертом, как  говорится,  от  Бога,  все  терпели  его
странности и хронически плохое настроение.
   Настя принесла ему сложенное в несколько слоев старое одеяло, которое
обычно стелила на пол, когда у нее болела спина и она не могла лежать на
мягком диване.
   - О, вот хорошо, - обрадовался Олег. - Сидя еще лучше.
   Он устроился поудобнее, пристроил лампу, чтобы свет падал  на  нижнюю
часть двери и порог, и достал инструменты.
   - Отойди-ка, - скомандовал он.
   - Зачем? Я тебе мешаю? - удивилась Настя. - Мне же интересно.
   - Интересно ей, - буркнул Зубов, не поднимая головы. - А ну  как  эта
хреновина сработает?
   - Там же ничего нет.
   - Откуда ты знаешь? Мало ли кто тебе что сказал. А вдруг он тебя  об-
манул? Давай-давай, катись отсюда, поди чайник поставь.
   Настя покорно ушла на кухню, с замиранием сердца прислушиваясь к  до-
носящимся от входной двери звукам. А вдруг Вадим и в самом  деле  сказал
ей неправду? И эта штуковина сейчас как рванет... Дальше думать не хоте-
лось, уж очень неприятной была мысль.
   Она вскипятила воду, заварила крепкий чай, приготовила  бутерброды  с
ветчиной и сыром, разложила их на большой плоской тарелке. Потом решила,
что неплохо было бы украсить их чем-нибудь. Она задумчиво оглядела  убо-
гое содержимое холодильника, вытащила оттуда два яйца, положила в  каст-
рюльку с водой и поставила на огонь. Достав банку с маринованными  огур-
чиками, нарезала несколько штук на тоненькие узорчатые ломтики. В  моро-
зильнике она обнаружила давно забытый пакет с мороженой клюквой.  Отлич-
но, и ее можно пустить в дело.
   Когда яйца сварились, Настя остудила их в холодной воде, почистила  и
разрезала на симпатичные бело-желтые кружочки. Положила  на  каждый  бу-
терброд по два кружочка, сверху пристроила зеленые дольки огурцов и  за-
вершила сложное украшение несколькими ярко-красными ягодками. Получилось
очень красиво, даже гостей не стыдно угостить.
   Поставив на стол чашки с блюдцами,  сахарницу,  заварочный  чайник  и
банку с растворимым кофе, она пристроила в центр блюдо с бутербродами  и
принялась терпеливо ждать. Рванет или не рванет? Съедят  они  с  Зубовым
эти замечательно красивые бутерброды, или сейчас все взлетит на  воздух?
Напряжение было таким сильным, что она завизжала бы, если бы было можно.
   - Настасья! - послышался голос Олега. - Выключай лампу, я закончил.
   Он ввалился в кухню, как огромный неуклюжий медведь, и  тяжело  плюх-
нулся на табуретку.
   - Ух ты, красота какая! - восхищенно присвистнул он и тут же  ухватил
с блюда бутерброд. - Сразу видно, человек замуж собирается,  к  семейной
жизни готовится.
   - Еще одно слово - и я швырну в тебя чайник с кипятком, - предупреди-
ла Настя.
   - Ты чего, Каменская? Обалдела? - спросил он с полным ртом. - Ты чего
как с цепи сорвалась? Слова тебе сказать нельзя.
   - Извини. Просто все меня уже достали с этим замужеством. Прямо  хоть
отменяй свадьбу. Нашел что-нибудь?
   - Угу. Там действительно что-то было. Вот, смотри, кусочек провода. И
вот еще один. Тот, кто вынимал устройство, знал, что и как надо  делать,
только у него, видно, времени было маловато. Или инструментов нужных  не
оказалось.
   - А можно определить, когда мне это подсунули?
   - Когда подсунули - нет. А вот когда вытаскивали -  можно.  Оголенные
провода окисляются на воздухе, так что время,  когда  произошел  разрыв,
можно установить довольно точно. Тебе как срочно?
   - Олеженька... -  Настя  состроила  просительную  физиономию.  -  Чем
раньше я буду - знать, тем лучше для моей же  собственной  безопасности.
Прежде чем разговаривать с человеком, который сказал  мне  про  взрывное
устройство, я хочу знать, врет он или нет. А разговаривать  с  ним  надо
как можно скорей.
   - Я так понимаю, ты намекаешь, что я должен вместо того, чтобы  ехать
сейчас домой, возвращаться на работу? Ну ты и ловка, мать! Заманила меня
на пять минут, дырку в двери посмотреть, и на тебе.
   - Ну Олеженька!
   - Да ладно, не ной, сделаю. А то еще случится что-нибудь с  тобой,  я
же и виноватым буду. Можно еще бутерброд? Очень вкусно. И  чайку  подлей
горячего, - он протянул Насте свою чашку.
   - Ешь, Олежек, ешь на здоровье, я тебе с  собой  бутерброды  заверну,
чтобы не скучал на работе, - грустно пошутила Настя. -  Только  дай  мне
ответ побыстрей.
   Она проводила Зубова, вернулась на кухню и принялась убирать со  сто-
ла. Внезапно руки ее ослабели, пальцы сами собой разжались,  и  чашки  с
блюдцами, которые она собиралась поставить  в  раковину,  грохнулись  на
пол. Сначала она даже не поняла, что произошло, и наклонилась, чтобы по-
добрать осколки. Куски битого фарфора, казалось, ожили и никак не  дава-
лись ей в руки, разбегаясь во все стороны, дразня своей близостью и дос-
тупностью и проскальзывая между пальцами, которые вдруг стали  какими-то
неловкими и негибкими. У Насти закружилась голова,  ей  пришлось  выпря-
миться и сесть. Ее начало трясти.
   С момента, когда она поняла, что ее пытались убить, прошло  восемнад-
цать часов. Все это время она вела себя как нормальный человек,  находя-
щийся в здравом уме и твердой памяти, сумела объясниться с  начальником,
разыскать Короткова и Доценко и внятно разъяснить им суть  нового  зада-
ния, привезла домой Олега Зубова и изощрялась в приготовлении сэндвичей.
Все это время ее психика мужественно вытесняла из сознания мысль о  том,
что она целую неделю ходила по краю пропасти и только чудом не свалилась
в нее. За эту неделю она могла умереть три раза. Три раза смерть подсту-
пала так близко, что Насте казалось, она теперь знает ее запах. У смерти
был запах клубничной жевательной резинки и тяжелый горький запах дорогой
туалетной воды. Этот горький запах лишь слегка коснулся ее обоняния там,
возле автостоянки, но вчера, когда незнакомый мужчина сбил ее  с  ног  и
сам упал на нее, эта теплая п