стрирует девочку под именем Ирина. Весной минувшего года  Ирина
Новикова, двадцати семи лет от роду, умирает. Причина смерти - самопове-
шение, в крови обнаружена ударная доза наркотиков, а на столе предсмерт-
ная записка, написанная, вне всякого сомнения, самой Ириной Новиковой, у
экспертов не было ни малейшего повода колебаться. Ладно, умерла  Новико-
ва, повесилась. А что же с Шестопаловой? А у Шестопаловой тоже  родилась
девочка, и назвали ее тоже Ирочкой, и Ирочка эта - ныне жена лидера  од-
ной из победивших партий Сергея Березина. Но  вот  ведь  какая  неприят-
ность, Виктор Алексеевич. Ирина Новикова была  профессиональной  прости-
туткой, работала в массажном кабинете "Атлант", и совсем недавно  опера-
тивнику, обслуживающему территорию, на которой находится "Атлант",  зво-
нили из другого отделения милиции и интересовались этой  Новиковой.  Что
же оказалось? А оказалось, что какой-то прохиндей обознался, принял при-
личную женщину за проститутку и начал к ней приставать.  Женщина,  нату-
рально, обиделась, и позвала милиционеров. Вот тут-то и выяснилось,  что
жена депутата Березина - вылитая проститутка Ира Новикова. Ну просто од-
но лицо. Нравится?
   - Так.
   Гордеев резко сорвал с носа очки и швырнул их на стол.
   - Я так и знал, что мы обязательно вляпаемся в  какое-нибудь  полити-
ческое дерьмо. Я так и чувствовал. Господи, я так радовался, когда выбо-
ры прошли без особых эксцессов и нас не втянули ни в какие  политические
игрища. И на тебе, пожалуйста! Ты что, Стасенька, смерти моей хочешь?
   - Но я же не нарочно, Виктор Алексеевич. Оно само так сделалось. Не я
же это придумала.
   - Сделалось, сделалось, - проворчал  Гордеев  уже  спокойнее.  -  Вот
только отпусти тебя домой - и обязательно ты  мне  какую-нибудь  пакость
сообразишь. Будешь здесь сидеть, на Петровке. Безвылазно. Поняла? Теперь
ответь мне: где похоронены Новикова и Параскевич?
   - В корень зрите, - улыбнулась Настя. - Нигде. Они  кремированы.  Так
что на эксгумацию рассчитывать не приходится.
   - Значит, остается парочка Досюков - Остриков. Ну, этих-то мы  быстро
раскрутим, никуда не денутся. Но Стасов твой - молодец, так ему и  пере-
дай. Надо же, за сигарету уцепился...
   С арестом Лощинина решили не спешить, он вел себя спокойно, и никаких
признаков тревоги с его стороны не наблюдалось. Сведения о  нем  собрали
очень быстро, ибо вся жизнь Виктора Федоровича прошла на виду, он ни  от
кого никогда не прятался. Его можно было бы считать весьма и весьма бла-
гополучным пенсионером, если бы не сын. У сына были долги, и  долги  ог-
ромные, ибо к коммерческому делу он оказался полностью непригоден, а за-
работать, как и многие в наше время, хотел очень много и  очень  быстро.
Отдавать долги было не с чего, а процент рос  с  каждым  днем,  и  Лощи-
нин-младший был на грани отчаяния.
   Невестка Виктора Федоровича невзлюбила свекра с первых же  дней  зна-
комства, а когда родился внук Сашенька, Лощинин с горечью понял, что его
общение с внуком будет строго ограничено невесткой. Сын не перечил ей  и
не настаивал на защите прав любящего деда, потому что неудачная  коммер-
ческая деятельность и растущие день ото дня долги заботили его несоизме-
римо больше. В последнее время,  однако,  положение  выправилось,  Лощи-
нин-младший начал долги возвращать и воспрял духом, хотя, откуда у  него
взялись деньги, никто из его друзей и партнеров по бизнесу не  знал.  По
версии же постоянно сердитой супруги Лощинина, деньги дал свекор, Виктор
Федорович.
   Валентина Острикова задержали под  каким-то  ерундовым  предлогом,  и
Стасов увидел, что он действительно как две капли воды похож на  Евгения
Досюкова. Разумеется, когда он открывал рот и начинал говорить и  жести-
кулировать, про сходство все тут же забывали, потому что  братья-близне-
цы, выросшие и воспитанные в разных семьях и в  разных  условиях,  были,
конечно же, очень разными. Но при желании скрыть различия и  подчеркнуть
сходство одного из них вполне можно было принять  за  другого.  Остриков
упирался отчаянно, но недолго, потому что против тандема  Стасов  -  Ка-
менская шансов у него было явно недостаточно.  Он,  конечно,  ничего  не
рассказывал, что он, враг себе, что ли? Но когда парочка  из  милиции  в
деталях обрисовала ему всю картинку, он заметно скис.
   - Когда ты поднялся в квартиру Досюкова, - говорила Настя, -  Наталья
открыла тебе дверь и дала одежду Евгения, ключи от его машины и его пис-
толет. В это время внизу хлопнула дверь и послышался скулеж собаки.  На-
талья сказала тебе, что соседа-собачника зовут Игорем, а кличка собаки -
Лорд. Чья была идея это использовать, твоя или ее?
   Остриков молчал, но Настю это не особо волновало.
   - Не имеет значения. Ты надел куртку Досюкова,  его  брюки  и  обувь,
спустился вниз, обменялся с Игорем парой слов, сел  в  машину  и  поехал
убивать Бориса Красавчикова. Застрелил Бориса, вернулся на улицу  Весни-
на, постоял в подъезде, докуривая сигарету, потом  поднялся  к  Наталье,
отдал ей вещи Евгения, переоделся в свою одежду и отбыл. Тебе хоть  ска-
зали, зачем это все нужно было?
   - Она замуж за него хотела сильно, - вяло промямлил  Остриков.  -  Он
богатый был, как сука, а жениться не хотел. А ей хотелось  все  к  рукам
прибрать. Вот и решили подловить его, когда он  в  камере  вшей  кормить
начнет да баландой пару раз траванется.  Так  и  вышло.  Только  учтите,
граждане начальники, я это вам так просто говорю,  не  под  протокол.  А
подписывать я ничего не буду, и не надейтесь. Считайте, я в несознанке.
   - Да нужен ты мне, - презрительно фыркнула Настя. - Если  б  я  ваших
добровольных признаний дожидалась, я бы вообще ни одного преступления не
раскрыла. Ты пойми, Остриков, нам ваши признания для чего нужны? Для то-
го чтобы понять, где какие доказательства искать. Вот и все, больше ваши
признания ни для чего и не нужны. Мы же доказательства  вины  все  равно
ищем, просто с признанием дело быстрее идет, а без него - медленнее.  Но
оно же все равно идет, не останавливается. Доказательства я  и  так  уже
все нашла, можешь теперь молчать в тряпочку до полного посинения. А  для
обвинительного приговора твое признание вообще не нужно, и суды"  твоего
родного брата - яркий тому пример. Уяснил?
   Он рано узнал, что природа наделила его ценным и редким по тем време-
нам даром. Сегодня словами "экстрасенс" и "мануальная терапия" никого не
удивишь, а тогда, в конце  пятидесятых  -  начале  шестидесятых,  удиви-
тельные способности молодого доктора Виктора Лощинина приписывались иск-
лючительно его таланту и трудолюбию и никак не связывались с  природными
феноменами. Лощинин умел, проводя руками вдоль тела больного, точно  на-
ходить очаг заболевания и определять  размеры  пораженной  области.  Его
считали превосходным диагностом.
   Занявшись гинекологией, он довольно скоро узнал, что может на четвер-
том-пятом месяце беременности определять двойню. В то время про ультраз-
вук если и слышали, то использовать в диагностике еще не умели, и Виктор
Лощинин понял, что благодаря своим необыкновенным способностям он стано-
вится обладателем ценнейшей информации, доступной только ему одному. Бы-
ло бы глупо не попробовать сделать на этом деньги.  Хорошие  деньги.  Но
для этого нужно было стать главным врачом роддома, и он, коренной  моск-
вич, сделал все возможное и невозможное, чтобы  добиться  этого.  Плохо,
конечно, что Чехов - город небольшой, но зато от Москвы близко.
   Для осуществления своего замысла ему нужна была информация о  бездет-
ных парах, долгое годы стоящих в очереди  на  усыновление  младенца.  Он
познакомился с сотрудницей Дома ребенка в Москве. Она  оказалась  весьма
полезной особой, ибо многие, очень многие бездетные  женщины  обращались
прямо к ней, норовя сунуть подарок или деньги за то, чтобы получить  ре-
беночка поскорее. Но очередь была огромная, на много лет. К  счастью,  у
этой дамы оказалось среднее медицинское образование, и Лощинин пригласил
ее в свой роддом на должность старшей медсестры, посулив приличный зара-
боток. Дама высокими моральными принципами не отличалась и согласие  да-
ла.
   Лощинин занялся поисками толкового и не обремененного чрезмерно идеа-
лизированными этическими представлениями хирурга. Для того чтобы забрать
у роженицы одного из близнецов, нужно держать ее под общим наркозом. Са-
мостоятельно рожающую женщину обмануть  невозможно.  Следовательно,  как
только появится беременная, у которой Лощинин "почувствует"  двойню,  ее
нужно будет морально готовить к тому, что придется делать кесарево сече-
ние. Причин для этого сколько угодно - и  сердечная  недостаточность,  и
повышенное давление, и сильная близорукость, и склонность к астме, и да-
же геморрой. Годится любое заболевание, для  которого  вредны  учащенное
дыхание, усиленное сердцебиение и нагрузка на сосуды.
   Хирурга он тоже нашел, Володьку Пригарина,  приятеля  по  ординатуре.
Володька всегда был странноватым малым, бескорыстным и удивительно нера-
счетливым, поглощенным без остатка проблемами продолжения рода. Он зачи-
тывался какими-то восточными философами, которых в те времена  в  России
никто не понимал и не признавал, мог часами что-то  горячо  рассказывать
про ауру, магнетизм, биоэнергетику и омоложение. Окружающие считали При-
гарина слегка чокнутым, но очень милым и совершенно безвредным. К  сожа-
лению, так считали не  все  окружающие  Пригарина  люди,  а  только  его
друзья-приятели по ординатуре и молодежным компаниям. Более  ответствен-
ные товарищи, начиная заведующего отделением  и  кончая  главным  врачом
клиники, где работал Пригарин, считали его увлечения вредными,  антипар-
тийными и немарксистскими. Володя долго не мог взять в толк, чего от не-
го хотят и почему он не должен рассказывать своим  пациенткам  о  пользе
беременности для омоложения организма. Ему пригрозили, что, если  он  не
перестанет заниматься своими опасными глупостями, его исключат из комсо-
мола. В этот радостный момент его и нашел Виктор Лощинин, который  пред-
ложил Володе перебраться в Чехов.
   - Конечно, это не Москва, но зато ты будешь заниматься своим  любимым
делом и ни на кого не оглядываться. Я, как ты  понимаешь,  из  комсомола
тебя исключать не собираюсь. Пару раз в году ты окажешь мне услугу,  ко-
торая будет хорошо оплачена, а все остальное время будешь делать то, что
сочтешь нужным.
   Пригарин по простоте душевной решил в тот момент,  что  речь  идет  о
производстве тайных абортов с хорошим наркозом, и согласился не раздумы-
вая. Он не был наивным дурачком, не понимавшим, на что идет. Но  он  был
настолько увлечен своими биологическими изысканиями, что  все  остальное
просто не имело для него значения. Аборты - так аборты, думал он, согла-
шаясь на предложение Лощинина. Близнецы - так близнецы,  думал  он  нес-
колько позже, когда узнал, какая именно услуга будет требоваться от него
два-три раз в год.
   Лощинину оставалось решить  последнюю  проблему.  Беременную  двойней
женщину должен наблюдать он сам. Кроме того, речь не может идти об  усы-
новлении, так как для оформления усыновления нужны бумаги,  объясняющие,
откуда взялся ребенок. Либо найден милицией брошенным, либо  оставлен  в
роддоме непутевой матерью, собственноручно написавшей заявление об отка-
зе от ребенка. Причин появления крошечных сирот множество,  но  все  они
имеют документальное подтверждение. И потом, на усыновление  всюду  оче-
редь, и ведает этой очередью соответствующий государственный орган.  Так
что с усыновлением мы возиться не будем, сказал  себе  Виктор  Федорович
Лощинин, а займемся мы оформлением нормального материнства.
   И Лощинин взял полставки врача в женской  консультации  при  роддоме.
Как только в поле его зрения попадала будущая мамочка близнецов, он  тут
же связывался с бездетной женщиной, готовой заплатить,  не  скупясь,  за
счастье иметь ребенка. Женщина, замужняя или одинокая, приезжала в Чехов
и устраивалась на какую-нибудь не очень заметную работу, а Виктор  Федо-
рович тут же заводил на нее карту беременной и регулярно  вносил  в  эту
карту данные о плановых осмотрах и результаты анализов.  Когда  женщина,
носящая двойню, поступала в роддом, ей делали  операцию,  собирая  возле
операционного стола только "своих" - Пригарина и двух медсестер.  Ассис-
тировал Пригарину сам Виктор Федорович, что, впрочем, вызывало удивление
только в первые несколько раз, а потом все привыкли. Медсестры  были  их
любовницами и рот держали, естественно, на замке.
   Липовую мамочку нельзя было класть  в  стационар,  потому  что  любой
врач, который придет ее осматривать, немедленно обнаружит,  что  она  не
рожала. Поэтому ребенка потихонечку отдавали ей  на  другой  день  после
операции, когда заканчивалась смена "своих". Старшая  медсестра,  бывшая
сотрудница Дома  ребенка,  поставлявшая  Лощинину  клиентов,  выписывала
справку о рождении ребенка, и любой, кому пришло бы в голову усомниться,
мог бы убедиться, что женщина на протяжении значительной части  беремен-
ности наблюдалась в женской консультации, вот и записи все есть, и  ана-
лизы. Самое главное - возвращаться с ребенком не туда, где тебя еще вче-
ра видели стройной и подтянутой, а туда, где тебя не  видели  уже  давно
или вообще не знают. Эту проблему бездетные мамочки  решали  сами,  либо
возвращаясь туда, откуда приехали в Чехов, либо уезжая туда, где  раньше
и не жили. Но каждая из них на пристрастный вопрос о том, почему же она,
будучи беременной, вдруг сменила место жительства  и  работу,  уехала  в
другой город, а потом вернулась, могла бы ответить, что слава о прекрас-
ном диагносте Лощинине и великом хирурге  Пригарине  заставила  ее  дви-
нуться в путь. Давно хотела ребенка,  да  все  не  получалось,  и  вдруг
судьба послала беременность - такое счастье! Можно ли рисковать? Да нет,
конечно, она решила поехать туда, где наблюдают беременных  и  принимают
роды известные врачи, чтобы, не дай Бог, не потерять долгожданного  мла-
денца. У кого хватит цинизма усомниться в этих словах? У  кого  достанет
душевной черствости не поверить женщине?
   Лощинин и Пригарин постепенно решили свои жилищные и автомобильно-га-
ражные проблемы, отстроили хорошие теплые дачи. Потом, в конце семидеся-
тых, появилась медицинская аппаратура, позволяющая определять двойню  на
ранних сроках беременности, и они свою деятельность свернули. Продолжали
спокойно заниматься родовспоможением, потихонечку подрабатывая  блатными
абортами. В России, как известно, все, что связано  с  абортами,  всегда
было на государственном уровне самого низкого качества, а  посему  спрос
на не государственную, но зато квалифицированную медицинскую помощь  был
постоянным и достаточно высоким. Заплатив Лощинину, женщина могла  расс-
читывать на то, что придет к восьми утра, получит  хороший  наркоз,  при
котором ничего не почувствует, через три часа проснется, а к пяти вечера
будет дома. И никто, в том числе муж, ничего не узнает.
   Они почти одновременно вышли на пенсию и снова перебрались в  Москву,
благо деньги на это были. И ушло бы в темное и безвозвратное прошлое все
то, что они натворили в те годы, если бы не сын Лошинина, если бы не его
долги и не стерва жена. Виктор Федорович не мог видеть, как страдает его
мальчик, и не мог жить, не видя внука. Он понял, что должен достать  эти
проклятые деньги для сына. Должен. Чтобы мальчик перестал вздрагивать от
любого шороха за спиной, опасаясь, что пришли выколачивать долг. И чтобы
невестка поняла, что без свекра, без Виктора Федоровича, они не обойдут-
ся. Чтобы была благодарна ему за помощь.
   Лощинин стал думать, как можно еще раз заработать на том, что уже од-
нажды принесло ему доход, и  немалый.  Он  поднял  свои  записи  и  стал
разъезжать в поисках разлученных близнецов. Всего их  было  девятнадцать
пар, но только три оказались перспективными с точки зрения его  замысла.
В паре обязательно должен быть хотя бы один  подонок,  рассуждал  Виктор
Федорович. Хорошо бы оба, но один - обязательно. И должна  быть  возмож-
ность выколотить деньги из факта их сходства.  И,  разумеется,  близнецы
должны быть однополыми и однояйцевыми, иначе вся затея теряет смысл.
   Первой парой оказались приличный бизнесмен Евгений Досюков  и  дважды
судимый придурок Валька Остриков. Валька готов был зарабатывать  на  чем
угодно, и с ним проблем не было. А у Досюкова была прелестная  любовница
Наташенька, которую он держал в черном теле и никак не хотел на ней  же-
ниться. Девица оказалась хваткой, цепкой, она и не скрывала от Лощинина,
что не испытывает к Досюкову никакой нежности, не говоря уж о любви,  но
ей очень нравятся комфорт и достаток, которыми он  себя  окружил,  и  ей
очень хочется во всем этом поучаствовать на законных основаниях  и  быть
уверенной, что завтра ее от кормушки не  отлучат.  План  был  разработан
быстро и нацелен на то, чтобы морально сломить неподатливого Досюкова  и
вынудить его жениться на Наташе в период нахождения под следствием.
   - Что будет дальше - значения не имеет, - говорил ей  Виктор  Федоро-
вич. - Если подброшенных нами улик окажется недостаточно, его оправдают,
но все равно вы уже будете женаты и он никогда не забудет, что вы согла-
сились вступить с ним в брак в самый сложный момент его жизни.  Если  же
его осудят - тем лучше. Он будет сидеть, а вы спустя некоторое время по-
даете на развод. Совершение мужем тяжкого преступления -  вполне  уважи-
тельная причина, и при отсутствии детей вас разведут  в  мгновение  ока.
Самое главное - получить документы на право распоряжаться  его  имущест-
вом.
   В сооружаемой ими цепи улик должен был быть свидетель, который увидит
Досюкова уходящим из дома незадолго до убийства или возвращающимся домой
после совершения преступления. На роль свидетеля вполне подошел Пригарин
- кадр проверенный и надежный. Сосед с нижнего этажа подвернулся удачно,
но это был слепой случай, удача, на которую  нельзя  было  рассчитывать.
Виктор Федорович, Валька Остриков и сам Пригарин находились в боевой го-
товности в течение нескольких дней, пока не стало  точно  известно,  что
выбранная ими жертва - Борис Красавчиков - намеревается провести вечер и
часть ночи в ресторане. Наталья как по нотам разыграла сцену отчаяния  и
негодования по поводу Красавчикова, демонстративно выпила  на  глазах  у
Евгения четыре таблетки, вытряхнутые на ладонь  из  флакона  с  надписью
"нозепам", в который вчера еще пересыпала что-то совершенно  безобидное.
А в чай Евгению бросила солидную дозу лекарства, благо,  оно  совершенно
безвкусное.
   Остриков, как и договаривались, приехал  между  половиной  второго  и
двумя часами ночи, когда Досюков уже крепко спал. Наталья  стояла  возле
двери и сразу услышала осторожные шаги на  лестничной  площадке.  Отдала
ему одежду Досюкова, оружие и ключи от машины. Похвалила  стрижку  -  за
неделю до этого она передала ему через Виктора Федоровича фотографию Же-
ни, чтобы Валентин сделал такую же прическу.
   Все прошло отлично. Досюкова арестовали, Лощинин получил первую часть
денег и принялся за реализацию второго плана.
   Второй парой, представлявшей для него интерес, были сестры Березина и
Новикова. Особенно воодушевило Виктора Федоровича то обстоятельство, что
у них были одинаковые имена. Ирочка Новикова явно тяготилась своим обра-
зом жизни, но для того, чтобы бороться с мафией, контролирующей  прости-
туцию в Москве, силенок у нее было маловато.  Лощинину  достаточно  было
один раз взглянуть на Рината Вильданова, ее хозяина, чтобы  понять,  что
девочка увязла всерьез и надолго и вырвать ее из цепких лап сутенера мо-
жет только смерть.
   Примерно то же самое, хотя и с несколько другими акцентами,  думал  о
своей законной супруге видный политик Сергей Николаевич Березин. Его же-
на Ирина Березина, в девичестве Шестопалова, из прелестной невинной  де-
вушки в один миг превратилась в расчетливую - глупую сучку, сладу с  ко-
торо