ь, Мишаня?
   - Ты не у Мишани спрашивай, а у меня, - строго осадил его Гордеев.  -
Доценко загружен не меньше вас всех, а ты предлагаешь снять его со  всех
дел, которыми он занимается, и посадить в больнице? С твоими доводами  я
согласен, они мне представляются разумными, действительно Михаил  помнит
приметы "дяди Саши" лучше любого другого человека. Но кто, скажи мне  на
милость, будет его дела раскрывать? Ты,  Николай,  как  сверчок,  только
свой шесток и видишь.
   Но было ясно, что Колобок-Гордеев упирается только для виду. Конечно,
даже младенцу понятно, что лучше Миши Доценко с этим заданием  никто  не
справится.
   Убийство медсестры детского отделения было как две капли воды  похоже
на убийство сестры Марфы, в миру - Раисы Петровны Селезневой. Обе женщи-
ны были задушены, оба убийства произошли среди бела дня, то есть как раз
тогда, когда, кроме постоянных обитателей и персонала, вокруг  находится
множество посетителей, не знающих друг друга в лицо, и потому  появление
убийцы не вызвало ни у кого ни малейшего подозрения. Медсестра  Алевтина
Мырикова погибла в комнате, где хранится верхняя одежда детей, в которой
их и доставили в больницу. Какой-то девочке было холодно, погода в  пос-
ледние несколько дней резко испортилась, и дети, разомлевшие  от  долгой
жары, стали простужаться один за другим. Алевтина отправилась в эту ком-
нату, чтобы принеси девочке теплую кофточку, и уже не вышла оттуда. Ком-
ната, где хранилась одежда, была  расположена  в  подвальном  помещении,
спуститься туда можно было и по лестнице, и на лифте. Никто  не  обратил
внимания, каким именно путем медсестра отправилась в подвал. Время  было
самое горячее, начало шестого, с пяти часов разрешены посещения  родите-
лей, и народу в отделении было огромное количество. Такая же картина бы-
ла и с убийством сестры Марфы, с той только разницей, что посещения оби-
тателей дома инвалидов разрешались не в определенные часы, а  в  течение
всего дня.
   К работе по обоим преступлениям были подключены оперативники из  тер-
риториальных отделов милиции, но все равно постоянно возникало  чувство,
что людей не хватает, да и времени тоже. Тут  вон  префектов  и  крупных
функционеров убивают, а вы с какими-то монахинями, пенсионерками и  мед-
сестрами...
   Главный врач дома инвалидов был не особенно доволен  назойливым  при-
сутствием работников милиции. Он, как и любой хозяин, не любил, когда  в
дом приходят посторонние и начинают наводить свои порядки. Настю Каменс-
кую искренне позабавил тот факт, что лечащий врач Галины Терехиной нерв-
ничал и постоянно оглядывался по сторонам.
   - Знаете, если главврач увидит, сколько времени я трачу на  беседы  с
вами, он меня убьет, - виновато объяснил он.
   - Но вы же не бездельничаете, - удивилась Настя. - Помогать милиции -
это ваш долг, и никто не имеет права вас в этом упрекать.
   - Это как в старом анекдоте, - усмехнулся врач. - "Скажите, а я  имею
право?.." - "Да, имеете". - "Значит, я могу?.." - "Нет, не можете". Ник-
то не может мне запретить беседовать с вами, тут вы правы, но  если,  не
дай Бог, какойнибудь больной пожалуется, что не смог  долгое  время  по-
пасть на прием или дождаться меня в своей палате, потому что я полностью
отключился от работы и  занимался  только  вами,  мне  не  поздоровится.
Все-таки я в первую голову врач, на мне тяжело больные  люди,  инвалиды,
которым в любой момент может понадобиться моя помощь. Я бы хотел,  чтобы
вы отнеслись к этому с пониманием.
   - Я отнесусь с пониманием, - пообещала Настя. - Скажите, как Терехина
восприняла тот факт, что в ее комнате была убита сестра Марфа?
   - Сначала, конечно, она была в шоке. Но потом появилась положительная
динамика. Кощунственно так говорить, но трагическая смерть сиделки  пов-
лияла на Галину благотворно.
   - В каком смысле?
   - У нее стали появляться воспоминания о том  периоде,  который  пред-
шествовал травме черепа.
   - И вы молчите?! - почти закричала Настя. - Это же очень важно!
   - Почему? - искренне удивился он.  -  Какое  это  имеет  отношение  к
убийству?
   Да, он прав, подумала  Настя.  Откуда  ему  знать,  что  корни  этого
убийства тянутся как раз в тот период, о котором несчастная Терехина  не
может ничего вспомнить. И вообще, как он может знать, что убийство сест-
ры Марфы связано с Галиной?
   - Что именно вспомнила Терехина? - спросила она уже спокойнее.
   - Ну, я бы не стал так ставить вопрос, - улыбнулся доктор. - Пока ни-
чего конкретного она не вспомнила, до этого еще очень  и  очень  далеко.
Просто у нее стали появляться некие размытые неуловимые образы, не  свя-
занные с ее настоящим. Но я называю это положительной динамикой,  потому
что на протяжении всех лет, что она здесь находится, и этого не было. Ее
память была как чистый лист бумаги, а сейчас, я бы сказал, это лист,  на
который нанесены отрывочные, беспорядочные штрихи и пятна. И нужно очень
много работать, чтобы из этих штрихов и пятен сложилось хотя бы  подобие
картинки.
   - Но вы будете с ней работать?
   - Это все не так просто, - вздохнул он. - Я в этом  деле  не  специа-
лист, а здесь нужен именно специалист. У нас в доме инвалидов таких нет,
нужно приглашать со стороны, но это стоит денег и  значительных  усилий.
Этим должен заняться как раз главный врач.
   - Вы ему говорили о Терехиной?
   - Конечно, сразу же.
   - И как он отреагировал?
   - Сказал, подумает, что можно сделать.
   - Он у вас как, очень суровый? - спросила Настя.
   - Когда как. Он - человек настроения. Когда  в  хорошем  расположении
духа - милейший человек, а если под горячую руку ему попадешься - только
и думаешь, как бы ноги унести. Вы собираетесь с ним поговорить?
   - Собираюсь. Но чуть позже. Скажите, вы плотно  занимались  Терехиной
после того, как в ее комнате обнаружили труп монахини?
   - Разумеется. Видите ли, так вышло, что труп обнаружила сама  Галина.
Она, по-видимому, долго ждала сестру Марфу в  парке,  потом  ей  надоело
ждать, и она попросила, чтобы ее отвезли в здание. Коляска у Галины  хо-
рошая, но руки слабоваты, после переломов они плохо  срослись  и  сильно
болят, ей трудно самостоятельно проехать такое  большое  расстояние.  Из
парка ее привезла наша сестричка, и когда они поднялись в лифте на  тре-
тий этаж, где живет Галина, дальше она уже сама поехала, там недалеко до
палаты. Въехала в комнату, а там на полу сестра Марфа лежит. Галина при-
нялась кричать, визжать, потом с ней был обморок, и меня сразу же вызва-
ли, я был на месте, рабочий день еще не закончился. И пока ей  не  стало
лучше, я постоянно ее наблюдал.
   - Расскажите мне о Терехиной побольше, - попросила Настя. - Характер,
образ мыслей, привычки.
   - Почему вас это интересует? Разве Галина имеет какое-то отношение  к
смерти сестры Марфы?
   Настя подумала, что, может быть, не стоит темнить  и  устраивать  тут
тайны мадридского двора. Но, с другой  стороны,  уж  очень  предусмотри-
тельным и опасным был неуловимый убийца, так что  следовало  где  только
можно предотвращать утечку информации. Как знать,  кому  можно  доверить
секрет и попросить молчать, а кому нельзя? Всем в душу не заглянешь...
   - Я хочу понять, какой была сестра Марфа, - солгала Настя на  голубом
глазу. - Она столько лет ухаживала за Галиной, сблизилась с ней, и  если
я буду хорошо представлять себе саму Галину, может быть, я и Раису  Пет-
ровну начну лучше понимать.
   - Раису Петровну? Кто это? - вздернул брови врач.
   - Так звали сестру Марфу до того, как она стала монахиней, - пояснила
Настя. - Раиса Петровна Селезнева.
   - Надо же, - он покачал головой, - а я и не знал. Все привыкли  назы-
вать ее сестрой Марфой, никто про мирское имя и не вспоминал. А что  ка-
сается Галины Терехиной, то это, я вам скажу, дамочка с норовом.  Харак-
тер тяжелейший. Капризна, нетерпима к чужому  мнению,  авторитарна.  При
этом любит прикидываться овцой, жалуется на жизнь. Очень часто сетует на
то, что старшая дочь ее терроризирует.
   - Что, вот прямо так и говорит? Терроризирует? - не поверила Настя.
   Ей трудно было представить себе Иру Терехину в роли человека,  терро-
ризирующего собственную мать. Конечно, девушка далека от того, чтобы на-
зываться ангелом во плоти, она резка и грубовата, но все-таки не стерва.
Младших-то как любит!
   - Да, так и говорит, - кивнул доктор. - Более того, она искренне счи-
тает, что дочь делает все ей назло. Приносит специально не то, что Гали-
на ей заказывает.
   - Как это "не то"? - не поняла Настя.
   - Мыло не того сорта, зубную пасту не такую, как она любит, платок не
того цвета. Терехина вечно всем недовольна. И мной в том числе. Она счи-
тает, что я мало ею занимаюсь, и если бы я был к ней  более  внимателен,
то мог бы успешно поставить ее на ноги. Полагаю, что сестра  Марфа  была
бесконечно терпелива и добра, если сносила это достаточно долго. Погово-
рив с лечащим врачом Терехиной, Настя отправилась искать кабинет главно-
го врача. Кажется, ей повезло, во всяком случае, главный врач  показался
ей именно милейшим человеком. Стало быть, ей удалось попасть на  хорошее
настроение. Сергей Львович Гуланов был румяным брюнетом с весело блестя-
щими глазками и лукавой улыбкой, говорливым и добродушным.
   - Прошу, прошу, - радостно приветствовал он Настю,  вставая  и  делая
приглашающий жест. - Присаживайтесь. Догадываюсь, что вы пришли по пово-
ду сестры Марфы? Удивительная была женщина, поистине удивительная!  Море
доброты и терпения! Вот что значит набожность. Разве от  атеистов  можно
ждать такого самопожертвования?
   Сергей Львович охотно рассказывал о монахине, не  переставая  хвалить
ее и восхищаться ее душевными качествами. Наконец Насте удалось перевес-
ти разговор на Галину.
   - Сергей Львович, вы собираетесь предпринимать что-нибудь, чтобы  по-
мочь Галине восстановить память?
   Добродушная улыбка сползла с его лица, Гуланов вмиг стал серьезным  и
больше не напоминал веселого балагура. Теперь перед ней сидел профессио-
нал, который собирался обсуждать профессиональные вопросы.
   - Я пока не решил, но признаюсь вам честно:  скорее  всего  я  ничего
предпринимать не буду.
   - Но почему же? Лечащий врач Галины сказал, что теперь, после перене-
сенного ею потрясения, появилась реальная возможность помочь ей.  Почему
же не воспользоваться этим?
   - Вы разговаривали с доктором Замятиным? Напрасно вы не пришли  сразу
ко мне, я бы объяснил вам то, чего он не в состоянии понять. Его интере-
сует только физическое здоровье человека. У нас с ним, я бы сказал, раз-
ные научные школы. Замятин - сухой материалист,  впитавший  в  себя  все
худшее, что принес науке воинствующий атеизм. Душа не имеет  силы,  воз-
действующей на материальные объекты, а поскольку человеческий организм -
самый что ни на есть материальный объект, то в своих методах лечения  он
и следует этой доктрине. Правильное лечение, считает Замятин,  -  оно  и
есть правильное, и оно обязательно должно помочь,  независимо  от  того,
что думает по этому поводу сам больной. Я же придерживаюсь других  возз-
рений, вероятно, благодаря тому, что вырос в Литве, мединститут заканчи-
вал в свое время в Вильнюсе, а там достаточное количество католиков сре-
ди населения, и научный атеизм там никогда не был  в  почете.  Так  вот,
уважаемая Анастасия Павловна, я твердо убежден, что человек, у которого,
говоря простым языком, черно на душе, никогда не будет чувствовать  себя
физически здоровым. Если он болен, то он никогда не поправится. Если  он
здоров, то будет болеть чем-нибудь хроническим. Поясню на примере той же
самой Терехиной. То, что она в свое время сделала, - ужасно и не  подле-
жит никакому прощению. Она подняла руку  на  собственных  детей.  Трудно
придумать грех более страшный и тяжкий, согласитесь. Но к этому ее долж-
но было что-то подвигнуть, в ее жизни должно было случиться что-то поис-
тине чудовищное, чтобы она решилась на такой шаг. Сейчас  она  этого  не
помнит. Ей сказали, что она сделала это, и она  приняла  эту  информацию
просто как информацию. Она не помнит вида детских тел, распластанных  на
тротуаре, разбитых и окровавленных, она не помнит, как гонялась за  ними
по квартире, как они вырывались из ее рук, кричали и плакали  от  ужаса.
Она не помнит тех чудовищных событий, которые подвигли ее на  преступле-
ние против детей и себя. И я говорю себе: а надо ли, чтобы она  вспомни-
ла? Состояние ее здоровья стабилизировалось, она, конечно, не может  пе-
редвигаться самостоятельно, у нее поврежден позвоночник и переломаны ко-
нечности, но во всем остальном она чувствует себя очень неплохо. Сердце,
почки, печень в относительном порядке, учитывая ее возраст и  перенесен-
ную травму, а также последующее лечение, несколько операций. Вам,  веро-
ятно, сказали, что у нее тяжелый характер, она капризничает и придирает-
ся, правда? Сказали? Но это, на мой взгляд, свидетельствует о  том,  что
она живет в ладу сама с собой. Она смеет жаловаться на дочь только пото-
му, что не чувствует и не понимает своей вины перед ней. Она не  понима-
ет, что хотела убить ее, а теперь девочка вынуждена фактически содержать
свою матьубийцу. И представьте себе, что произойдет, если к ней вернется
память. Она остается один на один с этим кошмаром. Беспомощная, больная,
одинокая, кругом и перед всеми виноватая. После этого, уверяю  вас,  бо-
лезни начнутся беспрерывные. Человек, оставшийся наедине с такими воспо-
минаниями, не захочет жить, он на уровне подсознания начнет стремиться к
собственной смерти, к саморазрушению и самоуничтожению. Именно это и бу-
дет провоцировать болезни, одна тяжелее и коварнее другой. Проконсульти-
руйтесь у хорошего психиатра, он вам расскажет, что в  клинически  непо-
нятных случаях нужно сразу же исследовать психику больного. Человек  бо-
леет, болеет, непонятно чем болеет, никто не  может  диагноз  поставить,
или ставят диагноз, назначают лечение, а оно не помогает, и врачи ничего
не понимают, руками разводят. А потом оказывается, что у этого  человека
жуткий комплекс вины, им овладела  идея  самообвинения  или  собственной
греховности и порочности, и ему просто жить не хочется. И его  подсозна-
ние разрушает организм, не дает ему выздороветь. Я очень  боюсь,  что  с
Галиной Терехиной именно это и произойдет, хотя доктор Замятин моих опа-
сений не разделяет. Но я уже говорил вам, мы придерживаемся разных науч-
ных школ. Я лично считаю, что пытаться вернуть Галине память было бы не-
осторожно с точки зрения медицины и негуманно с чисто человеческих пози-
ций. Пусть все идет как идет. В конце концов, я призываю вас,  Анастасия
Павловна, подумать о будущем. Старшая дочь Терехиной сегодня еще слишком
молода, поэтому вполне естественно, что она не может забрать мать  домой
и ухаживать за ней. Девушке нужно работать, получать образование, стано-
виться на ноги. Но пройдут годы, и у нее появится возможность взять мать
к себе. До меня долетали разговоры о том, что девушка, кажется, ее зовут
Ирина, не очень-то ласкова с матерью, грубит  ей.  Но,  согласитесь,  ее
можно понять. Она еще очень молода. С годами она станет мудрее и  терпи-
мее и, вполне возможно, простит Галину. Тем более что сама Галина своего
греха не помнит. Это объективное обстоятельство, и с ним  придется  счи-
таться всем, в том числе и ее дочери. Повзрослевшая и нормально  зараба-
тывающая дочь сможет обеспечить своей несчастной матери  достойную  ста-
рость, будет жить вместе с ней и ухаживать за Галиной.  Но  если  Галина
вспомнит все, то я очень сомневаюсь, что такое сосуществование у них по-
лучится. Сама Галина будет без конца терзаться своей виной и  преследую-
щими ее кошмарными воспоминаниями, а учитывая ее властный и авторитарный
склад, она совершенно точно начнет изводить дочь. У нее вина трансформи-
руется в агрессию, это бывает довольно часто.  Люди  склонны  ненавидеть
тех, перед кем виноваты, об этом еще великий Лабрюйер писал. Если  Тере-
хина вспомнит все, мать и дочь просто не смогут жить вместе. А ведь  это
неправильно, если Галина до конца дней будет находиться здесь при  живой
взрослой дочери. Это не по-человечески. Это, если хотите, против  божес-
кого закона.
   Настя слушала его внимательно и понимала, что  Гуланов  прав.  Больше
всего на свете сейчас ей хотелось, чтобы к  Галине  Терехиной  вернулась
память, но она отдавала себе отчет, что это на самом деле  нужно  только
для раскрытия убийств. А по большому-то счету это никому не нужно. И да-
же опасно. Можно проявлять настойчивость, можно найти специалистов и ор-
ганизовать их работу с Галиной, это потребует  определенных  усилий,  но
это вполне возможно. Можно даже найти спонсоров, которые оплатят это ле-
чение. Работа с разрушенной или блокированной памятью  интересна  многим
ведомствам, как медицинским, так и весьма далеким от медицины, и  вполне
реально найти заинтересованных специалистов, нуждающихся в отработке ме-
тодик и в сборе материала для научных работ, такие даже и бесплатно  по-
работают с большим удовольствием, если случай необычный или сложный.  Но
нужно ли это делать? Разоблачить убийцу и знать, что оставляешь за  спи-
ной страдающую от невыносимости  собственного  греха  больную  немолодую
женщину? В конце концов, убийцу можно найти и другим способом,  да,  это
невероятно трудно, но возможно. А сделать вспомнившую все Галину Терехи-
ну спокойной и довольной уже не сможет никто.  Это  необратимо.  И  она,
Настя Каменская, не может взять на себя такую ответственность, не может,
даже во имя поимки жестокого и опасного убийцы.


   ГЛАВА 8

   Вера еще крепко спала, когда в квартире Жестеровых зазвонил  телефон.
Олег торопливо схватил трубку, боясь, что громкий звонок разбудит  жену.
Пусть поспит, пока есть возможность. Когда  родится  ребенок,  бессонные
ночи обеспечены, и к гадалке не ходи.
   - Олег Викторович? - послышался в трубке незнакомый голос.
   - Да, я слушаю.
   - Это Валерий Васильевич, врач Веры Николаевны. Я не очень рано  зво-
ню? Прошу прощения, если разбудил.
   - Нет-нет, все в порядке, - торопливо ответил Олег. - Вам нужна Вера?
Сейчас я ее разбужу.
   - Мне, собственно, нужны вы, Олег Викторович. Я назначил вам и  вашей
знакомой консультацию на завтра, на двенадцать тридцать. Дело в том, что
завтра у меня никак не получается, возникли неожиданные  обстоятельства.
Вы не будете возражать, если мы перенесем консультацию на понедельник?
   - А у вас найдется время в понедельник? - недоверчиво уточнил Олег.
   Он хорошо помнил, как Вера рассказывала ему, что  Валерий  Васильевич
страшно занятой человек и ей с большим трудом удалось уговорить его най-
ти время на этой неделе, потому что у него все дни  расписаны  на  месяц
вперед.
   - Непременно. Дело в том, что больной, которому я назначил  прийти  в
понедельник, должен срочно уезжать за границу, у него билеты на субботу,
и он очень просил, чтобы я принял его пораньше. Вот я и подумал, что мог
бы поменять вас местами, если вы не возражаете. Он придет  в  пятницу  в
ваше время, а вы, в свою очередь, придете ко мне  в  понедельник,  в  то
время, которое было зарезервировано для него. У вас ведь, как  я  понял,
ничего срочного?
   - Нет, ничего срочного, - подтвердил Олег. -  Я  хотел  просить  вас,
чтобы вы посмотрели мою знакомую и определили возможность ее лечения. Но
она со своими болячками живет много лет, так что два-три дня роли не иг-
рают. Конечно, мы придем в понедельник. В котором часу?
   - В семнадцать часов. Кстати, что конкретно беспокоит вашу знакомую?
   - Аллергия.
   - На что?
   - Практически на все. На продукты, на лекарства.
   - А на цветение деревьев и трав есть реакция?
   - Н-не знаю, - неуверенно протянул Олег. - Она об этом не говорила, а
я не догадался спросить. Это важно?
   - Конечно, но об этом я сам у нее спрошу в понедельник. Она в послед-
нее время делала какие-нибудь анализы? Крови, например, или мочи?
   - Тоже не знаю.
   - Я это к том