Вопрос с  Параске-
вичем - отдельная песня, но неплохо было бы выяснить,  не  превратил  ли
доктор Пригарин свою работу в преступный промысел.
   Полковник Гордеев слово сдержал и получил  у  руководства  разрешение
забрать дело об убийстве Натальи Досюковой на Петровку. В округе  с  об-
легчением вздохнули и с готовностью отделались от предновогоднего трупа.
   К восьми часам суета улеглась, списки были составлены, и Настя с чис-
той совестью позвонила домой и сказала Леше, что готова ехать в гости  к
родителям. Конечно, ей очень хотелось поговорить со Стасовым, но она  не
решилась ему звонить. У человека всего четыре дня для общения с  любимой
женой, а ему и так уже настроение испортили вызовом к следователю. "Лад-
но, потерплю, - мужественно решила она, собираясь уходить. - Пусть  ста-
рая тайна состарится еще на четыре дня, от нее не убудет".
   Старший лейтенант Юлов никак не мог взять в толк, что же такое  прик-
лючилось с Андреем Георгиевичем Туриным. Как подменили человека. Неужели
болезнь могла сказаться на его памяти? Да нет,  не  такая  это  болезнь,
чтобы мозги отшибло, рассудил Александр, начиная думать о том,  не  при-
частен ли Турин к убийству пятнадцатилетней девочки. В любом  случае  за
бывшим учителем надо было понаблюдать, но тот  действительно  никуда  из
дома не выходил. Юлов съездил в издательство, где последнее время  рабо-
тал Турин, и там ему сказали, что новый редактор - человек очень дисцип-
линированный и безупречно грамотный. Ничего более существенного они  до-
бавить не смогли.
   Юлов выяснил, что Андрей Георгиевич был женат, но давно, еще  в  сту-
денческие времена. Брак оказался непрочным и очень быстро  распался,  но
Юлов все равно, решил навестить бывшую жену Турина. Как знать, вдруг она
знает о нем что-то такое...
   Но и тут время оказалось потраченным зря. Бывшая супруга учителя  Ту-
рина не могла сказать ничего плохого о своем давнишнем муже.
   - Вы не думайте, - говорила она Саше со смущенной улыбкой, - мы  раз-
велись не по вине Андрея. Это была моя вина. Андрюша  прекрасно  ко  мне
относился, не обижал, был заботливым. А я сорвалась. Знаете, в  двадцать
лет в голове одни глупости, кокетничала,  флиртовала,  все  хотела  себя
взрослой женщиной почувствовать. Он очень переживал, но старался не  по-
казывать этого. А потом я влюбилась, потеряла остатки рассудка и ушла от
него. Как жалела потом, вы не представляте!
   - Почему же вы не вернулись к Турину? Неужели он бы не простил вас?
   - Да какое там! Простил бы, конечно, но я-то сдуру  сразу  на  развод
подала и замуж выскочила за своего возлюбленного. Ребенок родился, а по-
том и с новым мужем развелась. Не везет мне. - Она шутливо вздохнула.  -
Но я не горюю, какие мои годы? Все еще впереди.
   - Скажите, вы не замечали у Андрея интереса к совсем молоденьким  де-
вушкам, почти подросткам? - спросил Юлов.
   Женщина озадаченно посмотрела на него.
   - Какой странный вопрос... Что, Андрюша когото изнасиловал?  Да  нет,
не может быть, никогда не поверю.
   - Не волнуйтесь, пожалуйста, мой вопрос связан с тем, что Андрей  Ге-
оргиевич был учителем пятнадцатилетней девушки, и  девушка  эта  найдена
изнасилованной и убитой. Круг подозреваемых очень велик, и Турин попал в
него только потому, что знал потерпевшую. Вы же понимаете, я должен про-
верить всех людей, попавших в этот круг, поэтому и задаю вам  этот  воп-
рос. Как раз вашего бывшего мужа никто по-настоящему не подозревает,  но
порядок есть порядок, сами понимаете.
   - А, ну да, конечно, - успокоилась она. - Но за Андрюшей никогда  ни-
чего такого не замечалось. Наоборот, он всегда ценил  в  женщине  скорее
собеседника, друга, партнера. Я, знаете ли, даже удивлялась  порой,  что
он обращает внимание на таких дурнушек, на которых никто и не  посмотрел
бы с интересом. Например, мы проводим вечер в большой компании, а  когда
возвращаемся домой, он говорит, что, мол, надо же, какая славная девушка
там была, а никто из ребят за ней не ухаживал. У нее, дескать,  такой  -
необычный взгляд на экономические реформы. Представляете? Он с ней  весь
вечер танцевал и про реформы разговаривал! Если бы вы мне  сказали,  что
Андрей влюбился в женщину старше себя лет на пятнадцать, вот  тут  я  бы
вам поверила, это может быть, если она умная и неординарная. А пятнадца-
тилетняя, простите, пеструшка - это нет. С ней  же  разговаривать  не  о
чем.
   - Простите, - мягко заметил Юлов, - но в данном случае речь идет не о
разговорах, а об изнасиловании. Это немножко другой аспект, согласитесь.
   - Да ничего не другой! - возмущенно откликнулась женщина.  -  Тот  же
самый аспект. Андрей никогда не был приверженцем тупого секса,  если  вы
именно это имеете в виду. Он был в известном смысле совершенно  несовре-
менным, для него секс без глубокой эмоциональной привязанности вообще не
существовал. Так что ни о каком изнасиловании и речи быть не может.
   - А вы давно его не видели?
   - Года два, наверное. Да, точно, как раз два года назад на Новый год.
Наши общие знакомые решили попробовать нас помирить и позвали к  себе  в
гости, не сказав о своем замысле ни мне, ни ему. Мы очень  мило  пообща-
лись и разошлись. Ничего не получилось. Знаете, глупо как-то все  вышло.
Мы оба уже остыли, я ему не нужна, да и он мне, в общем-то, тоже.
   - Как вам показалось, он сильно изменился за те годы, что вы в разво-
де?
   - Ну... нет, пожалуй. Внешне только. Ему борода очень идет,  он  стал
взрослее, мужественнее. А так... Как был романтиком-недотепой, так и ос-
тался. Ни кола, ни двора, живет на зарплату, хорошо хоть квартиру  полу-
чил, мужчины-учителя нынче в дефиците, так уж для них муниципальное  на-
чальство старается.
   Романтик-недотепа... Такую характеристику с делом об изнасиловании не
очень-то свяжешь. И сомневаться в словах бывшей  жены  Турина  оснований
нет, она, похоже, говорила совершенно искренне. Но  странные  провалы  в
памяти Андрея Георгиевича почему-то совсем не - нравились старшему  лей-
тенанту Юлову.
   Тридцать первого декабря Саша Юлов с мощным биноклем  в  руках  занял
свой пост в доме, из которого хорошо просматривались и подъезд того  до-
ма, где жил Турин, и окно лестничной клетки, на которую  выходила  дверь
его квартиры. Чтобы не торчать целый день на лестнице, старший лейтенант
познакомился с бабулькой, жившей в подходящей для его замысла  квартире,
представился ей по всей форме и был радостно приглашен войти и сидеть  у
окошка сколько надо, хоть неделю. Бабулька была  старой  и  одинокой,  и
присутствие живого человека ее радовало. Хоть будет с кем про жизнь  по-
говорить.
   Около полудня в квартиру Турина позвонила женщина, приехавшая на ста-
реньких "жигулях". В руках у нее были большие пластиковые сумки, судя по
всему, с продуктами. "Все нормально, - сказал про себя Александр, -  Ту-
рин почти не выходит, его подружка принесла ему поесть, заботливая".
   Часа через два женщина вышла из квартиры и уехала. Юлов был без маши-
ны, поэтому следом за ней не отправился. Еще когда она приехала, он  за-
писал номер ее машины и позвонил к себе в отделение с просьбой узнать  в
ГАИ имя владельца.  Владельцем  числился  мужчина,  а  подружка  Турина,
по-видимому, была его женой или дочерью. Что ж, найти ее он всегда  смо-
жет.
   Больше ничего интересного  вокруг  квартиры  подозрительного  бывшего
учителя не происходило, часов в восемь вечера Саша  Юлов  распрощался  с
гостеприимной бабулей и отправился домой. Все-таки новогодняя ночь  впе-
реди, надо и честь знать, и без того жена все время жалуется, что он ма-
ло бывает дома и совсем не помогает с ребенком.
   Когда до наступления Нового года осталось два часа, Ирина  почувство-
вала, что напряжение достигло апогея. Еще чуть-чуть - и она  сорвется  и
разрыдается. Неотвратимо наступали события, которых ей очень хотелось бы
избежать, но избежать было нельзя. С самого утра она готовила  празднич-
ный стол, Сергей пригласил гостей, и ей предстояло играть  роль  любящей
жены и домовитой хозяйки. С этим она вполне справится, но вот телефонные
звонки с поздравлениями повергали ее в ужас.
   А вдруг позвонят ее родители, дрожащим голосом спрашивала она Берези-
на. Что тогда делать?
   - Я скажу, что ты вышла к соседке, и передам им твои поздравления,  -
успокаивал ее Сергей Николаевич.
   - А если они позвонят, когда здесь уже будут гости? Как же ты при них
сможешь сказать, что меня нет?
   - Ирочка, я прошу тебя, возьми себя в руки. В комнате будут люди, бу-
дет включен телевизор, все взбудоражены. Ну кто  станет  прислушиваться?
Самое главное - не снимай трубку, жди, пока я сам подойду, вот и все.
   Она находила все новые и новые причины для  опасений  и  видела,  что
Сергей начинает раздражаться, но ничего не могла с собой поделать. После
той ночи, когда попытка перейти к близости  так  бесславно  провалилась,
она постоянно чувствовала себя виноватой, хотя умом и понимала, что  ни-
какой ее вины в случившемся нет. Ведь она не обманывала его ни в чем, он
прекрасно знал, кто она такая и чем занимается, когда предложил ей  уйти
от Рината и занять место его жены. Разве она виновата в том, что  влюби-
лась в него? Разве есть ее вина в том, что и он испытывает  к  ней  неж-
ность и теплоту? Никто не мог знать, что так получится. Никто.
   Гости должны были прийти к одиннадцати часам, а без четверти одиннад-
цать Ирина все еще не была одета. Она бесцельно и бестолково металась из
кухни в комнату и обратно, что-то переставляя, убирая, унося и  принося.
Ей казалось, что, пока она ходит по квартире в домашней  одежде,  ничего
плохого случиться не может, потому что опасное время еще  не  наступило.
Как только она переоденется, сразу наступит та полоса праздника, которая
сулит ей столько неприятных неожиданностей. Ведь в Новый год порой  зво-
нят с поздравлениями и старые знакомые, о которых  в  обычное  время  не
вспоминаешь. Или, что еще хуже, заходят в гости...
   Она дотянула до последнего момента и судорожно ринулась в  свою  ком-
натку одеваться только тогда, когда раздался звонок  в  дверь  и  пришли
первые гости. Из прихожей доносились голоса, которые показались ей  нез-
накомыми, и Ирина внутренне сжалась. Ей бы хотелось, чтобы первыми приш-
ли те, с кем она уже была знакома, так ей было бы проще и легче.
   Новое платье, конечно же, длинное,  стилизованное  под  девятнадцатый
век, как нравилось Березину, оказалось на редкость непослушным  и  никак
не хотело застегиваться. Ирина разнервничалась оттого, что маленькие пу-
говки упорно стремились проскочить мимо петель, ей казалось, что  платье
обтягивает ее грудь слишком туго и при малейшем  неловком  движении  все
застежки мигом отлетят. Наконец она справилась с платьем, но теперь  на-
чались проблемы с волосами. Пальцы дрожали, и пряди чистых блестящих во-
лос выскальзывали из-под заколок.
   - Ирочка! - послышался голос Сергея. - Мы тебя ждем.
   - Иду, Сережа, - откликнулась она. - Еще минуточку.
   Когда она появилась в гостиной, то сразу поняла, что неприятные сюрп-
ризы уже начались. На диване сидел представительный седой мужчина в  хо-
рошо сшитом костюме и с высокомерной улыбкой на холеном лице, а рядом  с
ним восседала журналистка Олеся Мельниченко. Та самая Мельниченко, кото-
рая за несколько дней до выборов в Думу брала у Ирины интервью и настой-
чиво пыталась заставить ее говорить о первой жене Березина, Диане Львов-
не. На этот раз журналистка выглядела не столь  богемно  и  воинственно,
волосы были хорошо выкрашены и аккуратно подстрижены,  хотя  макияжа  на
лице было по-прежнему явно больше допустимой нормы.
   - Добрый вечер, Ирина Андреевна, - лучезарно улыбнулась Олеся, но ос-
кал ее больше напоминал плотоядную усмешку каннибала.
   - Добрый вечер, рада снова вас видеть, - ответила Ирина в меру тепло,
чтобы не нарушать образа гостеприимной хозяйки.
   - Ирочка, позволь представить тебе Артура Дмитриевича Гущина, крупно-
го специалиста в области экологии, одного из самых активных деятелей на-
шей партии.
   Гущин встал и изобразил вежливый поклон, после чего немедленно уселся
обратно, откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу.  Ирине  он
сразу не понравился, хотя она и не понимала, какая  опасность  может  от
него исходить. Ну в самом деле, он же товарищ Сергея, в одной  партий  с
ним. Но, с другой стороны, он привел с собой журналистку, а ведь она-то,
несомненно, настроена против Ирины. Хотя как знать, успокоила себя  Ири-
на, может быть, она и не имеет ничего против жены Березина, просто хочет
собрать побольше "жареного" материала, наковырять скандальных фактов или
даже просто неловких выражений и обмолвок, чтобы  потом  порезвиться  на
страницах своего журнала. С другой стороны, зачем Гущин сюда ее  привел?
Быть может, он заручился ее обещанием написать о семье лидера своей пар-
тии в самых радужных красках? Или, наоборот, он  хочет  сделать  пакость
Сергею?
   К счастью, в этот момент вновь прозвенел звонок, и в течение  ближай-
ших пятнадцати минут Ирина и Сергей буквально не выходили  из  прихожей,
встречая появляющихся один за другим гостей. Она была знакома  почти  со
всеми, исключение составляли лишь высокомерный холеный Гущин и еще  один
симпатичный молодой человек по имени Николай, с открытым  улыбчивым  ли-
цом, которого ей представили как сотрудника того банка, где прежде рабо-
тал Сергей Николаевич.
   За столом Ирина оказалась как раз между ними. Слева от нее сидел  Гу-
щин, справа - Николай. Сумев подавить очередной приступ страха, она  по-
думала, что это, может быть, и к лучшему. Во  всяком  случае,  если  они
начнут ставить ее в сложное положение, то с ними можно будет  разговари-
вать достаточно тихо, и никто ее позора не услышит. Если  же  они  будут
далеко от нее, то их разговор станет достоянием многих. В конце  концов,
ей как хозяйке всегда можно извиниться и уйти на кухню, прервав неприят-
ную беседу.
   Но все шло как нельзя более мирно. Олеся Мельниченко заняла место ря-
дом с Сергеем и, казалось, не обращала на Ирину ни  малейшего  внимания,
опасный Гущин увлеченно беседовал с красивой  брюнеткой,  женой  другого
партийного деятеля, а Николай очень мило ухаживал за  Ириной,  развлекая
ее свежими политическими анекдотами и рассказами  о  своих  поездках  за
границу.
   На экране включенного телевизора появилась заставка,  подсказывающая,
что пора открывать шампанское и ждать последнего удара курантов. Все си-
дящие за столом оживились, голоса стали громче.
   - С Новым годом!
   - С Новым годом!!
   - С Новым годом!!!
   Ирина залпом осушила бокал полусухого  шампанского  и  почувствовала,
как напряжение немного отпустило ее. Сейчас они  начнут  пить,  подумала
она, и чем быстрее напьются - тем лучше. Пьяный,  конечно,  опасен  тем,
что может громко ляпнуть чтонибудь ненужное, но зато и списать все можно
на опьянение. Мол, какой с него спрос. Можно даже не обижаться и отноше-
ний не выяснять.
   - Ирина Андреевна, а вы кто по образованию? - спросил Николай, подли-
вая ей коньяк в рюмку.
   - По образованию я никто, - с улыбкой ответила Ирина. - Когда мы поз-
накомились с Сережей, мне было девятнадцать лет. Я  влюбилась  до  такой
степени, что бросила институт.
   - Какой институт?
   - Тогда он назывался историко-архивным, а сейчас как-то по-другому, я
точно не знаю. Николай, не наливайте мне коньяк, не нужно.
   - Почему же? Это очень хороший греческий коньяк. Разве вам не нравит-
ся?
   - Я не смешиваю коньяк с шампанским.
   - Разве? - Николай как-то странно посмотрел на нее. - А почему?
   - Чтобы голова потом не болела. И вообще я не очень люблю коньяк.
   - Разве? - снова повторил он. - Раньше любили.
   - Раньше я была юная и глупая, - засмеялась Ирина, ощутив  внутренний
холодок. - Я никогда не любила коньяк, но всегда стремилась соответство-
вать. Вы понимаете, о чем я говорю? Мне казалось, что если я стала женой
такого человека, как Сергей Березин, то должна быть светской дамой, зре-
лой и опытной, а не юной зеленой девчонкой,  которая  крепче  пепси-колы
ничего в рот не брала. Потому и пила все подряд.
   - Но вы ведь и теперь еще очень молоды, - заметил Николай, не сводя с
нее пристального взгляда широко расставленных светлых глаз. -  Разве  вы
перестали ощущать себя юной?
   - Наверное, - кивнула Ирина. - После аварии я  вообще  стала  другой.
Знаете, когда кажется, что твоя молодость будет длиться вечно, то мироо-
щущение одно, а когда вдруг осознаешь, что не  только  молодость,  но  и
жизнь может закончиться в одно мгновение, не  испрашивая  на  то  твоего
согласия, мировосприятие становится совсем иным. Мне  теперь  совершенно
безразлично, как меня будут воспринимать люди, понимаете? Мне теперь  не
стыдно признаться, что я не люблю не только коньяк, но и  водку,  что  я
вообще плохо переношу алкоголь и не умею быть светской  дамой.  Заглянув
по ту сторону, я поняла, что для меня главное, а что пустое.
   - И что же стало главным? - очень серьезно спросил он.
   - Чтобы Сергей меня любил, чтобы мы жили вместе и  растили  детей.  И
если его друзья и коллеги будут говорить, что у Березина  жена  -  дере-
венская простушка, не умеющая поддержать светскую беседу и пить  наравне
с мужчинами, то меня это ни капли не заденет. Пусть говорят.
   - А раньше задевало?
   - О, еще как. Каких только глупостей я не наделала в свое время, что-
бы всем доказать, что я достойна называться женой крутого бизнесмена.
   - Это верно, - кивнул Николай. - Вы в свое время порядочно  навороча-
ли. Но это все в прошлом, верно?
   Ей стало не по себе. Такой невинный разговор оборачивался  небезопас-
ными воспоминаниями о чужом прошлом, о котором сама Ирина знала явно не-
достаточно. Она неторопливо поднялась.
   - Пойду проверю мясо, кажется, его пора подавать.
   Стараясь двигаться спокойно и расслабленно, чтобы не выдать  напряже-
ния, она вышла на кухню и плотно притворила за собой дверь. Шум  голосов
сразу стал заметно глуше. Как хорошо, что Сережа с Виктором  Федоровичем
придумали для нее автомобильную аварию и длительную болезнь.  Теперь  на
нее все можно списать - и изменившийся стиль поведения, и не столь брос-
кую, как раньше, внешность, и частые головные боли, из-за которых она не
может подолгу находиться в шумном обществе.
   Она проверила мясо в духовке, но вместо того, чтобы вернуться в  ком-
нату, села за стол и стала бессмысленно перебирать маленькие  серебряные
ложечки, приготовленные для десерта.  Ей  не  хотелось  идти  к  гостям,
здесь, на кухне, она чувствовала себя более защищенной, чем среди  чужих
и еще не известно как настроенных людей.
   - Ирина Андреевна!
   Ирина подняла голову и увидела Николая.
   - Простите, можно мне воспользоваться телефоном здесь, на кухне? А то
в комнате такой гвалт стоит.
   - Да, пожалуйста, - кивнула она, показывая на висящий на стенке аппа-
рат.
   Николай уселся за стол напротив нее и снял трубку.
   - Алло! Мама? Поздравляю тебя с Новым годом! Как вы там?..
   Ирина встала и стала что-то деловито изучать  в  холодильнике,  чтобы
Николай не заметил, что она сидит на кухне просто так, без всякого дела.
Он быстро закончил разговор, не ушел, а вытащил сигарету и  зажигалку  и
протянул открытую пачку Ирине.
   - Позвольте вас угостить.
   - Я не курю" - покачала она головой. - Даже дыма не выношу.
   - Неужели смогли бросить? - удивился Николай. - Вы  молодец.  Это  не
многим удается. Может, поделитесь секретом?
   - Никакого секрета. Я же сказала вам, я многое делала только для  ви-
да, чтобы казаться старше, взрослее. В том числе и курила поэтому. А те-
перь необходимость отпала.
   Он немедленно загасил сигарету и виновато улыбнулся.
   - Простите, я не знал, что вам дым неприятен.
   "Мне ты сам неприятен, а не дым", - мелькнуло в голове у Ирины, и она
даже удивилась, откуда взялась эта мысль. Николай пока что не сделал  ей
ничего плохого.
   - Курите, не стесняйтесь, я уже иду в ко