и вовсе предпочитал помалкивать, и Люба всегда принимала это как должное. Он
так устроен, такой уж у него характер. Но теперь, после внезапной и какой-то
непонятной поездки в Кемерово,  ей  все  время  было  тревожно  и  постоянно
хотелось получать доказательства того, что Эдик по-прежнему принадлежит  ей.
Ей одной, и больше никому. В  качестве  подобного  доказательства  выступало
все, любая мелочь, даже банальный обмен репликами. Даже просто тот факт, что
он разговаривает с ней. Девушка понимала, что ведет себя глупо, но  поделать
ничего не могла. Это было выше ее сил.
   Однако Эдик ее вопрос проигнорировал,  продолжая  вычерпывать  ложкой  из
тарелки мюсли с молоком. Люба решила повторить попытку завязать разговор.
   - Эдинька, а та женщина, к которой ты ездил...
   - Что? - он поднял голову и недовольно посмотрел на нее. -  Что  женщина?
Ты опять? Я же тебе все объяснил! Сколько можно, в конце концов!
   - Не сердись, - торопливо заговорила Люба. - Я  только  хотела  спросить:
тебе нужно будет еще к ней ездить?
   - Зачем?
   - Ну я не знаю... Опять помочь чем-нибудь, проверить, все ли в порядке.
   - Не знаю, может быть, -  неопределенно  ответил  Эдик.  -  А  почему  ты
спросила?
   - Я подумала, может быть, мне есть смысл съездить с тобой? Вдвоем  всегда
проще проблемы решать. И вообще...
   - Что - вообще?
   - И тебе не скучно будет.
   - Мне никогда не бывает скучно, - отрезал он, отодвигая пустую тарелку.
   - А я без тебя тоскую, - призналась девушка. - Когда тебя нет, я сама  не
своя. Возьмешь меня с собой в следующий раз?
   - Не знаю. Там видно будет.
   Сердце у Любы тревожно заныло.  Неужели  ее  самые  худшие  предположения
оказываются правильными? У него в Кемерове женщина. И он собирается снова  к
ней ехать. А Любу бросит. Господи, подскажи, научи, дай  силы  сделать  так,
чтобы этого не случилось!

Глава 3

   Работать со следователем Гмырей Настя Каменская любила. Борис  Витальевич
когда-то сам был оперативником, посему проблемы и трудности  сыщицкой  жизни
знал не понаслышке и относился к ним с пониманием. И никогда не делал кислую
мину, если розыскники приносили ему информацию, добытую со всеми мыслимыми и
немыслимыми нарушениями закона, а садился вместе с ними за  стол  и  начинал
придумывать, как бы придать этим сведениям вполне приличный вид.
   - Что-то ты подозрительно хорошо выглядишь, -  заявил  Борис  Витальевич,
едва Настя переступила порог его кабинета. - Влюбилась, что ли?
   - Никак нет, ваше благородие, - шутливо откликнулась  она.  -  Просто  вы
меня давно не видели и успели основательно забыть.
   - Ну да, тебя забудешь, как же. Садись, рассказывай.
   - Да нет уж, это вы рассказывайте. Вы же в деле с самого начала,  а  все,
что  мне  ребята  из  Сокольников  поведали,  вы  и  сами   знаете.   Ни   к
сокольнической, ни к какой-либо другой  группировке  наш  убиенный  никакого
отношения не имеет, то есть это была не разборка. Что у вас осталось?
   - Много чего. Во-первых, то,  о  чем  написали  газеты.  Я  сегодня  имел
подробную беседу с мадам Вороновой, режиссером сериала, она меня кое  в  чем
просветила, но мало в чем убедила. Так что версию  убийства  с  целью  срыва
съемок пока оставляем как первоочередную. Далее у нас по  списку  следует...
что?
   - Шантаж, - быстро подсказала Настя. - Жену  сценариста  могли  похитить,
поскольку она стала свидетелем, а могли и с целью  шантажа.  Тогда  убийство
водителя пойдет как устранение помехи к похищению.
   - Молодец, - одобрительно кивнул Гмыря. - Цель шантажа?
   - Прекращение съемок, например. Или вымогательство денег. Только у кого?
   - Да у Вороновой, у кого же еще. У нее муж - богатый  бизнесмен,  у  него
своя фирма, "Центромедпрепарат" называется. Денег - куры не клюют.  Воронова
свое кино на эти деньги снимает, между прочим.
   Настя не удержалась и присвистнула. Вот это да!
   - Богатый муж - это, конечно, здорово, но все равно  как-то  смутно...  У
Вороновой дети есть?
   - Двое.
   -  Тогда  проще  было  похитить  ребенка,  ради  ребенка  уж  она   точно
раскошелилась бы. А тут жена сценариста. Десятая вода на киселе.
   - Не совсем так, Настасья, - покачал головой Гмыря. - Дети у Вороновой  -
здоровые лбы, в недавнем прошлом - спортсмены, много лет серьезно занимались
плаванием. Одному двадцать один год, другому  двадцать  вот-вот  исполнится.
Таких под мышку не схватишь и втихаря не унесешь.
   - А жена сценариста?
   -  Жена  сценариста,  жена  сценариста,  -  запел  следователь  на  мотив
популярной в далеком прошлом песни о  березовом  соке  и  вытащил  из  папки
какой-то листок. - Жена сценариста у нас Нильская Яна Геннадьевна,  двадцати
семи лет от роду, рост один метр пятьдесят один  сантиметр,  вес  сорок  два
килограмма.
   - Да, - протянула Настя, - такая  кроха  может  физическое  сопротивление
только комару оказать. И то нет гарантий, что успешно.  И  что,  Воронова  с
этим сценаристом шибко сильно дружит? Так сильно, что даст деньги  на  выкуп
его жены?
   - Говорит, что даст. Но я не верю. И потом, Воронова может  говорить  что
угодно, но деньги-то в любом случае должен будет давать ее  муж,  а  не  она
сама. Вот  и  возникает  вопрос:  если  Яну  Геннадьевну  похитили  с  целью
вымогательства, откуда у  преступника  такая  уверенность,  что  господин...
господин... - Гмыря снова заглянул в свои записи, -  господин  Ганелин,  муж
нашей мадам режиссерши, даст деньги. Потому как больше  взять  их  неоткуда,
сам сценарист Нильский никаких сбережений не имеет  и  выкупить  супругу  не
сможет.
   - А гонорар? - удивилась Настя. - Он же должен был  получить  гонорар  за
сценарий. Насколько я знаю, это очень приличные деньги. Тысячи две -  две  с
половиной долларов за серию. Сколько предполагалось серий?
   - Тридцать с чем-то, так, во всяком случае, утверждает Воронова.
   - Вот  видите,  -  торжествующе  улыбнулась  она,  -  по  самым  скромным
подсчетам, Нильский должен иметь не меньше шестидесяти тысяч долларов.
   - Ничего я не вижу, - проворчал Борис Витальевич, - потому  что  Нильский
гонорара не получал.
   - То есть как? Почему?
   - Потому что. Там  сложная  схема  выплат...  И  готовых  сценариев  нет.
Короче, со слов Вороновой выходит, что съемки фильма начались на средства ее
мужа, но телеканал  обещал  подключиться  к  финансированию  попозже,  когда
получит деньги из бюджета на следующий год. Вот из этих  денег  Нильскому  и
будет выплачен гонорар в полном объеме. А пока он  получил  совсем  немножко
рубликов, чтобы было на что жить в Москве и с голоду  не  опухнуть.  Но  это
все, конечно, надо проверять. Идем дальше.  Если  у  Нильского.  денег  нет,
остается муж мадам. Надо выяснить, не связывают ли  его  с  похищенной  Яной
Геннадьевной какие-то особые отношения, и если да, то кто мог об этом знать.
Если преступник имел в виду именно его карман, то откуда у него уверенность,
что сей карман широко откроется ради крошки Яны? Сечешь?
   Настя молча кивнула. Дело об убийстве водителя теперь  не  выглядело  для
нее скучным.
   - Смотрим дальше, -  продолжал  между  тем  следователь.  -  Предположим,
преступник все-таки имел цель сорвать съемки, хотя мадам три часа с пеной  у
рта убеждала меня в том, что этого быть не может. Но ты же знаешь, Настасья,
меня убедить трудно, где на меня сядешь - там и слезешь. Допустим,  Воронова
со слезами, истериками и угрозами  развода  или  самоубийства  выклянчила  у
своего богатенького муженька деньги на съемки. Понятное дело, что он  их  не
вынул из кошелька и не положил перед  ней  на  стол.  Он  частями,  по  мере
необходимости, переводит эти деньги на счет съемочной группы. Так  вот,  где
гарантия, что, столкнувшись с такой неприятностью, как убийство на съемочной
площадке, он не прекратит финансирование очередной блажи своей супружницы? А
если уж он совсем не хотел давать деньги, но пытался  сохранить  лицо  перед
мадам, тогда он просто  воспользуется  убийством  водителя,  чтобы  свернуть
проект. И не даст больше ни гроша.  Дескать,  не  судьба,  небеса  против  и
всякая такая дребедень. Из этого следует что?
   - Из этого следует, что либо убийца точно знал, что так и будет, и съемки
прекратятся, либо все это организовал сам муж Вороновой. И  получается,  что
он... как его фамилия?
   - Ганелин, - подсказал Борис Витальевич.
   - И получается, что господин Ганелин становится у нас с вами  центральной
фигурой. И по версии о похищении, и по версии о срыве  съемок,  -  закончила
Настя.
   Да, любопытно все складывается... Начали с  убийства  водителя  съемочной
группы, а закончили крупным бизнесменом.
   - А если все-таки водителя убили потому, что хотели убить именно  его?  -
спросила она осторожно. -  Ну  и  что,  что  он  не  связан  с  криминальной
группировкой. Во-первых, это еще не факт, в РУБОПе тоже не боги  сидят,  они
не могут знать все и обо всех. Просто он им на заметку еще не  попадался.  А
во-вторых, можно подумать,  что,  кроме  разборок,  нет  других  причин  для
убийства.
   - А что, разве есть? - невинно осведомился Гмыря.
   - Да хоть та же ревность.
   - О! Вот тут  ты  в  самую  точку  попала,  -  довольно  засмеялся  Борис
Витальевич. - А знаешь ли  ты,  Настасья,  что  похищенная  Яна  Геннадьевна
отчаянно флиртовала с невинно убиенным Теймуразом Инджия?
   - Мне в Сокольниках что-то говорили об этом, но как-то неуверенно.  Вроде
бы жена сценариста весь съемочный день не сидела на площадке,  а  гуляла  по
парку в обществе водителя. Вы это называете отчаянным флиртом? - с сомнением
произнесла Настя.
   - И этот  съемочный  день,  и  все  предыдущие  они  постоянно  общались,
отлучались куда-то, вместе ходили обедать  и  пить  кофе.  А  если  водителя
посылали с поручением, наша кроха ездила вместе с ним. Скажу тебе больше:  в
вечер убийства, незадолго до того, как все случилось, у сценариста Нильского
случился весьма неприятный разговор супругой на повышенных тонах. У тех, кто
слышал этот разговор, создалось впечатление,  что  они  поссорились.  Причем
крупно.
   - Думаете, Нильский мог убить водителя из ревности?
   - Да запросто. Почему нет?
   - А где же тогда Яна? Ее ведь похитили. Тоже из ревности, что ли?
   - Дорогая моя, а  кто  тебе,  собственно,  сказал,  что  Яну  Геннадьевну
похитили? - задал неожиданный вопрос Гмыря.
   - Как кто? Коротков, еще в воскресенье. А теперь вы то же самое сказали.
   - А ты, дурочка, и поверила. Эх, Настасья, учить тебя еще  и  учить.  Она
пропала, понимаешь? Пропала. И ее нигде не нашли. Может быть, ее и  в  самом
деле похитили. А может быть, она сама ушла. Поссорилась с мужем и ушла  куда
глаза глядят. И ни о каком убийстве  водителя  знать  не  знает.  Нашла  где
переночевать, сидит там и дуется на  своего  благоверного,  ждет,  когда  он
наволнуется всласть и поймет, какая она чудесная и как он без  нее  жить  не
может. Типично бабский ход. А может быть, ее тоже убили.
   - Где же труп в таком случае? - резонно спросила Настя.
   - Где-нибудь лежит. Найдется рано или поздно. Теперь смотри, у  нас  есть
три варианта объяснения, куда девалась Яна Нильская. Из них два не исключают
убийства водителя из ревности. Значит - что?
   - Значит, сценарист, - вздохнула Настя. - Его тоже надо разрабатывать. Но
ведь и у убитого водителя могла найтись дамочка,  которая  его  приревновала
бы. И тоже могла организовать убийство либо его одного, либо обоих.
   - Могла, - согласился  Гмыря.  -  Короче,  работы  -  непочатый  край.  В
воскресенье этим делом  занимался  дежурный  следователь,  сегодня  утром  я
принял его к производству. Сегодня, как ты помнишь, тоже выходной, и  завтра
у нас день нерабочий, то есть до самой среды,  до  тринадцатого  июня,  дело
будет валяться без всякой пользы для общества и без малейшего движения. А  к
тринадцатому уж все следы простынут. Вы же, сыщики  так  называемые,  ничего
толкового не можете сделать без моего мудрого  процессуального  руководства,
верно? Все, что можно будет запороть,  -  запорете  непременно,  а  то,  что
испортить нельзя, приведете в  полную  негодность.  Ладно,  шучу,  шучу,  не
кривись, это у меня юмор такой на фоне выходного дня. Поэтому я сегодня  уже
связался с руководством и договорился, чтобы дело оставили у меня. Спросишь,
зачем мне это надо? Отвечаю: хочу уйти на повышение и набираю  очки  в  свою
пользу. Но тебе это ни  к  чему,  это  мои  проблемы.  Сыщики  с  территории
работают версии, где центральной фигурой является сам  потерпевший,  изучают
его связи, смотрят, не было ли там  конфликтов  или  еще  каких  причин  для
убийства. Тебе это интересно?
   - Не-а, - помотала головой Настя. - Сколько лет потерпевшему?
   - Двадцать пять.
   - Стало быть, его окружение  -  из  молодых.  Я  с  таким  материалом  не
совладаю. Мне бы что посолиднее, тем более новый начальник требует, чтобы  я
занималась версией о срыве съемок.
   - Вот и ладушки, - согласился Борис Витальевич.  -  Значит,  Настасья,  в
первую очередь ты мне  собери  сведения  о  том,  насколько  близки  супруги
Нильские с семьей Вороновой. И конкретно:  насколько  близка  пропавшая  Яна
Нильская с богатым мужем нашей мадам. Ну и все вокруг этого. Дальше: я  хочу
знать, насколько охотно муж дал деньги Вороновой на съемки. Подозреваю,  что
он при этом скрипел зубами и клял все на  свете,  но  хочу  знать  точно.  И
последнее: сценарист Нильский живет в квартире без  телефона,  мобильника  у
него нет, так что позвонить лично  ему  похитители  не  смогут.  Это  в  том
случае,  конечно,  если  Яну  похитили  с  целью  вымогательства.  Либо  они
подбросят ему письменное сообщение на адрес, либо будут звонить  кому-то  из
его окружения. Скорее всего, самой мадам Вороновой или ее  мужу.  На  адресе
человек должен находиться круглосуточно. А ты крутись возле Вороновой.  Чуть
что - звони немедленно. - Да ладно, не маленькая, - улыбнулась Настя.

***

   Ирина Савенич на цыпочках прошла из комнаты в кухню, притворила за  собой
дверь, налила в электрический чайник воду, нажала кнопку. Наконец-то  Руслан
задремал, впервые почти за двое суток прикрыл  глаза  и  расслабился.  Пусть
отдохнет, она постарается ему  не  мешать.  Бедный  парень,  надо  же  такой
напасти случиться! Жена пропала. А  паренек-водитель,  с  которым  она  ушла
выпить  кофе,  убит.  Кошмар  какой-то!  Вообще-то  Яна  Нильская  Ире  была
совершенно несимпатична, но в такой ситуации  разве  имеют  значение  всякие
вкусовые глупости? Где сейчас эта маленькая Янка? Ее  похитили  и  держат  в
каком-нибудь темном подвале, может быть, пытают и истязают, но только зачем?
Что от нее хотят? И почему до сих пор никто не объявился, не позвонил  и  не
сказал о своих требованиях? Не знают, как найти Руслана, потому что  у  него
нет телефона? Глупости, Янка прекрасно  знает  адрес.  И  потом,  она  знает
телефоны и Натальи, и Иры, звонила им неоднократно. Если похитители  захотят
связаться с Русланом, они сообразят, как это сделать. Но  зачем,  зачем?  От
Янки они ничего не могут хотеть,  она  обычная  портниха,  никакими  особыми
сведениями не располагает. И денег у нее нет. Значит, они хотят  чего-то  от
самого Руслана. Он в прошлом  журналист,  много  про  кого  всяких  сведений
насобирал. Может, в этом все дело? Но ведь он уже больше года не работает  в
газете, вообще из журналистики ушел, сидел дома и роман писал.  Ни  в  каких
серьезных делах участия не принимал, никаких журналистских расследований  не
вел. Кому он может быть интересен? Кому-то, наверное,  интересен,  раз  Янку
похитили. Но почему же они  не  звонят?  Господи,  хоть  бы  объявились  уже
скорее, представили доказательства, что маленькая Янка  жива-здорова,  тогда
можно было бы вздохнуть свободно. А они все не звонят...
   Вода в чайнике закипела,  Ира  достала  чашку,  бросила  в  нее.  пакетик
французского чая с васильками и с сожалением отметила,  что  коробка  быстро
пустеет. Она купила этот чай в Париже месяц назад, когда ездила  на  майские
праздники отдыхать вместе с Натальей и  всем  ее  семейством.  Чай  ей  очен
понравился, и теперь Ира корила себя за то, что купила  всег  две  упаковки.
Как ни экономь, а все равно скоро закончится После  того,  что  случилось  в
субботу, было решено не оставлять Руслана одного, пока ситуация с его  женой
не разъяснится. И Ира на правах старой знакомой взяла это на себя. Заскочила
домой,  побросала  в  сумку  самое  необходимое:  туалетные  принадлежности,
косметику, таблетки от аллеюргии,  коробочку  с  заменителем  сахара,  смену
одежды, зарядное устройство для мобильного  телефона.  И  чай  свой  любимый
прихватила.
   Руслана жалко - просто до спазмов в горле. Плохо еще  что  он  совсем  не
пьет, привычки такой не имеет. То есть рюмку поднять может, когда  за  общим
столом сидит, но не о рюмке сейчас речь, а о том, чтобы выпить как следует и
снять напряжение, расслабиться, отключиться. А Руслан не умеет. Не  приучен.
Всю ночь с субботы на воскресенье он провел в милиции, где его  по  двадцать
раз спрашивали об одном и том же, потом Ира отвезла  его  сюда,  в  квартиру
Наташиного сына, и сидит с ним, ждет  у  моря  погоды.  В  воскресенье  сюда
милиционеры приезжали, опять терзали Руслана вопросами, мол, нет  ли  у  его
жены знакомых в Москве, да не могла ли она обидеться на него и уйти  к  ним,
да не угрожали ли ему, не требовали ли чего, и все в таком духе. Потом снова
наступила ночь, но у Руслана сна ни в одном глазу, то мечется  по  квартире,
то сидит  неподвижно,  раскачиваясь  и  обхватив  руками  голову,  то  вдруг
начинает говорить без остановки. И Ира  не  спит,  успокаивает,  как  может,
утешает, строит оптимистичные прогнозы. Только толку-то  от  всего  этого  -
чуть с каплей. Сегодня утром она не выдержала и заснула, часа два  проспала,
а Руслан так глаз и не сомкнул.  Слава  богу,  хоть  к  вечеру  задремал.  А
телефон все молчит...
   Ира не выдержала, достала сотовый телефон, набрала номер Натальи.
   - Ну что? - вполголоса спросила она, стараясь говорить потише.
   - Ничего. А у вас там как?
   - И у нас ничего. Натуля, почему они не звонят? Чего ждут
   - Может быть, выжидают,  когда  Руслан  рассудок  потеряeт  oт  волнения.
Надеются, что он станет сговорчивее. А может быть, Яну и в самом деле  никто
не похищал. Ты же знаешь, они поссорились в субботу вечером...
   - Так куда она могла деться? - Ира не заметила, как повысила голос.  -  У
нее в Москве никого нет, кроме  нас.  Ни  одной  знакомой  души.  Она  здесь
никогда раньше не бывала. Милиционеры сказали, что проверили все гостиницы -
ее нигде нет. Так где она, если ее не похитили?  Мы  тут  уже  самое  плохое
думаем...
   - Что ты имеешь в виду? - строго спросила Наталья.
   - Что Янки вообще уже... ну, что ее нет, - выдавила Ирина.
   - Это кому из вас пришла в голову такая мысль?
   - Руслану... Он уже чего только не передумал.  И  что  она  с  любовником
сбежала. И  что  ее  убили.  И  что  у  нее  внезапно  сделалось  умственное
помешательство, она забыла, кто  она,  где  живет,  зачем  здесь  находится.
Бродит где-нибудь по Москве и не знает, куда идти. Натуля, как  ты  думаешь,
ее ищут? Или так только, видимость создают?
   - Ириша, возьми себя в руки, - еще строже произнесла Наталья. -  Ситуация
действительно тяжелая, но ты не должна ее усугублять.  Я  тебя  отправила  к
Руслану для того, чтобы ты оказала ему моральную поддержку, а вовсе  не  для
того,  чтобы  ты  поддавалась  панике.  Если  ты  немедленно  не  прекратишь
накручивать себя и его, я приеду и буду сама с ним сидеть, а  тебя  отправлю
домой. Ты меня поняла?
   Ира ничего не имела против того, чтобы Наталья приехала. Более того,  она
сейчас хотела этого больше всего на свете. Так уж повелось в ее жизни, что в
тяжелой  ситуации  Наталья  всегда  была  рядом  и  подставляла  плечо   или
протягивала ру к  у.  И  сейчас  присутствие  старшей  подруги,  которая  ее
вырастила и воспитала, был