, остались в  Кемерове,
а  сторонники  более  современного  подхода  ушли   вслед   за   Лозовым   и
перебазировались в европейскую часть страны, осели сначала в Липецке,  после
чего двинулись на завоевание столицы под руководством  своего  предводителя,
отныне называвшего себя Валерой Липецким.
   Чуть больше года назад в группировке Богомольца произошло ЧП: в  "общаке"
обнаружена крупная недостача. "Общак" был региональным,  предназначался  для
грева и поддержки всех группировок Кузбасса, но  хранить  его  на  воровском
сходе было доверено именно Богомольцу. Богомолец терпеть не мог,  когда  ему
пытались поставить в пример чей-то чужой опыт, он был  твердо  убежден,  что
весь мировой опыт не стоит его личного опыта и его чутья. Он сам решил,  где
будет хранить "общак" и как организует его  сохранность.  Купил  квартиру  в
многоэтажном доме, поставил двойную  стальную  дверь,  на  окна  -  стальные
решетки, оборудовал несколькими видами сигнализации и  встроенным  сейфом  и
приставил трех человек, которые должны были посменно охранять сокровище.
   Когда обнаружили недостачу, потребовалось всего два часа, чтобы выяснить,
кто  из  троих  сторожей  проморгал.  Виновник,  избитый  и  истерзанный  до
полусмерти, признался, что взял деньги для своего знакомого  Юрки  Симонова,
который обещал удвоить сумму в казино за один - максимум  два  вечера.  Юрка
был везунчиком, играл много и удачно, и сторож  "общака"  поддался  уговорам
приятеля и рискнул. А  Юрка  проиграл.  Испугался  и  смылся  в  неизвестном
направлении, оставив своего кредитора отдуваться за обоих.
   Правда, у этой некрасивой, в общем-то, истории  была  и  своя  подоплека.
Истекающий кровью охранник в свое оправдание поведал, что подрядил  Симонова
на "мокруху". Заказчиком выступил один очень старый и очень  уважаемый  вор,
настоящий вор в законе, который тяжело болел и перед смертью решил,  что  не
может уйти в мир иной, не поквитавшись со всеми своими обидчиками.  И  когда
Симонов  стал  жаловаться  сторожу   "общака"   на   нехватку   денег,   тот
поинтересовался, а что, собственно говоря, умеет делать его приятель такого,
чем можно было бы заработать бабки. Юрка сказал, что работает взрывником  на
шахте, а до этого служил в  саперных  войсках  и  обладает  соответствующими
навыками. Вот тогда сторож  и  предложил  ему  поискать  заказчика.  Симонов
согласился, заказчик нашелся (при посредничестве все  того  же  сторожа),  и
Юрка взялся за дело. Однако  вот  ведь  какая  напасть  случилась:  пока  он
готовился и приводил к осуществлению свой замысел, старый вор  скончался.  И
когда Симонов выполнил заказ и пришел  с  этой  радостной  вестью  к  своему
дружку-сторожу, выяснилось, что платить за работу некому. Помер заказчик-то.
И сторож  опять  же  внакладе,  ему  ведь  тоже  процент  за  посредничество
полагался.
   Симонов, по словам сторожа, был вне себя. Сторожу, со своей стороны, тоже
было  неловко.  И  когда  Симонов  предложил  взять  деньги  из  "общака"  и
"нарастить" их при помощи азартных игрищ,  сторож  колебался,  но  не  очень
долго, ведь он чувствовал себя отчасти виноватым в том, что Юрка не  получил
своих  денег.  Опять  же  свой  процент  хотел  снять.  Юрка  был   удачлив,
катастрофических провалов у него не случалось,  и  сторож  был  уверен,  что
взятую из "общака" сумму он через два дня  положит  назад  в  сейф  и  никто
ничего не узнает.
   Положить деньги назад он не  смог.  А  через  очень  короткое  время  все
вскрылось. Сторожа долго пытали,  выколачивая  из  него  все  обстоятельства
происшествия и все детали, касающиеся личности Симонова, потом добили, чтобы
не мучился. Впрочем, даже если бы он и не мучился, его все равно  убили  бы,
потому что Богомолец предательства не прощал, а поступок человека,  которому
доверили охранять региональный "общак", оказался даже хуже  с  точки  зрения
воровской   морали,   чем   предательство.   Это   было   самое    настоящее
крысятничество, то есть кража у своих.
   А убив сторожа, занялись поисками Симонова. Конечно, хорошо бы выколотить
из него деньги и вернуть их в "общак", но надежда на это была  слабой.  Если
человек проиграл деньги, то откуда ему другие взять? Правда,  подозрительный
и никому не верящий Богомолец заподозрил, что Симонов все наврал, что деньги
он не проиграл, а  банально  присвоил,  оставив  своего  приятеля-сторожа  в
дураках. Коль так - пусть вернет украденное. А за посягательство  на  святая
святых он должен умереть, это в любом случае. Если  не  наказать  того,  кто
покусился на "общак", то честь вора окажется запятнанной.
   Поиски Симонова велись активно, но быстро прекратились. Симонов погиб при
взрыве шахты, на которой он работал. История заглохла, но несколько  месяцев
назад снова ожила. Откуда-то просочилась информация о том, что Симонов  жив,
сделал операцию и благополучно проживает в столице нашей Родины  под  другим
именем и с другим лицом. И сейчас люди Богомольца снова  ищут  его  не  щадя
живота.
   Каменскую  больше  всего  интересовал  вопрос  об   операции:   насколько
достоверны эти сведения, можно ли на них полагаться, или они являются плодом
фантазии, основанной на домыслах. Она  вчера  специально  говорила  об  этом
Зарубину, и сегодня на встрече со "знающим" человеком Сергей попытался  этот
вопрос прояснить. Человек ничего точно  сказать  не  мог,  откуда  появилась
информация - он не знал, но был уверен, что она основана не на  домыслах,  а
на знании. Можно, конечно, выяснить более точно, но на это  нужно  время.  А
времени у Зарубина не было.
   В десять вечера он все еще сидел на скамейке напротив Дома Нильских  и  с
усмешкой думал о том, что все старания Богомольца по  предотвращению  утечки
информации ни к чему не привели. Информация  утекала,  да  еще  как!  А  все
почему? Потому что главное оружие Богомольца - жесткость, подозрительность и
жестокость,  а  когда  ты  жесток  к  людям  и  постоянно  их  в  чем-нибудь
подозреваешь, число обиженных и униженных тобою растет  не  по  дням,  а  по
часам. Всех убить невозможно, и те, кто остается в живых, далеко  не  всегда
считают нужным сохранять тебе  преданность  или  хотя  бы  лояльность.  Если
правда, что красота спасет мир, то организованную преступность может  спасти
только доброта. Только будучи добрым к своей команде, можно выстроить из нее
непробиваемую  крепость,  через  которую  не  проникнут  ни  правосудие,  ни
конкуренты. Команда должна тебя  боготворить,  тогда  она  за  тебя  костьми
ляжет. А из страха,  как  показывает  жизнь,  никогда  ничего  толкового  не
получается.  Доброта  спасет  мафию...  Смешно!  Но  такой  вот   получается
парадокс.
   Из-за поворота наконец показались Руслан и Яна. Сергей всмотрелся в них и
невольно напрягся. От этих двух людей, идущих вроде бы  вместе  и  в  то  же
время  чуть  порознь,  веяло  такой  острой  неприязнью,  что  сомнений   не
оставались: они крупно поссорились, даже не  разговаривают  друг  с  другом.
Зарубин собрался было пойти им навстречу, когда  Руслан  неожиданно  схватил
Яну за руку и начал что-то горячо говорить ей. Яна  руку  вырвала  и  быстро
пошла к подъезду. Сергею было видно, что она плачет.  Руслан  замедлил  шаг,
потом остановился, вытащил сигареты.  "Пора",  -  решил  Сергей,  вставая  и
подходя к Нильскому.
   - Вы? - Руслан равнодушно взглянул на него и тут же отвернулся.
   - Я, - притворно вздохнул Зарубин. - Вы  уж  извините,  что  я  вам  и  в
Кемерове досаждаю, но сами понимаете, работа такая... У меня к вам  еще  ряд
вопросов...
   - Не сейчас, - резко бросил Нильский.
   - А когда? - Сергей не боялся показаться настырным, он считал, что  лучше
надоесть человеку своими бесконечными разговорами, чем застесняться и что-то
упустить. - Когда вы сможете со мной поговорить? Я вас жду здесь уже  четыре
часа, между прочим.
   - Подождите, я выйду минут через  пятнадцать.  Нильский  раздавил  носком
ботинка окурок и скрылся в подъезде. Вышел он даже раньше, четверть часа еще
не прошло. Лицо его было угрюмым, губы  плотно  сжаты,  через  плечо  висела
дорожная сумка на длинном ремне.
   - Вы куда-то уезжаете? - удивился Зарубин.
   - В Москву, - коротко ответил Руслан. - Если у вас есть вопросы,  давайте
поговорим по дороге в аэропорт.
   - Вы возвращаетесь?
   - А как еще это можно назвать? - ответил он вопросом на вопрос.
   - Но ведь Яна... - растерялся Зарубин.
   - Что - Яна?
   - Она хотела уехать из Москвы, потому что боялась. И вы  поехали  с  ней,
чтобы не оставлять ее одну наедине с этими страхами. Разве не так?
   - Так.
   - Почему же вы уезжаете? Яна больше не боится?
   - По-видимому, нет. Или ее страхи не настолько сильны, чтобы помешать  ей
ненавидеть меня. Впрочем, это не ваше дело. У вас машина?
   - Да, - кивнул Сергей, - за углом стоит. Пойдемте. Они проехали несколько
кварталов, прежде чем Зарубин снова вернулся к разговору:
   - Почему вы сказали, что Яна вас ненавидит? Вы поссорились?
   - Это не ваше дело. У вас были какие-то  вопросы?  Задавайте  их,  а  мою
семейную жизнь оставьте в покое.
   - Как скажете, - покорно согласился Зарубин.  -  Вам  что-нибудь  говорит
фамилия Симонов?
   - Симонов? - агрессивности в  голосе  Нильского  чуть  поубавилось,  было
видно, что такого поворота он не ожидал и от удивления забыл сердиться. - Вы
имеете в виду Юрку Симонова, моего земляка?
   - Именно его, - подтвердил Сергей.
   - Ну, был такой в нашем городе. Мы с ним в одной школе учились. И  что  с
того?
   - А после школы,  когда  вы  оба  стали  взрослыми,  вам  не  приходилось
встречаться?
   - Нет, - Руслан отрицательно покачал головой.
   - Это точно? Может, была какая-то мимолетная встреча, а вы запамятовали?
   - Ничего я не запамятовал.  Когда  Юрку  забирали  в  армию,  я  закончил
девятый класс, а когда он вернулся в Камышов,  я  уже  работал  в  Кемерове.
Больше мы не встречались.
   - Вы так точно помните,  что  закончили  девятый  класс,  когда  Симонова
провожали в армию, даже не задумались ни на секунду,  -  в  голосе  Зарубина
прозвучало недоверие, смешанное с упреком: мол,  что  же  ты  мне  голову-то
морочишь, дружочек.
   - Да, я это помню, - скупо проронил Руслан. - У меня вообще с памятью все
в  порядке.  Но  если  вам  интересно,  могу  объяснить.   Юрка,   по   моим
представлениям, должен быть стать отъявленным преступником.  А  я  собирался
стать оперативником или следователем. И когда его забирали в армию, я вполне
серьезно прикидывал, сколько мне будет лет, когда он вернется, буду ли я уже
тогда работать в милиции и смогу ли его посадить. Я был наивным  дурачком  и
не подозревал, что меня могут забраковать из-за зрения.
   - А что, очень хотелось его посадить? - лукаво спросил Сергей.
   - Тогда - да, хотелось. Я в те годы искренне считал,  что  его  место  за
решеткой.
   - А сегодня вы так уже не считаете?
   - Я вообще не имею права рассуждать на эту тему. Я не судья и  тем  более
не господь бог.
   - И вам не интересно, как сложилась его жизнь?
   - Абсолютно неинтересно.
   Зарубин помолчал, придумывая,  как  бы  продолжить  прерванный  разговор.
Руслан к беседам явно не расположен, про ссору с  Яной  говорить  не  хочет,
Симоновым тоже не интересуется. Или на самом деле интересуется,  но  интерес
свой тщательно маскирует? Может быть, но зачем?
   - Насколько я помню, рейс  на  Москву  будет  только  в  восемь  утра,  а
следующий - в восемь сорок пять, - осторожно начал он.
   - Ничего, в аэропорту посижу.
   - Неужели у вас нет друзей, у которых вы  могли  бы  переночевать?  -  не
отставал Зарубин.
   - С друзьями придется разговаривать, а у меня нет настроения. Что еще  вы
хотели узнать?
   Ну слава богу, сам навстречу  идет!  Хоть  и  расстроен  сверх  меры,  но
понимает, что Сергей его не ради собственного удовольствия расспрашивает.
   - Скажите, а в Москве вы случайно не видели Симонова?
   - Вы опять о нем? - Нильский недовольно скривился. -  Я  же  вам  русским
языком сказал: с тех пор, как Юрку забрали в армию, я его нигде и никогда не
встречал.
   - В таком случае объясните мне, почему же он вами так интересуется?
   Зарубин брякнул наобум, это было всего лишь одной из версий. Он  надеялся
хотя бы таким способом вырвать Руслана из  цепких  объятий  апатии,  которая
внезапно  охватила  его.  -  Кто?  -  в  голосе  Нильского  снова  зазвучало
удивление, на этот раз более отчетливое.
   - Симонов. Или не он, а Петр Степанович Дыбейко. Впрочем, я так  полагаю,
что это одно и то же. - Дядя Петя?! Да вы что? Вы что такое говорите? Что за
бред?
   - Это не бред, Руслан. Вашу жену похитили, чтобы напутать ее  до  смерти.
Потом подбросили письмо. Потом дохлых крыс. Этого оказалось недостаточным, и
тогда вы получили фотографии могилы.
   - Для чего оказалось недостаточным? Я вас не понимаю.
   - Вас хотели заставить уехать из Москвы и вернуться домой.  Для  этого  в
качестве основного объекта выбрали вашу жену. Она - слабая женщина, нервы  у
нее не такие крепкие, как у вас. Им нужно было вывести ее  из  равновесия  и
ввергнуть в панику, чтобы она испугалась и захотела вернуться, и  чтобы  она
увезла вас с собой. И это у них вполне получилось, вы не находите?
   - Но зачем? Зачем  Юрке  и  дяде  Пете  добиваться  моего  возвращения  в
Кемерово?
   - А я думал, вы мне сами это объясните, - разочарованно протянул  Сергей.
- Кстати, вы знаете, где сейчас живет ваш дядя Петя?
   - Понятия не имею, - Руслан пожал плечами. - Знаю, что он вышел на пенсию
и уехал из Камышова.
   - Ага, - подтвердил Зарубин, - уехал,  это  точно.  Сначала  в  Кемерово,
потом  в  Липецк,  а  потом  -  в  Москву.  Работает  руководителем   службы
безопасности  в  крупной  и  влиятельной   преступной   группировке   Валеры
Липецкого.
   - Дядя Петя?! Не может этого быть. Вы что-то напутали.
   - Да нет, ничего я не напутал. А Симонов, чтоб вы знали, ухитрился крупно
поссориться с другой  преступной  группировкой,  которую  возглавляет  некто
Богорад  по  кличке  Богомолец.  Про  него  вы,  как  я   полагаю,   неплохо
осведомлены.
   - Да, я знаю его, делал материал о нем и его банде. Но я-то тут при  чем?
Какая связь между мной. Юркой и дядей Петей?
   - Понимаете ли, какая штука получается... - Сергей  сделал  паузу,  чтобы
еще раз мысленно сформулировать то, что  он  собирался  сказать  Руслану.  -
Симонов навлек на себя гнев Богомольца. Ему нужно было спрятаться под чье-то
крыло, найти защиту, ведь Богомолец собирался ни много ни мало убить его.  И
он обратился к Дыбейко, который для него, вероятно, тоже был, как и для вас,
дядей Петей. И Дыбейко помог. Богомолец землю роет, чтобы найти Симонова,  а
Дыбейко изо всех сил старается этому  помешать.  В  этом  раскладе  каким-то
образом оказались вы, Руслан. И я хочу узнать ваше место в этом пасьянсе.
   - Я ничего не понимаю, - пробормотал Нильский.
   - Я тоже. Но мне это простительно, я вообще-то не местный,  -  усмехнулся
Сергей. - А вот вы должны знать или хотя бы догадываться,  зачем  они  хотят
заставить вас вернуться в Кемерово.
   Руслан помолчал несколько секунд, потом решительно произнес:
   - Это все выдумки и бредни. В том, что вы мне рассказали, нет  ни  одного
здравого зерна.
   - Возможно, - легко согласился Зарубин. - Давайте договоримся с вами так:
если вы возвращаетесь в Москву и в течение недели ничего  не  происходит,  я
беру все свои слова назад и расписываюсь в своем  абсолютном  и  неизлечимом
идиотизме.
   - А что должно произойти?
   - Ну, не знаю. Что-нибудь такое, что заставит вас снова вернуться  домой.
Вы им для чего-то нужны здесь. И если я прав, они не смирятся с тем, что  вы
опять появитесь в Москве. Вас  могут  обокрасть,  ограбить,  избить,  начнут
угрожать по телефону - все, что угодно,  чтобы  сделать  ваше  пребывание  в
столице тягостным и невыносимым. Вы должны будете принять решение вернуться,
и они этого решения будут от вас добиваться всеми силами. Но  вы  можете  не
беспокоиться, вас не убьют, потому как вы, что очевидно, нужны им живым.
   - А если ничего этого не случится?
   - Значит, я был не прав. Но я обычный человек и имею право ошибаться.
   Они  подъехали  к  аэропорту.  Нильский  коротко   поблагодарил   Сергея,
попрощался и хлопнул дверью машины.

***

   Неудача его не обескуражила. Руслан не хочет напрягать извилины и  думать
над тем, что он сказал, но ведь есть еще Яна. Может быть, она сможет пролить
какой-то свет на эту более чем странную ситуацию?
   На следующий день  рано  утром  Зарубин  уже  занял  свой  пост  напротив
знакомого подъезда, который он накануне так долго созерцал. Яна появилась  в
начале девятого, и судя по тому, как быстро она шла и как просто была одета,
Сергей сделал оказавшийся правильным вывод о том, что молодая женщина спешит
в магазин за продуктами к завтраку. Магазин находился здесь  же,  через  два
дома, и Зарубину даже не пришлось вставать с уже полюбившейся  ему  лавочки,
чтобы посмотреть, куда идет Яна. Ну что ж, не будем  пока  ее  дергать,  она
спешит, нужно кормить детей и родителей, и никакого разговора все  равно  не
получится. Подождем, пока она выйдет гулять с девочками,  это  самое  лучшее
время для беседы, она никуда не будет торопиться.
   Сделав покупки, Яна так же стремительно вернулась домой. Сергей терпеливо
ждал, похрустывая картофельными чипсами, которыми предусмотрительно запасся,
предвидя возможное долгое ожидание. Около одиннадцати Яна  снова  появилась,
толкая перед собой широкую коляску,  в  которой  сидели  две  очаровательные
пухлощекие крохи. Зарубин уже вознамерился было подойти  к  ней,  но  пресек
свой порыв, подумав, что вышедшие на прогулку с детьми мамочки, как правило,
не идут так быстро и целеустремленно. Да еще поглядывая  на  часы...  Ну-ка,
ну-ка, посмотрим, куда это вы так спешите, Яна Геннадьевна.
   Отпустив Нильскую на приличное расстояние, Сергей двинулся  следом.  Идти
пришлось не  очень  долго,  потому  что  уже  на  следующей  улице,  миновав
перекресток, Яна подошла к машине - серебристому "Опелю".  Из  машины  вышел
мужчина, они обнялись и поцеловались как-то  уж  очень  не  по-дружески,  во
всяком случае сексуального интереса в  этом  объятии  Зарубин  углядел  куда
больше,  чем  интереса  чисто  платонического.  Мужчина   открыл   багажник,
подхватил детей на руки, Яна села на  заднее  сиденье,  после  чего  мужчина
передал ей девочек, ловко сложил коляску, спрятал ее в  багажник  и  сел  за
руль.
   Серебристый "Опель" промчался мимо Руслана, и он  успел  увидеть  сияющее
радостью  лицо  Яны  Нильской.  А  мужчина,  с  которым  она  так   страстно
целовалась, был лет  сорока  -  сорока  пяти,  крупным,  полноватым,  хорошо
одетым. И очень напоминал описание того человека, с  которым  Яну  видели  в
Москве, в ресторане на проспекте Мира.
   Запомнив номер машины, Сергей стремглав кинулся к "Жигулям", которые  ему
уступили на время командировки.

Глава 17

   Коротков не приходил к Насте уже второй  день  подряд,  ночевал  у  Ирины
Савенич, а днем носился по своим  сыщицким  делам,  то  и  дело  возникая  в
телефонной трубке, торопливо интересовался новостями и уклонялся  от  прямых
ответов на любые вопросы.
   Объявился он в воскресенье ближе к вечеру, бледный до  синюшности,  белки
глаз сплошь покрыты красными прожилками.
   - Что с тобой? - испугалась Настя. - Ты заболел? Или это  любовные  утехи
на тебя так действуют?
   Юра прошел в комнату, развалился на диване, вытянув ноги, устало  прикрыл
глаза.
   - Я, конечно, мужик крепкий, - пробормотал он, - но  и  мое  умение  пить
водку имеет свои пределы. Особенно ежели без закуси, в жару да под серьезный
разговор.
   Настя понимающе кивнула. В работе  оперативников  частенько  складываются
ситуации, когда без выпивки не обойтись. С тобой просто разговаривать  никто
не станет, если ты не поднимешь стакан.
   - Но было ради чего страдать или все впустую?
   - Да как